Было, но прошло

Вова Адидас       Вся улица столпилась у жёлтого жилого дома, из глубины лестничной площадки которого доносились девичьи вскрики. — Отпустите меня! Я не поеду! Не-е-ет! — два массивных санитара в белых халатах под локти волокли сопротивляющуюся тебя из подъезда. Руки твои были крепко связаны в смирительной рубашке, потому дать отпор невозможно при всём желании. — Ой, как девочку жалко-то. Молодая совсем. — сочувствовала одна из зевак, соседка по этажу.       К пожилой даме пробрался гражданин, тоже с этой улицы, явно не понимающий происходящее вокруг. — Извините, гражданочка, — незнакомец положил ладонь женщине на плечо. Последняя ойкнула от неожиданности, хватаясь за сердце. — Можете мне сказать, что тут происходит? Крики по всему району стоят. — незнакомец вытянулся, дабы через толпу увидеть тебя, но, в силу своего невысокого роста, не сумел разглядеть. — Ну как же? Все уже давно в известии, тем более наши. Вы что, с луны свалились? — недоумевала женщина. — Володю Суворова знаете?       Мужчина кивнул. — Так вот застрелили его, а эта несчастная горя не выдержала и умом тронулась. Говорят, — женщина жестом указала подставить ухо, — что у неё галлюцинации.       Округлив глаза, незнакомец опешил, тогда как тебя, обессиленную от тщетных попыток убежать, уже затолкали в карету скорой помощи и вывезли со двора. Валерий Турбо       Не зная, куда деться, ты забежала на второй этаж старого, после войны заброшенного дома. Из окна уже виднелась группа из семи человек, величавших себя «охотниками на вафлёрш». — Ищите её, ищите! — приказал их главарь, направляющий свой отряд в дом, где и притаилась ты.       Эхо дерзких голосов уже доносилось с лестницы. Ты оглянулась и мельком увидела вытянутую мужскую тень. Бежать было некуда, и выбор встал на двух дорогах: либо сдаться в плен и подвергнуться немыслимым издевательствам, либо погибнуть от собственной руки.       Поднявшись на подоконник, ты посмотрела вниз: кругом лежал снег, с крыш капали капели. — Не уйдёшь! — они уже здесь и идут к тебе.       Крепко зажмурившись, ты, оттолкнувшись руками от стен, шагнула вперёд, в неизвестность. Испугаться полностью тебе так и не удалось, ибо через секунду ты лежала на сугробах и не вставала. Группировщики, потеряв к тебе интерес, махнули рукой и ушли с места.       Очнулась ты в больнице рядом со своим лучшим другом Валерой, не находящим себе места. — Что... Со мной случилось? — на голове ты почувствовала шероховатый бинт. Перед глазами витали тёмные точки, из-за чего лицо Турбо казалось плохо очерченным. — Как ты себя чувствуешь? — неуверенно и волнительно заговорил он, положив свою ладонь на твою. — Мы бы тебя с асфальта соскребали, если б не снег. Вахит Зима       Уже с две недели Зима ухаживает за тобой, порой даже лучше, чем медсёстры. Что бы ты ни попросила, будь то блины с вареньем или журнал «Мурзилка», Вахит с радостью сделает, дабы избежать новых, возможно, печальных последствий. — Если бы стопочку налили мне, всё хорошо закончилось. — безо всякой виноватости, но с опущенным видом проговорила ты. На бледном лице красовался свежий красный ожог, проходящий от брови до уголка губы. — Если бы я вовремя не вынес тебя, ты бы сгорела вместе со своим сараем. — в голосе Зимы читалась скорее не злость, а боязнь, что подобное вновь повторится, и поэтому лишний раз старается не спорить с тобой, ибо понимал, перед ним настоящий психопат. Марат Суворов       Уроки тянулись долго и нудно, а помимо учёбы Марата ждали другие, более важные дела. Улизнув с последнего урока и стащив на рынке букетик ромашек, Суворов отправился в больницу, к тебе, попавшей в отделение несколькими днями ранее из-за отравления табачным дымом.       