***
Тошинори ощущал теплую пульсацию, которая проникла в ту темноту, что окружала его со всех сторон. Это было ему уже немного знакомо. Это было похоже на тропу или, возможно, на течение, которое иногда увлекало его куда-то, где, он чувствовал, билось чужое сердце. Он помнил то, как оно появилось в первый раз, наполняя его совершенно особыми ощущениями некоторой… завершенности. Место, которое он увидел, поддавшись течению, напоминало детскую, поэтому он почти не удивился тому, что заметил среди окружающей обстановки ребенка. Тело мальчика и его глаза были окутаны аурой силы, которая была так хорошо знакома Тошинори, что сомнений в личности ребенка не оставалось. Тот мог быть только тем, кого Второй назначил Девятым держателем «Одного за всех». Должно быть предшественник почувствовал тот факт, что Тошинори полностью погрузился во тьму, получив то ранение. В тот раз он лишь погладил мальчика по волосам и пообещал, что они встретятся вновь. Так или иначе, но эта встреча рано или поздно состоялась бы, в этом Тошинори не сомневался. Однако она произошла вновь при сходных обстоятельствах. Тошинори чувствовал, как отчаянно срывается уже почти знакомое сердцебиение, и потянулся к нему, желая успокоить и утешить его обладателя. На этот раз все было немного иначе, поскольку мальчик попытался с ним заговорить, а окутывающая его аура силы пульсировала в тревоге. Тошинори лишь надеялся, что ему удалось успокоить преемника, в глубине души он сожалел, что не может остаться с ним, когда потоки снова унесли его в темноту. Сейчас же Тошинори ощущал знакомое тепло совсем близко от себя. Ему казалось, что достаточно лишь протянуть руку и он сможет уловить его своими пальцами. - В-Всемогущий, – надломленный голос ребенка, в котором были слышны боль и слезы, пронзил все его существо. - Малыш, где ты? – отчаянно вопросил Тошинори окружающую его темноту, но ответа не последовало, только негромкий писк прорвался через мрак. Между бровей героя залегла озадаченная складка, а его грудь сдавила непривычная тяжесть. Он попытался столкнуть ее с себя, но не смог пошевелиться, попискивание заполнило его уши, перекрывая прочие звуки, которые он силился услышать, чтобы найти по ним ребенка. Темнота стала давящей и Тошинори рефлекторно моргнул, пытаясь приспособиться к ней. Ему в глаза попал свет. Прошло какое-то время, прежде чем Тошинори смог адаптироваться к новому восприятию своего окружения. Пелена света растворилась, становясь более детальной и он понял, что видит перед собой что-то белое. Настойчивое пищание также продолжало раздаваться где-то рядом, заставляя Тошинори поморщиться от неприятного и раздражающего звука. Это простое движение дало старт новым ощущениям – запахам, жажде и тяжести. Тяжести, что сдавливала его грудь, затрудняя дыхание. Тошинори с трудом повернул голову и вздохнул, собирая мозаику. Он лежал в постели, судя по всем признакам в больнице, а у него на груди покоилась голова ребенка. Тот лежал лицом к нему, но, даже будь это не так, это не помешало бы герою узнать его, поскольку он чувствовал энергию «Одного за всех», которая сочилась по телу мальчика. Это был он – Девятый. Улыбка тронула губы Тошинори и он осторожно приподнял свободную руку, опустив ладонь на волосы мальчика, чуть поглаживая их, стараясь при этом не задеть повязку. - Не бойся, мальчик мой, – тихо прошептал он. – Я здесь, рядом с тобой. Все будет хорошо.***
Изуку почувствовал, что медленно расслабляется, ощущая мягкое и неуловимо знакомое поглаживание по голове. Негромкий и немного хриплый, но также знакомый голос прозвучал совсем близко и он почувствовал, как слегка вибрируют мышцы под его щекой. Ему было уютно и спокойно от этих ощущений, которые окружили его, смягчая острые углы паники и тревоги. Он не знал, сколько времени прошло, но звук хлопнувшей где-то двери вырвал его из приятной дымки, вынуждая напрячь мышцы и открыть глаза. Только затем, чтобы мгновение спустя утонуть в мягкой синеве других глаз, которые смотрели в его собственные. - Все хорошо, – негромко произнес Всемогущий и чуть улыбнулся. – Тебе не нужно бояться. Изуку отчаянно покраснел, осознавая, что был пойман своим кумиром, так сказать, на месте преступления, когда осмелился задремать у него на груди, и непроизвольно отшатнулся. Герой с мягкой улыбкой позволил ему это, однако все же не отпустил до конца, чуть сжав его ладонь в своей. - Боже, я начинаю жалеть, что у меня нет фотоаппарата, – раздался чуть смеющийся голос и мальчик покраснел сильнее. - Йоичи-сан, пожалуйста, не надо… - пробормотал ребенок, пряча глаза за челкой. Всемогущий чуть обернулся и увидел стоящего неподалеку мужчину, на лицо которого спадали белые волосы, частично скрывающие зеленые глаза. Тот подошел ближе, погладив мальчика по волосам, и мягко улыбнулся ему, чуть склонив голову. - Рад, что ты наконец проснулся, Восьмой, – произнес он. – Мы беспокоились о тебе.***
