Грохот сердца

Дотторе, как и обещал, направлялся в кабинет банкира. Он снова провел всю ночь в лаборатории, занятый своими безумными экспериментами. Обычный человек уже давно бы помер от недосыпа, но Доктор это не «обычный человек», после одновременно и удачного и неудачного опыта, который он провел на себе, ему больше не нужна была такая биологическая потребность как сон; в чем же неудача? в том, что теперь он не мог расслабиться сном ибо в прошлый раз его заметили за сомнамбулизмом; вкратце, Дотторе мог лечь спать, но по сути он в этом не нуждался. Кабинет находился на третьем этаже, а лаборатория на минус 1 и минус втором, так что путь предстоял долгий. Поднявшись по невероятно длинной винтовой лестнице, Зандик был на первом этаже. И каково было его удивление увидеть шумную толпу. (Где были, как он наспех узнал, Пьеро и Коломбина) Присутствующие были разбиты на группы: одни пели, вторые украшали здание, третьи готовили кушанье, четвертые накрывали стол и тп. Парадный вход в Заполярный дворец был сегодня ужасно красив, стразы переливались на свечении, наклейки снежинок на окнах, мишурой были украшены входные двери. Коломбина напевала вместе с хором какое-то очередное архонтослужебное пение. Пьеро же ходил и командовал, что-то объяснял новобранцам, ругался на того кто под горячую руку попадет, ругался, а не кричал; Дотторе за все года, сколько он был знаком с ним, ни разу не слышал хоть малейшего крика, из чего сделал вывод, что тот не умеет кричать (и это хорошо), да и голос на вряд ли бы позволил, он слишком низкий и хриплый. И к слову о голосе Пьеро… – Иль Дотторе, подойдите сюда. Он закатил глаза и громко ахнул, выказывая все свое недовольство, но все же подошел. – Позовите господина Пульчинеллу. Он в 407 кабинете. Хотелось послать Пьеро с его просьбами куда-то подальше. Еще и бегать на четвертый этаж? Неужели нет никаких свободных подручных слуг? – Вы не могли бы отправить свою слугу. Мне некогда. – Все слуги заняты, и господин Пульчинелла, скорее всего, не поверит им. – Хах, извиняюсь, но Вы хотите сказать, что господин Пульчинелла доверяет мне больше, чем какой-нибудь слуге? – Он не доверяет Вам, он доверяет мне, ведь я тебя послал. Так что не будьте упрямцем и позовите его. Смысла сопротивляться воле Пьеро не было. К нему прислушивается даже Царица! В отличии от парадного входа все остальное здание осталось в покое. Казалось, что лестница бесконечная и ведет в просторные небеса к фальшивым звездам, к самой Селестии. Между прочим, Дотторе не очень симпатизировал гениальный план Царицы по уничтожению Селестии. Дотторе нравилось выполнять базовые запросы Царицы, отдавая приоретет эксперементам и опытам, а свержение небесного порядка было чем-то более героическим, что было ему не по вкусу. Дотторе очень редко заходил на этажи, которые располагались выше третьего, посему и идти до 407 кабинета оказалось сущей пыткой. Эти витиеватые узкие коридоры так и хотели вскружить ему голову. Чем выше, тем скуднее становился дизайн дворца, но четвертого этажа этот закон будто бы не касался, хотя не тяжело предположить почему, как-никак кабинет самого мэра города здесь. Грубый стук в мощную дверь. – Входите – Голос Пульчинеллы был очень хриплым, но несмотря на это, оратор из него был хороший. Дотторе быстро зашел, желая так же быстро вылететь пулей. – Ох. Господин Иль Дотторе, хох, признаюсь, ожидал кого угодно, но не Вас. Чай, кофе? – Откажусь. Я на пару слов. Господин Пьеро просил передать, чтобы вы подошли к нему. Он на первом этаже у парадного входа. – Благодарю за весть. Заранее извиняюсь, но вы пойдете на праздник в… этом?.. – Пульчинелла обвел осуждаемым взглядом одеяние Дотторе. Он и вправду был одет, как минимум, неряшливо. Вся одежда в складках, вся в чем-то красном, что многих отпугивало, еще и сережка в виде шприца. – Что за праздник? – Ох… Неужели вы напрочь забыли? Говорите вы, а стыдно мне… День рождения Царицы. Даже колокола, для таких как вы, оповещали в напоминание… И на собрании эту тему обговаривали… – Лицо Цыпленка мгновенно исказилось и желтые глаза смотрели на Зандика с еще большим осуждением. – Кхм, заранее извиняюсь, но ох… Неужели вы напрочь забыли о том, что вам еще к господину Пьеро надо? Слова Пульчинеллы взбесили Дотторе, и он ругался про себя, мол «Посмотри кто ты, и кто я? Максимум твоей памяти так это дата рождения Царицы.» И после пародии он взглянул на Цыпленка, а потом рассмотрел комнату. Слишком уж огромная для такого мелкого обитателя. Пульчинелла считал себя эльфом, хотя был больше похож на гнома, хотя бы тем что он души не чаял в монетках, ювелирных изделиях, бижютерии и прочем. Эта мания отразилась и на его кабинете, он весь был покрыт золотом, золотые шкафы, золотые столы, золотой мини-фонтан (он бы поставил громаднейший фонтан, но его кабинет не мог такого позволить – он был не настолько большой), золото, золото, золото, как же ему мало золота. Была бы возможность он вылил себя золотом. В общем, это безвкусные хоромы, которые своим существованием только портили грандиозность Заполярного дворца. Пульчинелла вылез из кресла и артистично (якобы ничуть не обижен на собеседника и осуждает его) направился на первый этаж с гордо поднятым кривым и уродливым носом и прикрытыми глазами. Дотторе вышел за ним. У него помимо этого были планы на утро, и они не были связаны с сопровождением мэра до парадного входа, как верная слуга или преданный оруженосец. У Зандика был быстрый шаг, хотелось поскорей найти банкрира, в надежде что его не заставили помогать в организации праздника. Доктор без предупреждения (оно уже было ни к чему) зашел в кабинет финансиста, кабинет со вчерашнего дня изменился только кипами бумаг на дряхлом столе. Панталоне сидел на неудобной табуретке, склонив голову на стол – спал.