Глубокая осень несёт холод, то сырой, с дождями, то с ветрами и снегом. А ветры дуют похлеще всех сквозняков.
Тэхён и так сильным иммунитетом и здоровьем крепким не отличался, а тут ещё жизнь много лет на другом конце света с иным климатом, вообще всё сбила с ритма и подкосила. Акклиматизация то ли ещё шла, то ли не прошла успешно.
И вроде как логично, но всё равно неожиданно и обидно. Он заболел. И вот ноябрьское утро. Надо идти на работу. А он лежит никакой, всё ноет и болит, тело как свинец, с места не сдвинуть, какое там встать с кровати, он уже час поворачивает это тело с боку на бок. Понял, что ничего у него не выйдет с подъёмом с кровати и походом на работу, написал руководству универа сообщение, что три дня минимум его не будет, необходимо лечиться. И, получив в ответ сообщение, чтоб поправлялся и всё там у них под контролем, Тэхён оставил все попытки встать и удобнее умостился спать дальше.
Вдруг сквозь сон слышит и стук, почти грохот в дверь, и звонок из коридора, и трель где-то на кровати, просто шквал всех звуков разрывали его мозг. Еле разлепив глаза и оторвав голову от подушки, с хриплым стоном попытался сесть. Тело ломило и болело, а эти звуки режут пространство и сотрясают воздух. Как зомби, неуклюже трясясь, Тэхён сперва сел, свесив ноги, держась за голову одной рукой, (трещит адово), а другой за стенку, поплёлся к двери, где и звонили, и стучали одновременно.
«Пожар там, что ли?», — промелькнуло. Вот устроили ему тут адовые муки.
«Черти немадельные!», — поругался бы Тэ, но у него голос осип, говорить не может вообще. Поэтому ругался молча. Доплёлся-таки. Открыл им эту дверь…
— Ким-сонсэнним! Наконец-то! Здравствуйте! Как вы себя чувствуете? — влетел парнишка. — Боже! Вы ужасно выглядите! — потрогал нежно лоб мужчины. — У вас жар. Надо в постель! Срочно! — тараторил любимый студент. Это всё, что смог услышать преподаватель, сползая по стене.
«Мой мальчик. Пришёл ко мне», — улыбнулся Ким. Его подхватили сильные руки под спину и колени и куда-то понесли.
«Фух. Наконец-то перестало стучать и звонить. Можно спать дальше», — подумал заболевший и, укутанный чьей-то заботой, уснул.
Сколько он спал, не знает и не помнит. Чувствовал, что иногда чей-то голос вытаскивал из крепкого и неспокойного сна, то таблетку выпить, то воды предлагал. Тэхён послушной куклой делал всё и снова проваливался в целительный сон. Чувствовал, как его тело кто-то раздевал, снимая мокрые от пота футболку и шорты, обтирали чем-то тёплым и влажным, и как бережно и нежно одевали в свежее, мягко и медленно просовывая его руки в рукава и ноги в штанины. Потом прижимали сильными руками к чему-то, где билось сердце, и дышали в лицо, несли куда-то, клали на что-то мягкое и укрывали чем-то теплым. Спустя время снова брали и клали на прохладную и ароматную чистотой кровать с любимой и родной подушкой. Тэхёну выныривать из сна или не хотелось, или немоглось. То ли лень, то ли сильная слабость. Но вот он чувствует, что выспался и открыл глаза. А в комнате полумрак, где-то светит едва ночник, а напротив… милейшее лицо. Тэхён поморгал, потёр глаза и чуть отодвинулся на подушке назад, прищурился, чтоб разглядеть.
«Мой Чонгук~и… Как ты тут? Почему ты здесь? Это сон?».
И протянул руку к милому спящему лицу, едва касаясь прядки волос, что упала, закрывая любимые глаза.
И вдруг. Эти глаза напротив медленно открылись. Заморгали. И улыбнулись. Словно тысячи лампочек в комнате зажглись, стало так светло, Тэхён тоже улыбнулся своей квадратной нежной улыбкой.
