Кристальное сердце

Димитреску шагала так быстро, что Роксане приходилось прикладывать немало усилий, чтобы успевать за ней. Снег скрипел под их ногами, призрачно переливаясь мириадами огоньков в неверном свете луны, то и дело стремившейся скрыться за облаками. Прежде чем выйти из замка, женщина набросила на плечи накидку из волчьего меха и надела шляпу, которая теперь была ей удивительным образом впору. В темноте ночи ее величественный силуэт казался еще больше, чем обычно, сливаясь с силуэтами вековых деревьев. Пытаясь ступать за нею след в след, Роксана никак не могла понять, мороз ли щиплет ее щеки, или они горят от стыда недавно сотворенных воспоминаний. До сих пор не верилось, что все произошло на самом деле. Могла ли Димитреску искренне желать того, что сделала, или это был лишь мимолетный порыв, попытка избавиться от скуки одиночества? А может, девушка и вправду всего лишь уснула в глубоком мягком кресле оперного зала, и ей лишь почудился странный, манящий образ?.. Помотав головой, чтобы развеять вновь вставшую перед глазами картину, Роксана прибавила шаг и почти побежала, стремясь поравняться со своей спутницей. - Откуда вы знаете Герцога? – нагнав Димитреску, спросила она, чтобы хоть немного отвлечься от наводнивших голову мыслей. - Я дала ему приют в своем замке. Позволила арендовать прекрасную комнату, потому что дочерям нравилось слушать его истории о дальних поездках и покупать безделушки. – Голос женщины ожесточился. – Но этот подлый торгаш предал нас. Как только я найду его, я лично сверну ему шею! – Ее руки сжались в кулаки. Роксана умолкла, так и не решившись спросить, что именно было в записях Герцога, которые женщина нашла в его кабинете. Димитреску явно была настроена решительно, и ей было не до пустых разговоров. Как таковой дороги впереди не было, снег почти сплошным слоем скрывал промерзлую землю, но женщина шла так уверенно, что не оставалось сомнения – она явно понимает, в каком направлении следует двигаться. Роксана тоже попыталась сообразить, как именно проходит их путь. Замковые ворота давно остались позади, спутницы уже пересекли лесной массив и теперь спускались в низину. Девушка быстро поняла, что ее родная деревня находится совсем близко. Будучи охотницей на волков, Роксана хорошо знала эту местность, поскольку здесь было много волчьих троп. Вскоре, словно в подтверждение ее мыслей, далекий вой эхом разнесся в темноте, и Роксана невольно вспомнила свой кошмарный сон. Вскинув руку, она машинально дотронулась до горла, будто ожидала ощутить там рваную рану от клыков. Только сейчас она задумалась, почему Димитреску решила взять ее с собой. Вряд ли было в этом мире дело, с которым эта женщина не справилась бы в одиночку. Возможно, ей просто нужен был отвлекающий маневр, если она хотела застать Герцога врасплох. Но что-то внутри Роксаны желало верить, что это связано с тем, что Димитреску хотела разделить момент, когда вновь обретет самое дорогое. Вскоре вдалеке показался небольшой охотничий домик. Его покатая крыша, расположенная прямо под торчавшими из обрыва корнями гигантской ели, была вся припорошена снегом. Сам он находился в глубине оврага, возле замерзшего обмелевшего ручья. Не зная точно, куда идти, вряд ли набредешь на него случайно. Кустарник, растущий по краям склонов, летом надежно скрывал охотничье убежище от посторонних глаз, но зимой голые прутья не были слишком надежной маскировкой, и, заметив крышу дома еще на подходе к оврагу, Димитреску почти побежала. У Роксаны защемило сердце, когда она представила, что чувствует женщина в этот момент. Трепетное ожидание воссоединения, страх за то, что что-то может пойти не так, гнев на предателя. Эта гремучая смесь наверняка разрывала ей душу на части. Решив не оставлять ее одну, девушка поспешила следом. Узкая скользкая тропа, где-то заснеженная, где-то покрытая заиндевелыми валунами, петляла, спускаясь к ручью. Голые стволы молодого осинника частоколом торчали из обледенелых сугробов, создавая унылый и несколько мрачный вид. Все это место говорило о том, что скрываться здесь в такое холодное время захочет только очень отчаявшийся человек. Разве предприимчивый Герцог не мог найти себе тайное пристанище лучше, чем это? Впрочем, вряд ли хоть кто-то был способен разгадать все его планы. Когда они приблизились к охотничьему домику, Димитреску вдруг замерла. Ее рука выскользнула из-под накидки, перегораживая Роксане путь. Казалось, женщина принюхивается к чему-то, что витает в морозном воздухе. - Что-то здесь не так. Девушка выглянула из-за ее спины. Снег возле домика был утоптан цепочками волчьих следов. Странная, давящая тишина, и черные провалы окон не оставляли сомнения в том, что в убежище никого нет. - Я могу пойти проверить… - начала было Роксана. Женщина промолчала, отодвигая ее себе за спину. Медленно, осторожно она сделала шаг, затем еще один, вымеряя каждое движение. Сейчас она напоминала дикое животное. Ту волчицу, что встретилась охотнице возле умирающего оленя. Ее поступь была исполнена хищной грации, как будто она чувствовала опасность всей поверхностью кожи. Протяжный вой вновь зазвучал совсем близко, разрывая в клочья тишину. Зашелестел сухой кустарник, и Роксана увидела