В палату Марат обычно заглядывал через окно, к которому добирался по ливневой трубе. Этот раз не стал бы исключением.       Когда группировщик подошёл к стороне, где располагалось твоя палата, увидел довольно странную картину: ты сидела на подоконнике, свесив ноги, и каркала. Марату, само собой, такое поведение показалось странным, и он не упустил шанс поинтересоваться, что происходит. — Жду свою воронью стаю. — пропела ты, между делом посвистывая. — Зачем? — Марат расхохотался, приняв твой ответ за очередную шутку. — На юг улетаю.       Звонкий смех затих. Ты разъясняла всё с максимальной серьёзностью и в то же время рвением. — Н-на юг? — переспросил Суворов, хлопая глазами. Теперь он конкретно забеспокоился. — Ты снова, что ли, обкурилась? — но больше ты не вступала с ним в диалог, а вместо этого предпочла общение с соловьём, примостившимся на обнажённой ветке липы.       Вариант забраться привычным путём был сразу откинут, дабы Марат не был принят тобой за кошку, но дать спокойно разбиться он тебе не мог. И, наплевав на грозящий учёт, ворвался в холл больницы и побежал наверх, расталкивая встречных врачей и медсестёр. Охрана вовремя скооперировалась и пустилась за ним в бега, однако немолодые мужики и в подмётки не годятся энергичному юноше. — Вызывайте милицию! — услышал он где-то позади, когда уже подбегал к нужной палате.       Распахнув на бегу дверь, Марат влетел внутрь и оттащил тебя от окна. — Ты что творишь? — потряс тебя он как плодовое дерево, желая привести в чувства, но ты стояла и не мигала. Вместо нормального здорового взгляда он увидел стеклянный блеск, вызванный недавним употреблением никотина.       Тут и сотрудники уже подоспели, скрутили Марата и поволокли на улицу. Кащей       Ты, как и Кащей, любила весело отмечать праздники, особенно, если тема мероприятия нестандартная. Так, вы оба третий день подряд праздновали очередной, значение которого Кащей вычитал где-то в журнале, и на этот раз это праздник вяленой рыбы, который вы справляли рюмкой самогона. К вам иногда заглядывали друзья, дабы убедиться, что вы ещё не спились окончательно, но все и каждый выдворялись прочь. Продержались вы так ещё дня два или три, пока ты не почувствовала сильное головокружение, боль в желудке и тошноту, что заставили остаться в то утро отлёживаться. — Ну, ты идёшь? — зашёл к тебе группировщик с новой бутылкой. — Я ещё на неделю праздников откопал.       Поместив руки чуть выше живота, ты свернулась в клубок и уткнулась носом в подушку, едва ли не крича. — Так что, пошли? — Кащей явно не понимал сути происходящего, даже когда услышал фразу «вызови скорую». Дошло же только когда ты уже лежала без сознания. Вадим Жёлтый       Несколько часов он провёл у твоей палаты в невыносимом ожидании, пока выйдет врач. И вот, это случилось. Хирург с лёгкостью сказал, что требуется подождать ещё десять минут, пока тебя не пробудят от наркоза. И Вадим ждал. Ждал не десять минут, как обещали, а час. Выяснить всю ситуацию получилось, когда удалось ещё раз подловить того же самого врача. От него Вадим выяснил, что ты не сразу очнулась и сотрудникам пришлось изрядно с тобой повозиться. Услышав это, Желтухин рассвирепел, оттолкнул врача с пути и ворвался в операционную. — Молодой человек, сюда нельзя входить. — сделал ему замечание один из врачей, но Вадим усмирил их суровым взглядом.       На кушетке лежала ты, всё ещё приходящая в себя после глубокого сна. Вадим погладил тебя по волосам, приговаривая: — Кому же я оставил тебя?       Все участники операции виновато склонили головы. Вадим для всех в этом городе являлся авторитетом — одним он скидки в кафе делает, другим, если попросят, достаёт труднодоступные товары, и иметь себе такого врага, который, по сути, мог стать твоим хлебом, никто по доброй воле не собирался.