— Привет! Выспались? — хрипло спросил парнишка. — Вам лучше, Ким-сонсэнним? — поднял голову с подушки. — Принести воды? — попытался встать.
Они лежали под одним одеялом. Близко. А Тэхён положил своё бедро на бедро любимого, почти обнимая ногой, как привык обнимать свои подушки и одеяла. Это так приятно и никого не смущало, обоим тепло, удобно и всё в порядке вещей, словно они всю жизнь так спали и спят.
— Как ты здесь оказался? Кхм-кхм, — покашлял Ким. — Почему ты здесь, Чонгук? — с хрипотцой.
— Сейчас принесу попить тёплого чая и всё расскажу, — попытался встать, но замер. — Отпустите меня, Ким-сонсэнним, пожалуйста, — кивнул на подушку мужчины.
— Ой! — заметил Тэ лежащую на подушке ладонь Чонгука, а он упёрся в эту ладонь лицом. «То есть? Я спал щекой в ладони Чонгука, используя её вместо подушки? И мне почему-то совсем не стыдно». И, отпустив руку парня, растянулся в потягушечках на кровати, зевая и причмокивая. «Как же я выспался! Как никогда в жизни!».
Тэхён заметил, что он в другой пижаме и постельное бельё другое. Чонгук, видимо, всё поменял.
«Сколько же я спал? Малыш меня переодевал? То есть видел раздетым? Да что уж там, мы спали в одной постели. Видимо, скрывать от него осталось только чувства. И то, возможно ли это теперь?».
Чонгук принёс чай и принялся ставить подушки к изголовью, разглаживая и приминая их, чтобы выздоравливающему мужчине было удобно сидя пить чай и поговорить. Тэхён приудобился, его ноги заботливо любимый мальчик накрыл одеялом, поправил, погладил, чмокнул в лоб и сел напротив, кивнул на кружку в руке шокированного блондина. На всё это Тэхён смотрел, широко распахнув свои обалденно голубые глаза.
«Я в раю? Я в бреду? Я во сне? О Боги Олимпа, пусть это будет так всегда!».
— Я температуру проверил, жара нет. Я про поцелуй в лоб, Ким-сонсэнним, — смутился парень, шумно выдохнув.
— Я так и понял, Чонгук, — кивнул. — И давай ты будешь у меня дома называть меня Тэхён. Мы проснулись в одной постели, — сделал глоток. — А если тебе совсем трудно, то называть на «вы» можешь продолжить, если нет, можешь и на «ты», ну или, как обычно — «хён» — сделав ещё глоток, посмотрел в глаза малышу. — Договорились? — подмигнул по-дружески.
— Х-хорошо, Тэхён, — тихо, робко, мягко и с улыбкой выговорил парнишка.
— Ну, рассказывай, студент. Что я натворил, что ты почти живёшь у меня? — шутливо спросил и отпил вкусный чай.
— Ким-сонс… Ой! Тэхён, вы, то есть ты, — заминался на словах, — не пришли в университет. Я заволновался. Нам сказали, что вы, то есть ты заболел. Я уговорил деканат дать мне твой телефон и адрес. И я ушёл с занятий, приехал сразу к тебе, но всех предупредил, что пропущу несколько дней. Когда пришёл, звонил «во все колокола», ты не открывал, я под дверью почти полчаса молотил звонок. А когда ты открыл, ты был бледный и упал в обморок без сил. Я положил тебя в кровать, вызвал своего друга-врача, он осмотрел и послушал тебя, назначил лечение. И вот. Сутки я не отходил… от тебя. Ты стонал и бредил во сне. Тебе было плохо. Я протянул руку, чтоб погладить, разбудить, сказать, что сон плохой снится, может, повернуть на другой бок, а ты схватил мою руку, положил её себе под щеку и уснул. Успокоился. Ну, мне пришлось лечь рядом. Ты меня не отпускал. Вот. И всё, — потёр свою сильную шею парень. — Как ты себя чувствуешь, Тэхён?
