Вспышка ярости

...Барбаре было довольно тяжело лечить юношу. Он боялся каждого прикосновения. Мог накричать и прогнать, но после извиняться весь оставшийся день (а то и дольше). В глазах то была ярость и ненависть ко всему, что движется, то страх и боль. Парень хотел быть один, но собственные мысли и воспоминания пугали его. Однако когда кто-то был рядом, лучше не становилось. Альберих подозревал каждого в том, что ему хотят сделать больно. Некоторые из рыцарей приходили навестить товарища, но не могли долго находиться рядом: их пугало поведение и состояние пострадавшего. Смотреть на Кэйу было больно: истощённый, более бледный чем обычно, слабый.. Каждый из приходящих чувствовал тяжкий груз вины. Они могли предотвратить это... Каждый день Кэйа мучился от панических атак. Постоянно что-то болело. Даже приём пищи был очень трудным. Один раз юноша так сильно испугался, что вся еда оказалась на полу. Барбара сделала слишком резкое движение рукой, из-за чего Альберих подумал, что его снова начнут бить и дёрнулся, отодвинувшись к стене. Всё тело задрожало, словно осиновый лист. Девушка от неожиданности уронила тарелку и ложку. Во взгляде читалось сожаление и сочувствие. Кэйа долго плакал и извинялся за то, что произошло... Говорил юноша очень редко. В основном это были извинения. Разве что время панических атак или истерик могли проскользнуть вопросы о смерти. Ясно было одно: психика доломана окончательно. Больше жизнерадостный и счастливый (точнее такой, какого он ещё мог из себя строить) ранее Кэйа ничего не говорил. Больше никаких беззаботных разговоров обо всём, о чём только можно. Только боль, сокрытая в молчании и безжизненном взгляде.. Спал Альберих безобразно: теперь он невероятно чуткий. Каждый шаг или шорох на коридоре нарушал и без того беспокойный сон. Тело сразу же бросает в дрожь. На щеке выступала слеза. Сердце бешено билось. Он скручивался калачиком в одеяле, и так, чтобы мог наблюдать за происходящим. Иногда парень так сильно пугался, что неожиданно падал с кровати, после чего заползал под неё. При втором случае Барбара еле могла выманить Альбериха, это занимало довольно много времени.. Кэйа ей не верил. Он боялся. Юноша больше никому не доверял... Дверь распахнулась. В кабинет действующего магистра забежала Кли. – Тётя Джинн!!! А когда мы пойдём к дяде Кэйе? – подошла и спросила девочка. – Пока что не знаю... Понимаешь, солнышко... Он... заболел.. Тяжело заболел.. Дядю Кэйу сейчас нельзя беспокоить.. – с некой тяжестью ответила девушка. – Ой, жалко..( Но мы же пойдём, когда он выздоровеет, да? Пойдём? Пойдём же? – нетерпеливо спрашивала малышка. – Обязательно.. Иди пока что поиграй, я занята.. Как только Кли ушла, Гуннхильдр закрыла лицо руками и опёрлась об стол. Она и представления не имела, что будет дальше. Не знала, как сказать правду ребёнку и не разрушить маленький внутренний мир, полный надежд и мечтаний.. Так не хочется причинять боль ребёнку. Спустя несколько минут Джинн дрогнула. Она поняла, что нужно найти человека, который сможет забрать Кэйу к себе. Он ведь совершенно никому не нужен, тем более в нынешнем состоянии... Оставался лишь один человек, который чисто теоретически смог бы – Дилюк. Но согласится ли он ухаживать за тем, кого так не любит? Будет ли с пониманием относиться к медленно умирающему Кэйе..? . • ` . вечер . ° . ★ ~ На улице начинает темнеть. Магистр Джинн у себя в кабинете. Она ждёт, когда придёт Рагнвиндр. Им предстоит серьёзный разговор...