Они находились на этой крыше уже около двадцати минут, хотя Айзава в основном только делал вид, что пережидает пиковую стадию дождя, стоя под навесом. Все же он был из числа тех героев, кого мало волновали погодные условия патрулирования и единственное, что ему приходилось реально брать в расчет, это то, что дождь и снег делали крыши и различные выступы скользкими.
На самом деле он все еще пытался обработать ту информацию, которую на него по каким-то причинам решил вывалить Дымарь. Да, он своими глазами видел, что капли дождя проходили его насквозь даже тогда, когда тот находился под прямым воздействием его «Стирания», но все же Айзава не то чтобы верил в призраков.
Шота украдкой вытащил телефон словно бы затем, чтобы проверить сводки происшествий и чаты героев, но на самом деле ввел в поисковую систему то, что ему о себе сообщил линчеватель.
- Гаэн, – неожиданно нарушил молчание мужчина.
- Что? – не понял Айзава.
- Мое геройское имя, – пояснил Эн, с усмешкой глядя на Шоту. – Так тебе быстрее удастся найти информацию обо мне.
Айзава даже не счел нужным смутиться от того, что его поймали на сборе информации. В конце концов, Дымарь отлично знал, с кем имеет дело, и Шота не вынуждал его раскрывать ему свои идентификационные данные. Поэтому он просто ввел в базу названное ему имя и стал ждать окончания загрузки.
Его руки все же чуть дрогнули, когда система начала выдавать ответ. Это было досье на профессионального героя. Имя, причуда, даже костюм – все совпадало. И дата смерти – почти пятьдесят лет назад. Были и фотографии, на одной из которых тот был запечатлен в клубах фиолетового дыма. Того самого, за который он получил у полиции кличку Дымарь.
При этом на другом снимке Айзава к собственному шоку и тревоге заметил еще одно знакомое лицо. Крупный лысый мужчина, одетый в черную кожаную куртку с чем-то вроде эполетов на плечах. Он видел что-то подобное не далее, как сегодня утром.
Повторный поиск по тем данным, которые он мельком успел заметить в протоколах Тсукаучи, выдал ему еще одно досье. Там было все то же самое. Имя, геройский псевдоним и дата смерти – на несколько лет раньше, чем в файле Эна.
- Судя по твоему лицу, ты нашел и файл моего семпая, – заметил мужчина, вновь нарушая тишину, и отвернулся, глядя на город. – Можешь не тратить время, я просто скажу. Все, кого ты сегодня увидел в кабинете, уже мертвы. За исключением мальчика, к счастью.
Шота сглотнул.
- Ребенок. Он в курсе?
- Да, – ответил Эн.
Между ними снова повисла тишина, в рамках которой Айзава вновь пытался переосмыслить услышанное. Вместе с тем он старался всячески не подпускать к себе мысли об Оборо и о том, был ли он еще где-то в этом мире.
Неожиданно Эн вскинул руку и помахал кому-то. Глаза Шоты расширились сильнее, когда он заметил то, что он мог бы назвать водяным искажением – дождь словно натыкался на невидимую преграду, обтекая ее.
Внезапно на его месте мелькнул человеческий силуэт и Дымарь бросился к краю крыши.
- Нана! – в его голосе была тревога.
Айзава с трудом различил парящую в воздухе женщину, которая начала падать, едва удерживая контроль над причудой. Одним отточенным движением он обхватил ее своим оружием и дернул к ним. Эн поймал ее и помог опуститься на крышу. Но, когда Шота попытался приблизиться, взмахом руки остановил его.
Айзава наблюдал за тем, как женщина дрожит всем телом, обхватив руками свою грудь. Из ее горла прорвался сдавленный хрип, полный мучительной боли. Эн поддерживал ее, обнимая, пока она явно переживала какой-то приступ, его шепот скрывал шум воды.
При этом Шота заметил, что капли постепенно начинали покрывать влагой белый плащ незнакомки, который до этого был полностью сухим. Прошло еще несколько секунд и узнавание врезалось в него со скоростью поезда. Эта женщина тоже была в кабинете.
- Боже, Нана. Ну почему тебе так нужно было обязательно лететь в этот момент? – спросил Эн с болью в голосе.
- П-прости, Эн, – с трудом перевела дыхание незнакомка, ее мышцы слегка расслабились. – Я потеряла счет времени. Да и в такой шторм трудно ориентироваться в подобных вещах.
