Кто твой папочка?

      ― ..тан? Вы слышите меня, капитан? Капитан!       Луис поднял глаза на звук голоса, наконец-то приходя в себя. Оказывается, его звали уже довольно давно, он понял это потому, что вице-капитан Сабрина смотрела него довольно-таки свирепо.       – Ох, прости. Я не слушал.       В ответ на чистосердечное извинение Луиса Сабрина отложила бумаги, которые до этого держала в руках, и оглядела его с ног до головы. В то время, пока он стоял у стола, пронзительный взгляд вице-капитана, казалось, мог видеть его насквозь, отчего у Луиса без причины заболела нижняя часть живота.       — Капитан, у вас что-то болит?       – Нет.       Ее глаза сузились и превратились в щелочки от такого быстрого ответа.       – Думаю, вы выглядите больным. То, что произошло позавчера, там на самом деле не было ничего страшного?       Луис неловко рассмеялся над ее вопросом.       Буквально позавчера Луис, демонстрировавший подчинённым боевые навыки, внезапно потерял сознание, сломав руку Джиллиан, которая вышла на демонстрацию вместе с ним. До того злополучного обморока Луис считал, что имеет отменное здоровье, которому могут позавидовать многие. Но внезапно у него потемнело в глазах, и он очнулся в лазарете. Честно говоря, он был весьма удивлен.       – Это просто легкая анемия.       – С чего это вдруг у вас анемия, вы что, не ели?       – Видимо, это так. Я был очень занят в эти дни.       Все дело было в том, что в последнее время в юрисдикции Луиса произошел целый ряд убийств. За четыре месяца были убиты четыре человека, а последнее тело было обнаружено буквально вчера. Убийца показал себя, как осторожный и внимательный человек. На данный момент у них было уже пять тел, однако, Луису не удалось не только сузить круг подозреваемы, но даже установить его.       Казалось, вся страна смеялась над его некомпетентностью. И поскольку капитан гвардии был по уши в работе, естественно, еда отошла на второй план. Сабрина нахмурилась и мрачно кивнула, принимая его объяснение.        – Вы хоть что-нибудь ели вчера и сегодня?       – Да. Лео принес мне сэндвич.       – И что, это все? Вы даже половины не съели и выбросили его!       Он съел половину, и только потом выкинул остатки.       – Это было довольно-таки много, – возразил Луис.       Не мог же он признаться, что запах жареного бекона был настолько отвратителен, что он не мог его даже как следует проглотить.       – Почему вы всегда так мало едите? Планируете принять участие в конкурсе красоты?       Тон Сабрины был раздосадованным.       Судя по всему, ребенок в его животе был вегетарианцем, поскольку Луис вот уже два месяца не мог есть мясо. В особенности это касалось свинины. Ребенок воспринимал ее как крысиный яд, поскольку даже от порции каши, в которой мяса было не больше горошины, у него сводило живот, а к горлу подкатывала тошнота.       – Все из-за того, что сейчас у меня нет особого аппетита.       Он сказал это в качестве оправдания, тогда Сабрина позвала его тихим голосом:       – Капитан, – Луис неосознанно выпрямился и прислушался к ее словам. – Если вы думаете, что я просто придираюсь, то это не так. Одна из основ жизни гвардейца – это забота о состоянии собственного тела. Не стоит морить себя голодом, утверждая, что просто нет аппетита. Вы недоедаете, и как следствие, падаете в обмороки.       Сабрина никогда не желала ему зла. Хоть она и была подчинённой Луиса, но ко всему прочему, она была еще и порядочной женщиной, которая прекрасно справлялась как со своей работой, так и личной жизнью. На ее слова Луис слегка кивнул.       – Если вам нехорошо, то, может, стоит уйти пораньше? Не заставляйте меня оставаться здесь, и, как болванчику, повторять вам одно и то же снова и снова. Не похоже, чтобы преступник приполз к вашим ногам только потому, что вы сидите здесь безвылазно. Вы ведь давно не был дома?       Он не появлялся дома с начала прошлой недели, так что прошло уже больше десяти дней. Если бы не дворецкий Холтон, который заходил к нему каждые два дня, принося с собой чистые рубашки и белье, Луис сейчас ничем бы не отличался от нищего.       – Сейчас всем приходится нелегко. И я не могу быть единственным, кто просто отправится домой отдыхать, – возразил капитан.       – Нет никого, кто так же, как и вы, не ходил бы домой. Вот я отправляюсь домой каждый день. А Лео вчера и вовсе ушел с работы пораньше, сказав, что ему нужно на свидание. О, Боже, я до сих пор не могу поверить, что в такое время он пошел на свидание, – сказала Сабрина с ноткой обиды в голосе.       На ее слова Луис только усмехнулся.       – Он же секретарь. Поскольку мы не выполняли свою работу должным образом, то и отчетов для вышестоящего руководства не было. Разве есть необходимость держать человека на работе, когда ему все равно нечем тут заняться?       – С чего вы взяли, что ему нечем заняться? Нужно уметь не только воспринимать критику, но и получать поддержку. Если бы он работал, как следует, то сейчас и рабочая атмосфера была бы намного лучше. И мы бы давно разошлись по домам.       – Это не Лео не справился со своей работой, а я…       Лицо Сабрины скривилось от слов Луиса.       