Непокорная звезда

Новая встреча состоялась лишь через несколько дней, за которые «Immortal Mola Mola» успела пережить целый букет различных эмоций: от радости и облегчения до беспокойства и паранойи. Разумеется, лишь Джунхёка ничто не беспокоило, во всяком случае, со стороны он казался, как и всегда, той самой прочной скалой посреди океана с маяком на вершине. Но и он чувствовал: эта буря по имени Ким Докча ещё разобьёт о его скалы не одну высокую волну. В принципе, примерно это и произошло два дня спустя, когда Джунхёк самолично открыл изнутри на настойчивый стук в дверь. Как верно подметил Намвун в первый визит менеджера «Если впустишь нечисть в дом, потом от неё будет трудно избавиться», но когда это Ю слушал кого-то, кроме себя самого? А свой внутренний голос рядом с Докчёй не то чтобы отключался, скорее будто бы выжидал, не знал, чего ожидать, не мог предвосхитить реакцию или действие. Оставалось только наблюдать в надежде, что вскоре и этот «орешек» расколется, станет простым и понятным, перестанет вгонять в ступор. Джунхёк предполагал, что Докча не показывал носа эти дни, потому что прознал о дурном настроении первого: он таки прочитал подписанный им договор и едва не разгромил комнату. Остановило наличие в ней редких ценностей вроде уникальной гитары и нескольких тропических растений, которые было не так-то просто доставить сюда. Вымещать гнев пришлось на кухне, поэтому «полуфабрикатов» у него теперь хватит на несколько дней – и это с учётом аппетитов группы. Он был далёк в своём предположении. Ким бы сказал: «Не всё вертится вокруг тебя, господин Ю», хотя это была бы полуправда. Ведь эти дни менеджер потратил на поиск возможных мест для выступления доверенной ему группы и пришёл к выводу, что пока они не готовы к большему, чем разогрев у более известных музыкантов или маленькие площадки вроде корпоративов или тематических мероприятий. Это нужно исправлять, и Докча намеревался заняться этим прямо сейчас, усадив всех участников на диван в гостиной. Студенты принялись шуршать чипсами к обоюдному неудовольствию солиста и менеджера, хотя и по разным причинам. – У меня есть несколько поручений для вас. Это на вашу же пользу, так что нечего морщить нос, Джихе! Моя работа – заниматься вашим продвижением, это невозможно без вашего сотрудничества, – он многозначительно посмотрел на Джунхёка, будто напоминая о диалоге перед подписанием контракта. – Я понял, что вам не хватает стиля. Не в плане музыки, здесь всё прекрасно на мой скромный, любительский слух, но визуально не дотягиваете. Образ мрачного парня в чёрном отлично смотрится на сцене, но может, стоить добавить гротеска? Что насчёт перчаток и чёрного «шпионского» плаща? Будет шикарно! – рассуждая, мужчина подошёл ближе к лидеру группы, даже немного наклонился к нему и, увлёкшись, приподнял его хмурое лицо за подбородок и произнёс каким-то странным для такого офисного клерка, почти томным голосом: – Я бы ещё подчеркнул твои глаза, чтобы эти бездны было видно самым дальним рядам. Это было слишком похоже на флирт, чтобы быть им, поэтому Ю проигнорировал тон и вторую половину фразы, возмущённо прошипев и дёрнув головой прочь от прохладных пальцев: – Я что похож на трансвестита?! – А кто предлагает тебе «королевский» макияж? Только немного подводки, многие звёзды это делают. Впрочем, я не настаиваю, – подняв руки в капитулирующем жесте, Ким выпрямился и сделал несколько шагов назад, вновь обращая своё внимание на затихарившихся студентов. Они были поражены, что кто-то так дерзко потрогал их лидера – да ещё и за лицо – и не получил по лицу в ответ. – Что же касается вас двоих, подумайте, что может сочетаться с образом Джунхёка. Это не значит, что вам нужно обрядиться в такую же одежду, можете «танцевать» от какой-то вашей песни; шпион – это ещё и исторический персонаж, можете пойти этим путём. – Зачем всё это? Что ты задумал? – нельзя сказать, что певец был недоволен, скорее, не мог понять, к чему столько сложностей. Они и так набирают популярность, их песня, хоть и всего одна, а не все, входит в топ-три местных радиостанций… Хотя не то чтобы