Limitations

Проблема дружбы с умными людьми заключалась в том, что они, как правило, раскусывали ее еще до того, как она могла заставить себя заговорить о чем-либо. Сёко раскусила ее с самого начала, и Утахиме не собиралась обманывать себя, думая, что с Мэй Мэй все будет иначе. Они знали друг друга много лет, вместе учились в школе, и поэтому женщина могла читать ее, как книгу. Не помогало и то, что Утахиме вообще плохо умела скрывать происходящее. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие, но, надо признать, легко раскалывалась. Она винила Годжо, но такое случалось и с другими. Но в основном это был он. Мэй Мэй провела пальцем по краю бокала. — Ты уверена, что не хочешь бокал? Это действительно единственный в своем роде. — Вполне, — ответила Утахиме с вежливой улыбкой. — Ты также не голодна? — спросила Мэй Мэй, указывая своим бокалом на почти полную тарелку еды Утахиме. Утахиме взглянула на свою тарелку. Она передвигала еду, пытаясь создать впечатление, что она ест, но, честно говоря, съела немного. Когда она заказала еду, которую всегда брала, ей казалось, что она вкусная, но когда ее поставили перед ней, у нее свело живот. Утахиме думала, что она не сможет удержаться, если откусит хотя бы шестой кусочек. — Неважно себя чувствуешь? — продолжила Мэй Мэй. — Тебе не нужно было выходить... — Нет, я хотела тебя увидеть, — быстро ответила Утахиме. — Я была так занята работой в последнее время. По крайней мере, это было правдой. После того дня с Сёко навалилось одно дело за другим. В основном ее занимали ученики, но потом ей пришлось вместе с другими учителями обсуждать новые правила, а затем появились случаи с проклятиями, которые требовали ее внимания. Вся эта работа была замаскированным благословением, отвлекая ее и не оставляя времени подумать о том, что происходит. Так продолжалось до тех пор, пока она не вернулась в свою комнату и не обнаружила, что устала до чертиков. Она не помнила, чтобы когда-либо в своей жизни была настолько измотанной. Даже сейчас ей казалось, что она вот-вот заснет за столом. — Ты спала...? — Просто задай этот чертов вопрос, — отрезала Утахиме. Для нее было нехарактерно так огрызаться на Мэй Мэй, и она извиняюще опустила свой взгляд. Временами она бывала вспыльчивой, так что этот случай ничем не отличался от других. Кто знает, не станет ли ей еще хуже. Неужели она проведет следующие полгода, извиняясь перед людьми за свое поведение, если решится на это? К счастью, Мэй Мэй ничуть не смутилась, даже когда сказала: "Ты ведь беременна". Даже не вопрос, а простое, прямолинейное утверждение. Утахиме глубоко вздохнула, ее взгляд по-прежнему был устремлен на нижнюю часть чьего-то стула за другим столом. — Похоже на то. — Ох, Утахиме, — вздохнула Мэй Мэй, ставя свой бокал с вином. — Как ты могла? Ты знаешь, как дорого стоят дети? У них ужасные тарифы. Одно дело - учить детей, но за них не нужно платить, если не считать морщин и седых волос. Это не должно было быть смешно, но Утахиме рассмеялась, прижимая руку ко рту, чтобы не смеяться слишком громко. Когда она снова подняла взгляд, то обнаружила, что Мэй Мэй понимающе улыбается. Возможно, она не совсем шутила, но она всегда знала, как придумать шутку, которая поднимет настроение в компании. Ее самодовольное, но честное отношение всегда заставало людей врасплох. Мужчины любили высмеивать женщин за то, что они любят деньги, а она бежала с этим до самого банка. — Я знаю, — сказала Утахиме, когда успокоилась. — Ну, я точно не знаю, но предполагаю, что это пожизненные расходы. Я начала думать о том, сколько стоит обучение в школе Киото, и у меня закружилась голова. — Не уверена, что соотношение затрат и выгод в твою пользу, — поддразнила Мэй Мэй. Утахиме закатила глаза: — Это точно не так. — Кто еще знает? — спросила Мэй Мэй. — Только Сёко, — ответила Утахиме. — Я ходила к ней, чтобы она подтвердила это. Мэй Мэй подняла одну бровь. — Ты поехала в Токио одна, только для того, чтобы пройти тест? — Я не знала, что еще сделать, — призналась Утахиме. Она