Кристальное сердце

Утро плавно перетекло в день, день в вечер, вечер в ночь. К этому времени даже Роксане стало очевидно, что Димитреску ее избегает. Несколько раз женщина заходила в комнату, где была заперта пленница, но не сделала ни одной попытки заговорить, ни даже потребовать крови. Она выглядела задумчивой и даже несколько рассеянной. Брала со стола бумаги и тут же клала их назад, подходила к камину, но, даже не взглянув на танцующее пламя, уходила прочь. Можно было подумать, что она о чем-то тревожится, чего-то ждет. Тень беспокойства вуалью легла на ее красивое бледное лицо, и казалась неестественной маской. Когда женщина в очередной раз ушла, Роксана перебралась с кресла за ее рабочий стол, и принялась рассматривать лежавшие на нем бумаги. Сверху была разложена карта местности, привлекая взгляд в первую очередь. Девушка с удивлением обнаружила области, о которых впервые слышала и неизвестные прежде названия. Ей ничего не говорили имена Гейзенберг, Моро и Беневиенто, зато фамилия Димитреску, витиевато подписанная на самом верху, была знакома очень хорошо. Поставив палец на букву «D», похожую на чашу винного бокала, Роксана повела его вниз, отслеживая чернильные пометки, повторяющие изгибы дорог. Они явно были оставлены не случайным образом. Места, где располагались безопасные зоны привалов, кто-то жирно обвел пером. Димитреску явно что-то искала на этой карте. «Или кого-то». Согнув карту пополам, Роксана отложила ее в сторону, начиная перебирать книги. Толстые кожаные переплеты пестрели научными названиями. «Синтез органических веществ», «Тератогенез», «Микотоксины», «Филогенез двукрылых» и «Криптобиоз – своеобразное состояние биологического организма». Она открыла одну, пролистала. Сложные формулировки запестрели перед глазами, перемежаемые пометками, явно сделанными рукой Димитреску. Закрыв книгу, девушка сдвинула стопку в сторону и, уперев локти в стол, уткнулась лбом в ладони. Бесполезно, ей не хватит ни образования, ни гениальности, чтобы до конца понять тонкости научных изысканий. Там, где Димитреску видела тайные связи, Роксана видела лишь то, что происходит в данный момент. Она умела охотиться, могла шить и готовить, чинить и плести, работа руками была ей не в новинку. Но здесь все эти умения оказались бесполезны. А ее собственная личность теперь лишь надоедливое приложение к ее же организму, который удобно производит необычное по своим свойствам вещество. Единственное, во что она верила сейчас – в то, что она давно была бы мертва, если бы появилась возможность каким-то образом отделить ее кровь от нее самой. По сути, в этой ситуации она была просто баночкой с джемом, которую хранили в шкафу, чтобы время от времени попробовать немного. Неудивительно, что на нее перестали обращать внимание: кто вообще разговаривает с едой? Конечно, Роксане хватило дерзости, чтобы уколоть свою похитительницу заявлением, будто та чувствует некое притяжение к своей игрушке. Но это был скорее отчаянный выпад, чем что-то, во что сама девушка могла бы поверить. Димитреску даже не разозлилась по-настоящему, да и какое ей, аристократке с прекрасным образованием, сильной, опытной и властной женщине было дело до деревенской девчонки, случайно попавшейся под руку. Роксана рядом с ней была как муха под лапой дракона. «Муха». Взявшись обеими руками за стопку книг, девушка еще раз пробежалась взглядом по корешкам. Среди прочих сложных названий имелись и те, что содержали более понятные слова: «Определитель семейств двукрылых насекомых», «Каллифориды и саркофагиды: жизненный цикл мух», «Синантропные мухи». Мухи. Насекомые. Этих слов было слишком много, чтобы не заметить закономерность. Взяв одну из книг, Роксана открыла ее на загнутой странице. Текст описывал свойство мух впадать в «зимнюю спячку». Эту их особенность девушка знала хорошо. В теплую погоду в доме всегда оказывалась пара-другая крылатых, и с наступлением холодов их неизменно можно было найти в укромных местах оконной рамы. Но почему эта тема интересовала Димитреску? Нужно было найти больше информации. Возможно, это