Headlights of a Truck

      В ушах Кейла стоял гул. Он не утихал уже несколько дней. Он звучал в его голове и сотрясал кости.       Кейла затошнило.       Он почувствовал отвращение.       От себя.       Как легко он отказался от своей личности Ким Рок Су. Как легко было притвориться Кейлом.       Лицо Дерута выжжено в его записях.       Скорбящий отец. Потерял жену.       И его сын.       И он даже не знает.       Скорбящий отец. И Рок Су притворялся его сыном. Но Кейла не было. Не смерть, но какая разница?       У него в ухе послышалось жужжание.       Это не прекращалось с тех пор, как Дерут плакал перед ним.       Скорбящий отец.       У него в ухе послышалось жужжание.       И Ким Рок Су не знал, что делать.       Он не знал, что делать.

***

      Обесцвеченные листья снаружи, падающие с деревьев один за другим, сигнализировали о приближении осени. Скоро был его день рождения.       Кейл - Ким Рок Су? - отвернулся от окна, когда открылась дверь, поднял голову, прислонившись к прохладному стеклу.       — Молодой господин?       Рон позвал, и Ким Рок Су Кейл? - поднял глаза. Ему стало интересно, было ли беспокойство, которое он увидел во взгляде дворецкого.       В голове у него гудело. В ушах звенели помехи.       Сколько дней прошло? Он не знал.       Если это и вызывало беспокойство, то не из-за него.       Не для него.       Для пропавшего мальчика.       Для мальчика, который плакал из-за своих родителей.       Для мальчика Рок Су ничего не мог сделать.       — Граф готов встретиться с вами.       — Хорошо, спасибо.       Он в последний раз выглянул наружу. Скоро его день рождения. Его день рождения и день рождения-       Что бы ты сделал?       Чхве Чжон Су. Ли Су Хек.       Ким Рок Су очистил свой разум, когда постучал, тщательно очистил лицо от эмоций, когда вошел в комнату.       Это был конец.       Дерут улыбнулся ему с дивана и помахал рукой. В выражении его лица было что-то нервное, но также и обнадеживающее.       У Рок Су скрутило живот.       Это должно было закончиться раньше.       Он подошел, встал на несколько шагов перед мужчиной и без долгих предисловий опустил голову.       — Я должен извиниться перед тобой, - его голос был ровным, и он не поднял глаз, не пошевелился, когда Дерут поднялся на ноги. Тревога и беспокойство на его лице.       — Что случилось? Тебе не за что извиняться, Кейл. Совсем не за что.       — Да, - согласился Рок Су.       — Кейлу не за что извиняться, – и мягко это сказать было нельзя, – но я не он.       Наступила тишина, а затем кто-то прошептал.       — Что?       — Я приношу извинения за ложь и введение вас в заблуждение, - Ким Рок Су поднял глаза и уставился в дрожащие зрачки графа.       — Я не твой сын Кейл.       Жужжание прекратилось. Помехи рассеялись. Его разум прояснился.       Глаза Дерута задрожали, замешательство и обида на его лице уступили место доминированию.       — Кейл Я... - он сглотнул.       — Я не понимаю. Что случилось?       Он опустился на колени, чтобы приблизить мальчика к себе, но рыжий отступил на шаг.       Рок Су бесстрастно наблюдал, как на лице мужчины росла обида.       Он смутно осознавал, что все те оскорбления, которые извергались в его адрес, когда он стал руководителем группы, были правы.       Он был ублюдком. Жестоким и пустым.       Что он сделал?       Это были реальные люди. Люди с жизнями. С мыслями и эмоциями. Не истории в романе. Отец, который любил своего сына.       — Твоего сына здесь больше нет. Он в безопасности, но его здесь нет. Я не он.       Рот Дерута шевельнулся, но с него не сорвалось ни слова. После нескольких попыток он, наконец, спросил.       — О чем ты говоришь? О чем ты говоришь?!       — Я переселенец.       Дерут выглядел безнадежно потерянным, проведя рукой по лицу, прежде чем издать нервный смешок.       — Кейл, я... что случилось? Тебе больно? Это какая-то шутка? Пожалуйста, я не понимаю.       Ким Рок Су снова опустил голову. Это было меньшее, что он мог. Это было единственное, что он мог сделать.       — Пожалуйста, позвольте мне объяснить.       Глаза Дерута были дикими, различные эмоции боролись за господство, и его глаза искали что-то во взгляде другого, в глазах его сына, чего он не мог найти.       Его сын пропал.