Сидящий в коридоре Ночноглаз искоса наблюдал за тремя мужчинами, которые стояли возле палаты Всемогущего подобно караулу. В какой-то момент они переглянулись между собой и двое из них скрылись в комнате, пройдя прямо сквозь дверь. Снаружи остался только самый молодой из них, который чуть прищурился, заметив его внимание, но ничего не сказал. Вместо него установившееся молчание нарушил Гран Торино. - Послушай, Эн, сколько времени, как вы предполагаете, мальчик сможет провести здесь? – спросил он – Ведь, насколько я понимаю, вы не ставили никого в известность относительно того факта, что его нет в музее на экскурсии. Я, конечно, позаботился о карауле, но не хотелось бы, чтобы информация о том, что ему пора возвращаться, застала нас врасплох. Молодой мужчина подошел немного ближе, пряча нижнюю половину лица за высоким воротником, и задумчиво убрал руки в карманы. - Сложно сказать, Гран, – ответил он. – По нашим расчетам порядка полутора часов. И я буду с тобой откровенен, – он вздохнул. – Ситуация вокруг мальчика в школе далека от идеальной настолько, насколько это возможно. Того, что я видел за то время, что прошло с момента нашего личного знакомства, мне хватило, чтобы понять это. А я видел не так много, насколько я могу судить. И при этом стоит брать в расчет тот факт, что «Один за всех» защищает его от многих физических увечий. Гран Торино задумчиво нахмурил брови, глядя на мужчину. Ночноглаз же переводил взгляд с одного на другого. Тот факт, что они явно были хорошо знакомы, застал его врасплох. - Полагаю, это так, учитывая даже тот факт, что мальчишка сейчас здесь. Он должен был быть на экскурсии, но, по его словам, его заперли в туалете и это в перспективе никого бы не обеспокоило. Мне это не нравится. Эн кивнул, проведя ладонью по своим волосам. - По словам Второго, никого не обеспокоил даже факт того, что он оставил мальчика в лазарете, после того, как оказал ему первую помощь, обнаружив его посреди ночи запертым в школьной кладовке. Напротив, ребенка наказали за то, что он воспользовался медикаментами, чтобы обработать раны и ожоги, которые ему были нанесены ранее. Потому что, цитирую – он показал кавычки – Лекарства в этой школе предназначены только для нормальных людей, а не для беспричудных животных. Брови Ночноглаза чуть нахмурились. Мальчишка беспричудный? Герой почувствовал, что его тревога возрастает. Тот и так был слишком молод, чтобы считаться способным принять на себя роль следующего Всемогущего, следующего Символа мира. Нет, Мирай не обольщался радужными иллюзиями того, что герой сможет полностью восстановиться после полученных ранений и выполнять свою миссию столь же успешно и долго. В конце концов, он своими глазами видел то, каким станет Всемогущий уже через несколько лет. Его эпоха заканчивалась и физическое выживание лишь давало краткую отсрочку неизбежному – следующий держатель «Одного за всех» должен был быть готов занять его место. Беспричудность несла в себе дополнительные сложности и риски, которые могли поставить под угрозу воспитание и тренировки носителя этой великой силы. Неопытность, генетическая совместимость или несовместимость с причудой, психологические проблемы – это лишь некоторые возможные преграды, которые мог нести в себе этот статус. - Значит он как Тошинори? – задумчиво произнес Гран Торино и усмехнулся – Судьба не лишена иронии. Ночноглаз озадаченно посмотрел на пожилого героя. - Что вы имеете в виду, Гран Торино? – спросил он. - То, что я сказал, – ответил старик. – Тошинори тоже беспричудный по рождению. - И, возможно, поэтому он еще жив, – заметил Эн. Гран Торино нахмурился, глядя на Шестого держателя. - Объясни. Эн вздохнул и немного виновато посмотрел на Гран Торино. В конце концов, если бы не вмешательство Все за Одного, он был бы тем, кто