прольет свет на ее планы. Сдвинув книги примерно так, как они лежали раньше и, накрыв их сверху картой, Роксана встала с места и несколько раз прошлась по комнате. Нужно было придумать, как открыть замок. Вряд ли в ближайшее время Димитреску вернется, а даже если и так, девушку это уже не пугало. Ее влекла мысль о том, чтобы играть в эту игру на равных, а значит, она должна была понять больше. Приблизившись к двери, она внимательно изучила устройство замка и скважины. Затем дернула за ручку, и… дверь плавно повернулась на петлях. Роксана потрясенно замерла на пороге. Все это время она даже не была заперта! И в самом деле, ни разу, когда Димитреску выходила из комнаты, девушка не слышала поворот ключа в замке после щелчка. Но ей даже не пришло в голову, что она может просто попытаться уйти. Какая непозволительная глупость! Вернувшись, она взяла с каминной полки подсвечник и, запалив фитили свечей от каминного пламени, вновь подошла к открытой двери. Прислушавшись к тишине в коридоре, девушка мгновение помедлила, глубоко вдохнула и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Многочисленные коридоры напоминали лабиринт. В темноте они казались еще более фантасмагорическими, словно каждый поворот заново менял их расположение, а Роксана даже не была точно уверена, что хочет найти. На данный момент идея состояла в том, чтобы разыскать в замке библиотеку или рабочий кабинет хозяйки. Комната в подвале была скорее лабораторией, в спальне не хранилось много информации, но где-то, и девушка была в этом уверена, Димитреску должна была оставлять свои записи. В том, что она вела научную работу и раньше, не было никаких сомнений. Шаги гулким эхом отдавались по коридору и тонули в мягкой поверхности ковров. Со стен таращились пустыми стеклянными глазами оленьи головы, гримасничая от дрожащего света свечного огня. Роксана миновала несколько дверных проемов, заглядывая в каждый, пока, наконец, ее внимание не привлекло большое пианино. Она могла бы представить себе призрака, играющего на нем по ночам. Женщину с изящными, тонкими пальцами, темными локонами волос и в белом платье. Мысленным взором девушка видела, как пианистка нежно касается поверхности клавиш цвета слоновой кости, как плавно двигаются ее округлые плечи, как тень от ресниц падает на щеки. Легкая улыбка скользит по губам призрака, а затем она поворачивает голову и… Роксана вздрогнула, представив медово-золотистый отблеск глаз. Димитреску не желала уходить из ее головы. Оставив мысли о пианино, девушка поспешила пройти мимо музыкального инструмента, открывая дверь, что находилась за ним. Здесь обстановка оказалась несколько иной. Все та же покрытая пылью времени изящная резьба по дереву, все те же вензеля и портреты в тяжелых рамах, но сизый цвет обоев придавал интерьеру холодную, утонченную элегантность. Поднявшись по лестнице, Роксана попала на небольшую площадку сразу с несколькими выходами. Отблеск пламени затанцевал на занавесках, прикрывающих ниши в стене, отчего казалось, что кто-то пытается выглянуть из-за них, рассмотреть незваную гостью, нарушившую покой этих комнат. Решив начать с правой двери, Роксана решительно отворила ее, и сама не поверила своей удаче: она нашла библиотеку. Она поняла это сразу, стоило только заглянуть внутрь. По обилию книжных шкафов, выстроившихся правильным кругом. По мягким креслам, сидя в которых было бы так уютно читать новую историю. По бесчисленному количеству бумажных страниц, устилающих пол. Мягкий лунный свет, проникающий сквозь стеклянный купол, освещал груду снега, сверкающую в центре комнаты, выделенном деревянным постаментом. Роксана не была уверена, продавил ли стекло снежный слой, или купол разбила иная сила, но в библиотеке было ужасно холодно. Стараясь не зацикливаться на дрожи собственного тела, Роксана принялась за поиски. Свечи догорели уже до половины, но их пламя еще давало немного тепла. Из-за того, что снег проник в помещение, многие книги отсырели. Но девушка решила не копаться на полках – это заняло бы не один день. Зная привычку Димитреску работать