♫ ♪ ♫
– Она хочет лично переговорить с лидером «Immortal Mola Mola», – хнычет в трубку Чон Хивон, и собеседнику несложно представить её, утомлённо лежащую щекой на столе. Докча усмехается: – Ну-ну, а за своё ментальное здоровье она не боится? – Ой, ты думаешь, она будет Джунхёку глазки строить? У её прицела другая мишень! – в подколке всё ещё слышен налёт усталости, но пикировка определённо немного взбодрила коллегу, раз она обратила внимание на фоновый шум в трубке: – Ты куда-то спешишь? – Нет, не совсем. Иду на встречу с информатором! – он слышит на том конце связи фырканье и беззлобное «интриган», прежде чем они прощаются. Улыбка остаётся на лице мужчины – она тонкая, но искренняя, почему-то общение с Хивон всегда поднимает его настроение, даже если они ничего особенного не говорили друг другу. Наверное, это оттого, что она самый близкий ему по духу человек? Всё-таки Ю Сана такая неземная: добрая и красивая, всё ей по плечу, даже коллеги дурного о ней за спиной не говорят; Хёнсон похож на большое дитя, хоть и ответственный, но отсутствие реального опыта удерживает их на дистанции «наставник–ученик»; подопечных Докча в расчёт не берёт, как и родню. А Хивон… ну, она как женская версия его самого? Они одновременно похожи и различаются, будто зеркальное отражение: возможно, не будь он мужчиной, тоже был бы более открыт людям, а выражался бы резче, чем его нынешняя ехидца. И всё же, он такой, какой есть, и находится там, где оказался. Кстати да, находится он на пути к Хан Суён, чтобы обсудить план по статьям. В том, что касается добычи и искажения информации в своих (их общих) интересах, этой ведьме, пожалуй, нет равных. Телефон менеджера пискнул оповещением: журналистка прислала ему геолокацию с текстом «живо дуй сюда!» – интригующе. Судя по карте, это небольшая, но элитная кофейня в центре города, впрочем, всего минутах в трёх от него, если сократить переулками – и Докча сворачивает в ближайший. Он замечает Суён на подступах к конечной точке своего маршрута: журналистка засела за столиком через дорогу, с деланной скукой смотря якобы перед собой, но на деле косясь на откидной монитор цифровой камеры, «непринуждённо» лежащей на столе рядом с чашкой кофе. Объектив заинтересованно смотрел в сторону элитного заведения. Менеджер деловито присел напротив, насмешливо спросил, ожидая вспыльчивого ответа: – Я угощусь? – Валяй, я не буду, – ого, а он-то думал, она огрызаться начнёт. Видимо, удивление проступило-таки на его лице, потому что девушка, форча, пояснила: – Заказала, чтоб не выгнали. – Ладно, – кивнув, мужчина попробовал напиток, поджал губы от горькости и щедро сыпанул сахара из носика стоявшей на столе сахарницы. – Так что же такое невероятное тут приключилось, что ты даже не в кустах, а сидишь вполне цивилизованно? – А ты посмотри туда, остряк-самоучка, и сам мне скажи. Только незаметно! Докча закатил глаза, но советом не пренебрёг, впрочем, он и не собирался вскакивать и карикатурно озираться, приставив ладонь «козырьком». Через дорогу улочки с редким двухполосным движением сидел Джунхёк – как всегда, эта нелепая маскировка, лекцию ему что ли прочитать? – да не один, а в компании красивой светловолосой девушки-полукровки. Судя по лицу певца, разговор был скучным, поэтому Докча обратил внимание на его спутницу – а, всё-таки они спорят, здесь всё более очевидно, хотя и её лицо не щедро на эмоции. Однако на лице Джунхёка проскальзывает усталость и раздражение, и этот в момент его менеджер решает, что сейчас самое время прийти своему подопечному на выручку. Когда он успел изучить скупой эмоциональный спектр его лицевых мышц, мужчина предпочитает игнорировать – в конце концов, сейчас не место и не время. Под шипящий окрик Хан Суён – та по-прежнему не хочет выдавать себя, и правильно делает – Ким покидает своё место и переходит пустую дорогу в направлении интересующего его столика. До его ушей доносятся обрывок разговора: – …Почему ты так отдалился от меня? Еле вытащила тебя на свидание! – Джунхёк-а, это твоя девушка? – не сдержал удивления Докча, и на него тут же обернулся музыкант, глядя не менее удивлённо. Их разделяла невысокая ограда веранды, и Ким надеялся, что этот парень не станет перепрыгивать её только чтобы придушить своего менеджера. Впрочем, он быстро вернул лицу привычную угрюмость, повернулся к девушке, припечатывая уточнением: – Бывшая. – Это недоразумение, – не сдавалась та. Она красива, отметил про себя Докча, обходя пару со стороны незнакомки, где располагался вход на территорию кафе. Или не совсем незнакомки… Если он догадывается, кто она, его можно считать сталкером Джунхёка? А если Ким знает её из новостей, а не его биографии?.. Не выдавая внутреннего смятения, мужчина ловко подставил стул к их столику и опустился «третьим-не-лишним», пока Ю высказывал претензию девушке: – «Я хочу посвятить себя карьере врача, тебя ждёт будущее блестящего юриста, но твоё несерьёзное хобби отнимает слишком много времени, и на меня его совсем не остаётся» не похоже на недоразумение, – ого, это самое длинное предложение, которое Докча слышал от подопечного, да и то, похоже, на восемьдесят процентов состояло из цитаты. Что ж, это и правда «та самая» Ли Сольхва – восходящая звезда хирургии, недавно засветилась в новостях после успешной сложной операции. А ещё за руганью Ю едва ли заметил наглое присоединение к своему столику. – Все ждут, когда ты бросишь эту ерунду и займёшься делом! – Несерьёзное хобби? – он то ли дурачка играет, то ли всерьёз не понимает намёков, солист никак не может раскусить его. И вдруг менеджер одаривает его восторженным взглядом: – Джунхёк и правда удивительный, когда ты всё успеваешь? Мне казалось, что важнее музыки для тебя ничего нет! – Про музыку она и говорит. – Твоя музыка – ерунда?.. – казалось, его менеджер и правда слегка обескуражен такой, кхм, оценкой его творчества. Докча смотрел на него несколько долгих секунд, затем открыл меню, задумчиво пробормотал: – А она действительно твоя бывшая… Трудно поверить, что кто-то может вот так отзываться о творчестве «IMM», которая в своё время сильно поддержала душевное равновесие Докчи. Конечно, он осознаёт, что не все подряд оценят жёсткую музыку и порой резкие слова, однако это мнение касалось незнакомцев. Здесь же перед ним сидит девушка, которая была близка Джунхёку – и она не понимает, не хочет принимать интересы дорого ей человека. Так ли он дорог ей в таком случае? – И что это должно значить?! – менеджер проигнорировал выпад, казалось, полностью погрузившись в список напитков. Тогда Сольхва перевела гневный взгляд на Джунхёка: – Это вообще кто? – Мой надзиратель, – по интонации и не скажешь, шутит он или нет. Докча позволил себе косую ухмылку, но более никак не среагировал, будто и нет его здесь. Интересно, чего там Dopeul Gaengeo наснимает?.. Фыркнув, хирург схватила сумочку и, бросив «вижу, разговор у нас не клеится», гордо удалилась в сторону парковки. Мужчины проводили её равнодушными взглядами, после чего Докча вернул внимание меню, заметил вслух: – Давай здесь поедим, я проголодался. – Будто я тебя звал, – тем не менее, он не покинул столик. То ли понимал, что Киму обедать в этом заведении не по карману, то ли ему было всё равно… Пока неожиданно не заявил: – Не заказывай, я вкуснее приготовлю. – Ты… хочешь меня покормить? – тот только пожал плечами, будто одолжение делал. Но взгляд отвёл, чтобы сдержать смущение: слишком живое творческое воображение подкинуло ему буквальную картинку такого предположения. И вовсе этот Ким Докча не милый! Что за чушь в голову лезет? Это просто любезность, потому что… потому что он так хорошо понял его чувства? Так неожиданно и приятно. – Тогда пошли в студию! Докча ни за что не упустит шанс поесть вкусную стряпню Джунхёка! Ну и что, что они почти наверняка будут только вдвоём? Это совсем не волнующе и не вызывает трепета – так он убеждал себя, хотя подозревал, что скоро не сможет обманываться и дальше. Чем больше он узнаёт Ю Джунхёка как человека, тем сильнее увязает в чувстве куда большем, чем просто привязанность к подопечному или преданность слушателя. Он влюблялся в самоуверенного красавчика, талантливого повара, требовательного лидера и приятного собеседника, когда тот не хмурился и вообще, ну, снисходил до диалога. Хаён проводила этих двоих напряжённым взглядом, ещё пару раз на память щёлкнув фотоаппаратом. В