Второй корпус Луиса отвечал за безопасность на территории между Пятой и Седьмой улицей, как раз там, где встречаются самый богатый и самый бедный районы столицы.       Люди думали, что молодого капитана любят все, и молодые, и старые, но на самом деле все было иначе. Необычайно популярный среди пожилых людей и молодых женщин, он явно не нравился молодым людям своего возраста. Среди гвардейцев было много мужчин, которые на дух не переносили Луиса. И среди всех, особенно у него не заладились отношения с Первым гвардейским корпусом, отвечающим за район между Второй и Четвертой улицами, а также за площадь перед Императорским дворцом.       На 99,9% в этом и заключалась причина отсутствия прогресса в этом деле о серийных убийствах. Убийца мог даже и не жить в районе, за который отвечал корпус Луиса. Скорее всего, так и было. Поскольку, совершай он преступления в районе своего проживания, они так легко не сошли бы ему с рук: кто-нибудь что-нибудь подозрительное да заметил бы.       Луис и Сабрина предполагали, что серийным убийцей был кто-то, кто жил в юрисдикции Первого гвардейского корпуса. Каким бы осторожным ни был человек, но все же преступлений без единой зацепки не бывает. Эти пять убийств были делом рук психически нездорового сексуального маньяка, и первое из них произошло четыре месяца назад.       Селина Болтон, проститутка, живущая на Седьмой улице, была похищена по дороге с работы домой и найдена обнаженной, со связанными руками и ногами в мусорном баке двадцать пять часов спустя, в семь часов утра. Ее тело было в ужасном состоянии, как будто она подвергалась сексуальному насилию и неоднократным пыткам в течение всего предыдущего дня. Лицо было настолько изуродовано, что даже мать не смогла ее опознать, а на ее руках и ногах полностью отсутствовали ногти.       Изначально они расследовали смерть женщины, полагая, что это могло быть делом рук одного из клиентов жертвы или ее знакомого. Но очень скоро расследование зашло в тупик, поскольку бывший любовник, фигурировавший в качестве подозреваемого, был исключен. У него имелось весьма крепкое алиби.       Второй жертвой стал Альберт Тейлор, работавший поваром в таверне. Его тоже похитили по пути с работы домой, а четыре дня спустя нашли в мусорном баке за магазином на задворках Пятой улицы. У трупа так же были связаны руки и ноги, однако, в этот раз на теле виднелись следы более изощрённых пыток. Прочесывая окрестности, Луис пришел к выводу, что это вполне мог быть серийный убийца. Третий случай произошел два месяца назад, а четвертый и пятый – в этом месяце.       У жертв было мало общего. Сначала Луис подумал, что преступление направлено против молодых женщин. Но во второй раз погиб юноша, а в третий раз жертвой вновь стала женщина. Четвертым, обнаруженным телом, был еще один молодой человек. На данный момент единственное, что объединяло всех жертв – это короткие черные волосы и светлая кожа.       Кроме этого, не было ничего, что могло бы их связывать. Все похищения были совершены поздно ночью, поэтому точное место, откуда пропали жертвы, установить так и не удалось. Среди множества обстоятельств, затруднявших расследование, единственной зацепкой был первый труп.       Вероятно, это было из-за того, что во время первого убийства маньяк был не очень аккуратен. Кое-где на теле жертвы удалось обнаружить некоторые следы. Ко всему прочему, ткань, которой связали ее руки и ноги, была совершенно уникальной. Это был очень дорогой красный атлас. Конечно, подобную ткань мог достать любой желающий, но тот факт, что она использовалась для связывания тела, говорил о том, что убийца был весьма состоятельным. Все остальные тела были связаны дешёвой веревкой. И теперь это действие больше напоминало ритуал. Стало ясно, что первая красная атласная лента определенно была ошибкой...       Тот факт, что тела удавалось тайно перевозить из одного места в другое, также заслуживал пристального внимания. Даже в предрассветной темноте нашлись бы свидетели, если бы тело волокли в мешке. Выходит, преступником был кто-то, у кого был либо экипаж, либо сообщник. Возможно, имело место быть и то, и другое. Только достаточно состоятельный человек или дворянин мог легко выполнить все эти условия. Так что вероятность того, что преступник проживал в богатом квартале, расположенном вблизи Императорского дворца и попадающего под юрисдикцию Первого гвардейского корпуса, была очень велика.       Луис отправил в Первый гвардейский корпус несколько писем с просьбой о сотрудничестве, но не было никакой возможности узнать, попали ли они в мусорную корзину или были съедены козами. Он ждал ответа, даже отказа, но прошло уже четыре месяца, а вестей от них так и не поступило.       – Сколько бы вы ни ждали, вам так никогда и не ответят. Это не потому, что вы плохо работаете, а потому, что тот псих вас ненавидит!       — Сабрина, следи за своим языком.       Она недовольно поджала губы, когда Луис встал, а выражение его лица стало жестким. Это была неплохая идея, но выражать ее подобными словами все же не стоило. Луис большими шагами подошёл к полуоткрытой двери, закрыл ее и только потом повернулся к вице-капитану:       – Оскорбление императорской семьи карается смертью, так что будь готова отвечать за свои слова.       – Я лишь говорю правду, какое это оскорбление? Этот человек явно не в своем уме.        – Сабрина.       – Да, поняла я, – сказала она, поднимая руку, когда Луис снова сурово одернул ее. Она перетасовала бумаги на его столе и отодвинула их в сторону. – Ходят слухи, что письма, отправленные от вашего имени, выбрасываются, даже не вскрываясь. Лео придется отправить бумажную бомбу, чтобы расшевелить их, что еще нам остается делать?       – Ходят такие слухи? – нервно спросил Луис, Сабрина же в ответ бросила на него жалостливый взгляд.       – Вы за четыре месяца не получили от них ни единой строчки. И говорите, что узнали об этих слухах только сейчас?       Второй гвардейский корпус каждый день отправлял официальные письма с просьбой о сотрудничестве, но другая сторона так ни разу и не соизволила ответить. Неудивительно, что вся страна только и говорила об этой односторонней любви, а точнее любви, граничащей с преследованием.       — Позже схожу и лично попрошу о помощи.       – Хотите пообщаться с тем, кто только и умеет, что вставлять палки в колеса? Того человека вечно нет на месте.       – Если ждать весь день, он обязательно придет.       – Забудьте об этом. Не надо снова сидеть на корточках перед его офисом и попадать в газеты, – Сабрина сказала это таким тоном, словно была крайне расстроена.       В начале прошлой недели в популярной среди знатных дам светской газете была опубликована язвительная статья о том, как Луис с утра до вечера ждал у резиденции Первого гвардейского корпуса своего «возлюбленного», но в итоге вынужден был отступиться, так и не сумев с ним встретиться. Сабрину по-настоящему возмутила патетическая фраза: «Луис Алекса дремал перед дверью резиденции, как цыпленок, попавший под дождь».       – На протяжении двух недель я каждый день ходила туда, но его все время не было на месте. Говорят, он очень редко выходит из кабинета. Был год, когда он и четырех дней не провел вне его стен, – все сильнее распалялась Сабрина. – Не знаю, встаёт ли он вообще с кровати!       — Успокойтесь, вице-капитан. Если вы продолжите так злиться, то никогда не выйдете замуж, – прежде чем они успели опомниться, пресекая их спор, в комнату вошел Лео, секретарь.       Сабрина свирепо посмотрела на него: вчера он ушел раньше, а сегодня и вовсе опоздал.       – Ожидая его в своем кабинете, вы точно не сможете с ним встретиться. Капитан, лучше сходите на банкет, – произнес Лео, который был достаточно умен, чтобы пораньше уходить с работы и попозже приходить на нее. Не обращая внимания, на суровые взгляды коллег, он широко улыбнулся и продолжил. – Звучит, как хорошая идея, не находите?       – Сегодня будет бал?        – Да. Осенний бал-маскарад в Императорском дворце. Не знаю насчет остальных, но уверен, что этот человек обязательно там появится. Он не из тех, кто пропускает такие мероприятия.       «Тот человек ведь и сам проживал в Императорском дворце», – поразмыслив, Луис кивнул в ответ на слова секретаря. Конечно, по просьбе Джоанны он время от времени посещал подобные балы и обязательно натыкался на него, стоящего, в окружении множества женщин.       — Я получил приглашение?       – Конечно. Говорят, если капитан не получил приглашения, то бал не состоится.       Лео подошёл и открыл большую коробку, стоявшую рядом со столом капитана. Она была заполнена приглашениями, которые Луис даже не открывал, его часто звали на всевозможные мероприятия.       – Вот оно, – секретарь протянул блестящее золотое письмо, лежащее на самом верху коробки. В том, что оно было отправлено из резиденции императорской семьи, не было никаких сомнений, поскольку большая красная печать скрепляла его.       – Отлично! Как все удачно сложилось! Вы должны сегодня вернуться домой, перекусить, переодеться, а вечером отправиться на бал, – Сабрина, все это время не сводившая глаз с Лео, быстро согласилась с тем, что это хорошая идея. – И независимо от того, хорошо пройдут переговоры или нет, отдохните, как следует, а завтра на работу приходите попозже.       Похоже, она и мысли не допускала, что переговоры о сотрудничестве могут пройти хорошо. Впрочем, Луис тоже на это особо не рассчитывал. Ему повезет, если он вообще сможет с ним поговорить.       – Тогда мне нужно, чтобы ты сегодня усилила патрулирование. Я знаю, что последнее тело было найдено только вчера, так что не похоже, что что-то аналогичное случится так быстро, но в такое время...       – О, хорошо. Я поняла. Пожалуйста, идите уже.       Сабрина прервала разглагольствования Луиса и вытолкала его из кабинета.       – И не смотрите на него слишком часто. Сходите потанцуйте с красивой девушкой, заведите отношения. Вам нужно проветрить голову.       Тараторила Сабрина, выталкивая Луиса из его же кабинета. Когда же он обернулся, то увидел, как из-за ее спины выглянул Лео, сжал руку в кулак и одними губами произнес: «Удачи!»        – …       Луис лишь горько улыбнулся в ответ.       

