***
Под яркими лучами солнца бегали двое детишек, радостно щебеча друг с другом. Очередной день, когда вся семья была занята, весь дом занимался своими делами, в то время как совсем маленькие детишки звонко смеялись. Взрослые хотели как можно дольше беречь этот невинный смех. Тот, что не омрачён жестокостью мира и людей, что живут в нём. Мир просто существует, в то время как существа, что живут в нём, вызывают друг у друга самые различные эмоции. Они обижаются, злятся, ненавидят друг друга. Порой же, когда им кажется, что винить некого, они винят мир. Никогда не себя. Человеческое эго, что уж тут сказать. «Оно столь прекрасно…» Беглая мысль юной девушки, смотрящей на дерево. Зелёная, нежная и яркая листва закрывала обзор на могучий ствол дуба, что рос уже не первое десятилетие. — Интересно, сколько же ему лет? В никуда шептала молодая девушка. Маленькую головушку часто посещали подобные мысли. Деревья, трава, облака… Сколько же им лет? Сколь долго иль мало они существуют? Что таят они, чего же повидали за свою неизменную жизнь, проведённую в одном и том же месте? «Можете ли вы разговаривать? Может и сейчас вы общаетесь между собой, а нам, простым людям, не дано этого понять.» Порой в этой прекрасной голове витали совершенно не прекрасные мысли. В тоже время, на лице беспризорницы расцветала озорная улыбка. Кто знает, возможно, именно в этот момент у рыжей бестии созрела очередная невероятная затея. Если же и правда так, уже через некоторое время можно было ожидать волну хаоса. Как только её старший брат, Джеймс, услышит её затею, два вихря полетят на своих крыльях озорства.***
— В одиннадцать, милый. Свою первую запись я написала в одиннадцать лет. Нежная улыбка на лице, воспоминания в глазах. — А я тоже начну писать в одиннадцать? — Не знаю, милый. Напишешь тогда, когда посчитаешь нужным. — Хорошо! Радость. Грусть. Гнев. Страх. Сколько же у людей эмоций. Кто-то выражает их особенно ярко, пока другие предпочитают запихнуть их поглубже в себя, освобождая их наедине с самим собой. Рыжеволосый был другим. Мальчишка не знал всех значений такого количества эмоций. Слишком много нужно было изучить, понять и запомнить. Куда сложнее понять чужие эмоции. Та же улыбка. Сколь много значений она имеет… Не сосчитать. Гнев, что скрыт за ней. Прямое значение, радость момента. Простая вежливость для других. Страх, что укрывается ею. Печаль, видимая только в глазах… Глаза. Сколько же тайн они хранят, сколько могут показать. Алоглазая часто говорила, что, если хочешь узнать, о чём думает человек, надо смотреть в его глаза. Кейл, её сын, что не умел их определять, сейчас читал ностальгию, грусть и нежность в материнском взгляде. Почему же у неё столько подобных чувств при воспоминаниях о былых днях? Мальчик был бы рад узнать об этом, хотел бы помочь, как мог. Но он не знает о тех воспоминаниях, что вызывают столько эмоций у его матери. В данный день, в этот час, в сей миг, он может только подойти к ней, да крепко обнять, не промолвив и слова. Джур лишь обнимет в ответ, уткнётся в макушку, вдыхая такой родной запах сына. Подумает о чём-то своём, может о тех днях, воспроизводя прошедшее, доставая их из глубин памяти. А после нежно улыбнётся, подхватит на руки, так и пойдя к поместью. Их маленькая слабость останется только между ними, ни за что не выйдя за эти рамки.***
— Бегите!!! Закричал аловолосый, смотря на своих детей. По местности разносились полные отчаяния вопли тех, кто тут жил. БАХ! Звуки взрывов сливались с криками бедных душ, жёстко врезаясь в уши. Запах гари, крови и слёз вызывает тошноту. Противное чувство беспомощности пожирает нутро. Старший хватает младшую, таща её в безопасное место. Мать кричит, чтобы они бежали прочь из поместья, внимательно следя за тем, чтобы те твари не погнались за детьми. Отец отражает атаку, давая время унести ноги. Выживание — главная победа. Сейчас они уйдут, но позже… Они обязательно отомстят. Вернут всю ту боль, что причинили им эти нелюди.***
Зайдя в поместье, рыжий дуэт уходят к своим комнатам. Там, в глубине замка, есть их очередной секрет. Их маленькое увлечение. Их страсть. Любимое занятие, которым они занимаются последние пару лет. Вестерн — город искусства. В нём живут куча талантов. Одни из этих талантов запирают дверь, прося Рона сперва принести немного вкусностей, а после оставить их одних. — Мамочка, я почти закончил закат, который мы начали рисовать на той седмице! — Радостно щебетал мальчишка. Рисование было пристрастием двух красноволосых. Порой они слишком увлекались, теряясь во времени. Дворецкому оставалось только нарушить их покой, прося отдохнуть. Обычно на следующий день их ждал лимонад без сахара за то, что так долго сидели в своей обители, позабыв и про ужин, и про послеобеденный перекус. — Умница, Кейл! Я практически закончила восход. После того, как объединим их, у нас получится чудесный диптих. Блеск в глазах очевидно указывали на восторг дуэта. Последнюю декаду они рисовали две части своей картины. Кейл рисовал заход солнца, в то время как Джур восход. После высыхания краски, они объединят их, создавая целостную картину. А сейчас в руках воспарят кисти, смоченные водой, окунутся в яркую краску, скользя по холсту, нанося новые штрихи руками Темзов. Вечером, переходящим в ночь, их выгонил Рон, отправляя на поздний ужин. Мать уложила своё чадо спать, после и сама отправляясь в мягкую постель. А утром всё начнётся заново: совместный завтрак, занятия и бумажная волокита, обед, небольшой отдых, совместное времяпрепровождение в библиотеке, после чего дуэт отправится в свой тайный уголок. Там они продолжат творить, заканчивая и начиная очередной шедевр. Так и будут проходить их дни. О, как же мальчик хочет, чтобы эта рутина никогда не прекращалась…