— Чувствую, что заново родился, Чонгук! — бодрым голосом изрёк. — Я теперь перед тобой в неоплатном долгу, — и тише и нежно добавил, не смог сдерживаться больше, — мой мальчик.
Чонгук вскинул удивлённые глаза, всматриваясь. Не показалось ли ему? Но помолчал, кивая головой.
— Ты меня переодевал? — оттянул пальцами футболку на груди, скрашивая неловкий момент.
— Да, извини, хён. Ты сильно пропотел после лекарств. Я не мог не, — зачесал пятерней густую чёлку назад.
— Ты носил меня на руках? — склонил голову, ожидая ответа.
— Да, хён. Я переносил тебя на диван, чтобы поменять бельё на кровати, а потом нёс обратно, — закрыл лицо ладонями от смущения.
Этот мальчик столько сделал для него. Никто не проявлял столько заботы, кроме его почившего брата.
«Чонгук… Прости меня».
И понеслись в голове Тэхёна флешбеки всех дней, часов и минут, когда они были вместе, когда были рядом, когда говорили словами или глазами. Как увидел его первый раз со смущением, как видел его целующимся с девицей, как говорили в кабинете, как усердно он работал на лекциях, как его малыш пел и танцевал, как старался во всём, что делает, как он прекрасен в каждом своём поступке, в каждом действии, в каждом слове. Тэхёна осенило, что Чонгук — тот, кому можно доверять. Кто всё понимает. Кто видит и чувствует. Ведь он пришёл к нему, всё бросил и пришёл, чтобы спасти, помочь, быть рядом… И вот он в его доме, в его спальне, в его постели, готовый руку свою отдать вместо подушки, охранять сон всю ночь… Видел его в худшем состоянии, в бреду, уязвлённым, слабым, раздетым… Этот мальчик видел настолько много, что их общение уже вышло за рамки преподаватель-студент. Они друзья? Тэхён не хочет быть другом. Потому что друзей не хотят поцеловать… Но и оттолкнуть не хочет этим своим желанием любить. Значит, если быть другом Чонгуку — это быть рядом, вот так, как сейчас, то он согласен. Согласен тихо, закрыто любить. Открыто дружить. Доверие — основа всех отношений. Помощь друг другу. Тэхён будет помогать всем, чем может. Даже возьмётся перевоспитать эту Дженни, чтобы его мальчик был счастлив с ней, если уж так вышло, что его сердце выбрало её такую, какая она есть.
— Чонгук, мальчик мой, прости меня, — умоляюще посмотрел в глаза малышу Ким. Ожидая любую реакцию на свои слова. Готовый ко всему, что тот скажет, спросит или ответит. У них много времени, надо всё обсудить насчёт этой странной девушки и их странных отношений. Тэхён готов помогать. Ведь он в неоплатном долгу за спасение и просто потому, что любит. — Прости, что тебе пришлось всё это слышать… вчера или позавчера, я потерял счёт времени. Ну, за тот разговор с Дженни в моём кабинете, — и весь напрягся, видя, как его мальчик опустил голову и отвёл глаза.
«Он плачет? О, нет-нет-нет!».
Чонгук встал и вышел из комнаты. Тэхён остался ждать. Он попросил прощения. Но его не простили… ничего не сказали. Но и дверь в квартиру не хлопнула, и не щёлкнул замок, значит, он где-то здесь. Думает, наверное. Взвешивает… И вот. Минут пятнадцать спустя Чонгук вернулся.
«Это что такое? Что это за запах? Он курил?».
— Тэхён… — вздохнул парень и сел напротив. — Я… думаю, что… да, я уверен, что тебе можно доверять. Ты на многое закрыл глаза, ты видел меня с Дженни и наши отношения, ты даже оказался внутри них. Ты жил в Америке, там всё и всякое видел, что у нас запрещено, — вздохнул тяжко и посмотрел так жалобно в глаза. — Тэхён, я гей, — и затих, ожидая реакцию.
