В сто раз к тебе ближе

Ричард не понял замысла Рокэ, но ему было в общем-то все равно, как именно проводить время в ожидании окончания обязательных танцев. Айрис, конечно, Ричарду не обрадовалась, она ждала, что к ней подойдет Рокэ, упорно игнорируя, как тот держит дистанцию. Ричард отчего-то совсем не ревновал к сестре, скорее жалел ее и боялся, что она невольно подставит себя или Рокэ. Если бы Рокэ, именно что, пришлось жениться на Айрис — Ричард бы не простил, но пока он думал лишь о том, как сестре может быть неприятно или обидно. У Ричарда так и не появилось учителя танцев, пару раз он приходил на занятия Айрис, но бесил ее настолько сильно, что перестал. Впрочем, все другие уроки Рокэ как-то сами собой улучшили и этот навык. Ричард стал двигаться увереннее, чувствовать свое тело лучше. Оно больше не казалось чужим и неуклюжим, а основные шаги Ричард все же знал, и теперь они просто получались гораздо более естественными и даже… грациозными. Пусть сам себе Ричард таким не казался, но больше его не печалило, что ему не сравниться ни с Рокэ, ни с Лионелем, ни с Эстеном, ну а, тем более, с Вэлом, который был словно создан для этого дела. Айрис глядела недовольно и молчала, Ричард тоже не отвлекался, даже не смотрел на других танцующих, только когда Рокэ с королевой оказались рядом, и оба одарили их улыбками, благодарно улыбнулся в ответ. Даже Айрис чуть повеселела и неожиданно заговорила: — Что ты думаешь о Колиньяре? — с обычной прямотой спросила она. — Танцует отлично, — хмыкнул Ричард. — Он, вообще… такой знаешь, все делает на отлично. Хотя иногда ведет себя, как придурок. — Иногда? — Айрис фыркнула. — Ты хоть понимаешь… — Понимаю, и побольше тебя, — отозвался Ричард. — Мы не в Надоре, Айрис, и совершенно необязательно повторять себе матушкины заклинания. Она и Алву обзывает по всякому, с чего бы ей быть правой насчет Колиньяра, которого она и не видела никогда? Айрис моргнула, почти сбилась с такта, но Ричард легко поддержал ее, уводя от ошибки. — Алва выделил его и, возможно… будет приглашать к себе, и тебе не стоит… Айрис, это ведь глупость, делить людей просто по происхождению. И если бы эту мысль сказал тебе Ро… монсеньор, ты бы с радостью согласилась. Ричард вздохнул, они с сестрой никак не могли понять друг друга, и иногда Ричарду казалось, что оба они видят вовсе не друг друга, но мать? Словно на мир смотрят одними глазами, а друг на друга — ее? Как через мутное стекло. Айрис, видно, задумалась о чем-то похожем, снова чуть не сбилась, но больше не спорила, и они дотанцевали вполне успешно. Ричард усадил сестру на диван, и тут встретился взглядом с графиней Рокслей. Та смотрела благосклонно, с интересом, и Ричард улыбнулся ей, а потом вдруг понял, что это значит. То было безмолвное приглашение к танцу, и Ричардом овладел странный кураж — Рокэ ведь сказал, что у него еще два танца, а значит у Ричарда тоже. И, принеся сестре вина, он подошел к графине. — Вы позволите? — Ричард склонился перед ней. — Я рада, что вы решились, — графиня улыбнулась. — Хорошо, что ваша сестра вышла в свет, ведь похоже поэтому и вы впервые вышли танцевать, герцог. Отчего же вы так стесняетесь? Или все дело в Алве? Первый маршал совсем засмущал вас и… не спешит отпустить от себя, лишая стольких удовольствий… Она сверкнула глазами насмешливо и чуть сильнее сжала руку Ричарда. Взгляд ее говорил ему быть смелее. Графиня танцевала уверенно, не задумываясь. — Как ваша матушка? Как я понимаю, вы бунтарь, Ричард, она бы вас не отпустила. Что за люди вас окружают… Ричард чуть улыбнулся, искусство светских бесед тоже начало поддаваться ему. — Матушка здорова, но что вы… Я не бунтарь, я глава Дома Скал. Уже выходя в новом танце с Ирэной, урожденной Придд, Рокэ пронаблюдал, как Колиньяр поравнялся с Приддом-младшим, прежде чем исчезнуть после, а Валентин пошел на балкон, не иначе, подышать воздухом. Рокэ лишь чуть