Невозможное произошло

Доктор Антонелли выглядел очень добрым и опрятным джентльменом. Его можно было охарактеризовать, как молодого человека чуть старше тридцати лет, высокого роста (чуть выше Ли Вона), с короткими черными волосами, идеально зачесанными назад. Он носил очки со скругленными линзами, изящными дужками и хрупкими позолоченными заушниками. Глаза необычно тёмно-синие, а оттенок кожи не такой бледный, как у обычных европейцев из холодных регионов. Опрятная осанка подчёркивалась прекрасным темно-синий костюмом в цвет глаз, который идеально сочетался с черным шелковым галстуком и длинным белым медицинским халатом, доходившим своей длиной до его колен. Взгляд доктора выражал большую уверенность, а его голос имел безмятежный полутон, позволяющий чувствовать себя комфортно и уверенно. В отличие от предыдущих врачей, которые обычно вели себя холодно и отстраненно со своими пациентами, Антонелли отличался более теплым и сердечным характером: он смотрел им в глаза, выслушивал их опасения и давал все необходимые рекомендации, чтобы они могли получить качественное лечение, а также, адекватное восстановление. — Спасибо, что позволили мне помочь вам. Я знаю, что вы прошли через череду обследований и консультаций, прежде чем мои коллеги решили направить вас ко мне. — Думаю, таковы правила, я не могу жаловаться. Спасибо за заботу о моем здоровье. Цезарь, войдя в кабинет доктора, сел в коричневое кожаное кресло, стоящее перед столом Антонелли, и только лишь слушал их разговор, ничуть не перебивая. Кабинет Доктора отличался от обычных, был более знакомым и приятным Цезарю: красивые и современные картины и детские рисунки на стенах, какие-то мелкие глиняные фигурки ручной работы с небольшим флагом Венесуэлы, красивая ваза из французского фарфора с безупречными белыми розами и каллами, большие окна задней части кабинета, украшенные тонкими светло-бежевыми шторами — атмосфера действительно напоминала кабинет респектабельного и знающего своё дело врача, поэтому и придавала больше спокойствия. — Вы член семьи? — спокойно спрашивает он Цезаря, одновременно читая и записывая данные в медицинскую карту Ли Вона. Адвокат смотрит на Цезаря с некоторой грустью, пытаясь что-то сказать. Но Цезарь, хорошо зная, кто он на самом деле, отвечает врачу без малейших колебаний. — Я его партнер, доктор. — Прекрасно. Не могли бы вы назвать мне свое имя и фамилию? Внимательно выслушав имя, Антонелли помечает его в соответствующей графе истории болезни. Ли Вон, глубоко вздохнув, ослабил бдительность. "Я думаю, что сейчас это нормально – давать всю нужную информацию. Не нужно так беспокоиться. И все же приятно слышать, как он говорит о нас так спокойно и уверенно..", думая про себя, он мягко смотрит на Цезаря. — Прежде всего, позвольте мне ещё раз представиться. Меня зовут Анхель Антонелли, я детский неонатолог. В настоящее время я специализируюсь на исследованиях в области мужского репродуктивного здоровья, поэтому, я здесь. — Доктор, извините, но какое отношение педиатр имеет к взрослому пациенту? Надеюсь, вы сможешь дать нам хорошее объяснение, — Цезарь глубоко вздыхает. Он ненавидел бессвязные высказывания и неоправданные предположения. — Во-первых, как я объяснил, я специализируюсь на новом изучении репродуктивного здоровья мужчин. Хоть моя основная специальность — это педиатрия и неонатология, которая связана с женским и детским здоровьем. Но теперь я ещё занимаюсь той же темой, но у мужчин. Я знаю, что сейчас это сложно понять, но я объясню это вам во время проведения некоторых дополнительных исследований. Вам будет полезно знать, кто я и чем занимаюсь. — Я понимаю. Спасибо, доктор. Я не знаю, какая связь может быть между моим