кадре они выглядели, словно для обложки журнала о жизни знаменитостей. Девушка задумчиво разглядывала снимок: за столом кафе сидели двое стильно одетых мужчин – один в деловом стиле, другой в спортивном, даже кепка не портила его – и их взгляды пересекались в момент снимка. Хитрая и довольная улыбочка Докчи отвечала на удивительно мягкое, удовлетворённое лицо музыканта. – Я фотограф от бога! – похвалила себя девушка, прежде чем покинуть свою «засаду». Коротким сообщением она предложила Киму перенести встречу, конечно, облив менеджера сарказмом. Кухня тепло освещалась солнечными лучами, отбрасывая «зайчиков» по полированной столешнице и матовым навесным шкафам, путались в вихрах цвета воронова крыла, золотя витые кончики. Сидящий за островом Докча мог позволить себе открыто любоваться занятым готовкой молодым человеком, подперев щёку рукой. Исключительно эстетическое любование! Не то чтобы такой вот «домашний» Джунхёк – большая редкость, и в то же время наблюдать его таким умиротворённым, а не распекающим «свиту» или угрюмо зыркающим на менеджера из своего излюбленного кресла, было поистине бесценно. Он не готовил ничего изысканного, здраво рассудив, что раз Ким предложил поесть прямо на месте, то слишком голоден, чтобы дожидаться чего-то сложного как во вкусе, так и в приготовлении. Можно бесконечно смотреть, как горит огонь, течёт вода и нарезает овощи Джунхёк – с ловкостью профессионального повара. На одной сковороде шипят влагой грибы, на соседнюю слой за слоем сыпятся соломкой лук, морковь, перец… В момент, когда музыкант опускал фунчозу в кипящую воду, телефон Кима чирикнул уведомлением, на которое обернулись оба. Джунхёк абсолютно точно не планировал выпускать Докчу из квартиры, не накормив, так что вся его «срочная работа» подождёт. Тем более, что касается она почти наверняка и его самого, а раз уж сам Ю позволяет отложить, то кто рискнёт поспорить?.. Краем глаза заметив вновь недовольно нахмуренные брови мужчины, менеджер разблокировал устройство и невольно успокоил подопечного: – Это просто сообщение от племянника, – и едва не хлопнул себя по лбу от досады: он так и не зарегистрировался на сайте в качестве модератора! Что ж, как раз успеет, пока обед приготовится, музыкант, пожав плечами, вернулся к готовке, уложив грибы поверх овощей. Когда он обернулся к гостю, точнее, к острову, где хранились приборы, то застал необычную картину, которую не преминул едко прокомментировать: – Чего такой хмурый? Это хуже твоей тупой улыбочки, перестань. – Ты сама любезность, Джунхёк-а, – расцвел в змеиной, но зато искренней ухмылке Докча; в следующую секунду выражение лица смягчилось и потускнело, когда мужчина вернул внимание экрану телефона: – Мне нужно придумать никнейм, но ничего не идёт в голову. Хочется что-то грозное, но не слишком агрессивное, что подойдёт модератору, кхм. Он оборвал сам себя, не желая раскрывать личную информацию, и исподлобья поглядывал на собеседника то ли с опаской, то ли с надеждой, поди разбери этого Кима Докчу. Как в своём роде мастеру художественного слова Джунхёку же не составило труда подкинуть идею: – Напиши что-то вроде «спрут» или «кальмар», – он досадно цокнул, оглядев собеседника: – Вечно делаешь несколько дел одновременно. И самое обидное – успевает ведь. Ю не привык быть не единственным гением хотя бы в пределах своей квартиры. Истина в том, что так всё и осталось до сих пор: Докча не гений, за его мастерством легко справляться с различными проблемами лежит огромный многолетний труд. – М-да, комплименты ты делать не умеешь, – делано вздохнул тот, про себя признавая, что доля истины в этом есть, как и способность маскироваться и скрываться за масками, порой меняя окрас под ситуацию. И всё же, кто поёжится от прозвища «осьминог»?.. Какой-то образ крутился в голове, но всё время выскальзывал… Щупальца, присоски, жуткая пасть, корабль… – Идея! Не оставляя места сомнениям, он вписывает в пустое поле «kraken♕» с символом короны в конце. Теперь он был готов карать неугодных, бва-ха-ха! Кхм, в смысле, странных и неприятных зрителей Ли Гильёна – мальчишка, конечно, и сам в состоянии за себя постоять, от кого, спрашивается, научился