поиграла со стаканом воды на столе, небрежно покрутив его в руках. — Я была немного... в панике. — Видимо, да. — Мэй Мэй на мгновение задумалась. — Значит, больше никто? — Утахиме молча покачала головой, а Мэй Мэй снова взяла бокал с вином и поднесла его к губам. — Даже Годжо? Утахиме смахнула прядь волос, упавшую ей на лицо. — Неужели все об этом знают? — Ну, честно говоря, я не была уверена, — пояснила Мэй Мэй. — Не то чтобы ты хорошо скрывала свою нелепую версию флирта. Румянец запылал на лице Утахиме, даже на ее шраме. —Это не... — Он даже не изменился со времен школы, — спокойно продолжила Мэй Мэй. — Конечно, я надеялась, что ты будешь умнее и не поддашься на обаяние Годжо. Он флиртовал со мной, и как бы я ни была уверена, что с ним можно хорошо провести время, не думаю, что он сможет себе это позволить. Утахиме пристально посмотрела на нее. — Ты хочешь сказать, что я дешевка? — Нет, — сказала Мэй Мэй. — Ты слишком хороша - особенно для него. — Она отпила глоток вина и протянула его перед собой, вращая жидкость в бокале гораздо изящнее. — У всех нас есть потребности. Я встречалась то тут, то там, когда мужчина предлагал что-то стоящее, но ты не встречалась как следует уже много лет. Ты даже не говорила ни о ком, а когда говорила в последний раз, то рассказала мне все самые сочные и пикантные подробности. Единственная причина, по которой ты этого не сделаешь, - если это будет кто-то из знакомых, с кем тебе будет неловко признаться, что ты переспала. Было неловко. Когда они с Годжо впервые сделали это, она знала, что никогда не сможет рассказать об этом ни Мэй Мэй, ни Сёко. Прошло несколько лет после того, как они все закончили учебу. Годжо был все тем же самодовольным и маленьким засранцем, каким был тогда, но, по общему признанию, он стал еще красивее. Его грубоватый и немногословный характер то ли сгладился, то ли он научился лучше его скрывать, но ему по-прежнему нравилось нажимать на ее кнопки. Он выводил ее из себя, она сопротивлялась, а потом это просто случалось. Боже, по крайней мере, он не был у нее первым. Она не смогла бы справиться с его эго. Это должен был быть единственный раз в жизни - и, честно говоря, она планировала, что это будет просто разовый случай, который она сможет забыть и никогда больше не вспоминать, - но потом они переспали во второй раз через несколько месяцев, в третий раз через год и так далее. Один раз это случилось на ее двадцать седьмой день рождения после того, как они все вместе вышли из караоке-бара. Она должна была вернуться в отель вместе с Мэй Мэй, но потом Годжо проскользнул в такси, назвал адрес, и им едва удалось приехать, не травмировав водителя. Ух, это было так неловко. — Так он ныл, что не хочет пользоваться презервативом? — спросила Мэй Мэй. — Я его знаю. Он идиот, эгоист и достаточно самолюбив, чтобы считать это нормальным. — Не каждый раз, — призналась Утахиме, — но не потому, что это его раздражало. Мэй Мэй лукаво посмотрела на нее. — Слишком увлеклись моментом? Неужели он настолько страстный любовник, что ты потеряла всякое чувство собственного достоинства? Утахиме не собиралась удостаивать это ответом. — Кроме того, я принимала противозачаточные средства, так что это просто какая-то нелепая случайность. Этого не должно было случиться. — Но это произошло. — Мэй Мэй смотрела в свой бокал с вином. — Учитывая, кто он такой, некоторые могут назвать это судьбой. — Я думала, ты веришь только в то, что материально, — сказала Утахиме, не впечатлившись. Мэй Мэй, в свою очередь, усмехнулась: — Ты права. Я не верю в такие вещи. С другой стороны, у тебя будет много людей, которые будут совать нос в твои дела. — Она указала на Утахиме своим бокалом вина, а затем сделала еще один глоток. — Ты беременна ребенком самого могущественного шамана и главы клана Годжо. Сомневаюсь, что кто-то думал, что у него будет наследник. Если ты оставишь ребенка, я, может, и не поверю в такие вещи, но лучше молись, чтобы он не унаследовал его технику проклятия. — Поверь, с тех пор как Сёко заговорила