дискомфортом в желудке и вашей работой, но если все предыдущие врачи осмотрели меня и решили, что меня должен проверить именно вы, у меня нет другого выбора, кроме как довериться вам. — Мои коллеги хороши, они обратили внимание на результаты ваших анализов. Но я заранее прошу прощения за все неприятности, с которыми вам пришлось столкнуться здесь. Вы, должно быть, устали. — Это больше не имеет значения. Пожалуйста, скажи мне, что это быстро лечится. — Шаг за шагом, господин Чон. Прежде всего, я изучил результаты вашего последнего анализа на половые гормоны, который был вам назначен. Не знаю, знаете ли вы, какие гормоны есть в организме человека, но в настоящее время в ваших происходят значительные изменения. — Это плохо? — Цезарь коротко и озадаченно молвил. — Иногда это плохо, иногда хорошо. Это зависит от того физиологического процесса, который происходит в данный момент в организме. — Физиологического процесса? Антонелли показывает Ли Вону анализы и отметки красным маркером возле уровней тестостерона и прогестерона в крови, а, также, особого гормона, называемого хорионическим гонадотропином человека (ХГЧ). — Как мы хорошо знаем, главными мужскими гормонами являются тестостерон и андрогены, в настоящее время их уровень в вашем организме низкий. В то время как женские гормоны, такие как прогестерон — выше нормы. В организме любого человека есть прогестерон и тестостерон, у мужчин больше тестостерона, у женщин - наоборот. Но подавляемый гормон всегда на низком уровне. Но не у вас. Что более интересно, так это то, что у здорового мужчины не повышается уровень другого гормона. Ли Вон внимательно слушал доктора. — Значит, у меня гормональное расстройство? И из-за этого у меня болит желудок? — И да, и нет. Дослушайте до конца. Прогестерон, как я уже сказал, это женский половой гормон. Он способствует физиологическим изменениям в организме женщины с момента полового созревания, особенно в формировании ее репродуктивной системы. А вот гормон ХГЧ специфичен только для женщин. Он характеризует наличие плаценты в матке. То, что у мужчины выявляется такой высокий женский гормональный фон, обычно вызывает тревогу. — Я не понимаю. — О, нет... — А? — Ливон с сомнением поднимает на Цезаря взгляд. — Судя по тому, что я вижу, Цезарь Александрович уже понимает, о чем я говорю. Возможно, вы читали что-то из новых статей на сайте ВОЗ. Сегодня было сделано несколько открытий относительно того, насколько прекрасно мужское тело, господин Чон. Я не знаю, читали ли вы о новых достижениях в области репродуктивной медицины у мужчин? — Я действительно не очень осведомлен о достижениях медицины, доктор. Но когда доктор собирается ответить ему, адвокат прерывает его. — Извините. Я знаю, вы пытаетесь объяснить всё как можно лучше, но у меня такое ощущение, что вы ходите вокруг да около. Антонелли тонко улыбается на этот комментарий. — Это неожиданные повороты событий и, преподнося такие новости, нужно быть осторожным с пациентами. Ли Вон, со своей стороны, несколько удивлен. А лицо Цезаря похоже на стихотворение о предсказанной смерти. — Простите за вопрос, но сколько примерно вы уже вместе? — И какое это имеет отношение к делу? — Ли Вон недоумённо смотрит на Цезаря. — Два года, доктор. — И вы сексуально активны? — Да, доктор. — Вы используете защиту? — Нет... — О, боже.., — глаза Ли смотрят, как кинжалы, на лицо мафиозир. — Ты... У тебя есть какое-то заболевание? Ты заразил меня венерической инфекцией? Ты... ты просто великолепен! — Что?... Нет! — Не волнуйтесь, Ли Вон, ваши анализы на ИППП — отрицательные. Ли Вон побледнел, опасаясь заболеть какой-нибудь гадостью, но, слушая доктора, его нервы постепенно успокоились. Цезарь