язык затачивать, однако Киму хотелось защищать племянника, раз уж он остался без отца. Пусть лучше на него шишки недовольных сыпятся, он переживёт. Не впервой! Сбивая демоническое выражение с лица Кима, Ю ставит перед ним тарелку с белой, почти прозрачной лапшой, покрытой ароматными овощами и грибами – пахнет невероятно! Гость практически плотоядно облизывается, и хозяин не может сопротивляться желанию проследить взглядом за алым язычком, скользнувшим по губам. Какое-то время они наслаждались пищей в молчании, но опустошив тарелку наполовину и, по-видимому, уняв первичное чувство голода, Докча невинно заметил: – Я был удивлён: не знал, что ты у нас подающий такие большие надежды юрист. – Это не секрет. Но и не мой выбор, – когда Джунхёк замолчал, никто из них не ждал, что разговор получит продолжение, и всё же оно последовало. Удивляясь самому себе, музыкант сухо, но куда многословнее, чем обычно, поведал о своём увлечении, переросшем в дело всей жизни. Как музыка помогла ему справиться с трудным жизненным периодом, пусть и не углублялся в подробности; как семья сначала сквозь пальцы смотрела на это хобби, вроде как даже с пониманием – и с какой стеной осуждения и неприятия юноша столкнулся позднее. Да, он с отличием окончил вуз, но сразу после этого хлопнул дверью родительского дома – Докча предполагал, что не только метафорически. Из-за этой новости менеджер многозначительно обвёл взглядом недешёвую квартиру, стоящие в гостиной коллекционные инструменты да и самого хозяина всего этого добра с немым вопросом в озорных глазах: откуда средства на вот это всё? – Мать мне кое-что оставила, – бросил тот с деланным – в этом Докча был отчего-то уверен – безразличием. Что ж, он и так узнал об этом парне сегодня много личного, и как будто желая отплатить ему, менеджер выдал каплю из моря информации о себе: – Не могу сказать, что полностью понимаю твою ситуацию, но у моих родителей тоже не было возможности поддержать меня в моих стремлениях. Может, поэтому и стремлений как таковых особо не было? – он невесело усмехнулся, а от следующих слов что-то внутри Джунхёка интуитивно вздрогнуло: – Мне от матери тоже кое-какое «наследство» досталось… А та девушка? – Почему тебя это интересует? – мгновенно ощетинился хмурым лицом Джунхёк, на что менеджер, который всего лишь желал перевести тему на сто восемьдесят градусов от себя, поспешно поднял руки в примирительном жесте: – Простое любопытство! Хотя, знаешь, полезно заранее предполагать, откуда может прилететь камень в твой огород, – пояснил менеджер, имея ввиду в основном социальные сети. – Она не станет. Сольхва не такой человек. – Ну как скажешь, – недоверчиво протянул тот, отмечая про себя, что верно опознал хирурга. Ким с наслаждением слизнул с палочек каплю пряного сока от овощей и грибов и с искренней благодарностью улыбнулся собеседнику, хотя и сомневался, что тот оценит разницу с его обычным выражением лица (однако он замечает): – Благодарю за обед, Джунхёк-а! Но мне, пожалуй, пора. – Ты не останешься на репетицию? Певец не успел вовремя остановить себя от вопроса, но хоть за руку не стал хватать в попытке задержать мужчину здесь. Тот, казалось, тоже был удивлён вопросу – точнее отсутствию в нём надежды и радости от потенциального подтверждения. Как будто на самом деле Ю хотел, чтобы его менеджер остался, а он, в свою очередь, привык доверять своим инстинктам. Докча задумчиво постучал пальцем по тёмному экрану своего телефона, ещё не убранного со столешницы… В принципе, какая разница, с какого устройства смотреть стрим? Правда, тогда может не получится уделять внимание группе, но не сказать, что обычно он просто сидит и любуется их репетицией. Разумеется, Ким наслаждается звучанием любимых и новых песен, однако параллельно, как и привык с плеером, занимался работой с бумагами или составлением планов продвижения, работал с официальной страничкой. Сейчас часть последнего легла на надёжные плечи Хёнсона: уж он-то сможет держать оборону на онлайн-просторах! Что ж, его подопечный и правда очень наблюдателен: прозвище действительно подходит занятому Киму. – Ладно, – мужчина кивнул, – я останусь. Но возможно, не смогу присутствовать в самой студии, – он помахал зажатым в руке смартфоном, и Джунхёк предположил серию деловых звонков. Где-то через час должны были явиться его студенты – и лучше бы им принести хорошие вести по поводу своих отметок и сессии! Сейчас же у них есть время на то, чтобы комфортно помолчать за ароматным чаем.♫ ♪ ♫
