***
Спящую Эву разбудил голос Дии: — Вставай, спящая красавица. Эва метнула недовольный взор на свою приятельницу, отметив, что та уже собралась: нарисовала кошачьи стрелки, завила локоны - в общем и целом, словно собралась на бал. — Даже не смотри на меня так!, — Дия закатила свои янтарные глаза, — Эвтида, вставай сама - не заставляй меня брать воду или звать эпистата, чтобы он тебя разбудил! Эва недовольно цокнула, саркастично подметив: — Так бы и побежала к нему, да? К человеку, который убивает таких, как мы? Прямо в логово к охотнику захотела попасть? Дия недовольно скривила брови, понизив голос, сказала: — Осторожнее с такими словами… — Да ладно тебе, — Эва лениво потянулась на кровати, — это просто шутки. — Смешно будет, если от этих твоих шуток эпистат на твоей тонкой шее сомкнет свои огромные лапы, — раздался недовольный мужской голос, — а так, Дия права. В покои вошёл высокий, темнокожий мужчина. Взгляд его не сулил ничего хорошего. — Так ты приветствуешь своего наставника, Эвтида!?, — незнакомец сплюнул эти слова, словно яд. — Так ты заходишь к нам в комнату, да, Реммао?, — Эвтида повысила голос; никто не смел на неё кричать, даже какой-то там наставник!, — Как ты посмел ворваться к нам без разрешения!? Вдруг мы были бы без одежды? — Следи за языком, мелкая паршивка, — Реммао сдерживался оттого, чтобы не перейти на повышенный голос - не хотел привлекать лишнего внимания, — иначе… — Иначе что? Что ты посмеешь мне сделать? В поселении мы все равны, Рем. Каждый из нас зависит от молчания другого, — Эва, словно обезумевшая львица, прорычала своему наставнику эти слова прямо в лицо. Тот отпрял, удивленно вскинув бровь. Вернул себе спокойный тембр голоса и вид, только набухшие желваки выдавали его внутреннюю эмоциональную бурю. Конечно, ведь Эвтида до этого момента смотреть на него боялась не то, что так пререкаться. Это открытие очень разозлило Реммао, ведь теперь манипулировать девушкой станет тяжелее - она научилась стоять за себя не на словах, а на деле. Медленно протянул: — Собирайся, — Рем подошёл к двери, напоследок бросил, — и ещё, Эва, у тебя сегодня заказ. Я прийду за тобой в полночь, — мужчина вышел из их дома. Заказ? Стоп, что? Но я не знаю, как это делать! Я в поселении третий день, до конца не выучила даже имена этих…детей Сета. А тут - заказ… Кто я вообще: Онейромант или Нейтромант? — Ты слышала, что сказал Рем? Одевайся скорее! Дия помогла своей неторопливой подруге с одеждой; выбор девушек пал на комплект цвета индиго, состоящего из топика и юбки, которые были увенчаны золотыми причудливыми узорами с самоцветами; на голове царил сонный беспорядок, поэтому девушки решили, что легче накинуть платок, чем заплести непослушные волосы Эвы.***
Эва уныло перебирала похлёбку деревянной ложкой; в горло не лез ни кусочек еды - слишком много на неё свалилось за эти три дня. — Почему не ешь?, — к столу, где сидели Эва и Дия, подошёл эпистат, — заболела? — Тебе то что? — Смеешь дерзить? — Смею. — Тогда за слова свои отвечать придётся, Эвтида. Ты же знаешь, что бывает за такие слова? Эва невольно представила, как её бьют палками или закидывают камнями насмерть псы Амена. От этого её пыл сошёл на «нет», но было поздно что-либо исправлять - уже сказала. — Знаю. Амен вскинул бровь, придумывая наказания для этой непокорной Неферут. — Ты же летописец, Эва. Вот, значит, и будешь практиковать своё великолепное письмо до самого утра. Под моим наблюдением. Этого ещё не хватало. Я, конечно, изучала иероглифы во времена Древнего Египта, но не так, чтобы писать их, не подсматривая в учебник. Ох, и попадёт мне от этого…Амена. «До самого утра», — Эва мысленно передразнила