глубоко вздохнул, так как на мгновение он тоже подумал о худшем. — Господин Чон, результаты анализов крови, мочи, УЗИ, гормональные показатели позволяют мне сделать вывод, что у вас сейчас активный гестационный процесс. То есть, вы беременны, — Антонелли пытается сказать это мягко, но утвердительно. — Х-ха-ха-ха-ха-ха, ох... мой желудок, ха-ха-ха! Доктор, какая хорошая шутка, ох... Почему мне так смешно? — он держал живот обеими руками, не в силах перестать откровенно хохотать. Но Цезарь, вместо того, чтобы принять это, как милость, серьезно смотрит на Ли Вона. — Я бы хотел быть комиком с такими новостями, но это не шутка. — Да ладно, прекратите, где ваша серьезность, доктор? — когда Ли видит взгляд Антонелли, действительно выражающий большую серьезность, это вызывает у него сильный страх, который он чувствует низом живота. В комнате, в которой до этого было шумно, воцарилась убийственная тишина. — Это невозможно, я не женщина. Вы вообще осознаете, какое безумие говорите? Вы сошли с ума? — Ли Вон нахмурился. — Это не сумасшествие. Я не считаю вас женщиной. Хотя это правда, что зачатие ребенка всегда было женской прерогативой, но природа мудра и тоже развила в телах мужчин способность дать жизнь в утробе. Это не то, что мы можем остановить, это... В этот момент душевное послание доктора прерывается громким и яростным криком. — НЕВОЗМОЖНО! ЭТО НЕВОЗМОЖНО! ПОСМОТРИТЕ НА МЕНЯ! Я — МУЖЧИНА, МУЖЧИНА! Я не могу быть беременным, это безумие, это иррационально, это нелогично, это фарс, вы хоть понимаете, какую глупость вы мне говорите?! Я — образованный человек, доктор, и хотя я плохо разбираюсь в медицине, я скажу вам одно: женщины — единственные существа, дающие жизнь. Отстаньте от меня своей дешевой философией. — Успокойся, не надо так кричать, — Цезарь взял Ли Вона за напряжённые плечи и начал массировать их, чтобы успокоить его. — Как ты говоришь, это и вправду несколько нелогично, но нам все равно следует выслушать то, что говорит доктор до конца, ладно? — Нет. Это издевательство над моим мозгом. И почему это ты такой спокойный? Тебя не смущает, почему он может с таким безрассудством смеяться нам в лицо? Цезарь, глядя в глаза Ли, сухо отвечает: — Он здесь специалист, а не мы. — Бл... На этом доктор Антонелли мягко перебивает адвоката: — Вы абсолютно правы, господин Чон: согласно законам природы, женщина приносит жизнь в мир. Не мы. Я бы хотел сказать вам то, что вы хотите услышать: что все это можно решить простым лечением, что это незначительное осложнение, даже то, что ваш дискомфорт можно вылечить простой таблеткой. Но тогда я не остался бы честным с вами. Реальность превосходит вымысел. Впервые за долгое время, исчерпав аргументы, Ли Вон просто слушает, чувствуя, как у него холодеют руки и ноги. Цезарь же берет руки брюнета и ласкает их, чтобы придать ему каплю душевного спокойствия. — Если для вас сейчас осознать это слишком сложно, мы могли бы оставить эту тему на сегодня и встретиться завтра. Я пойму, если вы захотите уйти домой и отдохнуть. Я знаю, что это может быть очень тяжело. — Что бы вы не хотели сказать, скажите это сейчас. — Выходит, это действительно возможно. Интересно, как ребенок развивается в животе? — В настоящее время изучается эндокринная активность предстательной железы. Уже научно доказано, что ее постоянная стимуляция вызывает выработку и увеличение женских половых гормонов-предшественников. И эти гормоны вызывают снижение тестостерона, повышая уровень эстрогена (ещё одного женского гормона) в течение длительного периода времени. Он вызывает физиологические изменения у мужчин. Бывают даже такие синдромы, как феминизация мужских половых желез, но это врожденное состояние. В данном