за письменным столом, первым делом она подошла к секретеру и принялась бесцеремонно выдвигать ящички. Счета, еще счета, накладные за поставки, очерк о виноделии в Румынских регионах. В одном из ящиков рука наткнулась на гладкость кожаного переплета. Поставив подсвечник на столешницу, Роксана достала небольшую записную книжку. Судя по отсутствию пыли на обложке, ее принесли сюда не так давно. Значит, Димитреску уже поднималась в библиотеку? Только теперь, оглядевшись внимательнее, девушка заметила частично стертую с поверхности секретера пыль, и едва видимые следы на полу, что вели к центру зала, но обрывались, будто их владелица долго стояла, глядя на наметенный в центре зала снежный холм. Подышав на замерзшие кончики пальцев, девушка открыла книгу. Это был иллюстрированный дневник, где велись записи о неких экспериментах с каду. То, о чем говорила Димитреску. Теперь стало очевидно, что каду был чем-то вроде червя-паразита. Роксана содрогнулась от мысли, что это нечто жило внутри тел своих хозяев, постепенно заставляя их изменяться. Аккуратный витиеватый почерк рассказывал о том, что этот червь был также способен откладывать яйца, и производить из них некую новую форму жизни, похожую на мух, с которой имел особую связь. Вот оно! Мухи! Текст и далее содержал заметки о них. «Структура тела — как у мясной мухи, но голова отличается», - прочла Роксана. – «Они плотоядные, активно питаются мясом. Чтобы поймать жертву, они принимают форму человека. В процессе используются феромоны». Девушка прикусила губу. То, что она прочла, никак не укладывалось у нее в голове. Мухи, принимающие форму человека? Как это возможно? «Слабеют при резком понижении температуры. Если температура опускается ниже десяти градусов по Цельсию, их метаболизм замедляется, и они впадают в некое подобие криптобиоза». Второе знакомое слово: криптобиоз. Димитреску явно изучала этот феномен. Значит ли это, что она хотела узнать, как избежать этого эффекта? Роксана торопливо пролистала дневник дальше. «Один день после процедуры. Три девушки лежат неподвижно…» - Вот ты где. Выронив дневник, Роксана развернулась так быстро, что едва не опрокинула подсвечник. Увлекшись чтением, она совершенно не заметила, когда Димитреску вошла в библиотеку. - Ты заставила меня искать тебя по всему замку, - женщина стояла в дверях, задумчиво глядя на то, как снег блестит в лунном свете. Неужели она даже не предполагала возможность того, что ее пленница сбежала? Впрочем, если бы кто-то спросил Роксану, почему она действительно этого не сделала, она вряд ли нашлась бы что ответить. – Чем ты здесь занимаешься? - Искала кое-что, - осторожно ответила девушка, не понимая до конца, действительно ли хозяйка замка не сердится. - Даниэла любила проводить здесь время, - сказала вдруг Димитреску. – Может быть, тоже искала ответы на свои вопросы. Мои девочки всегда были очень любопытными. Казалось, она витает где-то в далеких воспоминаниях. Ее настроение было удивительно хорошим, учитывая, что она только что обнаружила, как в ее личных записях копались без разрешения. - Я кое-что выяснила, - решилась Роксана, когда убедилась, что ее не собираются убить на месте. – Прочла ваши записи. Ваши дочери – не люди. - Неужели? – женщина повернула к ней лицо и приподняла правую бровь. - Может быть, когда-то они и были людьми, но перестали ими быть, после того, что вы с ними сделали. – Вот как. А кто тогда ты, с твоей модифицированной кровью? В какой момент ты перестала быть человеком? - Но я не состою из мух, - гораздо более дерзко, чем собиралась, парировала девушка. - Мухи, по крайней мере, знают, кто они такие. А ты? - Для вас я всего лишь инструмент, - выпалила Роксана. - Вы хотите заставить мою кровь в ваших пробирках воспроизводить саму себя, чтобы возродить дочерей, не так ли? - Я думала, это достаточно очевидно. Но я и без того уже добилась этого. Плесень продолжает размножаться, выделяя вещество, похожее на гемоглобин. Более того, размножается так быстро, что при такой скорости массы будет достаточно, чтобы стать более питательной пищей, чем