Всего пару дней минуло с этого не_свидания на уютной кухне Джунхёка – и теперь настроение разительно иное. Группа нервничает, от Лидера исходит агрессивное недовольство, никто не решается разговаривать, даже Докча: он был обижен на певца и пытался утихомирить свою бывшую подопечную по чату. Они как дети, боже! Кошка и пёс! Почему он приручает только сумасшедших животных?! Очевидно, дрессировщик из него пока недостаточно хорош... Уже в студии, в репетиционной, Ким попытался прощупать почву, продолжить диалог, но лишь столкнулся с непробиваемой стеной имени Ю Джунхёка. И только он был проблемой – у Джихе и Намвуна не было претензий к известной певице. Так что не так с этим парнем?! Джунхёк покинул помещение в раздражении, хлопнув дверью студии. Оказавшись в гостиной, он не стал включать общий свет, оставаясь в полумраке контурного света вдоль потолочного плинтуса, просто рухнул в кресло, хлопнув ладонями по подлокотникам и уставившись в какую-то точку в пространстве перед собой. Он хмурился и злился, толком не понимая, почему. Да, ему не особо нравится эта певица, Queen, известная высокомерным поведением, но её фольк-рок объективно неплохо сочетается с музыкой «IMM» – на контрасте. Когда в дверном проёме возникла подтянутая фигура Кима Докчи – очевидно, больше никто не был настолько безрассуден, чтобы подходить к разозлённому Лидеру сейчас – мужчину словно озарило: он ревнует. Прошлым менеджером «Королевы» был именно Докча, так неужели его беспокоило, что тот бросит их и вернётся к своему прошлому успеху? Ведь несложно было выяснить, когда именно Мин Дживон обрела большую известность, стала популярной иконой в мире шоу-бизнеса. И он выяснил, благодаря кому всё это случилось – благодаря мужчине напротив, к которому бывшая подопечная не стесняется демонстрировать интерес. Такой взлёт карьеры!.. Так что же этот гениальный менеджер забыл здесь, с какой-то малоизвестной группой, что же… Мысль оборвалась под тяжёлым взглядом Докчи, который чеканил шаг в направлении певца, чем буквально приковал музыканта к креслу. Навис сверху, для удобства опираясь на ноги Джунхёка выше колен, раз подлокотники были заняты, замер в нескольких сантиметрах от спокойного на вид лица и вкрадчиво, тщательно дозируя свою злость, отчитал подопечного: – Как же я порой мечтаю хорошенько врезать по этому красивому лицу одного раздражающего упрямца… Меня останавливает только концертная программа: твои фанаты разорвут меня на кусочки, если узнают, что я подпортил их любимого Джунхёка… – это звучало так неоднозначно в ушах солиста, что хотелось ответить «да ты уже»; потому что Докча снова был в этих грешных подтяжках, но без галстука, а за них так хотелось притянуть его совсем близко и… Джунхёк не шелохнулся. – Но, знаешь, это не остановит меня, если позволишь себе ещё одну такую раздражающую выходку. Ясно? Мужчина приторно улыбнулся, затем выпрямился и неспешно удалился из комнаты в направлении коридора, привычно-бодрым голосом оповещая всех в квартире о срочных делах. Вскоре послышался хлопок входной двери – он ушёл. И только теперь Ю шумно выдохнул, отмер, зарывшись пятернёй в чёрные вихры – казалось, ему всё померещилось, будто такой сильный Ким – лишь наваждение, сон, видение! Джунхёк тяжело сглотнул, обнаружив собственное болезненное возбуждение, бурлящее в теле. Они были так близко друг к другу, глаза в глаза, и певец чувствовал себя, словно под гипнотическим взглядом питона! При этом сам себе он не казался вдруг беспомощным кроликом – как и привык, Ю чувствовал себя грозным хищником этих джунглей, на своей территории, но ничего не мог противопоставить этому существу. Горячие ладони, сжимавшие-разжимавшие его бёдра, ощущались тисками колец вокруг его мохнатого чёрного тела. Музыкант смотрел в эти «змеиные» глаза и знал, что его вот-вот проглотят целиком. К своему удивлению, он не возражал.