это когда-либо волновало Джунхёка: он просто хочет заниматься любимым делом. Если бы он гнался за славой и любовью толпы, выступал бы топлес. – Сделать из вас звёзд. А раз вас трое, то получится целое созвездие, – усмехнулся своему каламбуру Докча. – И при этом защитить вас от излишков популярности. С яркими образами все будут помнить их и вас внутри них, а потому могут даже не узнать, появись вы в супермаркете в толстовке и джинсах. – Кстати о супермаркете! – Намвун проявил особую прыть и вскоре вернулся от холодильника, протягивая листок, исписанный забористым почерком. – Сгоняй, аджосси, а мы пока подумаем! Он правда такой дурак или прикидывается? Такой вопрос читался в слегка приподнявшейся брови Кима Докчи. И всё же он принял листок, открыл свой блокнот и вдумчиво переписал содержимое по пунктам. Вдумчиво – это игнорируя треть продуктов и заменяя на более полезные ещё треть из них. Затем, вырвав лист из своего ежедневника, мужчина оглядел всех троих поочерёдно, после чего протянул листок Джихе. Только забрав его рефлекторным движением руки, девушка возмутилась: – Ну почему сразу я? Это сексизм! – Потому что Намвун скорее ограбит магазин, чем купит продукты, – мгновенно и спокойно ответил Докча, – а Джунхёка разорвут на сувениры, даже если не знают, кто он. Только потому, что он красавчик. – Из твоих уст это звучит, как упрёк. – Это он и есть, – эта улыбочка начинала по-настоящему раздражать Ю Джунхёка. Не меняя выражения лица, Ким примирительно произнёс: – Завтра мне назначат ассистента, который и будет бегать по вашим «поручениям», а у меня, как ни прискорбно, есть дела поважнее, чем торчать на лестничной площадке с пакетом продуктов. Кажется, им не скоро забудется та выходка. Пока они ведут себя, как дети, будут получать соответствующее отношение. К слову об отношениях: – А вы приятельствуете с какими-нибудь известными группами? – Зачем вам это знать? – обернулась в дверях Джихе. – Это нужно для дела. Если таковых нет, буду импровизировать. Ну так что? – обернувшись обратно к дивану, Ким обнаружил, что Ю куда-то неслышно смылся, оставив его наедине с «детьми». Что ж, если позже он будет чем-то недоволен, вины менеджер за собой точно не почувствует, нечего им пренебрегать. Глядя на Намвуна, он повторил вопрос. – Не то чтобы мы с кем-то тусовались… Джунхёк, как ты понял, не особо общительный, – пожал плечами растёкшийся по дивану парень. Судя по хлопнувшей снаружи двери, напарница была солидарна со сказанным. Докча поджал губы и черканул в блокноте задание на вечер: пройтись по своему плейлисту и узнать, кого сейчас курирует Ю Сана… И может быть, Чон Хивон тоже можно спросить. Они не особо близки, ведь девушка не так давно работает в этой компании, как Докча и его подруга, но если у неё найдётся кто-то подходящий, это станет отличным поводом для сближения. – Ладно… я буду думать до завтра. Когда приду, обсудим ваши идеи по образам. Хорошей репетиции, – так и не поднимая сосредоточенного взгляда от блокнота на единственного собеседника, Докча махнул рукой с зажатой в ней ручкой и двинулся к коридору, безошибочно вписавшись в проём, из-за чего барабанщик досадливо цокнул, затем откинул голову на спинку дивана. В его белобрысую голову, как ни отмахивайся, лезли мысли о задании менеджера – какой образ подобрать? У Намвуна не было «любимой песни» внутри группы, ему более-менее нравились все, иначе как бы он смог их играть. Их основная тема – апокалипсис, может, как-то от этого плыть? Тут же вспомнились шмотки в духе стим-панка: кожа, круглые очки на ремне – у них название такое смешное, как же их? – перчатки и механические протезы… Ну, нет, это слишком сложно для него, больше подойдёт Джихе – она и стоит на сцене виднее него. Подать ей идею что ли? А, обойдётся. Если предложит себе завтра ерунду какую-нибудь, то он, может, и сжалится, но только чтоб она «Immortal Mola Mola» не позорила. О том, что сам он «нагишом» будет выглядеть не лучше, он не думал – время ещё есть, чем-нибудь да озарит. Бродившая по магазину гитаристка, механически отбирая продукты по списку и потому совсем не замечая явную