- Зачем тебя вообще куда-то понесло? Я думал, что ты не отойдешь от мальчика. Особенно после того, что произошло в школе, – мужчина нахмурился в тревоге. – Что-то случилось? В противном случае тебя бы не занесло так далеко.
Женщина стерла рукой воду и слезы со своих щек и с трудом поднялась на ноги при помощи предшественника. Ее взгляд упал на стоящего на крыше Айзаву, ленты которого все еще оплетали ее тело, частично сковывая движения. Она не стала пытаться вырваться из них, беспокойным жестом заломив руки.
- У мальчика поднялась температура. Он спал, когда я ушла, чтобы не выдать своего присутствия, – она закусила губу. – Остальные позаботятся о нем, пока его матери нет дома, чтобы тоже помочь ему. Я… Я так волнуюсь. Он еще слишком юн. Даже чисто физически.
На крыше повисла молчаливая пауза и Айзава, убравший свое оружие, увидел, что брови мужчины нахмурились сильнее.
- Снова жар? Семпай говорил что-то о том, что что-то подобное уже происходило в момент первого контакта. Что насчет Хикаге?
- Он пока более или менее спокоен. Его причуда ничего не улавливает. Но мы все все равно волнуемся.
Айзава наблюдал за тем, как Дымарь приобнял женщину, одежда которой уже промокла насквозь.
- Будем надеяться, что все будет хорошо. И, если честно, я начинаю думать, что в его случае духовная крепость важнее физической. В структуре явно произошли какие-то сдвиги. С ним все не так, как было с нами. Даже с Восьмым. Но что бы ни случилось, мы позаботимся о мальчике, – он чуть улыбнулся. – И может тебе стоит спрятаться? Все же ты скоро промокнешь насквозь, если еще этого не сделала.
Женщина подавила смешок и мотнула головой, разбрасывая брызги с мокрых волос. Однако, когда она провела рукой, убирая пряди с лица, ее улыбка стала печальнее.
- Я не очень люблю мокнуть под дождем, но мне хочется иметь возможность почувствовать его, – ее взгляд ушел в даль. – Все же хочется иметь шанс получить хоть что-то взамен неутихающей боли.
- Прости, – тихо произнес Эн. – За то, что обрек тебя на это.
Женщина сжала его руку и улыбнулась с мягкой грустью.
- Это не твоя вина. Я сама выбрала это. Добровольно. Да, я не думала, что мне придется проходить через то, что он сделал со мной, снова и снова, но ты не мог знать, что все так обернется, – ее голос чуть дрогнул и она тихо добавила. – Что эта боль останется с нами и после смерти.
Айзава чувствовал, как по его спине пробегает холод. И причиной этого был явно не дождь, который все же промочил его до нитки, а тот разговор, явно непредназначенный для чужих ушей, свидетелем которого он тем не менее стал.
***
Изуку приоткрыл глаза, ощутив прохладное прикосновение – сидящий возле его постели Кудо осторожно провел влажным полотенцем по его лбу, стирая выступивший пот. Изуку начал чувствовать слабость еще по пути домой и потому последовал совету Хикаге, который сказал ему лечь и отдохнуть. Все же он не мог не испытывать перегрузки в момент, когда «Один за всех» взъярился в его защиту.
- У тебя снова жар, малыш, – тихо произнес боец, объясняя свои действия. – Как ты себя чувствуешь?
- Хочу пить, – Изуку с трудом шевельнул пересохшими губами.
Кудо кивнул и осторожно помог мальчику сесть, опираясь на Дайгоро, который провел пальцами по его волосам. Опустившийся рядом с ним Хикаге аккуратно передал ему чашку, поддерживая ее на всякий случай.
- Вот, малыш, выпей это.
Изуку отпил глоток. На вкус напиток был довольно непривычным, больше всего напоминая странный чай. Если бы ему пришлось угадывать, он бы сказал, что это какой-то травяной отвар. Хотя, учитывая жизненный опыт Четвертого, он бы даже не удивился.
- Есть еще какие-нибудь симптомы? – спросил Хикаге – Слабость? Боль? Жар? Холод?
Изуку задумчиво прислушался к себе, ощущая легкое онемение и словно бы пониженную чувствительность. Больше всего это было похоже на то, как он воспринимал себя в тех снах, в которых он видел Всемогущего с тех пор, как ему передали «Один за всех». Это не было неприятно, но давило на него подобно тяжелому одеялу, под которым хотелось расслабиться после трудного и напряженного дня.
- Я словно во сне, – тихо ответил он наконец. – Я чувствую усталость.
Стоящий чуть позади Брюс нахмурился.
