Кристальное сердце

- Какая дешевая безделица. И кому могло прийти в голову, что она украсит этот нищенский интерьер? Сидя за столом, Роксана исподлобья поглядывала на Димитреску, которая крутила в пальцах глиняную фигурку в виде волка. Женщина была не в настроении: в доме не оказалось сигарет, и виновата в этом, конечно же, оказалась Роксана. Сейчас руки девушки сноровисто порхали над платьем, которое лежало у нее на коленях. Оно удивительным образом оказалось мало, и теперь его следовало распороть и надставить, чтобы гостья могла получить свое облачение. Не могла же Роксана выставить ее голой на мороз, хотя порой, когда женщина была совершенно невыносима, очень хотелось поступиться своими принципами. Димитреску не нравилось все: слишком маленький, по ее мнению, дом, убогая обстановка, нерасторопность Роксаны, которая отказывалась играть роль прислуги. Правда, к концу дня, проведенного вместе, постоянные шпильки стали казаться скорее забавной щекоткой, чем орудием пытки. Заметив направленный на нее взгляд, женщина с легкой улыбкой закинула ногу на ногу и преувеличенно аккуратно поставила фигурку на место. - О, не стоит обижаться, дитя. Разве здесь есть кто-то еще, кто сможет тебе помочь развить хороший вкус? – Поставив локти на стол, и сцепив пальцы рук, она положила на них свой изящно округлый подбородок. Ложбинка между грудей соблазнительно мелькнула в треугольнике, образованном предплечьями и краем стола. Женщина прекрасно знала, как она привлекательна. Роксана отвела взгляд. – Посмотри на себя. Растрепанные волосы, бледновата, тебя бы стоило подкрасить. Неужели в этом доме нет даже помады? - Если бы кто-то пил поменьше чужой крови, может, и подкрашивать бы не пришлось… - проворчала Роксана себе под нос, но женщина не разозлилась, лишь расхохоталась, будто на ее глазах несмышленый ребенок сказал какую-то глупость. - Ну-ну. Дитя показывает зубки? Волчий мех с тихим шелестом проскользил по сидению стула, когда Димитреску поднялась на ноги, и меховая накидка повторила плавное движение тела. Роксана смотрела, как женщина расхаживает по комнате, переставляя предметы по своему усмотрению. Той всегда было нужно, чтобы именно за ней осталось последнее слово, но покидать общество Роксаны она тоже почему-то не спешила, хотя еще днем для нее была подготовлена комната наверху. Меньше всего Роксана хотела бы отдавать спальню родителей в чужое распоряжение, но при мысли о том, чтобы лечь спать рядом с этой незнакомкой, холодок пробегал по спине. Она была слишком непредсказуема. Даже прячась в охотничьей яме, пока волки хрустели снежным настом наверху, Роксана не боялась, потому что могла предвидеть их поведение. Угадать же настроения Димитреску было невозможно. Или, как знать, может быть, девушка просто пока этому не научилась. - Что ты там возишься? Я не могу ждать так долго. Роксана подняла голову. Она не заметила, когда Димитреску успела подойти. Статная фигура женщины нависала над ней. Казалось, она стала еще выше. Холодные серые глаза с желтым звериным ободком недовольно прищурились. - Почему? Не похоже, чтобы вас беспокоил холод. Взгляд Димитреску вспыхнул, но огонек ярости быстро погас. - Как я просила меня называть? - Не похоже, чтобы вас беспокоил холод, госпожа, - смиренно повторила Роксана. Спорить ей не хотелось, и так уже всю душу вымотали. Женщина удовлетворенно кивнула. - Мне нужна одежда, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я не собираюсь оставаться здесь надолго. Мне… нужно отыскать кое-кого. - Ваших дочерей? – вырвалось у Роксаны. - Что ты знаешь о моих дочерях?! Скрюченные пальцы женщины вцепились в спинку стула по бокам от плеч девушки. От неожиданного напора у той сперло дыхание. Казалось, Димитреску готова вцепиться ей в горло. - Отвечай! - Ничего… То есть, только то, что вы их потеряли. Вы говорили о них во сне, - оторопело объяснила Роксана. – Называли их имена, вот и все. Я не понимаю… Некоторое время глаза Димитреску скользили по ее лицу, пытаясь заметить тень лжи, но затем залегшая меж бровей женщины складка разгладилась, челюсть расслабилась, и Роксана почувствовала, как холодные кончики пальцев нежно прочерчивают дорожки на ее щеке. - Я напугала тебя, дитя. Но ты должна меня понять, дороже моих дочерей для меня нет никого на свете. Мне нужно отыскать их. Низкий бархатный голос обволакивал, успокаивал. Спина до боли вжалась в деревянную спинку стула, но близость женского тела, нависшего сверху, принесла вдруг не терпкий запах волчьей шкуры, а тонкий аромат, похожий на горечь миндаля и сладость лепестков ночной розы. Это было так неожиданно, что Роксана на мгновение замерла, пытаясь уловить каждую ноту. - Я… не ребенок, - слабо пробормотала она, пытаясь сопротивляться наваждению. – Не нужно называть меня «дитя». - В самом деле? – игриво спросила