тень, пробежавшую позади дома и скрывшуюся в темноте. В этот момент Димитреску сделала такой быстрый рывок, что девушка едва удержалась на ногах, но вернув равновесие, тут же побежала следом. Вдвоем они обогнули дом, и сразу попали на задний двор, где перед их взглядом открылась чудовищная в своих подробностях картина. От увиденного Роксану замутило. Казалось, все снова повторяется. Тот день, когда она встретила волчицу. Но теперь вместо тела оленя на снегу лежала обглоданная лошадь. Из разорванного брюха вывалились на снег внутренности, уже давно почерневшие от холода, и примерзшие к застывшей под тушей обледенелой грязи. Судя по цепочкам следов и сгрызенным до костей мослам, волки не впервые приходили сюда полакомиться. Притоптанный десятками лап снег был весь черный от свернувшейся крови. Хорошо знакомая девушке деревянная телега-дом с выдвижной лестницей лежала на боку, вывернув свое нутро. Ветер разнес часть бумаг, животные растащили висевшие на крючьях колбасы и окорока, оставив лишь веревки. Одно из колес задралось в воздух и слабо поскрипывало, прокручиваясь на ветру. С ужасным предчувствием Роксана посмотрела на Димитреску. Та стояла рядом, полусогнувшись, словно ее сковал приступ боли. Ее широко распахнутые глаза смотрели на разверстый вход в телегу, обрамленный покосившимися дверцами со следами звериных когтей. - Мои дочери… - тихий шепот казался в тишине почти криком. Роксана хотела дотронуться до руки женщины, как будто это могло каким-то образом что-то изменить, но она, ничего не замечая, запинаясь, побежала к телеге, принимаясь хватать и расшвыривать все, что попадалось ей под руку. На нее было страшно смотреть. Роксана подошла ближе. Ее пугала та ярость и остервенение, с которой Димитреску пыталась что-то найти, но она хотела чем-то помочь. Наконец, до нее дошло: женщина ищет статуэтки. Похожие на ту, какой она когда-то была сама. Не говоря больше ни слова, девушка тоже принялась копаться в ящиках, валявшихся в снегу возле повозки. Смутное непонимание, что могло произойти с Герцогом, бередило ее душу. Неужели во время путешествия на него напали волки? Настолько ли голодны сейчас животные, чтобы выходить к человеческому жилью? Или их направила чья-то рука? Наконец, рука Роксаны нащупала что-то странное. Сжав кулак, она вытащила добычу на свет. В ладони блестела россыпь кристальной крошки, а в ней было что-то еще. Девушка осторожно подцепила пальцами цепочку и потянула, рассматривая украшение. Несколько искусно сделанных из металла подвесок. Маленькие кинжалы, круглая бутылочка или шарик, крошечный кристальный обелиск в оправе. В свете луны обелиск переливался и поблескивал, поворачиваясь то одной, то другой гранью. Роксана так засмотрелась на ожерелье, что не сразу заметила пристальный взгляд мерцающих в темноте желтым светом глаз. Зато последовавший за этим крик навсегда отпечатался в ее памяти. - Нет! Нет!! Бэла! Кассандра! Даниэла! – повторяла женщина, запуская руки в ящик, и раз за разом вытаскивая пригоршни кристального крошева, сыпавшегося сквозь ее пальцы. Внутри оказались еще два похожих ожерелья, теперь они лежали на снегу, а третье Роксана все еще, сама того не понимая, сжимала в кулаке. Димитреску была похожа на раненую волчицу, нашедшую свой выводок мертвым. С яростным криком она отшвырнула ящик, и тот с глухим грохотом ударился в бок телеги, рассыпавшись на части. В страхе Роксана сделала шаг назад, и тут желтые глаза обратились на нее. - Отдай! Это тебе не принадлежит! Девушка не успела среагировать и разжать пальцы, когда женщина дернула цепочку в ее руках. Звенья рассыпались, и подвески одна за другой исчезли под снежным покровом. Димитреску упала на колени, пытаясь их собрать. Роксана хотела сделать то же самое, когда ее остановил почти звериный рык: - Уходи! - Но… я хочу помочь… - Прочь! - Позвольте мне помочь вам! Новый яростный выкрик исторгся из груди женщины. Роксана не успела ничего понять, как ее схватили за горло и подняли вверх. Задыхаясь, она вцепилась похолодевшими пальцами в запястье женщины, пытаясь хоть немного ослабить хватку. - Почему. Ты. Никогда. Не делаешь. То. Что я. Тебе. Говорю! Мир перекувыркнулся, Роксана упала в снег, как будто у нее из тела разом исчезли все кости. Перед глазами плыли круги, сквозь которые она видела припорошенные снегом туфли. - Ты ничем не можешь помочь! – сквозь зубы процедила Димитреску. - Никто не может! Все было бессмысленно! А теперь уходи прочь, или я убью тебя! Димитреску с такой легкостью держала ее в воздухе одной рукой, что не оставалось сомнений – если она захочет убить, это не составит ей труда. Держась за горло, Роксана кое-как встала на ноги, и больше ничего не дожидаясь, побежала. Снег цеплялся за подол ее плаща, облеплял сапоги, но она не остановилась ни разу. Она не могла больше выносить ярость матери, утратившей шанс обрести вновь своих детей. Не могла пережить того, что все, что было прежде, превратилось лишь в пыль, стертую тяжелой рукой. Теперь Роксана поняла: было глупо даже допускать мысль о том, что она может что-то значить для Димитреску. Она никто. И у нее нет способности изменить хоть что-то. Все, что теперь она может – бежать через бесконечное белое поле, слыша за спиной волчий вой.