усмехнулся, стараясь припомнить, что сказала ему Ирэна, и не обращать ее внимание на происходящее. Ирэна была проницательна и наблюдательна, и то могло сулить сложности, но она все равно посмотрела в ту же сторону. — Балы столь утомительны, — проговорил Рокэ, отвлекая ее. Ирэна подняла на него задумчивые глаза и ответила почти равнодушно: — Для вас, герцог. Даже для меня. Но не для тех, кому только семнадцать лет, — она не улыбнулась, но Рокэ уловил в ее голосе и взгляде… Нежность? Она действительно волновалась о брате, хоть мастерски умела скрывать свои чувства. Рокэ перехватил Ирэну покрепче и не стал спорить, зато решил увести ее мысли подальше от запретных тем: — Вы правы… Как думаете, вашего брата может увлечь Айрис Окделл? Ирэна моргнула, лицо ее осталось совершенно обычным, строгим, но текст шел с ним в разрез: — Герцог, вы бредите. Как бы моему отцу это ни казалось привлекательным. Не надейтесь. — Считаете, вашему брату не время влюбиться? Рокэ ступал по тонкой грани приличий, но Ирэна его не остановила, напротив, в ее глазах, наконец, мелькнул интерес и даже задор. — Думаю, мой брат уже некоторое время, как влюблен. Но скрытен. Не знаю, кто его избранница, но сердце его закрыто. Рокэ кивнул, и в этот момент заметил Ричарда. Тот танцевал… И само по себе это оказалось вдруг удивительным. Все они недооценили Ричарда. Он танцевал много лучше, чем думал, и смотрелся отлично. Высокий, статный, с непослушными этими его волосами — блистательный во всех отношениях. Он танцевал решительно, дерзко и… с графиней Рокслей, пока та ему улыбалась. Скука молодой матери явно покинула графиню, она соблюдала приличия и не флиртовала, но по всему было видно, что Ричард нравится ей все больше. И было ясно как день, что дело не в его умении поддерживать беседу! Ричард был поразительно не создан для этих душных разговоров. С ним и правда было о чем говорить, не замечая как спешат часы и убегает время, но на светских приемах Ричард предпочитал молчать. Рокэ, обычно, хватало и взгляда. Только сейчас Ричард на него не смотрел. Рокэ прикрыл глаза и подавил невольный, неизвестно откуда родившийся вздох. Ему не с чего было тревожиться, на самом деле. Графиня Рокслей была не худший выбор. И пусть Рокэ не мог определить в чем суть, но… волнение поднималось изнутри волной и подступало к горлу. Рокэ улыбнулся лишь ярче, ведя Ирэну все увереннее. И поразительно больше не взглянул на Ричарда до самого окончания танца. Проводив графиню Рокслей, Ричард чему-то скупо улыбнулся, обернулся, Рокэ знал — он ищет его взгляда, но вместо того перед Окделлом предстала Иоланта Манрик. Ричард предпочел снова оставить Айрис, но той повезло: Лионель, заполучивший, наконец, свой рай на несколько недолгих минут в предыдущем танце, оказался достаточно расположен. А может быть наоборот, зол, на таком расстоянии невозможно было разобрать, но он пригласил Айрис, и она с радостью согласилась. Рокэ и не заметил, кого ангажировал теперь. Грудь его вздымалась и опадала, дыхание сделалось рваным. Воздуха было то ли через чур много, то ли не было вовсе. Рокэ заставил себя сосредоточится, и обнаружил, что танцует с с герцогиней Колиньяр, матушкой Эстебана. «Леворукий ее возьми!» Рокэ бросил быстрый взгляд на Жоана, тот не выглядел довольным, а вот Урсула пребывала в приподнятом расположении духа. — Герцог, я… Мы польщены и рады вашему вниманию. Эстебан всегда восхищается вами. Поверьте, вы не пожалеете. — Я никогда ни о чем не жалею, эреа, — откликнулся Рокэ. — А ваш сын талантливый юноша, подающий надежды. Мне жаль, что его эр… — Так его не ценит, — завершила Урсула. Рокэ ушел в па, позволяя герцогине кружиться, вздымая бархат платья. — Вы великолепный танцор, герцог… — Надеюсь, что Жоан мне это простит, эреа, — Рокэ усмехнулся. Он снова не смотрел, но, казалось, видел, как Ричард ведет Иоланту. И настроение Рокэ колебалось, как пламя свечи на ветру. Он