об этом, я только об этом и думаю. — Утахиме прижала большой и средний пальцы к вискам. — Я надеялась, что смогу просто... не впутывать его. Честно говоря, я не думаю, чтобы он хотел бы участвовать в этом, и это прекрасно. — Мэй Мэй бросила на нее недоверчивый взгляд. — Так и есть! Я никогда не ждала, что он появится и признается мне в любви или захочет иметь настоящие отношения. Такого не было, и после третьего или четвертого раза я поняла, что это именно то, что нужно. — Теперь все стало немного иначе, — отметила Мэй Мэй. — Я думала... Ладно, я думала, может быть, я скажу ему, он пошутит, притворится, что это розыгрыш, исчезнет на время, вернется через несколько месяцев, увидит, что это правда, снова уйдет и просто... — Утахиме сделала неопределенный жест, который как нельзя лучше описывал все ее отношения с Годжо. Все было на волоске, и она не знала, в чем дело, кроме того, что это несерьезно. Эмоции были замешаны - этого нельзя было не заметить, - но она не знала, что это такое. — Я не ожидаю, что он будет рядом или примет участие в этом, если я это сделаю... Мэй Мэй поставила бокал с вином и на мгновение задумалась. Возможно, у него были другие мысли. Мысли Годжо было трудно расшифровать. Он мог легко шутить над тем, к чему относился совершенно серьезно, оставляя людей гадать, что же он думает на самом деле. Он мог быть полным придурком и не придавать значения каким-то вещам, а мог навязываться со всех сторон, даже если не подходил. Пусть он и был весьма нестандартным и даже опасным учителем, но она знала, что его ученики были для него невероятно важны. — Что ж, — наконец сказала Мэй Мэй, — по крайней мере, он будет исправно платить алименты. — Она резко улыбнулась. — Пусть у него болят карманы. Я могу жить через тебя. Утахиме закатила глаза: —Потому что это приоритет. — Воспитание ребенка - это расходы на всю жизнь! — Мэй Мэй практически выругалась. — Это приоритет, и если ты не хочешь думать об этом, я сделаю это за тебя. Утахиме пристально посмотрела на неё, но затем вздохнула и откинулась на спинку стула. — Он бы сделал это и без моей просьбы. Может быть, он заплатит мне за то, чтобы я никогда не говорила с ним об этом, или откупится от меня, чтобы я никому не говорила, что ребенок его. — Может быть, — сказала Мэй Мэй, — но я не знаю. Думаю, ему будет... слишком любопытно. В конце концов, я не могу представить, чтобы он сам когда-нибудь хотел или задумывался о детях, так что он может оказаться заинтригованным. У него ведь жуткое самомнение, а потомство - это гибель почти каждого высокомерного человека. — Как поэтично, — хмыкнула Утахиме. — Это ты занималась сексом с Годжо Сатору, — со смехом сказала Мэй Мэй. — Может, он и самый красивый мужчина на планете, но он об этом знает. — Если бы она не была абсолютно права. — Если честно, я не вижу в нем желания стать отцом или сильно увлечься, но Годжо не смог бы оставить подобное без внимания. Боюсь, что ты застрянешь с ним, если решишь пройти через это. Прикусив губу, Утахиме позволила себе минутку неуверенности и спросила: — Думаешь, мне стоит? Однако Мэй Мэй покачала головой. — Решать тебе. В любом случае я не буду тебя осуждать. — Она оперлась локтем о стол и уперлась подбородком в руку. — Но моя плата за услуги няни очень высока, поэтому я рассчитываю, что Годжо заплатит, если когда-нибудь потребуется моя помощь. Уголки губ Утахиме слегка изогнулись вверх. Она понимающе кивнула, а затем глубоко вздохнула. В конце концов, это было ее решение, но… Она действительно хотела рассказать Годжо. Его реакция, вероятно, так или иначе ранила бы ее, но она не была в этой ситуации одна. Ну, он приложил к этому не руку, как таковую, но какую-то часть. Хотя обычно он вмешивался в дела каждого, она не думала, что здесь он подтолкнет ее в определенном направлении. Она тоже не могла сказать почему. Ах, может, она просто обманывала себя? В некоторые дни ей казалось, что все в мире связано с Годжо. Скорее всего, все будет по-другому, раз уж он отчасти стал причиной всего этого беспорядка.