подмену некоторых привычных «вкусняшек», возмущённо распиналась на Докчу. Только мысленно, конечно. Сослал её сюда, будто она тут самая крайняя! А она даже готовить не умеет! Ну, по крайней мере, на макароны и жареную картошку её талантов хватает. С Джунхёком лучше не сравнивать – так и в депрессию впасть недолго… А наряд? Чем ему не нравится её обычный вид? Классический чёрный рокерский шмот, ничего лишнего, как у Лидера! Хотя… Есть у неё одна любимая песня. Она не очень популярна у их фанатов, не такая динамичная и яркая, как многие другие, но задевает внутри что-то такое… На грани страха и радости, такое вот противоречивое напряжение пробуждает внутри. Песня о море, о моряках-подводниках. Только вот её смущала их одежда – вряд ли тельняшка и берет или фуражка подойдут к их музыке. Море, море, море… «Историческая фигура»… – Точно! – воскликнула обрадованная внезапной идеей Джихе, тут же смутившись своего громкого голоса, когда поймала на себе пару укоризненных или удивлённых взглядов. Извинившись несколько раз в разных направлениях, потопала в другой отдел, на ходу пробежалась ещё раз по списку. – Странно, раньше Лидер никогда не писал пастилу… Ладно, захотелось, видимо. Сверив листок с корзинкой, девушка кивнула сама себе и направилась на кассу, так и не заметив, что в списке нет привычных чипсов и арахиса, карамелек, вместо которых Докча и вписал менее травматичную пастилу, в добавок и несколько свежих овощей. Она была окрылена вдохновением, писала заметку в телефоне, пока стояла в очереди, похожую на набор ассоциаций, которые возникали у неё из-за пришедшего образа, и мягко, так необычно для себя, улыбалась. Только Джунхёка, казалось, совершенно не волновали слова и просьбы менеджера: он сидел в студии, перебирая струны гитары, наигрывая мелодию, у которой не было слов да и вряд ли появятся. Это больше похоже на медитативное состояние, хотя его «свита» в такие моменты уверена, что их Лидер подбирает мелодию на новые стихи. Он сидел с закрытыми глазами, и под тревожную гармонию, вылетающую из-под его пальцев, перед ним возникал вид грозного персонажа, чей чёрный, будто сотканный из тьмы плащ развевается на ветру, высокий воротник скрывает половину лица, но тёмно-серые глаза глядят остро, как уверенно выставленный вперёд серебряный клинок. Металлическая, но на фоне чёрного одеяния выглядящая белой, колоратка придаёт человеку образ не просто воина, а борца с нечистью, охотника-экзорциста, убивающего демонов… Ю Джунхёк распахнул такие же стальные глаза, как у воображаемого персонажа, осознав в нём самого себя. Какими бы словами он ни чертыхал менеджера, этот вид ему, несомненно, пришёлся по душе, даже навеял вдохновение. Но Докче об этом знать, разумеется, не положено. Музыкант покинул студию, только когда туда заглянула вернувшаяся из магазина Джихе. Она позвала его на кухню, где оставила покупки, и ускакала, напевая себе под нос, кажется, «Сто ночей» – похоже, у неё отличное настроение, а ведь сколько было возмущений. Покачав головой, Джунхёк отставил гитару на подставку и ушёл готовить ужин для себя и этих проглотов. А затем они возьмутся за репетицию! Мужчина смутно догадывался, с каким намерением менеджер интересовался их взаимоотношениями с другими коллективами, и хотел Ю того или нет, а эта догадка сподвигала его на усердную работу. На стойке он отвлёкся от посторонних мыслей, поскольку обнаружил продукты вне своего списка, что заставило его нахмуриться сильнее обычного. Губы приоткрылись, но прежде, чем с них сорвалось имя девушки, мозг подкинул воспоминания о недовольном Киме, читающем исписанный листок. Хмыкнув, Джунхёк отложил в сторону всё, чего там не было указано изначально, но с неудовольствием обнаружил, что для готовки запланированного блюда ему недостаёт некоторых продуктов, аналоги которых наблюдались в «чужой» куче. – Ким Докча, – прошипел крайне раздражённый певец, протягивая руку к отверженным продуктам. У него не было ни малейшего желания вновь отправлять кого-то в магазин или идти самому, тратя время. Пришлось для убедительности напомнить себе: – Музыка первостепенна.