вроде бы был доволен, но на самом деле ему не нравилось все. А больше всего тонкий стан Иоланты и ладонь Ричарда на ее талии. — Следующий танец я подарю мужу, и все разрешится. Он танцор не хуже, и ему стоит развеяться, но мне нужно было поговорить с вами. Все же речь идет о моем сыне. Вы… возьмете его под свое крыло? — Именно, как и ее величество. Вам не показалось, — Рокэ не хотелось затягивать разговор и предпочел говорить прямо, не оставляя Урсуле места для интерпретаций. — Жоан во всем видит заговоры… — Это отличное качество. Но… Я даю вам слово. Урсула выдохнула и засияла, вряд ли она была близка с сыном, но терять единственного наследника не собиралась. — Мы премного благодарны, герцог, но… как же Окделл? Вот теперь Рокэ мог беззастенчиво отыскать Ричарда взглядом. И смотреть не отрываясь. Точно понимая, что сходит с ума. Что там они с Ирэной говорили о семнадцатилетних? Рокэ не дал бы себе больше. И был слишком умен и честен с собой, чтобы не определить ревность. Яркая и живая, она горела все ярче. Рокэ легко удерживал реальность, но считал секунды до конца танца. — Отлично смотрится и ведет даму крайне уверенно. Теперь найдется не мало желающих… — Рокэ осекся, но лишь улыбнулся, приподнимая одну бровь, прежде чем сделаться снова сосредоточенным. — Вам не стоит беспокоиться, Урсула. Рокэ намеренно позволил себе назвать герцогиню по имени. Это был один из простых способов сблизить дистанцию и обеспечить доверие. — В стенах моего дома ваш сын всегда будет в безопасности. Я не жду разжечь войну. Даже наоборот. Вам стоит присмотреться к герцогу Окделлу. Оценить его вне слухов о нем. — Слухи меняются, господин герцог. Рокэ, — добавила Урсула, явно отзываясь на приглашение. — Последние о том, что Ричард Окделл один из героев Варасты. — Это так, — просто отозвался Рокэ. — Я рада. Странно предполагать такое, но… может быть, юноши сумеют примириться теперь? В непосредственной близости от вас, говорят, случаются чудеса. Или это тоже слухи? — Это страницы истории, — откликнулся Рокэ. Он не ждал подобной беседы, но… верил, что Урсула Колиньяр сумеет быть достаточно убедительной и повлиять на мужа. Рокэ знал, что не нравится Жоану, как знал, что Жоан не посмеет мешать Рокэ протежировать его сыну. Это сулило слишком большой успех, чтобы герцогу Колиньяру помешали глупые человеческие разногласия. А конфликтов с Первым Маршалом Талига у вице-кансильера никогда не было. Рокэ повел наконец-то Урсулу к мужу. Жоан принял руку жены и даже чуть поклонился. Рокэ поклонился тоже, вся воля уходила на то, чтобы не обернуться резко, не спешить слишком. «Ричард…» Рокэ не сумел бы собрать фразу. Чувств оказалось слишком много: им было тесно в груди, а сердце колыхалось и трепетало, словно танцевало. Не в ритме королевских бальных танцев, а под резкий рваный, запальчивый бой кэналлийской гитары. Ричард передал девицу Манриков брату, и пошел К Айрис. Лионель не оставил ее, беседовал о чем-то, что вызывало у Айрис легкую улыбку и, кажется, хорошее настроение. Когда Ричард оказался рядом, Ли улыбнулся ему и не удержался от сарказма: — О, похоже семейство Алва покидает бал, — отметил он, наблюдая как брат и сестра Окделл отчаянно краснеют. Ричард, впрочем, собрался быстро, поклонился Лионелю и подтвердил сухо: — Да, монсеньор сказал, что нам с сестрой пора. Лионель, отказавшись от дальнейших игр, сказал просто: — До скорого свидания, герцог, — а потом поклонился Айрис: — Эрэа, я был счастлив танцевать с вами. Ли почти не лукавил, уводя Айрис от Ричарда, он получил возможность лицезреть воистину выдающуюся вещь: ревность Рокэ. Тот теперь шел к ним, едва ли понимая, насколько воинственно сейчас выглядит. Он поймал Ричарда за локоть, и мальчишка, конечно, не удержался: посмотрел на него в ответ так откровенно, что… Лионель моргнул, и поспешил исчезнуть. Смотреть на ревность Рокэ стоило издали, чтобы не зацепило. Глаза Рокэ сверкали недобрым огнем, Ричард и забыл уже, когда видел их такими. Как забыл и о людях вокруг, он чуть приоткрыл рот, шагнул к Рокэ, и тут опомнился, потому что услышал вопрос сестры: — Мы и правда уходим? В голосе Айрис было столько растерянности и огорчения, что любой бы заметил. А Рокэ был не в пример внимательнее любого. — А вы хотите остаться? Рокэ сдержал досаду в голосе, но его хватка на предплечье Ричарда невольно стала жестче. Естественно, Айрис не хотела уезжать, но Рокэ совершенно не подумал об этом, когда они говорили с Ричардом о трех танцах. — Может быть, еще хоть пол часа? Монсеньер, пожалуйста… Айрис настаивала, и ее непосредственность убивала, Рокэ незаметно скрипнул зубами. Он чувствовал сейчас все так, словно… Ричарда у него отнимали. Весь свет был против них. Один Леворукий знал, чего Рокэ стоит улыбаться. Он подозревал, что улыбка похожа на оскал, но хотелось лишь резко развернуться на каблуках и утащить Ричарда за собой, подальше от всех этих глаз, взметая за ними полы праздничного плаща. Нестерпимо пафосного, но такого уместного, напоминающего вороновы крылья. Рокэ выдавил: — О… эреа… Мечтая сказать, как вот сейчас он по-настоящему ненавидит глупую девчонку. И в полной мере понимая Колиньяра. Который, видно, уже заполучил свои поцелуи. На балконе или под балконом. И лучше бы — под. Только истории о Ромео и Джульетте им не хватало. По счастью, Ли уже скрылся на балконе, проводив Катари взглядом заточённого демона, скрытого под улыбкой змея искусителя. Рокэ же смотрел на Ричарда, скользя взглядом в его ворот, мысленно распуская колет… Им предстояло ехать в карете втроем. И не могло быть ситуации ужаснее. Создатель явно испытывал терпение Рокэ. Было так нужно коснуться Ричарда немедленно, целовать его сейчас, дать ветру право вырваться из груди, захлестывая Ричарда и унося его за собой. Рокэ уже искал предлог, но с ними вдруг поравнялся Вальтер Придд. Он учтиво кивнул, а потом уставился на Айрис. Рокэ похолодел. И собрался: чувствам должно было отступить. Нужно было держать себя в руках, нужно было… Уступить и пригласить Айрис самому, потому что… Вальтер Придд был опасен. Хорошо хоть, что увлеченный своими мыслями, он не искал сына! И танец этот давал безумцу Колиньяру время. Рокэ знал точно: иногда и пять минут бесценны. Вальтер уже поздоровался, уже заговорил и уже протянул к Айрис раскрытую ладонь: он звал Айрис. Это было так ожидаемо, и Айрис уже доверчиво протянула ему руку. — Еще пять минут, пожалуйста, — попросила она, не таясь, и Рокэ чуть не прикрыл лицо ладонью. — Маршал, я мешаю вашим планам? — уточнил Вальтер строго. — Ничуть, — ответил Рокэ, почти проклиная старшего Придда, а следом за ним и себя. Айрис… Совсем счастливая сейчас, не ведая страха, шла по залу с человеком, который мечтал бы уничтожить ее брата. Рокэ же отпустил руку Ричарда и произнес тихо: — Юноша, следуйте за мной, — и просто пошел вперед. Странный запал его, никак не получая разрешения, вовсе не гас. Память гадко подсовывала ему танец Ричарда с девицей Манрик. Невозможно глупой, но такой хорошенькой? Юной? И… женственной. Женщиной, Леворукий ее возьми! Рокэ знал, что не разумен, но… он уже не мог поделать ничего, кроме как увести Ричарда за собой хотя бы на один этот танец. Тем более, что карета не могла их спасти, а Айрис жаждала светской жизни и внимания. Так просто в ее положении, так естественно, но так не вовремя! Впервые Рокэ попросил у Создателя о милости и о терпении. Но Создатель, кажется, не слышал его. А Леворукий благоволил безумствам. Ричард легко попадал в быстрый шаг Рокэ, они оставляли позади зал, и Ричард на ходу сказал: — Я думал мы уезжаем, я… Ричард чувствовал настроение Рокэ и волновался, не понимая, что пошло не так. Ему казалось, что всего-то полчаса назад, они стояли втроем с Лионелем и шутили о танцах, и вот теперь… Ричард обжегся о взгляд Рокэ. Тот остановился внезапно и