♫ ♪ ♫
Состыковаться с Чон Хивон удаётся во второй половине дня прямо в офисе. Было на удивление немноголюдно, но они всё же решили посидеть в малой комнате для совещаний. Девушка была очень рада его видеть, ведь после устройства в эту компанию он был первым, с кем она познакомилась на профессиональном поприще: Докче поручили присмотреть за новенькой, ввести в курс дела и так далее. Сам он особого смысла в этом не видел, ведь Хивон – опытный работник, просто уволилась со своего прошлого места работы. Спустя некоторое время за банкой пива Хивон поделилась, что в прошлой конторе все сотрудники были тем ещё змеиным клубком, плели интриги вокруг коллег едва ли не больше, чем занимались раскруткой подопечных – всё для собственного, а не их, благополучия. Вот и Хивон подставили, чтобы уволилась и отдала своего «жирного» клиента. Неся на спине уснувшую от хмеля девушку, Докча лениво размышлял, что у них-то тоже не идеал… Хотя до такого не опускаются, тут скорее, чтобы другим нос утереть, будут на клиента раскруткой давить, чем чужих уводить. Не парились с интригами, но могли поязвить или поспорить. Когда стажировка Хивон была окончена, Докча с тоской вспоминал этот «звоночек» с попойки, поскольку получил приказ отдать новичку свою, уже хорошо разработанную и популярную солистку с подобранными музыкантами, практически группу. – Королева будет очень рада тебя видеть, Докча-сси! Ким неловко рассмеялся – был у второго 50-на-50-концерта небольшой минус, хотя он же и плюс. Как бы сказать… он был совсем не против передать Reine и её команду в другие руки, поскольку проявление привязанности Мин Чживон к нему стало слишком назойливым и рисковало перейти границы дозволенного. И пусть кто-то из его коллег мог похабно пошутить, мол, «почему бы и не одарить девушку вниманием, раз она сама хочет, да к тому же знаменитость!» – принципы Кима Докчи ни за что не позволили бы ему так воспользоваться ситуацией. Она не была плохим человеком и определённо заслуженно звалась красавицей, однако совершенно не интересовала менеджера в качестве партнёра в отношениях. – Главное, чтоб она не возражала объединить концерт с моей новой группой, – вздохнул Докча, – вдруг в ней взыграет профессиональная ревность или артистическая вредность. – О, не беспокойся, я усмирю Её Капризное Величество! – по-свойски рассмеялась Хивон, хлопнув собеседника по плечу. Такое панибратство повелось за их общением с памятной пьянки, и если кто и ожидал до этого, что отношения сонбе и донсена сведут их в пару, то после этого они стали походить на брата и сестру, причём порой непонятно, кто кого старше. На том и разошлись: Чон займётся своей подопечной, а Ким – своими. Учитывая их общее прошлое, стиль будет один: поставить перед фактом, против которого можно возмущаться, но отвертеться не получится. Правда, Хивон скорее всего придётся поторговаться с капризной дивой, которая согласится на что угодно – но на своих условиях. И вот здесь вступает торг, ибо не все её хотелки реально под силу воплотить пробивному менеджеру, приходится вилять компромиссами. Главное – это больше не головная боль Кима Докчи. «У меня два выходных. Вы тоже отдыхайте», – коротко отписался он своей новой «мигрени», которая прочитала сообщение, но ничего не ответила. Примерно через два часа, когда Докча уже был дома, аккуратно развесил обновку и старьё на вешалки и с довольным стоном растёкся по дивану, телефон тренькнул ответом – показывающим «ок» стикером. Расслабленное лицо Кима в момент напряглось, так и излучая невысказанное, но красноречивое «wtf?!», но к счастью, из этого подвисшего недоумения его вывел мелодичный звонок в дверь. Засунув телефон в карман, мужчина поплёлся открывать.♫ ♪ ♫