♫ ♪ ♫

Однако появился Ким Докча не на следующий день, а ещё через сутки, когда Джунхёк всерьёз задумался позвонить пропавшему менеджеру – не по своей инициативе, не дождётся, но «дети» его совсем достали вопросами. Им не терпелось обсудить придуманные наряды. Мужчина вошёл со своей обыкновенной приветливой улыбкой, как ни в чём не бывало, а за спиной неловко переминался с ноги на ногу парень чуть выше него, крепкий и плечистый, но с добрым лицом и робкой улыбкой. Указав себе за спину, Докча представил новое лицо: – Знакомьтесь, Ли Хёнсон, младший менеджер, теперь мой ассистент и ваш мальчик на побегушках. Нагружайте, не стесняйтесь, ему будет полезно. Хёнсон был новичком в их агентстве, хотя занимался музыкой несколько лет. Начать профессиональную деятельность помешал характер, но знания об индустрии кое-какие накопились, и он решил, что раз стоять на сцене он робеет, то хоть поможет продвижению тех, кто посмелее него. Ким надеялся, что работа рядом с этой нервотрёпной группой поможет хоть немного закалить мягкий характер этого громилы. Проще говоря, сделать из плюшевого мишки – гризли или хотя бы барибала. Громила вежливо поклонился, взволнованно отрапортовав: – Здравствуйте, я Ли Хёнсон, приятно познакомиться! – Раз с формальностями покончено, займёмся делом! – бодро подытожил Докча, хлопнув ладонями. – Как вы справились с «домашним заданием»? – Докча-ним! Можно я? – обрадованно вскочила Джихе, и если менеджер и был удивлён изменением обращения с отстранённого «аджосси» на более уважительное «ним», то вида не подал. – Конечно, Джихе, я вас слушаю. Девушка говорила кратко и по делу, явно стараясь подражать лидеру группы, угрюмой тучей сидевшему в своём кресле обособленно от дивана. Ну, хоть не ушёл вовсе, и на том спасибо. Оказалось, девушке полюбилась напряжённая, но с ощущением надежды песня о моряках-подводниках, и Джихе явно нуждалась в совете, как эту любовь воплотить, не обряжаясь в «морячку», похожую на школьную форму. Когда пылавшая энтузиазмом гитаристка сдулась под конец короткой «презентации», от её напарника послышалось насмешливое фырканье, не ускользнувшее от внимания Докчи: – Намвун, тебе есть, что сказать? – Нет-нет, какое там, если уж наша умница-Джихе не додумалась до механизмов, то куда уж мне-дураку такому… Он явно припоминал «боевой подруге» какую-то обиду, и в момент разгоревшийся спор не заставил себя ждать. Хёнсон метался взглядом от своего старшего к старшему группы в надежде, что кто-то из них уймёт студентов, но Джунхёк только поморщился, а Докча не обращал внимания, углубившись в мысли. Он крутил в голове, будто те же шестерёнки, брошенные Намвуном слова, так и этак притыкая их к морю и мореплаванию… Стоп шестерёнки? – Что ж, морской адмирал с намёком в стим-панк может неплохо вписаться в атмосферу группы. К тому же, Джихе, как и Джунхёк-а, стоит на сцене и хорошо просматривается из зала. Такой образ будет цеплять взгляд. Что скажешь ты, Намвун? Потасовка на диване замерла в позе, достойной скульптурного увековечения: парень тянул девушку за длинный хвост, пока она зажимала ему нос, а две оставшиеся руки сцепились в замок и пытались побороть друг друга. Они оба обернулись на Докчу, не расцепляя конечностей, на него в неменьшем удивлении смотрел ещё один человек с правого «фланга», и только Ли что-то писал в своём блокноте, скрипя ручкой. «Как он назвал Джунхёка?» Сам Докча украдкой поглядывал на своего главного подопечного. Во-первых, на него невозможно было не смотреть, как на любой завораживающий предмет искусства, пока он не открывал свой прекрасный рот для чего-то, кроме пения и еды – это мгновенно остужало фаната в голове менеджера. Хоть какой-то плюс в этом хамском характере! Всё же Ким Докча неисправимый оптимист. А во-вторых, особое удовольствие – поддразнить волка