***

      Стоило только Луису вернуться домой после долгого отсутствия, как его сестра Джоанна выскочила ему навстречу, точно щенок, ждущий хозяина. Когда она подбежала и бросилась в объятия брата, он крепко прижал ее к себе.       – Боже мой, я чувствую себя так, словно меня прижимает к груди незнакомый человек. Мы так давно не виделись, – недовольно произнесла она.       Несмотря на грубые слова, Луис улыбнулся и погладил ее по волосам. Хоть она и была взрослой девушкой, в глазах Луиса она по-прежнему оставалась милым ребенком.       — Все хорошо, Джоан?       – Конечно же, нет. Поскольку моего дорого братца не было дома, я целый месяц ходил на приемы с этим ублюдком! И каждый день был подобен пытке. Мне было так неловко за него, что лучше бы я ходила одна.       Человеком, которого она называла «ублюдком», был ее второй брат Крис Алекса. Он неплохой парень, хотя и немного задиристый, но они с Джоанной постоянно ссорились, возможно, потому, что между ними был всего год разницы.       – Кстати, а где Крис? Опять ушел?       – Да. Он ушел сегодня утром на семинар.       – В четверг?       Обычно семинары ученых проводились по выходным. Когда Луис заметил это, дворецкий Холтон только пожал плечами. Скорее всего, он опять ушел кутить с друзьями.       – Если бы вы только посадили этого сукиного сына в бутылку и запечатали ее, то он бы был невероятно счастлив, – подтверждая опасения Луиса, проворчала Джоанна. На ее лице появилось выражение крайнего раздражения из-за отсутствия какого-либо достоинства у Криса.       – Я слышал, что сегодня вечером в Императорском дворце состоится бал-маскарад.       Ее недовольное лицо мгновенно просветлело от этой новости.       – О Боже, ты действительно возьмешь меня на бал в Императорский дворец?       — Только если ты позволишь.       Когда Луис попросил сестру сопровождать его на бал, она, прикрыв рот обеими руками, только и могла, что повторять: «Боже мой!» То, как от предвкушения расширились ее глаза, было восхитительно.       – Если ты просто дразнишь меня, то я тебе этого не прощу. И я совершенно не стану тебя слушать, если ты в последний момент заявишь, что у тебя вдруг появились неотложные дела!       – Сегодня я этого не сделаю, – успокоил ее Луис, который пару раз из-за работы отменял все в последний момент. Если с неба не упадет идеальная улика, позволяющая тот час вычислить серийного убийцу, посещение Императорского дворца сегодня для него было обязательным.       Джоанна запрыгала от радости, услышав обещание брата, и тот час принялась звать свою няню.       – Лиза! Лиза!       – Зачем тебе Лиза?       На ее зов Лиза выбежала из внутренних комнат. Холтон, который все время стоял рядом, отошел в сторону, чтобы уступить ей дорогу.       – Я должна подготовиться к балу! Мне необходимо выбрать платье, сделать прическу!.. Ох, если бы ты сказал мне заранее, я купила бы новое платье! Это бал в Императорском дворце, на него съедутся все знатные леди и джентльмены страны, а что если я буду единственная, кто будет выглядеть нелепо? – причитала Джоанна со слезами в голосе. Это была незапланированная вечеринка, и девушка выглядела взволнованной, но в то же время и обеспокоенной.       – Что ты имеешь в виду? Ты не будешь выглядеть нелепо, ты всегда выглядишь красиво, независимо от того, что на тебе надето. Мне понравилось то голубое платье, которое ты надевала в прошлый раз.       Пока Луис утешал ее, рассказывая о платье, в котором видел ее четыре месяца назад, когда сопровождал на очередной бал, на него обрушился шквал критики со стороны Лизы.       – Не говорите глупостей. Вы хотите отправить ее на осенний бал в платье, сшитом весной, за это время модные тенденции уже изменились. Вы хотите, чтобы все потешались над нашей юной леди? Завтра же во всех светских газетах появится большая статья, в которой будут говорить о финансовых трудностях графа Алексы. Это просто нелепо. Глупости, – няня изливала слова, не останавливаясь, а затем очень глубоко вздохнула, как будто умоляя послушать. – Очень мило с вашей стороны пригласить юную леди на императорский прием, но в следующий раз я бы хотела, чтобы вы сообщили мне об этом хотя бы за месяц, молодой господин.       Говорить об этом за месяц? Месяц – это еще до того, как он получил приглашение на бал, но, кажется, Лизу это совершенно не волновало, теперь она смотрела только на Джоанну.       – Думаю, было бы неплохо внести некоторые изменения в то белое платье, которое я шила для вечеринки у Андре в саду, – сказала Лиза. – Если на талию добавить тот рубиновый пояс, то оно не будет казаться столь заурядным. Наоборот, все будет выглядеть элегантно и стильно. И еще, я думаю, было бы неплохо поднять волосы. Поскольку платье белое, то и маска должна быть белой, но с украшениями возле ушей, чтобы подчеркнуть ваш подбородок и переносицу.       Когда Лиза снова посмотрела на Джоанну, произнеся эти слова, Луис посмотрел на них с несколько растерянным выражением лица.       – Все будут одеты во что-нибудь необычное, подойдёт ли простое белое платье? Ах, я так взволнована, вдруг мне придется весь вечер простоять одной у стены?       – Конечно, юная леди не будет стоять у стены, ведь вы такая красивая. Мужчины выстроятся в такую очередь, что никакой бальной карточки не хватит, чтобы написать заявку на танец. Я пошлю Джорди в магазин посмотреть, не появились ли у них приличные головные уборы.       – Если я пойду с Луи, все будут смотреть только на меня. Я не хочу выглядеть смешно, — нервно сказала Джоанна, неосознанно прикусывая ногти зубами.       Лиза быстро взяла ее за руку, успокаивая:       – Это, правда, что у нас мало времени, но если мы с вами постараемся, то все будет хорошо. Для начала примерим платье. Давайте-ка поторопимся.       – Но ведь… у нас в запасе еще более шести часов…       Был еще полдень, а вечеринка начнется только после захода солнца, так что время еще оставалось. Луис попытался вмешаться в разговор двух женщин, которые быстро поднимались на второй этаж, но, кажется, они его совершенно не слышали. В этот момент Холтон осторожно коснулся его руку и покачал головой:       – Они вас уже не слышат. Просто оставьте их.       На лице Джоанны было выражение беспокойства, когда она следовала за Лизой примерять платье. Ее мрачное лицо, которое всегда было красивым и жизнерадостным, заставило Луиса встревожиться.       – Разве я не сказал, что беру ее с собой просто так?       – Если вы сейчас скажете, что не возьмёте ее с собой, то не услышите ее голос в течение следующих трех месяцев.       «Я ненавижу тебя, ты старый лис, за исключением подобных вещей, тебе веры нет», – Луис про себя усмехнулся над его словами. Хотя надутая от обиды Джоанна и была милой, ему все же не хотелось ее разочаровывать.       – Ох, мне следовало что-нибудь купить. Не думал, что все будет настолько сложно.       У Джоанны были сотни платьев, так что Луис и подумать не мог, что сестра будет беспокоиться по этому поводу.       – Дело не в том, что юной леди чего-то не хватает. Она волнуется лишь оттого, что пойдет на бал вместе с молодым господином.       – Хм.       Луис не был полным идиотом, поэтому прекрасно понимал, о чем говорил дворецкий. Он был одним из тех, кто привлекал к себе немалое внимание общественности. Помимо членов императорской семьи, он, пожалуй, был самым заметных среди аристократов. Женщины, которых он сопровождал на приемах, всегда становились предметом зависти и ревности. Вскоре ему все это надоело, поэтому он редко посещал светские мероприятия, за исключением тех, на которых он должен был присутствовать в силу своего происхождения.       – Просто примите все как есть и постарайтесь проводить с ней чуть больше времени. Может, заодно и романтические отношения заведете.       Романтические отношения… Когда Луис внезапно нахмурился и закусил губу, Холтон подмигнул ему.       – А у вас случайно уже нет леди, с которой вы встречаетесь?       Луис был озадачен внезапным замечанием и замахал руками.       — Нет, нет, нет. Ничего такого.       —Если подумать, последний раз вы были на приеме четыре месяца назад, не так ли?       Четыре месяца назад. Выражение лица Луиса стало жестким при воспоминаниях о той ночи, глаза же Холтона слегка расширились.       — В тот день вы вернулись только под утро.       — Нет, ничего подобного, – запротестовал Луис, неосознанно краснея.       – Не нужно скрывать этого. Этот старик не просит вас сразу же жениться. Разве не нормально для мужчины состоять в подобного рода отношениях? И если все пройдет гладко, то с этой молодой леди…       – Ох, Холтон, я же сказал, что все не так.       Дворецкий моментально закрыл рот, чувствуя раздражение в словах молодого господина. Луис, который редко выходил из себя, в этот самый момент выглядел весьма смущенным и раздраженным.       – Не то, чтобы… Мне жаль, что я сорвался на тебя. В последнее время я был очень занят и устал, поэтому стал слегка раздражительным…       – Это я прошу прощения. Вы давно не были дома и, должно быть, сильно устали, прошу простить мою глупость. Вы уже ели? – спросил Холтон, покачав головой в ответ на извинения Луиса.       – Я не голоден. Просто хочу немного отдохнуть       – Примите сперва ванну. А я приготовлю что-нибудь легкое для перекуса.       Луис уже собирался отказаться, но только тихо вздохнул.       – Только без мяса, пожалуйста. Последнее время я неважно себя чувствую…       Холтон выглядел озадаченным, но кивнул и ушел.       По пути в ванную слуги тепло приветствовали молодого хозяина, которого давно не было дома. Луис кивнул им всем и тихо вошёл в купальню. В этот момент Хэнсон уже грел для него воду.       — Спасибо, Хэнсон.       — Позовите меня, если вам что-нибудь понадобится.       Хэнсон снял с Луиса верхнюю одежду и вышел. Капитан постоял немного, а затем разделся до нижней рубашки. Сняв все, он увидел свое тело, отражающееся в большом зеркале, расположенном у входа в ванную: он был стройнее обычного. Хоть Луис и был достаточно крепким, но все же сильно похудел. Если подумать, то он давно не ел, как следует. Он и не думал, что с ним что-то не так, ведь в последнее время был слишком занят на работе. Порой Луис мог есть только овощи и хлеб, но...       Но он никогда не думал, что причиной недоедания может быть утренняя тошнота. Луис посмотрел на свой пупок с ничего не выражающим лицом. Могло показаться, что тот немного выпирал, а могло и не показаться. Если бы он ничего не знал, то запросто бы мог подумать, что с его прессом по-прежнему все в порядке. У него не было никаких симптомов, кроме плохого самочувствия, поэтому он не мог поверить своим глазам, когда увидела медицинскую карту с надписью: «Окончательный диагноз: беременность». Было бы здорово, если бы кто-нибудь всего лишь так над ним подшутил, но Питер не был таким придурком, и шутить подобным образом не стал бы. И сейчас Луису стало очень грустно, что Питер не такой придурок.       Луис подошёл к ванне и зашел в горячую воду. Он снова и снова проводил руками по замерзшим щекам, пытаясь их отогреть. Затем он оперся подбородком о бортик ванны и испустил долгий вздох. Было бы здорово, если бы он мог смотреть на небо и не испытывать ни капельки стыда, но что-то его определенно беспокоило.       – Это полное безумие.       Четыре месяца назад погожим летним днем был бал-маскарад.       Он никогда не думал, что прошлое вернется к нему вот так, хотя он уже стер его из своей памяти. Луис закрыл глаза, чтобы отгородиться от воспоминаний о том дне.       