назойливого эпистата, — Но как же заказ? Сбежать из-под его соколиного взора невозможно, а узнать, что сделает со мной Реммао совершенно не хочется. Может, подойти к этому Амену, сказать, чтобы отпустил? Глупости какие! Он меня никогда не выпустит - слишком своенравный. — Совсем ты из ума выжила, Эва, — Дия тяжело вздохнула, — кто ж так с эпистатом разговаривает, а? Ты ещё легко отделалась; других бы на казнь отправил. — Ну и ладно. Выспалась бы хоть в Дуате. — Не говори так! Эва тихо рассмеялась. Она полюбила ставить Дию в неловкие ситуации, наслаждаясь её смущением, когда она что-нибудь да съязвит - ей же разгребать за своей подругой. — Дия, я хотела у тебя спросить, — начала Эва, пытаясь правильно сформулировать мысль, — а с тобой такое происходило, что ты, ненароком, оказывалась в другом времени? — Конечно. Спать я ложусь сегодня, а просыпаюсь завтра. — Не в этом смысле… Например, ты была в настоящем, а потом очутилась в прошлом. Теперь уже черед смеяться был за Дией. — Исфет, ты с Луны упала? Такого не может быть! — Дия, ты можешь залезть ко мне в голову? У Дии округлились глаза; она, словно ошпаренная, уставилась на Эву, тихо, как мышка, сказав: — Ты в своём уме!? Нет- нет- нет! — Ты - нейкромант? — Тихо. Замолчи! Ты нас всех выдашь своими неуместными вопросами!, — Дия резко встала из-за стола, — я этого больше не намеренна терпеть! Мне ещё дорогá моя жизнь, — она ушла, не обернувшись. Что же мне делать!? Я не хочу здесь оставаться!!! Не для того я жила в детском доме, лишенная родительской любви! Не для того я рвала себя на куски, чтобы попасть в этот чёртов институт! На глазах показались слёзы; Эва быстро их стряхнула тыльной стороной ладони и убежала подальше от ненавистного лагеря - ближе к реке, где она могла спокойно поплакать, не думая о том, что её кто-то заметит. Хрупкая девушка, пытавшаяся казаться сильнее, сидела на камне у прозрачного берега Нила, уткнувшись голов в подол своей лазурной юбки. Она вспоминала свою былую жизнь, где не было смертных казней за неверно брошенный взгляд, не было опасных вирусов, не было никакой опасности, кроме миссис Хале, которая могла отправить Эву к декану за малейший проступок. Слёзы лились градом, она вспоминала Исмана, который, вероятнее всего, места себе не находит. Она скучала по своей прежней жизни, по своим любим “Apple cereal”, которые она покупала каждый день в местном магазине… — Ты Эва, да? Эва подскочила на месте от резкого вопроса неизвестного ей человека. Подняла голову и увидела этого самого человека, который потревожил её в такой сентиментальный момент; быстро стряхнула слёзы, ответив: — Какая разница? — Значит, я угадал?, — мужчина тихо рассмеялся, гордый своей догадкой. — Ты кто вообще? — Ты обо мне не слышала? А жаль, — незнакомец грустно произнёс, — меня зовут Ливий Пеллийский, я - лекарь из Пеллы. — Мне эта информация ничего не даёт. — Ну, как минимум, ты перестала жалобно хныкать, — Ливий скромно улыбнулся. — Ты следил за мной, Ливий Пеллийский? — Ты смешная. Делать же мне больше нечего, как следить за каким-то некудышным писарем из Гермополя, — Ливий иронично закатил глаза, — я часто прихожу сюда, чтобы отвлечься от своей работы — всё-таки на лекаря фараона возлагаются большие обязательства перед страной — услышал, что я тут не один, поэтому решил проверить, кто там так жалобно плачет, нужна ли помощь; а тут ты оказалась, грустная такая, аж на душе тошно стала от твоей жалобной песни. — Убедился, что не нужна мне помощь твоя?, — Эва поморщилась, — я хочу побыть одна. — Эва, я бы не был лекарем, если бы так легко опускал нуждающихся в помощи, — Ливий аккуратно присел на близлежащий от Эвы камень, — я умею лечить не только телесные раны, но и духовные. Выговорись мне, я никому не скажу. Обещаю, — в честь подтверждения своих слов Ливий приложил руку к сердцу. — Спасибо за предложение, но я откажусь, — сказала Эва. — Очень жаль. Я уже приготовился по-мастерски выдавливать слезу. Эва испепеляюща посмотрела ему глаза, отчего Ливий поспешно добавил: — Шучу, Эва. Не принимай всё в штыки. С этими словами Пеллийский встал, отряхнул свою одежду, оставляя Эву в полном одиночестве.***