в зоопарке. И без того красивое, не иначе как вылепленное ангелами лицо Ю Джунхёка в моменты, близкие к бешенству, ещё больше походило на мраморную маску. Острые черты лица, яростно суженные глаза, брови грозно сдвинуты к переносице, а губы сжаты в тонкую линию. Не пялься на губы, Ким Докча. – Намвун? – возвращает он своё внимание мальчишке. – Переборщил с ударами на репетиции? Ехидца в голосе этого на-вид-простачка сработала на парне не хуже оплеухи, он дёрнулся, высвобождаясь из захвата напарницы, с вызовом взглянул на однофамильца и бросил, почти выплюнул ответ: – Я буду восставшим! Мне будет мешать какой-то выпендрёжный прикид, да и за установкой меня почти не видно. Надену что-то драное и крутое, и… – Зомби*? Которые жрут мозг и вопят? Тебе пойдёт! – тут же откликнулась Джихе, завязывая новую перепалку, хотя Докча в целом был с ней солидарен. Мозг его самого этот несносный подросток уже неплохо потрепал… Менеджер достал свой блокнот, быстро записывая, что необходимо предпринять: – Что ж, значит, на этом и сойдёмся. С вашего позволения, я этим займусь. – Останетесь пообедать с нами? – Докча удивился вопросу девушки, не ожидая такого приглашения и посмотрел на Джунхёка – всё-таки он тут хозяин-царь-и-бог. Тот безразлично пожал плечами. – С удовольствием, Джихе, – он лукаво улыбнулся, прежде чем задать следующий вопрос: – А его покупать нужно? – Нет-нет, мы с Намвуном ходили на следующий день после вашего прошлого визита. Закупились сразу на несколько дней. – О, неужели я зря выпросил себе в помощь Хёнсона? – упомянутый мужчина тут же встрепенулся, похоже, не желая расставаться с такой подработкой, но его непреднамеренно успокоил подавший голос Джунхёк: – Нет. Он сможет принести больше. А они не будут отвлекаться от репетиций. По правде сказать, Докча был удивлён этим диктаторским распорядком дня. По его наблюдениям «Immortal Mola Mola» репетируют едва ли не каждый день, неужели они совсем не отдыхают? Не то чтобы менеджер поощрил бы безалаберность вверенной ему группы, однако по своим личным ощущениям он мог уверенно заявить о высоком качестве их совместной игры во время выступлений. Ведь он бывал на их концерте – и не раз; его спальню украшает единственный раздобытый им плакат, к сожалению, без автографа: в то время они не были так популярны, чтобы устраивать фан-встречи. Сейчас они гораздо ближе к такому уровню известности, но всё равно самая большая возможность получить заветный росчерк – это подловить артистов сразу после выступления. Джунхёк слишком изолируется от своей публики – эта мысль беспокоила профессионала в Докче. На готовку ушло некоторое время, после чего все пятеро уселись за большим овальным столом. «Дети» расторопно расставили тарелки и приборы, даже салаты порционные выдали, затем хозяин выставил перед всеми противень с запечённым мясом и овощами – естественно, во время запекания все ушли в репетиционную, и Ли впервые вживую услышал этих музыкантов. Не в живую он, впрочем, слышал их один раз – по радио, и даже понятия не имел, что это те же ребята, пока не узнал песню. Оказалось, Джунхёк не только прекрасно поёт, но и божественно готовит – это Докча понял, едва сделал первый укус: мясо было с корочкой, но сочным внутри, а баланс специй, м-м-м… Он еле сдержался от довольного стона. Мужчина и сам не заметил, как тарелка опустела, но и в этот раз он обуздал себя и не стал наглеть и просить добавки, а приступил к салату, смочив горло соком. Едва начав жевать, он понял, что что-то не так, но прежде, чем рот обожгло вкусовым пламенем, глаза застелила влага. Стараясь не терять лицо, менеджер поднялся из-за стола – к лицу приклеилась фальшивая улыбка, а жар подступал к горлу, но Докча одной силой воли удерживал себя от сглатывания – чуть поклонился в немом извинении и поспешил в коридор. Одна