***

      – Ну же, брат, поторопись!       Руки Холтона, завязывающие шарф, ускорились, когда он услышал настойчивый голос за дверью. Он прикрепил рубиновую брошь, скрепляя концы развевающегося шарфа, и сделал пару шагов назад, чтобы оценить весь образ целиком. Он осмотрел каждую сантиметр тела Луиса, зорким взглядом оценивая каждую деталь, затем его губы разошлись в довольной улыбке.       – Вы выглядите великолепно, даже не смотря на то, что немного похудели. Хотел бы я, чтобы вы всегда выглядели столь элегантно, – произнес дворецкий, протягивая Луису маску из черного бархата.       – …       – Что-то не так? Вам не нравится?       – Нет… Просто вспомнил, что в прошлый раз тоже носил ее.       Это была аккуратная маска, черная с серым узором.       – Если вы не намерены скрываться, то лучше носить одну и ту же маску. Вам не нужно отказываться от своих заслуг.       Изначально бал-маскарад представлял собой светское мероприятие, целью которого было установление новых дружеских отношений. Если вы стеснялись своей внешности или были новичком, маска позволяла вам продемонстрировать то очарование, о котором посторонние могли и не догадываться. Конечно, это было время и для провокаций, когда можно было делать такие вещи, которые вы не осмелились бы сделать с открытым лицом.       Луису Алексе, как человеку, которому уже завидовали только из-за его имени, не имело смысла прятаться под маской, если только он не хотел скрыться от других, как и сказал Холтон.       – Да… – Луис тихо вздохнул и снял маску.       – Вас что-то беспокоит?       – … нет, убийца еще не пойман…       – О, это из-за работы.       Холтон кивнул, сказав, что слышал о злобном преступнике, и Луис кивнул в ответ. Честно говоря, с тех пор, как два дня назад он получил диагноз от Питера, это было все, о чем он мог думать, однако, заставить себя говорить об этом он никак не мог.       Когда Луис вышел из своей комнаты, снаружи стояла Джоанна, нетерпеливо шаркая ногами, словно ждала этого момента с самого утра. Встретившись взглядом с Луисом, она поджала губы и стала выглядеть нервной. Если бы его оценка оказалась плохой, то она, вероятно, потеряла бы сознание или расплакалась.       – О Боже, Холтон, ты знал, что моя сестренка такая красавица? – спросил Луис дворецкого, который следовал за ним.       – Конечно. Наша юная леди и так самая красивая девушка в мире, но сегодня она просто ослепительна, – ответил тот.       – Я не выгляжу странно? Это, правда, красиво?       – Ты действительно красива. Ты будешь самой красивой девушкой в бальной зале сегодня вечером.       Джоанна причитала, уверяя, что у нее нет ни украшений, ни платья, но шесть часов спустя она выглядела просто идеально. В белом платье, подчеркивающим ее грудь, с красными драгоценностями, висящими на бедрах, и с волнистыми волосами, уложенными в замысловатую прическу и украшенную белыми перьями, она была прекрасна, словно дочь Богини. Конечно, было некоторым преувеличением говорить, что она была самым красивым человеком на императорском балу, но она все равно была достаточно красивой, чтобы не иметь себе равных. Сегодня вечером она, несомненно, будет в центре внимания.       – Я знаю, что это ложь, но я все равно счастлива.       Луис подошел к ней с слегка покраснев, наклонился и протянул руку. Джоанна нежно вложила свою изящную ладонь в его, и Луис повел сестру к карете.       – Желаем хорошей поездки. Надеемся, вы оба прекрасно проведете время, – Холтон и Лиза помахали им на прощание.       Дверца кареты закрылась, и они отъехала под мерный топот лошадей.       Джоанна, сидевшая напротив брата, бала сама не своя, она неестественно выпрямилась, словно боялась, что подол ее платья может помяться.       – Я так взволнована, ведь прошло целых четыре месяца, правда?       – …Да. Не могу поверить, что прошло уже столько времени.        Четыре месяца. Когда Луис ответил, с трудом сдерживая горечь, ее глаза широко распахнулись.       — В тот день ты вернулся под утро.       Ей все время хотелось поговорить о том дне, и казалось, наконец, она собралась с мыслями. Для холостяка не составляло большого труда не спать всю ночь, но ее правильный и послушный старший брат редко приходил домой под утро после приемов, поэтому ей всегда хотелось узнать правду. Хотя с тех пор прошло уже четыре месяца.       — Чей это был дом?       – …Джоанна, – когда Луис позвал ее тихим голосом, она сложила руки вместе и сделала умоляющее лицо.       – Я никому не скажу. Правда, правда, не скажу. Я действительно никому не скажу, поверь мне, – она несколько раз повторяла одно и то же, тем самым подчеркивая конфиденциальность. Ее черные как смоль глаза сверкали, и казалось, если он назовет всего лишь инициалы, то даже проходящая мимо собака узнает, с кем он провел тот вечер. Чего уж говорить о том, чтобы сохранить все в секрете.       Луис испустил долгий вздох.       – Клянусь небесами, что я никогда не был ни с одной молодой леди        – Ты клянешься… небесами?       – Да.       Бог Неба, защищающий империю, был известен своей эксцентричностью и проклинал любого, кто лгал (хотя, может, и не всех и не всегда). Поскольку невозможно было знать, какое мелкое проклятие будет наложено, люди действительно редко лгали Богу Неба.       – Это просто смешно. Ты ведь обманываешь меня, правда?       Она несколько раз спрашивала его, правда ли это, но это была сто процентная чистая правда. В тот день Луис не было ни с одной «женщиной».       То утро четыре месяца назад.       