случае играет роль активная внутренняя стимуляция простаты во время полового акта, чтобы снять табу и обрести больше уверенности. Может быть, поэтому природа поместила точку G в мужской таз, не так ли? Цезарь сделал крайне ироничное выражение лица и почти гримасничал: — Хороший вопрос. — У всего в жизни есть причина. Может быть, это одна из них, я не знаю. Я единственный ученый, который занимается подобными случаями. Хотя их немного, вы не один мужчина, который жалуется на беременность, господин Чон. Учитывая то немногое, что мне удалось изучить на примере моих пациентов, которых я лечил, я смог прийти к этим выводам. И вопросов по-прежнему больше, чем ответов. Среди них, например, возникновение идеальной матки с яичниками, но отсутствие родовых путей. Эти гормоны, как я вам уже говорил, приводят к физиологическим изменения, и поэтому деление клеток творит чудеса до такой степени, что они создают матку. Но она никогда не бывает идеальной. Мужское тело не такое, как у женщин: бёдра и таз уже, матка меньше, поэтому беременность сопряжена с высоким риском. Ли Вон просто молча слушал. В голове было пусто, у него нет времени усвоить все, что улавливают его уши. — В любом случае, я не буду больше вас обременять. Я думаю, что на данный момент вся та информация, которую я постарался объяснить вам как можно проще, очистит ваш разум от некоторых сомнений. — И что теперь нам делать? - спокойно проговорил блондин. — Пойдемте со мной в смотровую, я собираюсь сделать ещё одно УЗИ. Ли Вон очень боялся, ему не хотелось продолжать находиться в этой комнате. Все, что он слышал, казалось, пришло из какого-то научно-фантастического фильма. На мгновение ему даже показалось, что ему приснился кошмар, пока он не почувствовал теплый аромат Цезаря, который медленно обнял его, прижимая к себе. Его тепло заставило успокоиться до такой степени, что его нервное сердце, которое билось без остановки, наконец, смогло расслабиться. Ли, поднимая руку, чтобы крепко сжать рубашку Цезаря, обнимая его, в конечном итоге прячет лицо в груди партнера и говорит отрывисто. —Я... боюсь... — Я здесь. — Я не хочу этого... Цезарь нежно проговорил, целуя его в макушку: — Сначала давай послушаем доктора, чтобы узнать, как твое здоровье. И тогда ты со спокойной душой подумаешь, что делать. А я тебя в этом поддержу. Услышав спокойный голос Цезаря, Ли глубоко вздыхает и встает, чтобы пойти туда, куда ему скажет доктор. Войдя в кабинет УЗИ, он следует инструкциям, которые объясняет ему Антонелли, но растерянность и страх затуманивают его разум из-за того, что он не может поверить в происходящее. — Не волнуйтесь, вам может показаться, что сейчас это кошмар. Но поверьте, вы не одиноки, я должен гарантировать ваше физическое здоровье. И... В этот момент Цезарь входит в кабинет УЗИ, глядя на нервное лицо Ли Вона. Антонелли поворачивает голову, глядя на Цезаря, и продолжает то, что собирался сказать: — У вас есть партнер, который, безусловно, любит вас и не перестанет поддерживать. Я знаю это, потому что это видно по его глазам. Адвокат впервые слышит от кого-то о сентиментальной важности, которая существует между ним и Цезарем. До такой степени, что он немного удивлен, что доктор заметил это и выразил такими сладкими словами. Ли Вон молча смотрит на Цезаря и думает: "Ты действительно можешь настолько спокойно воспринимать то, что наши чувства, видят окружающие?..." Цезарь остановился рядом с адвокатом, улыбаясь тонкими губами. — Здравствуйте. Услышав что-то столь глупое, но нежное, Ли Вон улыбается в ответ: — Привет.., — он поднял руку, чтобы погладить Цезаря по щеке, который закрывает глаза и оплетает руку парня, нежно целуя его ладонь. Адвокат поднимает