Смеркалось. Эва, взяв все свои принадлежности для письма, спешно шла к дому Амена, где она должна была отбывать свое наказание. Подойдя к дому эпистата, девушка постучалась. Спустя несколько минут раздался щелчок, дверь отворил Амен; грозно окинул Эву взглядом. Затем жестом показал пройти внутрь дома. Эвтида повиновалась. Оказавшись в его доме, девушка обомлела от красоты убранства - шелк, золото, искусно сделанная мебель, изобилие фруктов на подносе… Эва хотела остаться тут навсегда. Если я и останусь в этом веке, то жить буду только в роскоши. Исфет, о чём я думаю! Эва совершенно не заметила, как стала вливаться в общество других поселенцев - она стала повторять это слово «Исфет» постоянно, заменив им все другие выражения. — Писать будешь здесь, — Амен указал на подготовленный столик, сделанный из красного дерева, — будешь заниматься здесь столько, сколько я скажу. Поняла? — Да…Господин. Эва слушала, как к Амену обращались Реммао, Дия и другие люди из поселения, конечно же, следовала их примеру. Эва села за стол, расположила все необходимые атрибуты для письма и приступила к муторному и скучному ремеслу - написанию иероглифов. Амен же сел за свой рабочий стол, потеряв интерес к пишущей Эве. Подавись своими иероглифами, Амен. Век помнить будешь их и меня! Спустя сотни исписанных кривыми символами папирусов и уйму затраченных нервов Эвы, Амен произнёс: — Молодец, непокорная Неферут. В глазах Эвы промелькнула мысль, что её пытки закончились, наконец. Но не тут-то было, Амен вернул Эву с небес на землю: — Ты пишешь, словно первый раз взяла перо. Ещё потренируйся. — Господин, но ты же похвалил… — Я похвалил твою выдержку и упорство, а не твоё письмо, Неферут. С этими словами Эва вновь взялась за невзлюбившееся девушке перо. Амен же достал различные склянки с различными маслами и начал втирать их в свою белоснежную кожу. Эвтида пыталась сосредоточиться на папирусе, но взгляд то и дело скользил по его рельефной фигуре, как он умело выливает содержимое баночки на кожу. Когда его руки дошли до его спины, он недовольно вздохнул - не получалось увлажнить спину. Тогда Эвтида, сама того не ожидая, предложила: — Господин, тебе помочь..? Амен обернулся к Эве, выжидающе посмотрел на неё, а потом протянул склянку. Эва вылила холодное лавандовое масло себе на руку, начала аккуратно растирать его по спине Амена; рука скользила нежно, не оставляя ни единого сухого места на коже эпистата, девушка, забывшись, стала обмазывать грудь могущественного мужчины. Он прерывисто вздохнул, когда Эва позволила себе такую выходку, но не остановил её; напротив, он ждал её дальнейшие действия. Эва разминала ему его плечи и лопатки, когда же её рука оказалась на прессе Амена, он схватил девушку за руку, приводя в чувства: — Эва, ты устала. Можешь идти к себе. — Конечно, Господин. Обескураженная Эва всю дорогу до дома прокручивала в голове произошедшее. Кто тянул её язык, чтобы предложить сделать такое? Никто. Почему ей это понравилось? Никто не знает. Войдя в дом, девушка увидела своего ненавистного наставника, облаченного в черную мантию. Вспомнился их утренний разговор. — Я заждался тебя, Эватида. Пора отправляться на заказ.