Луис открыл глаза и поморщился от нахлынувшей на него боли. Прежде чем он успел осознать, где находится и что происходит, на него навалилось ужасное похмелье, от которого у него скрутило желудок, а голова была готова расколоться на части. Вскоре он осознал, что все его тело болит так, словно его избили. Болели спина, плечи, руки, запястья и даже нижняя часть живота.       – Ах…       Боль была даже сильнее, чем на следующий день после адской тренировки. Окончательно проснувшись, он готов был заскулить, как больная собака, но именно в этот момент Луис увидел невероятную сцену. Это была не его привычная спальня в особняке и не затемненный рабочий кабинет, который он привык видеть.       [… ]       Стены комнаты были оклеены дрянными обоями, а освещение было тусклым. Как ни посмотри, это был номер в дешёвой гостинице. Он находился в маленькой комнатке, размером не больше нескольких квадратных метров, с небольшой душевой и узкой кроватью, именно такие места обычно использовали для секса на одну ночь.       Луис поджал губы и опустил взгляд на свое тело с ошарашенным выражением лица. Тяжело сглотнув, он перевел дыхание. Он был абсолютно голым, без единого предмета нижнего белья, не говоря уже об одеяле. Если подумать, пока он спал, не зря ему все время казалось, что в комнате безумно холодно.       [… ]       Он увидел свой пенис, после того, чем он занимался всю ночь, не удивительно, что тот был вялым и сморщенным. Похоже, он его обтер, но вокруг все равно были видны следы засохшей слюны или спермы, а также виднелись небольшие следы крови. Ему не нужно было сильно вдумываться, чтобы понять, что было до этого. Это были явные последствия проведенной с кем-то ночи. Глядя на обстановку комнаты, было сложно отрицать, что ему все привиделось. И как бы он не убеждал себя, все кричало о том, что он переспал с мужчиной.       [… ]       Кровать была пуста, а на столе, перед тумбочкой, лежала небольшая записка. Похоже, что человек, с которым он провел долгую ночь, ушел на рассвете. Но вместо того чтобы протянуть руку и взять записку, Луис коснулся лба. Господи. Он понятия не имел, что, черт возьми, произошло прошлой ночью. С кем он был, и как здесь оказался.       Конечно, он помнил, что произошло на бал-маскараде. Это был императорский летний бал-маскарад, и Луис впервые за долгое время отложила работу, чтобы посетить его, поддавшись на уговоры Джоанны и Холтона.       Лектер, однокурсник по Академии, в тот день был в плохом настроении: его невеста Сюзанна закрутила роман с другим и бросила его. Несколько их однокурсников собрались с пуншем за фонтаном, чтобы утешить Лектера, который под маской водопадом лил слезы и сопли.       Многие женщины жаловались, что в тот вечер Луис был только с друзьями. Джоанна окинув недовольным взглядом пьяных мужчин, вздохнула: «Я ничего не могу с этим поделать, брат», - и первая уехала в карете домой. После этого он мало что мог вспомнить. Кажется, в бальном зале стало пустынно, поэтому они пошли дальше и выпили еще, но в этом Луис уже не был столь уверен. Было ли это на террасе? Зачем он туда пошел? С кем он пил? Был ли этот человек в маске?       Он не мог вспомнить, кем был тот человек, как будто кто-то намеренно стер эту деталь. Хотя он отчаянно пытался вспомнить, почему очнулся в таком месте, кто привел его сюда или, может, кого он привел сюда с собой, но в голову ничего не приходило.       Вместо имени на ум приходило нечто совершенно иное.       «Луис, хороший мальчик, раздвинь ножки пошире.»       Он не мог вспомнить, раздвигал ли он ноги, когда низкий слегка хриплый голос произнес это.       «Больно? Нет, все в порядке. Дотронься. Черт, я и не знал, что ты можешь быть таким похотливым. Ты затягиваешь меня и поглощаешь полностью, совсем как ненасытная шлюха».       Мужчина взял руку Луиса, который все никак не мог сфокусировать свой взгляд, и положил ее на то место, где их тела соединялись. Он почувствовал, что внутри него находилось что-то, в размер чего он не мог поверить. Пораженный этими ощущениями, Луис отдернул ладонь. Губы незнакомца коснулись виска. А после он услышал низкий приятный смех, и то, что было внутри него, слегка увеличилось в размерах и задвигалось. После он уже ничего не помнил. Все было как в тумане, но одно он мог сказать точно: человек, с которым он провел ночь, точно не был женщиной.       Было раннее утро, и сквозь щели в окне пробивалась полоска белого света, но ощущение инородного предмета, все еще находящегося внутри его тела, по-прежнему было ярким. Луис толком не помнил, но казалось, что он делал это прямо перед тем, как открыть глаза.       Он потер затылок и прикусил губу. Луис не мог вспомнить лица мужчины, не мог вспомнить его имени, единственное, что он помнил: незнакомую плоть, скользящую в его теле, ощущение губ, посасывающих его шею, то, как подрагивал пресс мужчины, и, наконец, сам оргазм.       Луис, который некоторое время сидел, глубоко погруженный в жалость к самому себе, глубоко вздохнул и посмотрел на записку на столе.       «Свяжись со мной».       Незнакомец написал всего пару слов, так что, возможно, это было всего лишь разыгравшееся воображение Луиса, но ему показалось, что тон записки был несколько властным. Он понятие не имел, кто ее оставил, но было ощущение, что это был человека, который всю жизнь прожил, отдавая приказы. Он поверить не мог, что единственное, что незнакомец сказал человеку, с которым провел ночь: «Свяжись со мной». Луис не ждал, что письмо будет большим, но ему показалось, что в данной ситуации было бы лучше вообще ничего не писать.       