из этих чёртовых дверей должна вести в туалет! Он знал – хорошо, скорее, догадывался – что это за пламя горит в его рту. Один из этих острых перцев, которыми любит баловаться Хивон. Опытным путём (против своей воли) Докча выяснил, что неплохо переносит – даже получает удовольствие – от острой пищи, за исключением нескольких видов особо острых перцев. Таких, как халапеньо, например, который бы отлично вписался по цвету в тот зелёный салат… Когда он сплюнул в унитаз и открыл кран, чтобы умыть пылающее лицо холодной водой, его резко одёрнули, чуть не впечатав в стену. На миг он замер в подзабытом ужасе, затем тело едва не включило рефлексы, но мозг обогнал его желание ударить потенциального обидчика: – Какого чёрта?! – возмутился он, удивлённо узнав человека напротив: – Джунхёк? – От воды хуже будет, – Докча не успел возмутиться, что он вообще-то это знает и не собирался пить, поскольку тот схватил его за руку и потащил обратно на кухню. Из-за стола на них смотрели обеспокоенные глаза – впрочем, не все – но не то чтобы солисту было до этого дело. Он пихнул в руки менеджера кусок сливочного масла: – Ешь. Не зли меня. У Кима не было сил на ответ, так что он просто кивнул и без возмущений принялся грызть прохладное, не очень твёрдое масло. Лицо его не выражало ничего, кроме отрешённости, мысли блуждали по разуму, не задерживаясь в фокусе внимания. Мужчина же рассеянно скользил взглядом по пространству, пока не понял, что разглядывает уже не кухню, а её хозяина. Джунхёк выглядел… взволнованным. Нет, он не переминался с ноги на ногу, не теребил ничего пальцами или закусывал губу – его поза была закрытой скрещенными на груди руками, а лицо было таким же эмоциональным, как летящий вниз кирпич, но глаза внимательно смотрели на менеджера, отслеживая его состояние. Как-то в суматохе дней и эмоциональных качелей от «о боги, я работаю со своей любимой группой!» до «да что ж они за придурки такие, за что мне это?» не было минутки остановиться и выдохнуть. И понять, что вот он – простой парень Ю Джунхёк, которых ходит дома в блёкло-чёрной футболке и потёртых не из гонки за модой джинсах, восхитительно готовит, грубит всем вокруг или молчит… и очаровательно наклоняет голову на бок, пытаясь понять, чего Докча на него пялится. Ох, кажется, тот кирпич падал прямо на его бедную головушку. Проглотив подтаявшее масло, менеджер резко повернулся к наблюдавшим за всем этим «представлением» невольным зрителям и натянул привычную вежливую полуулыбку. Не глядя, пододвинул масло в сторону Джунхёка и обошёл остров, возвращаясь к обеденному столу, затараторил на одной волне: – Раз уж все поели, вернёмся к работе. Ким Намвун, спасибо за салат, ты готовишь с такой горячей страстью! Тебе стоит пойти на курсы. У меня для вас новости: через месяц у вас концерт! Не соло, но для начала фифти-фифти будет в самый раз. Можно будет привлечь новую аудиторию от группы-партнёра, заявить о себе наконец-таки. Что-то не вижу энтузиазма? Из лиц напротив с восторгом на него смотрел только Хёнсон, остальные были какими-то кислыми. Подошедший лидер группы разбавил эту кислоту своей постной миной, отвесил Намвуну подзатыльник, который никак не прокомментировал, зато задал вопрос по существу: – Поэтому ты затеял эту всю возню с костюмами? – Именно, – Докча не обиделся, видимо, уже привык к его грубости. Сложно поверить, что этот человек написал такую лиричную песню, как «Город бога»… Да и не впервой Киму общаться как с высокомерными музыкантами, так и с задиристыми школьниками, даже если они студенты. – И что за группа? – Я рассматривал три варианта, – точнее, он прослушивал, роясь в своём плейлисте и отметая одного за другим, пока не остановился на троих. – По стилю к вам подойдут они все, однако с «Апостолами», как я слышал, вы не ладите, почти никто не