В то же время в жилой части домашней студии звукозаписи Джунхёк бился над текстом, который крутился в его голове нетипичными для него космическими образами, такими же эфемерными и недосягаемыми, как скопления звёзд… Время от времени парню требовалась помощь интернет-словаря, когда подходящее слово никак не шло в голову или же не подходило под желаемую рифму, и тогда он брал в руки телефон. Прямо во время набора запроса под пальцами выскочило уведомление о новом сообщении, и музыкант случайно отметил его прочитанным, вместо выбора нужной буквы – даже имя отправителя не заметил. Цокнув от этой незначительной, но неприятной помехи, он невозмутимо продолжил изыскания. Наверняка это кто-то из «свиты», как прозвал их Докча (он всерьёз считает, что Джунхёк не знает об этом?), хочет поделиться, как проводит свой внеплановый отпуск. Джихе и Намвун наверняка считают, что этот отдых от репетиций связан с недавним успехом на концерте. Однако истина их деспотичного лидера заключалась во внезапно нахлынувшем вдохновении, которое требовало излить себя в новой песне, а может, и не одной – при этом стоило взять в руки блокнот и ручку, вся чёткость мысли теряла грани, размывалась. Приходилось прикладывать немало моральных сил для сосредоточения на деле, не допуская отвлечения на что-либо. Он загодя взял себе кружку густого молочного коктейля собственного приготовления – и сытно, и шум хруста не отвлекает, и по нужде нескоро организм затребует… Проверенный алгоритм автора множества песен. Обычно он так не запаривался – потерялась мысль, значит, не так уж оно и надо; а если надо, то «найдётся» вновь. Теперь же он и сам себе не смог бы объяснить такого рвения, но очень уж хотелось, чтобы эта задумка увидела свет, нашла своего благодарного слушателя. И только почти два часа спустя, когда обрывочные мысли и впечатления стали сплетаться в мелодичный стих, Ю позволил себе сделать перерыв. Желая немного подышать свежим воздухом, он вышел на балкон в спальне и встал вполоборота к клонящемуся в закат солнцу. Оранжеватые лучи высвечивали его волосы ореолом света, окрашивая кончики в медный, придавая коже насыщенность и живость, согревая «мраморную маску» его обычного выражения лица. Только тёмно-серые глаза оставались в холодной тени, чтобы не слепило солнце. Ю машинально открыл сообщения, повинуясь старой привычке, и так же машинально собирался закрыть, не увидев ничего выделенного… Но взгляд зацепился за имя вверху, которого там быть не должно было. Что-то он слишком часто за него цепляется в последнее время… Сообщение значилось как «прочитанное», но Джунхёк не помнил ничего от этого раздражающего парня за последние сутки и ткнул в строчку. Что ж, это объясняет, почему его невыносимо-жизнерадостная физиономия ещё не потревожила покой творца. Быстро ответив на сообщение, он вновь не смог отложить гаджет в карман: на сей раз в уведомлении значилось имя его младшей сестры, которой он старался отвечать по возможности сразу. Текст гласил: «Брат, я волнуюсь!» и прикреплённая ссылка на электронный журнал, который парень тут же открыл, заинтригованный тем, что могло взбудоражить так похожую на него Ю Миа. Возможно, будь он более эмпатичным и не вкладывай все свои эмоции в музыку, Джунхёк поперхнулся бы воздухом после загрузки станицы, однако его максимальной реакцией стала высоко поднятая правая бровь. Намвун иногда в шутку начинал прикидывать угол наклона при помощи транспортира, пока не получал по рукам, и выводил теорию, что чем круче угол, тем сильнее негодование или недоумение Лидера. Сейчас этот угол не был очень крутым. Вопреки расхожему мнению, чувство юмора у Джунхёка всё же было, он мог оценить хорошую шутку по достоинству – например, эту нелепую, притянутую за уши статейку. О чём и сообщил сестре, с постным лицом, на котором едва заметно промелькнул лучик озорно дёрнувшегося в улыбке уголка губ, отправив смеющийся смайлик. Анимированный шарик катался из стороны в сторону, сощурив глаза и дёргая широко открытым ртом в приступе хохота. Рассматривая фотографию из статьи, Ю отстранённо отметил, что из-за «цензуры» верхней половины лица человек кажется безумцем, напоминая о строках песни: «Мои слёзы из воска... Мои руки – металл... Мои мысли – безумье... Я так долго играл... С безумьем». А вот одежда наводила на мысль, что это обычный офисный сотрудник, заснятый в момент радости и прифотошопленный на тёмный фон концертного зала, которого там почти не видно, так что он мог и правда радоваться в похожем помещении. Тогда не удивительно, что лицо заблюрили – человек с оригинала снимка мог и в суд подать за клевету, и Джунхёк бы ему даже с удовольствием помог, а