кровь непосредственно из твоего тела. Девушке показалось, что сердце в ее груди замерло. Значит, Димитреску уже решила эту задачу, и необходимость держать при себе пленницу отпала. Но вряд ли она так просто отпустит ее. Нужно было быть слишком глупой или слишком самонадеянной, чтобы поверить в это. - Здесь немного холодно, - тем временем заметила женщина. - Вернемся в оперную залу. Роксана уставилась на нее во все глаза. Это был первый случай на ее памяти, когда Димитреску обеспокоила низкая температура в помещении. Но, по правде говоря, сама она уже давно окоченела, поэтому схватив подсвечник, поспешила тоже выйти из библиотеки. - Так вы думаете, что этот созданный вами аналог моей крови может помочь сделать так, чтобы мухи не боялись холода? – догнав женщину, Роксана пошла с ней в ногу вниз по лестнице. Свет свечей, почти превратившихся в огарки, не достигал лица женщины, находившегося удивительно высоко. - Значит, ты и в самом деле изучила мои записи, - хмыкнула она. – Но вывод сделала не совсем верный. Нельзя заставить мух не впадать в анабиотическое состояние. Это противоречит их природе. Но зато у твоей крови есть другое свойство. - Убивать плесень. А значит, и каду… но ведь мухи произошли из яиц каду. Разве это не значит, что моя кровь просто уничтожит их? Ненадолго на лице Димитреску отразилось волнение. Даже в темноте Роксана видела, что строгое и холодное лицо женщины вдруг приобрело черты обычной матери, волнующейся за свое дитя. - Действие может быть непредсказуемым. Но я думаю, моя теория верна. И твоя кровь восстановит то, что осталось от моих дочерей. Возможно, она восстановит организмы насекомых, а быть может… - ее голос дрогнул. - Вы думаете, она способна восстановить их человеческие тела? – прошептала Роксана. – Но для вас это будет равно поражению, ведь каду… те мухи были выведены из яиц вашего каду, а эти девушки вас даже не знают. Что, если вы утеряете связь с ними навсегда? Димитреску остановилась. На ее лице отразились мучительные сомнения, но затем она сжала зубы, так что стало видно четкое очертание челюсти. - Я готова рискнуть, и готова смириться с этим, если есть хотя бы малейший шанс вернуть их. Значило ли это, что она не пыталась играть в игры с властью, с собственными эгоистическими желаниями? Значило ли это, что она действительно была способна на искреннее чувство?.. Сама не ожидая этого от себя, Роксана подошла ближе, дотронувшись до руки женщины. Ей вдруг показалось, что это прикосновение было теплее, чем обычно. - Вы хорошая мать. Неважно, вернутся они людьми или… в ином качестве. Вы абсолютно заслуживаете их любви. Она почувствовала, что пальцы женщины слегка сжались вокруг ее ладони. Свечи, оставленные на столике, погасли, выпустив в холодный воздух струйки дыма. Двое стояли в темноте старого оперного зала, окруженные призраками прошлого. Роксане казалось, что она слышит стук их сердец, звучащий в унисон. От соприкосновения рук дрожь в теле усилилась, и воздух словно наэлектризовался. Димитреску держала ее ладони в своих, будто согревая. Наверное, в этот момент ей тоже не хотелось оставаться в одиночестве. Чувствовалось, что внутри нее происходит какая-то борьба. Роксана не могла представить, каково это – знать, что возможно, твои собственные дети не признают тебя. И все же желать им самого лучшего, делать для них все возможное и даже невозможное. Воспоминания о прошлой жестокости стерлись, подернулись пылью, вроде той, что покрывала лица старинных портретов, взиравших со стен на замершую в центре залы пару. Сейчас Роксана не думала о себе, не вспоминала о том, что возможно, от нее захотят избавиться. Она думала о том выражении лица Димитреску, сквозь которое проглядывали настоящие чувства, и которое теперь навсегда отпечаталось в памяти девушки. Ей хотелось как-то утешить эту сильную женщину, дать ей понять, что она не одна в этом мире. - Я знаю, что мне нечего вам предложить. Я не могу помочь развеять сомнения, не могу подарить уверенность. Все что я могу вам дать сейчас, это свою кровь. – Роксана отстегнула ремешки у