ладит; зато удалось подключить «Тяжёлую артиллерию». Они не возражают скооперироваться с нами, однако у них есть условие на конкретное время, поскольку они скоро отправляются в тур по провинции. – Так как группа называется? На секунду Докча подумал, что это шутка, но у Джихе было вполне реалистичное недоумение на лице, и он покрутил свою прошлую фразу, чтобы понять, что он упустил. О, ну конечно! – «Тяжёлая артиллерия» – это не метафора, а название. Они… – Я думал, ты шутишь, аджосси! Выступать на разогреве у этих стариканов?! – Что ж, хотя бы один из вас знает о них. Во-первых, Намвун, не так они и стары, а во-вторых, что важнее – это не разогрев, а совместное выступление. Они сравнимы с вами по популярности и слушают их тяжёлую музыку разные возрастные группы, что так же нам на руку. Пусть солист Кон Пильду весьма ворчлив, из-за чего кажется совсем стариком в свои сорок-с-хвостиком, но их менеджер душка и обо всём договорилась. Да, обаянию Ю Сана невозможно сопротивляться, лидер «Т.А.» был обречён на согласие. Вообще-то ему нравится творчество Ю Джунхёка, однако он немного побаивается его как конкурента – и его опасения можно понять. И всё же, несомненный плюс музыки перед, например, бандами, что слушателю не обязательно быть приверженцем только одной группы, солиста или жанра, потому не стоит переживать, что твоих фанатов «уведут». – А кто третьи? – подал голос внимательный Ю Джунхёк, не высказавший возражений ни против идеи нового менеджера, ни против кандидата в «союзники». Впрочем, это вовсе не значит, что он в восторге. – Третьи? Ах, да, третьи… Что ж, это я сообщу, когда смогу с ними договориться. И это было правдой, хоть и не всей. Честно говоря, Ким был почти на все сто уверен, что ему не откажут – просто не хотелось портить сюрприз, который, скорее всего, не понравится в равной степени. Ничего, приструнят свою гордость, для неё они ещё недостаточно известны и популярны. – Подумайте, что включить в основную программу; вы хотите резонировать с «Артиллерией», или наоборот, диссонировать с ними? Как вам было бы предпочтительнее выступать: по очереди или пополам? Обдумайте всё, свои соображения можете высказать мне в сообщениях, в контракте есть мой номер. Спасибо за вкусный ужин, – Докча метнул острый взгляд, не вязавшийся со сладкой улыбкой, в белобрысого парня: – И за горячий приём. Теперь мы пойдём. Какой злой ребёнок. Как будто мало было его пренебрежения и постоянной грубости, однако это уже переходит всякие границы. У менеджера впервые за долгое время возникло желание сделать какую-то ребяческую гадость – например, взять у своего племянника аквариум со сверчками и распихать их по карманам Намвуна. Единственная причина, по которой он этого не сделает – сочувствие к несчастным насекомым. Они точно не переживут такую моральную травму, как барабанщик. – Ты в порядке? – участливо спрашивает ассистент, когда они уже вышли на улицу. Докча смотрит на него, прежде чем ответить – мужчина напоминает ему ньюфауленда своим сочетанием телосложения и «щенячьим» выражением глаз. – Да. Почему ты спрашиваешь? – до него запоздало доходит, что никто так и не пояснил произошедшее, так что Ким неловко улыбается: – Похоже этот маленький проказник кинул в мою порцию немного халапеньо, а я не был к этому готов. У него действительно нет проблем с острой пищей, но когда, во-первых, он осведомлён об этом, а во-вторых, когда эта острота вплетается в блюдо, а не является детской шалостью, которая только испортила вкус салата. Намвун всё ещё ведёт себя, как ребёнок, чей родитель-одиночка влюбился после долгого времени без пары. Докча отбрасывает нелепые сравнения, убеждает себя реагировать как взрослый человек и не опускаться до мелкой мести. Хотя, если подвернётся возможность, он наверняка не станет противиться соблазну…