обрек Нану на долгую и по-видимому мучительную смерть. - Мы не уверены, – произнес он. – Но Хикаге, Четвертый, высказал весьма тревожащую нас теорию относительно «Одного за всех». Видишь ли, Гран, до недавнего времени он был единственным из нас, кто не пал от рук Все за Одного. Однако он прожил не так долго, как мог бы при условии того, что успешно скрылся от преследующего его убийцы. И после смерти он потратил немало времени на то, чтобы разобраться в ее причинах. Вплоть до того, что присутствовал при вскрытии и исследовании собственного тела, а также в последствии наших. Хикаге заметил закономерность и согласно его теории «Один за всех» медленно убивает собственного держателя, если у того есть врожденная причуда. При этом, чем больше его сила и чем чаще пользователь прибегает к ней, тем быстрее идет процесс разрушения. Поэтому тот факт, что мальчик, который привлек внимание Второго, оказался беспричудным, столь редким в этом времени, это уже не ирония судьбы, а скорее ее подарок. Учитывая текущую мощь «Одного за всех», мы не знаем, как быстро он сможет убить держателя, если Хикаге прав. Ночноглаз моргнул, в который раз за последнее время ощущая, что новая информация застала его врасплох. «Один за всех» - эта великая сила, служащая защитой для той мирной жизни, которую они все знают, оттягивающая на себя внимание ужаснейшего из злодеев, убивает собственных хранителей? Это звучало как нонсенс. - Могущество всегда несет в себе расплату, – задумчиво произнес Гран Торино, глядя куда-то в даль. – Тем более такое. Обладающий властью от рождения никогда не сможет познать ее цену так, как тот, кто боролся за нее потом и кровью. - Я понимаю ваши опасения относительно наличия причуды у кого-то одновременно с «Одним за всех», однако это не может изменить тот факт, что на данный момент эта огромная сила фактически в руках ребенка, – заметил Ночноглаз. – Я не уверен, что он чисто психологически готов к тому, чтобы нести эту ношу и обладать этой властью. Не говоря уже о том, что по факту в том бою мы потеряли Символ мира, даже если это еще не стало очевидным. Эн приподнял бровь, глядя на напарника Восьмого. - У меня складывается впечатление, что вы рассчитываете превратить нового держателя, кем бы он ни был, в копию Восьмого и заставить его занять ту же роль и нишу в обществе. Ночноглаз поправил очки, стойко выдерживая направленный на него взгляд незнакомца. - Показатели других стран наглядно демонстрируют, что отсутствие подобной опоры и защитной силы пагубно скажется на жизни обычных людей, поскольку произойдет резкий подъем преступной активности, – произнес он. – Поэтому нам необходимо сохранить ее, чтобы не допустить хаоса. - В мое время о подобном и не думали, но ничего, жили как-то. И вполне мирно, – заметил Эн. – Никаких боевых действий не велось на улицах. Точно так же гуляли семьи, играли дети и так далее. Не говоря уже о том, что и сейчас, даже с Символом, жизнь отнюдь не является тотально безопасной и безмятежной. Просто, как и раньше, об этом знают лишь те, кто столкнулся с этой тьмой лицом к лицу, – он сложил руки перед грудью. – И кроме того, стать Символом, иконой, эталоном – это был личный выбор Восьмого. Это его путь, который он выбрал для себя еще до того, как стал одним из нас. Да, поэтому Нана избрала его из всех людей, но это не означает, что следующий держатель непременно обязан следовать по тому же пути, – он взмахнул рукой. – Да даже не надо далеко ходить за примерами, достаточно вспомнить нас самих. Первый – просто фанат комиксов, Второй и Третий – солдаты, у которых руки по локоть в крови, Четвертый – отшельник, который полжизни людей в глаза не видел, Пятый – азартный игрок, со смехом играющий в рулетку со смертью, я сам – шпион и разведчик, а Седьмая – спасатель и мать. Мы все разные, у каждого из нас был свой путь, который частично определял тот мир, в котором мы жили, частично – наш характер, частично – то, во что мы верили и за что были готовы умереть. И никто не знает, по какому пути пойдет следующий из нас. Как и никто не в праве утверждать, что его выбор был ошибкой. Ночноглаз опустил взгляд. Едва ли он имел в распоряжении достаточно весомые аргументы, чтобы покрыть ими истории всех держателей «Одного за всех», чтобы убедить их в том, что новый носитель должен стать заменой не только Восьмому, но и Всемогущему.