смотрел так… Ричард спросил тихо: — Я опять не так? Но… Он хотел бы обнять, коснуться, но просто смотрел. И помнил, как это было раньше, когда Рокэ отсылал его, и вот это было действительно страшно. Рокэ обвел Ричарда взглядом, это оказалось так сильно, так много, словно настоящее прикосновение. Рокэ уже чувствовал кожу Ричарда и видел, как она, поразительная, без тени загара, белеет в темноте. Ричард светился изнутри пусть ничего не знал об этом. Рокэ проигнорировал напряженный, почти напуганный взгляд Ричарда, но скользнул ладонью в его волосы на затылке и, резко толкнув Ричарда к стене, накрыл его губы. Времени было мало, и оно уходило стремительно. Рокэ знал, что ему не унять своей жажды. Но любовь его пылала внутри беспощадным, безудержным огнем, каждую мышцу сводило до боли. Рокэ целовал Ричарда так, словно отбирал, словно крал и воровал его у мира и момента, у всех ожиданий и правил. Губы Ричарда были податливыми и мягкими, а дыхание — горячим и прерывистым, а стоило приблизится, как страх ушел из его взгляда. Потому что Окделл вообще-то был бесстрашным. Безрассудным. Отчаянным и честным. И он уже обнимал. И дышал, обещая. Рокэ знал лишь одно — у них семь минут и нужно остановиться. Это был лишь глоток посреди пустыни, но он придавал сил. Позволял Рокэ знать, что… Девица Манрик не могла понравиться Ричарду слишком-то. Рокэ, вроде бы, все знал об этом, но так трудно оказалось верить. А следовало быть внимательным, чтобы уловить чужие шаги и чужое дыхание. И Рокэ старался слушать мир вокруг, хотя в уши било сердце. — Ричард, — вышептал он Ричарду в ухо, прикусывая мочку, и притянул его к себе ближе, мешая им обоим дышать. Не было другого воздуха, чем тот, что они выдыхали друг в друга. И мир вокруг резонировал и плавился от жара. Стекал по плечам, а Рокэ так… так любил… Так глупо и так неуместно, так, Леворукий возьми, несдержанно. Рокэ прощал себя за это и давал себе и Ричарду время, целуя глубоко, но нежно. А потом растворялся в том, как Ричард отвечал. Бесстыдно и смело, вползая языком. Рокэ состоял из любви, но звал волю. Она была огромной и привычной. Рокэ считал от десяти до ничего, пока целовал. Точно зная, как отпустит. И он отпустил — лицо его пошло рябью, чтобы обрести привычное выражение. Рокэ поправил ворот рубашки Ричарда. — Каждая секунда без тебя — мучение, — признался Рокэ. — И мы едем домой. Но я поеду на Моро. Стану сопровождать карету. Это был самый простой способ. Рокэ точно знал: так ему будет проще ждать. Так он даже сможет не ненавидеть Айрис. Так он точно сможет остаться молодцом. Только так он и сможет… Рокэ провел ладонью по лицу Ричарда, по глазам, по носу по губам. Ричард потрясающе коснулся его пальцев губами, и Рокэ усилием отнял руку, коснулся виска Ричарда губами. И выдохнул решительное: — Пойдем. Ричард кивнул, улыбаясь шало, словно вообще ничего не понял, хотя понял он все. Рокэ отпустил руку Ричарда лишь при входе в зал. Он уже нашел Айрис среди вальсирующих пар, танец взял свой последний аккорд, и Рокэ знал, что через полчаса его жизнь, что остановилась начнется снова. Тогда, когда Ричард войдет в его спальню. Ричард смотрел, как Рокэ уходит: стремительный и резкий — и любовался. И от мысли, что Рокэ будет ждать его, Ричард едва ли сам не летел над паркетом. Он поймал руку Айрис, простился с отцом Валентина, уже в дверях заметил благосклонную улыбку Ее Величества. Айрис больше не спорила, даже не казалась недовольной, а, может, Ричард уже не мог заметить этого. Его мысли далеко опережали его действия. Карета, конечно, тащилась ужасно медленно, но Ричарду слышался стук копыт Моро… Во дворе особняка он едва сумел подать Айрис руку, помогая ей выбраться из кареты. А потом почти побежал, ведь Моро уже стоял тут же, тогда как плащ Рокэ мелькнул на крыльце. Ручка двери, которой вот только что касался Рокэ, показалась Ричарду почти горячей, но он не боялся обжечься.