- Насколько разумно нам действительно позволять ему снова спать?
Мужчины переглянулись между собой, но никто не взял на себя смелости высказать свое мнение по этому вопросу. Все же если речь действительно шла только об усталости, то сон мог бы стать выходом. Но если все намного хуже, то ребенок потенциально мог бы не проснуться. Осторожно взявший его за руку Йоичи прочертил кончиками пальцев какой-то узор по его коже.
- Ты чувствуешь, что я делаю, малыш? – спросил он мальчика.
Изуку неуверенно кивнул, хотя его ощущения были не столь ярко выраженными как обычно. Беловолосый мужчина чуть наклонился к нему и коснулся кончиками пальцев его виска.
- Отдохни, малыш, – мягко произнес он с доброй улыбкой. – Твоему телу нужно восстановиться после случившегося и вернуть баланс между тобой и «Одним за всех». Сегодня сила ударила через край и ей нужно вернуться в прежнее русло. Поэтому поспи, позволь энергии восстановить синхронизацию.
- Ты уверен в этом, Йоичи? – спросил Дайгоро, чуть сильнее сжимая тело мальчика, чтобы пока не дать ему заснуть.
- Думаю, он прав, – задумчиво произнес Хикаге, осторожно забрав чашку из руки ребенка. – Во всяком случае я не ощущаю угрозы в его состоянии.
- На твою ответственность, чудила, – вздохнул герой и чуть подвинулся, чтобы мальчик вновь смог лечь, погладив его по волосам. – Отдыхай, пацан, мы будем здесь. И Нана с Эном тоже скоро вернутся. Самое позднее к утру.
Изуку чуть улыбнулся призракам и закрыл глаза, погружаясь в тихое и по-своему желанное небытие.
На этот раз он не был в комнате, парке или вообще любом конкретном месте, которое он мог бы как-то описать. Его окружила мягкая темнота. Изуку не чувствовал под собой какой-либо поверхности и в целом ощущения были похожи на то, что он находится где-то очень глубоко под водой. Там, куда уже не проникает свет с поверхности.
Его дыхание было немного непривычным, но это его не испугало. Во-первых, он все еще осознавал какой-то частью своего разума, что он спит, а не тонет неизвестно где. А во-вторых его тело окутывали мягкие и теплые потоки, оставляющие после себя ощущения безопасности, защищенности и заботы.
Последние неожиданно сформировали рядом с ним нечто, смутно напоминающее человеческую фигуру, и Изуку почувствовал, что погрузился в ее объятья. Они ни в коей мере не были физическими, скорее течение просто обрело некую видимую глазу форму. Но вместе с тем мальчик ощущал их заботу каждой клеточкой своего тела и потому просто позволил себе раствориться в их прикосновении.
Некоторое время спустя Изуку почувствовал, что они куда-то движутся. Туда, где, если бы это действительно был глубокий водоем, находилась бы поверхность. При этом потоки немного видоизменялись в процессе этого движения и прямо сейчас мальчик отстраненно наблюдал за тем, как за чертами Йоичи, возникшими некоторое время назад, постепенно начинают проступать черты Кудо. Это было странное зрелище, но оно по-своему завораживало, погружая Изуку в мягкий созерцательный транс.
***
Призраки в молчании сидели возле постели ребенка, прислушиваясь к его тихому дыханию, в попытке уловить первые признаки того, что ему стало хуже, если они наступят. Только Кудо в какой-то момент прерывисто вздохнул, потирая шею – пришел его срок видимости. Значит, уже довольно поздно, хоть из-за непогоды следить за солнцем было невозможно.
Тело мальчика было полностью расслаблено, хотя жар еще продолжал держаться. Что ж, по крайней мере ему не снилось кошмаров после сегодняшней потери контроля и ее возможных, но пока еще не наступивших в полной мере последствий.
Легкое мерцание разлилось по груди ребенка, вынуждая многих из них напрячься в беспокойстве. Между бровей Хикаге залегла озадаченная складка, но он не поднял тревогу, прислушиваясь к своей причуде.
Йоичи улыбнулся, сжав пальцами небольшой медальон, который он носил под одеждой, когда его точная копия возникла на груди мальчика. Похоже, что «Один за всех» решил усилить степень их синхронизации и связи друг с другом.
Звук открывшейся входной двери заставил их всех переглянуться и броситься в разные углы комнаты, чтобы не быть обнаруженными. Все же поздний вечер, почти ночь и комната ребенка были не лучшей сценой для того, чтобы раскрыть свое присутствие перед его матерью.
