Песнь забытых теней

Сегодня солнца не было. Джисон проснулся сам. Просто открыл глаза, будто и не спал до этого. Подушка была полностью мокрой, а его лицо сильно опухло. — Я что, плакал? — спрашивает парень сам себя, приподнимаясь. — Чёрт, голова раскалывается. — У меня тоже, — раздаётся голос с противоположной кровати. — Чанбин? Ты же тоже это видел? — Да… Это ужасно. За что так с ними? Парень сел, хватаясь за больную голову. Вопрос застыл в воздухе, постепенно становясь просто риторическим. — Людям не нужна причина ненавидеть, — всё-таки послышался ответ со стороны лестницы. Сынмин сидел на полу, прижавшись спиной к перилам, и пристально смотрел за кроватью перед ним. На ней мирно спал Хёнджин. — Можете спускаться вниз. Феликс вчера оставил вам еды на завтрак. На столе действительно стояла тарелка с яблочным пирогом, а рядом с ним две чашки с травяным чаем. Парни сели напротив друг друга, молча пробуя выпечку. На удивление, как пирог, так и чай были горячими, будто их только что приготовили. Они съели совсем немного, но этого хватило, чтобы утолить чувство голода и головную боль. Закончив, Джисон встал, намереваясь молча уйти, но его остановил Сынмин, присевший наверху лестницы, но не спускавшийся, чтобы не отвлекаться от спящего. — Если ты собираешься к Минхо, то советую подождать до ночи.  — Почему? — опешил тот. — Сейчас ты его не увидишь. Да и погода на улице оставляет желать лучшего. Думаю, дождь собирается.  Выглянув в окно, Джисон обнаружил сгущающиеся на небе облака. Повернувшись обратно, чтобы спросить, он не увидел парня на лестнице. — И что же делать? — Хан тяжело вздохнул, опустился головой на стол и стал рассматривать вблизи угощение Феликса.  — Можем подняться обратно и смотреть с ним на Хёнджина, — Чанбин вроде и шутит, но ничего лучше на данный момент он придумать не мог. Джисон усмехнулся через силу. А потом последовал его совету. Со неуверенно помотал головой, направляясь за другом. Хван спал крепко. А когда перестал видеть сны, продолжил ворочаться из стороны в сторону, надеясь уснуть обратно. Повернувшись на бок лицом к смотрящим, он с трудом разлепил глаза и тут же закрыл их обратно. Потом зажмурился и попытался раскрыть снова, но для этого ему пришлось перелечь на спину и потереть их руками. — Я вам не телевизор, — еле слышно упрекнул Хёнджин, переворачиваясь обратно на бок и свешивая с края руку. Заметив среди сидящих Сынмина, он чуть нахмурился и лёг на живот совсем близко к краю, зарываясь лицом в подушку. — И всё же ты интереснее вида из окна, — снова попробовал пошутить Чанбин. — Если это комплимент, то вышло ужасно.  — Да нет. Нам просто делать нечего. Хван издал непонятное короткое мычание, недолго полежал и снова начал вертеться. Вытягивал руки, выгибал спину в попытке достать хоть каплю энергии. — О, кульминация пошла. — Иди ты к чёрту, Бин. Не смешно ни капли. Парень наконец встал и опять потёр глаза. Волосы на голове растрепались, создавая из себя чёрное подобие вороньего гнезда.  — Джинни, зараза, ты даже после возвращения с того света будешь выглядеть прекрасно. Завидую тебе, — шипит Джисон. — А ты сегодня лицом не удался, как я погляжу. Сон плохой был? — Если бы это был всего лишь сон. — Ой, я забыл. Прости, — Хёнджин немного взбодрился от волнения. Он вспомнил, что видел вчера, и его передёрнуло. Чтобы отвлечься, он перевёл взгляд на Сынмина и как-то зло прищурился. — Ким? — Гав, — шутливо отозвался тот. — Да понял я. И как ты мне объяснишь вчерашнее? Почему ты не пустил меня? — Бан Чан не хотел, чтобы ты уходил. И я тоже не хочу. Я наконец-то нашёл людей, которые могли бы помочь нам. Ой… — Не понял. Помочь с чем?  — Вам пока нельзя знать. Я имел в виду, что вы развеете наше одиночество! — попытался оправдаться парень. — Ага, да, охотно верю. Ну ладно. А почему тогда не отходишь от меня? Ты же выполнил его просьбу. — Есть причина, — он замялся и внезапно на коленях придвинулся к нему, схватил за руку и слегка понюхал. Хван пискнул от неожиданности и вырвался, ударив Сынмина по руке, но тот на это никак не отреагировал, думая о чём-то своём. — Хоть я и не чувствую запахи также хорошо в этом обличии, но я прав. Очень знакомый запах.  — Ты больной! Кто так людей без спроса нюхает?! Ким виновато опустил голову и жалобно посмотрел на него исподлобья. — Нет. Нет! Не смей! Это не сработает на мне. Ты не должен вот так бестактно взаимодействовать с кем-либо, — Хёнджин долго махал указательным пальцем перед его носом, пока не выдержал и не закрылся руками сам. — Не смотри на меня так! Это манипуляция! Уйди от меня, живо! Тот, казалось, тихо заскулил, но послушно отполз назад к перилам. — И всё-таки очень даже интересная программа. — Бин! — прикрикнул на друга Хван. — Всё-всё, больше ни слова про это, — пообещал тот, поднимая руки в сдающемся жесте. К вечеру погода стала ещё хуже. Тучи стали темнее, почти полностью почернели, и ветер за окном громко гудел. Потихоньку начинал барабанить дождь. Иногда по стеклу били листья и небольшие камушки, от которых Хёнджин вздрагивал в испуге. Чанбин сидел вместе с ним на кровати, приобнимая за плечи, и каждый раз прижимал его поближе и шептал что-то успокаивающее, когда тот пугался слишком сильно. Хван иногда отнекивался, заверял, что с ним всё в порядке. Не хотел признавать своей слабости, хоть и понимал, что не справляется. Даже Сынмина прогнал вниз, чтобы тот не видел его в таком состоянии. Джисон был взвинчен. Уже пару часов он подходил к окну, высматривал что-то, и, видимо, не находя, отходил обратно и вышагивал одному ему понятные дороги от стены до кровати и от кровати до лестницы. Иногда он спускался вниз, но через несколько минут подавленный возвращался наверх и снова смотрел в окно.  — Джи, прекрати мельтешить, — пригрозил Хёнджин. — Твой невроз смелости не придаёт.  — Я не могу. Я хочу с ним поговорить, а Сынмин меня не пускает. А вдруг он не придёт? Что, если он теперь вообще не захочет нас видеть? — обеспокоенность тараторит друг, не отводя взгляда от начинающего накрапывать дождя. — Это ты о Минхо? — догадывается Чанбин. — Мне кажется, он и до этого не особо-то и хотел приходить сюда. Но это неудивительно, особенно то, что он так отстранённо ведёт себя рядом с Бан Чаном. Я бы на его месте даже на километр бы не приблизился к нему больше. — Но ведь Чан с ним хорошо общается! И прямо сказал, что ни в чем его не винит. Почему Минхо не идёт навстречу? — Не нам об этом думать, Джи. Они сами со всем могут разобраться, не маленькие уже.  — И всё-таки я хочу помочь!  — Да сдался он тебе, — вклинивается в разговор Хёнджин, — Оставь его в покое. Хан отчаянно скулит и зарывается руками в волосы, небрежно лохматя их. За окном вдруг ударила молния, а через несколько секунд раздался и гром, достаточно сильный, чтобы почувствовать кожей его вибрацию. Хван подскочил на кровати и уже сам прижался к Чанбину. На первом этаже со скрипом захлопнулась дверь, и после этого звука резко поднялся с места Джисон и убежал вниз. Помещение заполнил радостный собачий лай вперемешку со звонким детским смехом. Хан так и застыл посередине лестницы, недоуменно рассматривая мальчика-подростка лет четырнадцати, который с широкой улыбкой поглаживал скачущего вокруг него Кима, снова ставшего собакой. С его волос капала вода, тёмно-зелёная кофта с очень длинными рукавами и слегка мешковатые штаны тоже промокли насквозь, но ему, кажется, было всё равно. Оглядев тёмную комнату и заметив силуэт на лестнице, он громко спросил: — А Чана ещё нет?  