другую руку и закрывает ею лицо, чтобы скрыть страдальческое своё лицо. — Я пришел, потому что меня тошнило, а теперь оказывается, что я урод... — И теперь оказывается, что нам нужно многое сделать, чтобы облегчить ваш дискомфорт. Ли Вон делает глубокий вдох и доктор включает аппарат, выводя на обозрение ультразвуковой экран. Он попросил приподнять рубашку брюнета в области таза, чтобы нанести необходимый гель, который поможет провести исследование. Ощущение холодного прикосновения вызывает у Ли Вона почти озноб, поэтому он крепко сжимает зубы, а затем глубоко вздыхает. "Это, должно быть, шутка, это ложь, вы там точно ничего не найдете, это невозможно. Пожалуйста, Боже, если ты действительно существуешь, скажи мне, что со мной все в порядке..." Цезарь чувствует, как рука Ли Вона, нежно покоившаяся на его щеке, теперь прижимается к его скуле, как лапа разъяренного тигра, готового показать свои когти. Он ловко берет ладонь Чона и переплетает свои пальцы с его пальцами, но это мало помогает, так как в его напряженной руке появляется сила, сжимающая обеспокоенного Цезаря так сильно, как только может. — Успокойся. — Замолчи. Антонелли спокойно прикладывает датчик к упругому плоскому животу Ли Вона и приступает к тщательному осмотру области таза. Поправляя очки другой рукой, он приближается к экрану, рассматривая каждую область, которую он изучает, в мельчайших подробностях. — Гель холодный, да? Не волнуйтесь, к нему быстро привыкаешь, — говорит он спокойно, чтобы расслабить Ли Вона. — Вы очень крепкий человек, ваши органы здоровы, и это хорошо. Антонелли пытался создать такую ​​обстановку, чтобы пациент мог успокоиться и увидеть экран. Ли Вон открывает лицо и смотрит в сторону, хотя и не до конца понимает, что видит, но доктор указывает и объясняет, как обстоят дела у него с мочевым пузырем и толстой кишкой. А также поджелудочной железой, желудком и печенью. — Все в порядке, так что, как сказали другие врачи, вам больше не о чем беспокоиться, с желудком у вас все в порядке. Ли облегченно вздыхает. Антонелли же удается визуализировать тот образ, который он искал с самого начала. Осмотрев плодное яйцо вблизи, он решает увеличить изображение и ограничить его. Появляется небольшой шарик жидкости с четко выраженными краями, втянутый в толщу таза Ли Вона. Его диаметр составляет всего два миллиметра, что дает доктору понять, что он находится на очень раннем сроке беременности. — Что это, доктор? Лишь взглянув, Цезарь уже знает ответ на вопрос Ли Вона, поэтому крепко сжимает зубы и плотно сглатывает, так как не знает, получит ли он удар или пощечину после ответа доктора. — Это называется плодным мешком, господин Чон, и вы действительно беременны. Беременность на сроке четырёх недель и примерно двух дней, — мягким и спокойным голосом он пытается сообщить эту новость Ли Вону, который мгновенно выпрямляется и повышает голос. — ЭТО ЛОЖЬ! — отпуская руку Цезаря, с яростью глядя на него. — Ли Вон... — Я ухожу, я не буду участвовать в этой нелепой шутке! Это же шутка, верно? И ты, Цезарь, ставишь это представление вместе с этим парнем, не так ли? А-ха-ха, очень смешно... Не знаю, что ты от этого выиграешь. Но на этом издевательства заканчиваются, — слезая с носилок, он демонстративно направился к выходу из смотровой. — Ли Вон, это не шутка. Что я, по твоему, от этого получу? Брюнет просто ищет свою одежду, чтобы переодеться в ванной комнате как можно скорее. Цезарь выходит из смотровой и идет за ним, стуча в дверь ванной. — Уйди... уходи... Я не хочу тебя видеть. — Давай поговорим, ладно? — О чем мы будем говорить? Ты придумываешь все это, чтобы испортить мне день? Вот почему я не люблю говорить тебе, когда болею, но на