то одна головная боль от этих папарацци. А таких вот «белых воротничков» Джунхёк сотнями с утра видит на пробежке, они все похожи на штамповку с одного шаблона. Чат с сестрой прервал поток мыслей: «это не смешно, братик! преследователи бывают опасными!!» – от этого возмущения музыкант смешливо фыркнул уже вслух: он бы посмотрел на парня, рискнувшего бы попытаться уложить высокого и крепкого Ю Джунхёка на лопатки. «Успокойся. Откуда "костюмчику" взяться на рок-концерте?» «как скажешь… всё равно, будь осторожен!» Пусть и из-за такой нелепости, а беспокойство родного человека было приятно, грело спрятанную за крепкими стенами душу. Убрав телефон в карман, певец откинулся поясницей на ограждение, опираясь с обеих сторон на локти, и задрал голову вверх, расслабляясь. Над ним уже развернулось потемневшее вечернее небо, яркий закат продолжался где-то позади него. Но прямо здесь на тёмно-голубом, далеко впереди, за крышей уходящем в глубокую синеву небе уже сверкали самые яркие звёзды, которые могли пробиться своим светом сквозь заходящее солнце. Звёздный блеск завораживал, гипнотизировал, увлекал сознание куда-то высоко в холодный космос… Джунхёк простоял так, пока не проступили на тёмном бархате неба совсем мелкие звёздочки, и только выпрямив шею, понял, насколько она затекла, аж до тёмных точек перед глазами. Однако в голове уже крутилась будущая песня, и на собственный лёгкий дискомфорт совершенно не оставалось внимания. Чуть покачнувшись, Джунхёк устремился обратно в комнату – ловить вдохновение за хвост.♫ ♪ ♫
Комната племянника каждый раз впечатляла Докчу, как в первый. Ещё бы, ведь она напоминала крохотную оранжерею! Гостиная Джунхёка здесь и рядом не стояла, могла потягаться только в редкости видов, но ведь истинное увлечение мальчишки вовсе не флора. И только когда немного привыкаешь к растительному окружению, вглядываешься в него, то понимаешь: это царство не растений, а насекомых и членистоногих. Общаясь с Гильёном, разницу усваиваешь быстро: он суровый учитель, когда дело касается его подопечных. Ким довольно часто сидел с мальчиком. Его сводная сестра жила этажом выше, хотя и не прямо над ним, и когда ей удавалось взять дополнительную смену на подработке, госпожа Ли стучалась по пути в его дверь, прося присмотреть за сыном вечерок. Не то чтобы Гильён не был вполне самостоятельным на профессиональный взгляд Докчи – а уж ему было, с кем сравнить – но против беспокойного материнского сердца идти не было никакого смысла. Однако как раз поэтому сидеть с мелким было одно удовольствие: интересно слушать рассказы, приятно быть услышанным, а иногда они могли подолгу комфортно молчать, занимаясь своими делами. По сути, от менеджера требовалось только следить за временем, чтобы увлечённый своим хобби Гильён не забыл об ужине и, конечно, сделал уроки. Иногда такие посиделки превращались в сеанс психотерапии уже для Докчи: племянник без проблем мог выслушать его жалобы на капризы подопечных, заскоки организаторов мероприятий или подставы от поставщиков. Возможно, если бы не занятость сестры, он бы так болтал с ней, а не её малолетним сыном… Хотя нет, они никогда не были до откровения близки друг другу. Когда семья Ли усыновила Кима после трагедии в его семье, он уже достиг возраста сформированной личности и не смог бы забыть своих родителей, называть других людей отцом и матерью. И всё же они заботились о нём, пусть и не стали по-настоящему родными по духу людьми – Докча закрыл своё сердце ото всех, тогда и научился прятаться за улыбчивой маской. Не говорил о придирках в школе, о грубости одноклассников, а порой и учителей, пусть и не прятал следы редкого рукоприкладства, но и не бежал жаловаться приёмным родителям. А супруги Ли не знали, что с этим поделать: им было обидно за это недоверие мальчика, но давить тем более не хотелось, оставалось лишь надеяться, что однажды эта раковина приоткроется для них. Постепенно Ким и правда сблизился с новыми родственниками, однако так и не смог полностью избавиться от разделяющей их дистанции. Но и повзрослев, мужчина связи с ними не оборвал, даже порадовался соседству со сводной сестрой и её малышом – об отце Гильёна девушка