Капитан отметил, что почерк был весьма элегантным. Однако, поскольку записка была настолько короткой и написанной в спешке, в ней не было никаких примечательных особенностей. Если бы почерк был уникальным или были указаны инициалы человека, он бы смог догадаться, кто ее автор, но имея только это, Луис не мог сделать никаких разумных предположений.       Посмотрев некоторое время на бумагу, он скомкал ее и выбросил в корзину для мусора, стоявшую рядом со столом. Бумага, свернутая в шарик, упала поверх остального мусора.       Нет, и что бы он сделал, если бы узнал, кто это был? Не похоже, что они хоть когда-нибудь встретятся снова. Это был секс на одну ночь, глупая ошибка. Хотя, судя по состоянию его тела, это был скорее несчастный случай, чем ошибка. Везде, куда бы он ни посмотрел, были синяки и красные отметины, а ниже пояса было такое онемение, что он вообще ничего не чувствовал. Луис думал, что так плохо ему не было даже, когда он взбирался на горы Буффало, которые, как говорят, являются самыми труднопроходимыми в Империи.       Луис проглотил стон и встал: лучше убраться отсюда еще до того, как окончательно рассветет.       – Уф…       Когда он поднялся, что-то вытекло из него и побежало вниз по внутренней поверхности бедер. Его губы невольно скривились от этого ужасающего ощущения. Первый в жизни опыт содомии привел его в замешательство и ужас. Ему тот час захотелось бежать в ванную и смыть все с себя, но он просто вытер чужую сперму салфеткой, собрал лежавшую вместе с одеялом на краю кровати одежду и быстро оделся.       Хорошо, что он проснулся до того, как стало совсем светло. Было очевидно, что если он, выходя из дешевой гостиницы, привлечет чье-либо внимание, то слухи о нем будут ходить весь следующий месяц. Луис выскользнул из гостиницы и спешно направился домой.       Это было четыре месяца назад, и он совершенно забыл об этом. У него не было времени на обдумывание случившегося с ним, поскольку на следующий день было найдено тело Селины, первой жертвы серийного убийцы. Конечно, каждый раз, когда он принимал ванну, его пугали следы, разбросанные по всему телу, но через несколько недель они исчезли.       Честно говоря, он впервые был настолько пьян, впервые провела ночь с кем-то, кого не мог вспомнить. Но больше всего шокировало то, что этим таинственным незнакомцем был мужчина. Тем не менее, он решил, что не стоит больше думать об этом.       – Брат? – Луис поднял голову, услышав голос сестры. Джоанна, выглянув наружу из-за занавески, посмотрела на Луиса и спросила. – О чем ты думал всю дорогу? Мы уже прибыли в Императорский дворец.       – …       Он думал, можно ли было этого избежать, если бы он сразу вымыл сперму, которая в тот момент свободно вытекала из его тела? Хотя он знал, что это бессмысленное сожаление, Луис не мог не думать об этом.       – Поторопись и надень маску. Не будь таким глупым. Не то чтобы я на что-то намекала, но ты сегодня весьма рассеян, – тихонько себе под нос ворчала Джоанна, на которой теперь красовалась белая маска.        Оказывается, дворцовые слуги уже открывали дверь кареты, и сестра, выпрямившись, сидела напротив, полностью готовая для изящного входа в сопровождении Луиса. Как только он поспешно поднял маску и надел ее, дверь с тихим стуком открылась.       – Спасибо, – слуга, открывший дверь, улыбнулся и поклонился, когда Луис поблагодарил его.       Луис вышел из кареты и огляделся. Роскошно одетые люди шли по красной ковровой дорожке и неспешно входили в Императорский дворец.       Питер был прав. Раз Луис теперь носил ребенка, значит мужчина, с которым он провел ту ночь, четыре месяца назад, был человеком с сильной императорской кровью.       Третий принц, лорд Уэйтон. Герцог Серион. Маркиз Аллайл. Помимо трех, упомянутых Питером человек, были также основания подозревать кронпринца и второго принца, который должен был находиться на окраине Империи. Так же это мог быть внебрачный ребенок королевской семьи, о котором никто не знал.       Тяжело вздохнув, Луис протянул руку Джоанне, которая от нетерпения поджала губы. Она вышла из кареты с самой прекрасной улыбкой, на которую только была способна.       — У тебя болит живот? – наклоняясь к уху брата, осторожно спросила девушка.       Луис напрягся, осознав, что невольно положил руку на живот. Возможно, из-за того, что он нервничал, где-то в глубине живота почувствовалось слабое шевеление.       – Просто неважно себя чувствую.       Джоанна прикрыла рот веером и бросила на Луиса обеспокоенный взгляд:        – Ты действительно выглядишь неважно. Ты в порядке?       – Я в порядке. Пойдем, все смотрят, Джоан. Я давно не была на императорском балу, и совсем забыл, как улыбаться, – с этим выражением лица он был похож на щенка.       – Речь же о тебе, брат. Неужели ты волнуешься так же, как и в день дебюта? – после слов Луиса, с улыбкой произнесла Джоанна.       «Это напоминает мне старые времена», – совсем по-взрослому подумал Луис. Он снова неосознанно опустил руку на живот, пытаясь расслабить плотно сжатые губы. Он не шутил, на самом деле, сегодня он нервничал больше, чем в тот день, когда впервые вошел в бальную залу. Это будет его первый императорский бал за последние четыре месяца, на котором Луис будет присутствовать, и мужчина, который сделал ему ребенка, скорее всего, тоже будет тут.       Луис сухо сглотнул и картинно улыбнулся.       За Императорским дворцом ночное небо осветил большой фейерверк, возвещая о начале бала.