этот раз ты зашел слишком далеко со своей драмой! Отправляйся в Голливуд, получи Звезду или Оскар! Найди себе другого придурка, который будет смеяться над твоим идиотизмом! — выйдя из ванной, он сталкивается лицом к лицу с Цезарем, который берет его за запястье. Ли Вон резко замахнулся и влепил ему сильную пощечину. Цезарь понял, что его каким-то образом ударят, ещё с того момента, как он прочитал имя доктора на бейдже, поэтому он просто подставил щеку. И был готов подставить вторую. Ли был удивлен тем, что Цезарь просто молча ждал удара. При этом взгляд Цезаря был очень озабоченным. Смесь скрытых посланий, которые удалось расшифровать лишь при взаимодействии их взглядов, заставила Ли Вона ослабить бдительность и понять, что это не шутка. Он опустил голову и приложился лбом к груди Цезаря. Находясь в объятиях сильных рук возлюбленного, он начинает чувствовать жар и сильную пульсацию в груди, вибрирующей от нервов, таких же, какие испытывал он сам. "Его трясет..." На самом деле руки, которые он крепко держал, чтобы успокоить Ли Вона, сильно дрожали: хотя Цезарь и старался отразить на лице нейтральное выражение, чтобы не насторожить и не волновать адвоката, неизбежно было не выплеснуть куда-нибудь свой страх. Чон, медленно подняв руки, молча обнимает Цезаря, пряча слезы, которые хотят появиться на глазах, в рубашке на его твердой груди. Антонелли распечатал предварительное изображение первого УЗИ, проведенного Ли Вону, и добавил его в историю болезни. Глядя на часы, он считает, что прошло достаточно времени для уединения, поэтому он выходит из смотровой комнаты и направляется в приемную, где находится влюблённая пара. — Будет лучше, если вы поддержите друг друга в этой замечательной новости. Только в этом случае путь, по которому должен идти господин Чон, не будет трудным. Я человек принципов и ценностей, я не люблю шутить, а тем более играть со спокойствием моих пациентов. Я очень уважаю создание жизни и борюсь за то, чтобы каждая беременность, попадающая в мои руки, имела меньше всего осложнений. Антонелли берет фотографию, которая лежит у него в бумажнике, и показывает им красивого молодого человека с раскосыми тёмными глазами и длинными волосами, с которым он стоит рядом. — Это мой муж. Это правда, я вышел замуж за мужчину. Так что, гей-табу в этой клинике не существует, господа. Хотите знать, почему именно я занимаюсь случаями мужской беременности? Цезарь внимательно слушает доктора, посмотрев на него. — Он был одним из рассматриваемых пациентов. Поверьте, я счастлив, что у нас с ним родился ребенок, но в то время я так переживал, мне не хотелось терять ни мужа, ни ребенка. Медицинские достижения вообще не знали об этих случаях. Ему даже диагностировали разные синдромы, злокачественные новообразования и так далее. Мой муж через многое прошел, но, в конце концов, когда я взял на себя это дело, я знал, как с этим справиться. Сегодня зарегистрировано более 50 случаев, и это хорошо: чем больше мужчин позволяют себе обращаться за медицинской помощью, тем больше мы учимся повышать осведомленность о мужской беременности и, прежде всего, создавать лучшую тактику их наблюдения, чтобы заботиться о них до и после родов. Ли удивлен искренностью доктора. Настолько, что он даже не знает, что сказать. — Когда захочу, я могу показать вам фотографию моей семьи. И вы увидите, что это не шутка, а искусство жизни. Цезарь гладит по волосам и смотрит на Ли вона, который тихо шепчет: — Я... я не знаю, что сказать. — Я знаю, это нормально, не волнуйтесь, пожалуйста, сядьте, я дам вам воды, — подойдя к холодильнику в углу, он наливает два стакана воды и подает их паре. Ли Вон берет стакан и медленно выпивает его. — Что