предпочитала не говорить, и не в привычках Докчи было лезть в душу без спроса. Так и соседствовали с тех пор, при необходимости помогая друг другу, поскольку оба были довольно самостоятельными людьми. Окружённый такими родственниками, Гильён брал с них пример, хотя, конечно, мальчишке одиннадцати лет немного где можно проявить свою независимость. – Хён, хён! – как, например, сейчас, когда насупившийся школьник с неохотой зовёт дядю, столкнувшись с математической задачкой не по зубам. Не сказать, что подобная проблема – «конёк» Докчи, однако и сбрасывать на него все дела никто не собирался, они привыкли разбираться совместными усилиями. Менеджер умел найти подход не только к своеобразным музыкантам, но и младшеклассникам со специфическим увлечением. Порой и вовсе хватало переиграть условия задачи на жуков, и более близкие термины, чем деревья, фрукты или гайки, помогали Гильёну самому понять, что от него требуется, и щёлкал задачку, как белка орех. А порой приходилось погружаться в полный мозговой штурм, на пару выискивая ключ к решению! «Зато развиваем и поддерживаем гибкость ума», – со смешком отметил однажды Докча. Поразительно, но вот в чём проявилась самостоятельность Гильёна, так это в обеспечении своего хобби. Мать сразу сказала ему, что не хочет тратить деньги на букашек – ей бы им самим на жизнь заработать, а покупка и содержание насекомых обходятся недёшево. Мальчик не будь дураком создал аккаунт и завёл блог о жизни с насекомыми и членистоногими, об уходе за ними, о забавных случаях с его питомцами и интересных фактах о них, которые не найдёшь в энциклопедиях. Со временем стал получать донаты и даже время от времени вести онлайн-стримы, что до сих пор больше всего поражало Кима. До этого он был свято уверен, что такими странностями наделён только его замкнутый и тихий племянничек! – «Кто там за тобой сидит, Mantis?» – спокойно прочитал мальчик сообщение в чате, не утруждая себя тратой сил на интонацию. Он только поприветствовал немногочисленных, но важных для него зрителей и даже не успел пододвинуть стоявший в стороне маленький аквариум с сегодняшним экземпляром, когда кто-то обратил внимание на сидящего позади Докчу. Тот растянулся на раскладном диване с журналом в руках и совершенно не планировал привлекать чьё-либо внимание, что обычно ему вполне удавалось. Но сегодня его обычная неприметность не сыграла на пользу, о чём его со вздохом оповестил племянник: – Помаши ребятам, хён. Народ, это мой дядя, сегодня он поприсутствует на моём стриме. «Он тоже увлекается энтомологией?» Нет, у хёна другие, – здесь он насмешливо фыркнул, – питомцы. Он иногда помогает мне с уроками. «Я тоже мог бы дать тебе пару уроков», – так же монотонно продолжил зачитывать сообщения Гильён, но вот Докча позади насторожился. Он краем глаза посматривал на расслабленную спину мальчишки несколько секунд, прежде чем подняться с места и подойти к нему, облокачиваясь о стол по обе стороны от его плеч, окружая его, словно защитным панцирем. Из-за разницы в росте и близости к камере, в объективе остались только его плечи и руки в сине-фиолетовой байке-оверсайз, придающей ему вид внушительных «мышц», и нижняя половина лица. Мужчина спокойно и веско произнёс: – У Мантиса есть тот, кто поможет ему с уроками и советами. Так что следите за речью, потому что теперь у него будет ещё и модератор, – его губы, тоже оставшиеся в кадре, изогнулись в этой милой улыбочке, которая обещает жуткую смерть в прямом эфире любому, кто позволит себе двусмысленные фразочки в адрес ребёнка. На удивление, многие из аудитории принялись кидать донаты с комментариями в поддержку слов Докчи, а некоторые вообще просили Гильёна познакомить с ним или вздыхали в чате «вот бы мне такого оппу!», вызывая у Кима смех, а у его племянника досаду: они здесь вообще-то ради энтомологии собрались, а не фанклуб его дяди организовывать! Где-то на другом конце города по ту сторону экрана Ю Миа тряхнула своими хвостиками, угрюмо взирая на трансляцию и комментарии некоторых восторженных донатеров. Её братик покруче будет! Но девочка всё равно молчаливо отправляет свою копеечку с эмодзи божьей коровки вместо текста – просто из солидарности.