«ЧТО?!».
Д… доверие? Д… дружба? Откровенность за откровенность?
— Чонгук~и… мальчик мой… — и потянулся к нему всем телом вперёд, чтобы приблизиться. Ему доверились.
— Пожалуйста, не называй меня так… — почти шепотом.
— Ой, прости. Это само как-то. Больше не буду. Я честно удивлён, — пытался успокоить, но сам заволновался.
— Да просто твоё «мальчик мой» звучит слишком ласково. Меня это беспокоит. Меня так никто не называл. Ты разочарован, хён?
— Чонгук… наоборот. Очарован. Тобой. С первой встречи. А Дженни? Как это понимать? — замер в ожидании.
— Для прикрытия. Я уже говорил. Я не искал общения с ней. Всё её инициатива. Я с ней показывал всем, что я натурал, потому что не хотел, чтобы кто-то догадался, что я гей. В школе были неприятности, я там признался однокласснику в симпатии, и он растрезвонил на всю школу, и пошли издевательства. Я не любил её и не люблю. Мне просто в тот день, когда вы говорили в кабинете, стало стыдно, что ты узнал, какая у меня девушка. Мне важно твоё мнение, Тэхён. Важно, что ты думаешь обо мне. Ты очень хороший человек. Я так уважаю тебя. Ты такой… Необыкновенный. И вот. Теперь ты знаешь всю правду, — снова опустил голову, кусая губы. Ему стыдно.
«Хочешь правду, малыш? Будет тебе правда, я так больше не могу! Джин, помоги!».
— Чонгук-и, мальчик мой… Мой малыш… — комкая до белых костяшек одеяло в руках. С дрожью в голосе и болезненной хрипотцой. Его внутри всего затрясло от волнения и страха потерять. А молчать стало больно. — Я люблю тебя, — ласково и нежно.
— Тэ… — вскинул огромные глаза паренёк на голубые, что наполнены слезами и смотрят на него с самой что ни есть любовью.
— Прости меня, малыш… — слёзы катились и катились по щекам. — Прости, но я больше не могу… Не могу молчать. Прости меня. Я тоже гей, — облизал дрожащие и сухие губы.
— Тэ… Я… Тэхён. Ты… Не плачь, прошу, — и притянул его к себе, прижал мягко к своей сильной груди, этого красивого мужчину, гладя рукой шелковые волосы. Чонгук растерян. Потрясён. — Я рядом. Всё хорошо. И ты ни в чём не виноват, Тэ.
***
Так в объятиях друг друга они и заснули. Тэхён выплакал всё, что молчал и терпел, всё, что скрывал и ждал. Умный и успешный, сильный и уверенный в себе мужчина был слаб перед своим малышом в своих чувствах к нему.
Они провели ещё два дня вместе в доме Тэхёна. Чонгук ухаживал, лечил и заботился, готовил вкусности, они смотрели фильмы и слушали музыку. Много говорили, шутили, смеялись и спали вместе, обнимая друг друга.
Тэхену так сильно хотелось поцеловать своего мальчика, но не мог. Он вообще его целиком хочет, себе, на себе и в себе. Но в болезненном состоянии пока вообще ничего не мог. Он своего мальчика вообще-то на свидание пригласить хочет. Хотя тот ещё вроде как с девушкой. О ней они не говорили. Так что, пока не ясно.
***
Близились каникулы. А там и Новый год. И где-то совсем рядом день рождения Тэхёна.
А Чонгук всё ещё не сказал, что завязал с отношениями с девушкой, а значит, он с ней, а значит Тэхён всё ещё не пригласил его на свидание. Хотя видятся они в университете каждый день. Тэхён скучал. Но не лез ни в жизнь малыша, ни в их отношения с Дженни.