Димитреску с таким видом, словно и впрямь собиралась над этим задуматься. Ее указательный палец подцепил подбородок Роксаны, заставляя поднять голову. Лицо женщины вдруг оказалось очень близко. Так близко, что можно было разглядеть сеточку синеватых вен у висков, каждый волосок у линии роста на лбу, то, как расширялись и сужались зрачки, гипнотизируя своим притяжением. Роксана чувствовала легкое движение воздуха, выдыхаемого женщиной, на своих губах. Против своего желания она закрыла глаза, покоряясь чужой воле. Но дыхание вдруг исчезло, как и мимолетное касание. Открыв глаза, Роксана увидела, что Димитреску отошла от нее и стоит у окна, сложив руки на груди. В лунном свете она казалась почти призрачной. Только теперь девушка поняла, что руки дрожат от того, как сильно она все это время сжимала свое шитье. - Поторопись, - тихо сказала Димитреску. – И принеси мне завтра кровь оленя. Я не могу вечно зависеть от твоей. - Ну что, получилось платье-то перешить? Моей жене оно давно мало стало, а ткань еще крепкая, добротная, - тавернщик болтал по старой привычке, протирая полотенцем тарелки и кружки. – Да и сапожки хороши, не отдал бы тебе, можно было бы продать даже. - Кстати о продаже, - перевела тему Роксана. – Точнее о торговцах. Герцога давно не видно. - Да кто ж его знает. Он тут повсюду ездит, может, нашел место, где товары бойчее расхватывают, да и засел там. А тебе он зачем? - Хотела… купить кое-что, - рассказывать об истории со статуэткой точно не стоило. - Так может, я помогу? - Мне нужен новый гребень, - нашлась девушка. – И помада. - Говорил же я, жених у тебя нашелся, - обрадовался тавернщик. – Ну, раз такое дело, это мы найдем. Съезжу до соседнего села на телеге, сам тебе привезу. - И табак, - поспешно сказала Роксана. После чего, краснея, добавила, зная, на что это похоже: - Только вы не подумайте. Мне не для себя… Наверное, кто-то бы сказал, что не стоит выполнять приказы странной женщины, питающейся кровью, и был бы прав. Но Роксана чувствовала себя виноватой в том, что случилось. Герцог предупреждал ее о том, что стоит бояться своих желаний, и вместо того, чтобы прислушаться к его словам, она зашла слишком далеко только из желания потакать своим несбыточным надеждам. Теперь она чувствовала некоторую ответственность за то, чтобы как можно скорее исправить все. Она принесет Димитреску оленью кровь и та уйдет из деревни. Так будет лучше для всех. Именно поэтому она сейчас тащилась по глубокому снегу к месту, где собиралась установить ловушку. Такие петли обычно ставили на косуль и молодых оленят, чтобы получить молодое мясо, но Роксана не планировала убивать животное. Набрать немного крови – этого будет достаточно. Вообще, она предполагала, что подошла бы и любая другая кровь, даже крысиная, просто у Димитреску были поистине дворянские вкусы. И обманывать ее не стоило. К счастью, для хорошего охотника добыть немного крови не проблема. Роксана собиралась поставить ловушку, и через день получить желаемое, а оленя отпустить восвояси. Однако ее планам не суждено было сбыться. Еще на подходе к месту, где раньше на ее памяти часто проходили оленьи стада, она почувствовала знакомый железистый запах. Остановившись, она рассчитала траекторию, и, двигаясь как можно тише, зашла с подветренной стороны, выглядывая на прогалину. Из-за толстого елового ствола открывался вид на жуткую картину. На обагренном кровью снегу волк добивал самку оленя. Животное еще пыталось сопротивляться, но рваные раны на ее длинной шее говорили о том, что ей осталось недолго. Роксана достала из-за спины лук, прицелилась, но волк заметил ее, и вместо того, чтобы напасть, отступил к кустарнику. На глазах девушки кусты зашевелились, и маленькие волчата выбежали к матери, которая оскалилась, защищая свой выводок. Она чуяла Роксану, но не была готова сражаться. Девушка опустила оружие, сделала пару шагов назад, и хищники тут же скрылись в лесу, шурша ветвями кустарника. Подождав еще немного, Роксана вышла на полянку и опустилась на корточки рядом с умирающей оленихой. Погладила ее по большой безрогой голове. Нужно было достать нож и прекратить ее мучения, но прежде чем девушка успела это сделать, сгусток крови с последним толчком сердца заклокотал в горле оленихи и животное замерло. - Благодарю тебя за твою жертву, - прошептала Роксана, доставая фляжку. Вылив воду на землю, она подставила металлическое устье сосуда под струящуюся из горла оленихи кровь. Когда дело было закончено, оленья туша осталась лежать на снегу. Девушка не стала ее перепрятывать. Волчица точно запомнила, где добила свою жертву, и теперь сможет накормить свой выводок. Роксана ненавидела волков, но что-то не позволило ей лишить пропитания тех, кто едва появился на свет. Глупая сентиментальность, которая наверняка еще не раз выйдет ей боком.