Сказки на ночь

      Она пришла в маленькую, но очень светлую и уютную студию, что была на самом верху старого дома. Она ходила сюда на уроки рисования и каждый раз удивлялась, что мансарда обладала совершенно невероятным чудом — стеклянной крышей, и настроение в ней зависело от погоды, а от настроения рождались самые разные картины. Она витала в облаках, порою грезя на яву, орехового цвета глаза всегда были чуть удивлёнными, и жила она в своём фантастическом мире, перенося его красками на холст.       В этот раз она тихонько отворила дверь, ожидая что в студии будет царить полумрак и лёгкая грусть, потому что небо было затянуто серыми, лениво ползшими тучами, капли размеренно стучали по крышам, листьям и асфальту, уже давно мокрым и словно померкшим. Она замерла, удивившись не понятно откуда взявшемуся птичьему щебету и мягкому золотистому свету. И парню, что стоял за мольбертом.       — П-привет, — чуть запнувшись от неожиданной встречи произнесла она, — ты новенький?       — Ага, — кивнул он, не отрываясь от полотна, — подожди минуту, мне надо закончить… вот здесь… да, именно так, — парень удовлетворённо провёл кистью в последний раз и повернулся к девушке. — Привет, я Чонгук.       Она рассматривала его, широко раскрыв глаза и раздумывая, а не сон ли это, иначе откуда в их захолустном городке мог взяться такой красавчик. А он с улыбкой ожидал от неё ответа и вытирал кисти от краски.       — Ты забыла как тебя зовут? — Чонгук вышел из-за мольберта и шагнул навстречу такой смешной и милой незнакомке. — Ты тоже учишься рисовать?       — А? Да, — она смутилась от своей неловкости и мило порозовела, — я хожу сюда… к учителю… мне нравится… тут волшебно… — она всё больше ощущала какое-то смятение и отвечала, как ей казалось, бессвязно, но парень почему-то её прекрасно понял. — А ты… Откуда ты здесь?       — Я? — Чонгук вдруг опустил голову, замялся, словно не знал, что сказать. — Оттуда, — и он повернулся к картине, которую закончил пару минут назад.       Она почему-то ему сразу поверила. То ли сердце подсказало, то ли в голосе и глазах Чонгука было нечто такое, что заставляло безоговорочно верить ему. А может она просто знала, что сегодня попадёт в сказку. Она шагнула к мольберту, уже не обращая никакого внимания на парня, и легонько коснулась кончиком пальца ещё непросохшей краски. Она ждала, что её рука сейчас провалится вглубь картины, и она сама, вслед за ней, попадёт туда, в другой мир, но… Ничего не произошло: под пальцами был холст и влажная краска, густо и резко пахнущая скипидаром и олифой.       От разочарования слёзы навернулись на глазах, повисли прозрачными капельками на длинных ресницах, и улыбка на малиновых губах померкла. Не случилось чуда, не попала она в сказку. Она отступила на шаг, другой и упёрлась спиной в Чонгука. Он обхватил её плечи тёплыми большими ладонями, склонился к уху и тихо сказал:       — Без меня не сработает. Это же моя картина, мой мир, — он стал аккуратно подталкивать её обратно к мольберту, — а значит, лишь со мной можно попасть на ту сторону. Хочешь? Только… за всё надо платить.       Тёплое дыхание обдавало лицо и шею девушки, руки мягко удерживали на месте, а тропинка, убегающая вдаль среди высоких светлых деревьев под золотым солнцем, звала за собой. Она взглянула на хмурое небо, на капли, стекающие по стеклу, на размытый город за окном и решилась.       — Хочу! — и всем телом подалась вперёд. — Даже если назад дороги не будет, всё равно хочу!       Руки покрепче обхватили её, сильное тело прижалось к спине, она зажмурилась и сделала шаг — её окутало тепло, птичий щебет почти оглушил, а под ноги легла тропинка. Она развернулась к Чонгуку, желая узнать, что же будет платой за такое чудо. Чонгук словно прочитал её мысли и, не дожидаясь вопроса, сказал:       — Теперь ты связана со мной навсегда — это твоя плата, — он провёл ладонью по каштановым кудряшкам, пальцами коснулся подбородка, чуть приподнимая его вверх. — Мы будем менять миры по нашему желанию, но не будем знать, что они скрывают. Картины — наш портал, твоё воображение — наш путь, — Чонгук пристально смотрел ей в глаза, словно хотел проникнуть в её душу. — Я буду оберегать тебя, а ты… Ты должна попытаться полюбить меня. Такова цена за твою мечту.       Она доверчиво приникла к нему, поражая его вновь своей удивительной наивностью и верой в чудо, что он видел в её глазах, и кивнула.       — Хорошо. И… — она лукаво улыбнулась, — меня зовут Айслин. Я — Мечта.