горла, обнажая плечо и изгиб шеи. – Я знаю, у вас уже имеется вариант лучше. Но это все, что у меня есть. Вам понадобятся силы. Димитреску повернулась к ней. Было видно, что она колеблется. Конечно, синтезировав гемоглобин такого же свойства, она перестала нуждаться в крови своей пленницы, но что-то в ее взгляде говорило о том, что слова девушки не остались неуслышанными. За этим предложением стояло нечто большее, чем просто приглашение насытиться. Роксана сама не поняла, в какой момент руки женщины обвили ее талию, притягивая ближе. Спрятав закоченевшие пальцы в складках чужого платья, она почувствовала сквозь тонкую ткань едва пробивающееся тепло тела. Значит, ей не показалось. Медленно, невыносимо медленно Димитреску наклонилась ближе, так что Роксана могла разглядеть бархатную шероховатость ее кожи, такой белой, что она светилась непостижимым внутренним светом в кромешной темноте. Могла рассмотреть даже маленькую почти незаметную родинку над ее верхней губой. Мерцающие серо-желтые глаза завораживали. В расширенных зрачках мириадами звезд вселенной отражались такие же распахнутые от непонятной эмоции глаза Роксаны. Женщина тихо выдохнула. Ее подведенные помадой, почти черные в темноте губы слегка приоткрылись. Роксана поспешно зажмурилась, приготовившись к недолгой, но острой боли, но вместо этого вдруг ощутила теплое дыхание на своем лице, а затем ее рот накрыли долгим жарким поцелуем. Пальцы девушки судорожно сжались, стискивая складки ткани на платье Димитреску. Она хотела отстраниться, но не могла. И не потому, что ее удерживали в объятиях – прикосновения женщины были удивительно бережными, а потому, что это было выше ее сил. Чужие губы сминали ее неумелые попытки что-то пробормотать, обхватывали и ласкали, нежно касались и настойчиво прижимались. Кончик языка скользнул по кромке рта и проник внутрь, девушка почувствовала, как они с Димитреску столкнулись зубами. Вкус помады был божественным. Роксана терялась в обилии чувств, переживаний, ароматов спелой вишни и пудровой горечи миндального порошка. Каждое движение чужого языка во рту сладко отзывалось тянущим чувством внизу живота, где порхали бабочки, щекоча изнутри своими крыльями. Впервые она поняла, что имеют в виду, говоря об этом. В какой-то момент девушка тихо застонала, не выдержав новой волны нахлынувших ощущений, и Димитреску слегка прикусила ее губу, заставляя поверхность кожи на всем теле вспыхнуть пламенем на каждом участке, что соприкасался с телом женщины. Это было слишком, слишком хорошо. До сих пор Роксана никогда ни с кем не целовалась. Всю ту пору, когда в юном разуме должны были проклевываться первые ростки любви, она провела одна, охотясь в лесах и стараясь выжить. Компанию ей составлял разве что тавернщик, изредка кормивший обедом, да его сын, ровесник Роксаны, которого она воспринимала скорее, как брата, и который уехал с матерью в другое селение прежде, чем они успели бы взглянуть друг на друга иначе. Она просто не задумывалась о том, чтобы желать кого-то, и уж точно не думала в таком ключе о женщинах. Но эта женщина сломила ее волю с самого первого своего появления. Возможно, виной всему действительно была химия, но сейчас, когда их тела сплелись в жадном желании единения, один простой поцелуй кружил голову и пьянил сильнее любого вина. В первое мгновение, когда Димитреску отстранилась, Роксана, все еще тяжело дыша, невольно потянулась за ней, подалась ближе, но женщина выпрямила спину и вновь сделалась недосягаемой. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Хотелось что-то сказать, как-то прекратить это безумие, воцарившееся в голове, но все слова куда-то исчезли. Зато Димитреску, казалось, не испытывала таких трудностей. - Я искала тебя не просто так, - произнесла она, как ни в чем не бывало и, достав кружевной платок, дотронулась им до уголка рта Роксаны, стирая размазавшуюся помаду. – Предположительно, я нашла место, где может скрываться Герцог. Прочла его записи в арендной комнате. Дело не терпит отлагательств. Идем, возьмем твой плащ, мы сейчас же отправляемся туда.