нам следует делать, чтобы успокоить тошноту и дискомфорт в животе? — Я пропишу протекцию, чтобы желудок не был так чувствителен к еде. Хотя, на самом деле, в течение первых трёх месяцев беременности нормально наблюдать тошноту, головокружение, рвоту и повышенную чувствительность к запахам и вкусам. Поэтому, вам следует постараться преодолеть первый дискомфорт, господин Чон. — Я не знаю, что мне можно есть... Доктор достает медицинский рецепт и начинает писать инструкции, объясняя их паре. Говорил он долго, раскладывая информацию по полочкам, а Цезарь внимательно выслушивал каждое указание, когда как Ли серьезно смотрел на доктора. — В общих чертах, вы сильный и здоровый мужчина с хорошим телосложением, поэтому в вашей матке достаточно места для правильного развития плода. При беременности у мужчин мы наблюдали, что матка всегда меньше, чем обычно, но в вашем случае всё идеально. Держите инструкцию к рецепту и лекарства. Мы можем встретиться через две недели, чтобы оценить, как все протекает. А пока, пожалуйста, отдохните, и если вы захотите позвонить мне, чтобы узнать что-то более подробное, или если вы почувствуете себя плохо, не стесняйтесь обращаться ко мне по этому номеру, который вы видите на бланке. Я буду доступен для вас в любое время. — Спасибо, доктор, что так подробно все объяснили. Мы должны это тщательно обсудить, — блондин взял у него рецепт, изучающего вертя в руке. — Мы скоро свяжемся с вами. — Спасибо, что помогли мне, — Ли Вон взял пальто, чтобы медленно надеть его. Он коротко поклонился доктору на прощание и покинул кабинет с глубоким сожалением в груди. Цезарь молча последовал за ним, покидая клинику и садясь в машину. Доктор прощается с ними и смотрит, как они уходят: "Я надеюсь, что они вернутся." В машине Ли Вон просто смотрит в окно в глубокой тишине, пока Цезарь пытается каким-то образом растопить лед, но ему в голову не приходят подходящие слова, чтобы составить предложения, которые могли бы успокоить его. Подняв руку, он гладит адвоката по щеке, хоть в ответ он и ожидает абсолютного неприятия с его стороны. Ли Вон же закрывает глаза и поворачивает лицо к прикосновениям Цезаря, чтобы приласкаться к его руке. Это похоже на то, как прекрасное животное ищет внимания у своего хозяина: такое случается редко, но когда это происходит, это волшебный и уникальный момент. Подняв другую руку, он решает нежно взять лицо Ли Вона, чтобы наконец увидеться лицом к лицу. Глаза брюнета уставшие, под глазами залегли большие круги, по которым Цезарь деликатно проходится подушечками больших пальцев, следуя маршрутом за тонкой "подводкой" его глаз. Медленно приближаясь к нему, вплоть до того, что прижаться своим лбом к его, Ли Вон ничего не говорит и не делает, он просто смотрит на Цезаря. Пальцы мафиози медленно скользят по губам, вплоть до того, что он приоткрывают ими рот и чувствуют, как клыки садятся на его любопытный большой палец, который теперь согревается влажным языком. Слившись губами в единое целое, пара топит свой скрытый страх и беспокойство в страстном глубоком поцелуе, который длится минут десять. Возможно, между каждой попыткой сделать несколько глотков кислорода, сомнения в голове Ли Вона рассеивались. А, может быть, наоборот, усиливались. И, хотя, Цезарь иногда пытался оторваться, чтобы парень мог отдохнуть, теперь адвокат сам с силой схватил Цезаря за ворот пальто и притянул его ближе, чтобы продолжить страстный поцелуй. Единственное, что можно сказать наверняка: то, что вкус и аромат его возлюбленного, настолько расслаблял, что ему не хотелось ничего большего в эту минуту, чем почувствовать, как жар их языков, который стал сладким лакомством, удовлетворял его измученное сердце.