Джисон вздрогнул, поняв, что обращаются к нему, и быстро помотал головой.  — Наверное, я поторопился, — задумчиво  пробормотал мальчик, продолжая улыбаться. — А ты новенький, да? Чего ты стоишь там? — Я… Да, я… — Хан спохватился и быстро спустился к нему, не зная, что отвечать. — А ты?.. — Прости! Забыл представиться, — воскликнул тот, протягивая ещё не высохшую от дождя руку для рукопожатия. — Ян Чонин. Старший сын семьи Ян. Мой отец — лекарь, а мама — травница. Если нужно будет с чем-то помочь, я всегда к твоим услугам! Парень долго смотрел на руку, не понимая, что от него хотят, потому что говорил тот так быстро, что он не успевал осмыслить услышанное. — …я Хан Джисон, — в итоге неуверенно он пожал её, а отняв обратно, постарался незаметно протереть её об штаны. — Я тут… ненадолго, в общем. — Правда? Очень жаль! Но надеюсь, тебе тут понравится, и ты ещё приедешь. У нас правда здорово, а сейчас просто с погодой не повезло. Хотя мне она тоже нравится! Только мне не разрешают под дождём бегать, а иногда так хочется, знаешь. — По тебе видно, — неловко бросает Джисон. — Ой, точно! — Чонин трогает спадающую на лоб прядку, убеждаясь в том, что промок. — У тебя есть полотенце? — Я принесу…  — На, держи, — сзади протянулась рука, пугая Хана, но это оказался всего лишь Чанбин, а за ним, цепляясь за его кофту, стоял молчаливый Хёнджин. — Ты почему вообще гуляешь в такое время и такую погоду? — Спасибо! — улыбнулся Ян ещё шире, хотя, казалось бы, куда больше. — А я к Бан Чану пришёл. Мама попросила ромашки для моей сестрёнки, а то у неё заснуть из-за грозы не получается, — вытирая волосы, парень тут же меняет тему. — А вот сейчас не заметно, а на самом деле они рыжие. Просто от воды темнеют, представляете? В детстве меня из-за них дразнили соседские мальчишки, но Чан потом поговорил с ними, и они отстали. У нас его все уважают! Разве не здорово? — Я запутался, о чём он говорит, — шепчет Хван на ухо Чанбину, с сомнением поглядывая на мальца. — Да, здорово, — тот не обращает внимания на друга. — Я, кстати, Чанбин, приятно познакомиться, Чонин. А мы с тобой, случайно, не встречались ранее? По-моему, я где-то слышал твой голос. — Так это я тебе полынь положил! Она же пригодилась тебе? Пока эти двое разговаривали о своём, Хан подвинулся к Хёнджину и тихо спросил: — Когда он его имя услышал? — Он шумит, как сирена, его со второго этажа слышно было. Даже дождь не такой громкий, как он, — еле слышным шёпотом отвечал он. — Да прекратите вы у меня под ухом бубнить, — возмутился Со, поворачиваясь к ребятам. — Я тут тоже разговариваю, между прочим. — Да! Давайте вместе с нами! — обрадовался Чонин. — Посидим, поболтаем, подождём Чана.  Снаружи снова прогремело, и Хёнджин прижался вплотную к Чанбину, прячась от грозы. Ким, обогнув ребят, подошёл к испуганному парню и тронул его ногу лапой, требуя обратить на него внимание. — Отвали! — жёстко выплюнул тот, — Просто не трогай меня! Сколько мне ещё нужно повторять? Но пёс настаивал на своём, снова царапая коготками его штаны. Первым не выдержал Чанбин, выкрутился из цепкой хватки друга и так и оставил стоять с тянущимися за ним руками, а сам встал за Чонином, с интересом следящим за ними. Хёнджин хотел догнать его, но улыбающийся мальчик сильно напрягал, поэтому пришлось обхватить себя, чтобы оставаться в здравом рассудке с хотя бы капелькой спокойствия. Он прикрыл глаза, начиная мысленно считать, и на цифре шесть скрипнула входная дверь, заставляя его с визгом отскочить назад, едва не спотыкаясь о стоящего рядом пса.  — Чан! А я к тебе! — Чонин тут же кинулся к вошедшему и ухватился за краешек его промокшего свитера. — Сонён снова уснуть не может, ей нужна ромашка. — Заварим, не проблема, — Чан снова улыбался в своей привычной манере. — Думаю, она понадобится не только ей. Глава многозначительно повернул голову на Хёнджина, который медленно опустился на лавочку и старался глубоко дышать, а Ким подбежал к нему и стал тыкаться мордой ему под руки. Парень всячески отпирался, убирая ладони подальше, и в конце концов страх сменился раздражением и ругательствами в сторону наглого пса. Но Бан понимал, что эта наглость — отчаянное желание успокоить. Собаки тонко чувствуют чужое настроение, только реагировать правильно не умеют, и со стороны кажутся глуповатыми или злыми, что на самом деле не так. Оставляя эти размышления, хозяин проходит мимо Джисона к шкафчику, но на полпути останавливается и, не оборачиваясь, произносит: — Минхо сегодня вряд ли придёт. А вот Феликс обещал заглянуть. Слова стали щелчком для Хана, и в следующую секунду входная дверь за ним громко захлопнулась, а на улице послышались звонкие шлепки бегущих по лужам ног. — Не в ту сторону пошёл, — качает головой Чан. — Ким, проводи его, пожалуйста, а то заблудится ещё. Тому два раза повторять не надо. Он быстро оставил Хвана, который тут же заметно расслабился, хотя и не до конца, и проскользнул через проём, который быстро открыл для него глава. Вместе с его уходом стало значительно темнее.  — Чонин, в ящике возле стола есть спички, — начал было просить Бан, вспоминая предыдущую ночь, но младший понял его с полуслова. — Сейчас всё сделаю! Пока хозяин заваривал ромашку, а Ян зажигал свечи, Чанбин подсел к витавшему в своих мыслях Хёнджину и приобнял за плечи. Тот прижался к нему поближе, кладя голову на плечо, и шёпотом, будто сам себе, сказал: — Вот чего он ко мне прилип? Я мог бы уехать вчера. Я бы вернулся домой и продолжил смотреть фильмы днями напролёт, пока не закончатся каникулы. А здесь даже заняться нечем, только дрожать от страха. Не для меня это всё, Бинни. Я так хочу домой. Парень поджал губы и скрыл в плече друга подступающие слёзы.  — Всё будет, Джинни. Мы скоро вернёмся.  — Вернёмся… — повторил за ним Хван, и слово засело среди мыслей успокаивающей мантрой. Подняв голову, он увидел перед собой мальчика с чуть менее широкой, чем раньше, улыбкой, протягивающего стакан с заваренным отваром. Отчего-то тот казался сейчас слегка грустным. — Ким просто немного себе на уме, — пытался объяснить Чонин, впервые заговорив тише и медленнее. — Я не знаю, как он это делает, но он просто изредка приглашает к нам гостей под предлогом, что нам нужно разнообразие. Познакомиться там, пообщаться. Мы говорили ему, что нам и так хорошо живётся, но он так отчаянно ищет людей, что приходится это просто принять. Мы не желаем вам зла, правда! И ни за что вас здесь не держим. Я думаю, ты ему просто понравился. — Это единственная собака, с которой я не хочу даже в одной комнате находиться, — грубо, но уже без напряжения отзывается Хёнджин, маленькими глотками попивая ромашку. Со взглянул на него с упрёком, на что парень закатил глаза. — Простите. Чонин быстро повеселел.  — Тебе уже лучше, — утвердительно бросил мальчик. — Я тогда пойду домой, сестрёнка уже наверняка заждалась меня. Он быстро взял второй стакан, стоявший на столе, и развернулся к выходу. Уже находясь за почти закрытой дверью, Ян громко, так, что даже дождь не мог заглушить его голоса, сказал, что обязательно вернётся, если мама отпустит. И убежал.