***
День быстро пролетел, ребята расспрашивали Деку обо всём и рассказывали ему об учебе в академии. Бакуго ни слова не сказал Изуку с того момента, как они вернулись. Вечер опустился незаметно, закатное солнце освещало оранжевым светом сидящего на крыльце парня с чашкой кофе. Сзади послышались легкие шаги. Мидория обернулся и увидел идущую к нему с чашкой и бумажным пакетом Урараку. Девушка мило улыбнулась. — Я присяду? У меня есть булочки с кремом, — потрясая пакетом, сказала девушка. После положительного кивка она села рядом. — Мидория-кун, а что с твоей семьей? — как снег летом на голову спросила Урарака и тут же покраснела. — Ой, прости, прости. Я не должна была спрашивать, не подумала, оно само вырвалось. — Ничего, всё хорошо. — Деку откусил сладкую булочку и, прижав ноги к груди, стал всматриваться в горизонт. Они молчали около пары минут, как вдруг Мидория всё же решил ответить на вопрос. — Мой отец пропал, я не знаю, кто он, и не видел его с детства. — Изуку сглотнул. — А мама… Она умерла. — Оу… Мне жаль. — Урарака поставила чашку и положила руку на плечо Изуку. — Да неважно, она могла спастись, но вместо этого спасла меня. Если бы я не был таким бесполезным… — Мидория замолчал. Всё сложилось бы иначе… Чёрт, Бакуго прав, я и вправду всю жизнь был бесполезным, а теперь сижу и думаю. Что, если бы, да кабы. Да во рту росли грибы бы, блять! Нихуя уже не изменить. Надо двигаться дальше. — Я не сожалею, больше не сожалею. Я благодарен ей за то, что она даровала мне жизнь… дважды. — Мидория слабо улыбнулся. Он никогда никому не рассказывал о том, что мама спасла его в тот день при помощи своей причуды. А Урараке почему-то открылся. Возможно, потому что она была открыта к нему, и захотелось открыться в ответ. — Пойдём внутрь, холодает, а ты в одной майке, — вставая и протягивая руку девушке, сказал Изуку. — Да, — робко и с ноткой грусти ответила Очако. Взяв руку Мидории, она почувствовала, как к щекам притекает кровь. В общежитии как всегда было шумно. Иида, как обычно, спорил с Бакуго и размахивал руками. Каминари звонко смеялся. Киришима пытался отстоять права Кацуки. Девчонки о чем-то шушукались. Изуку забыл, что держит Очако за руку. Понял он это только тогда, когда все в недоумении посмотрели на него, сплетенные руки и абсолютно красную Урараку. Мидория тут же одернул руку и начал размахивать руками, говоря, что все всё не так поняли. Поняв, что ему не оправдаться, он пошел наверх. Мидория залетел в ванну и подставил голову под холодную струю воды из-под крана. Блять, чёртова девка. Нахуй ты пришла, какого ты так покраснела?! Хули ты не отпустила свою ебучую руку?! Что с ней не так, будто бы влюбилась. Так, блять, интересно будет увидеть её разочарованное лицо, когда она поймет, что я далеко не принц на белом коне, а ебучий дьявол верхом на монстрах. Когда он поднял голову, мокрые кудри упали на лицо, синяки под глазами стали заметно меньше, но вид Изуку все ещё был помотанным. Оттянув горловину толстовки, Мидория принялся разглядывать почти исчезнувшие следы зубов Даби. Интересно, как там эти обоссанцы без меня? Переживают ли вообще? Или забили хуй на мою пропажу?.. Хотя это вряд ли… Без меня и моей причуды Ному не сделать, я нужен им как блядский кислород. Хотя, может, им всё равно. Они даже не пытаются со мной связаться… Конечно, прошло всего три дня, но все же. Мидория не заметил, как дошел до комнаты, за дверью которой его уже ждал Кацуки. — Эй, задрот! О чем вы пиздели с круглолицей? — спросил Бакуго, хлопая ладонью по стене в миллиметрах от лица зеленоглазого. — О том, какой ты придурок. — Мидория тут же пожалел о своей шутке. Бакуго резко схватил Изуку за локоть и затащил в комнату. Мидория и пискнуть не успел, как его впечатали в стену. Бакуго смотрел угрожающе, но, сука, неожиданно для Изуку, его это пиздец как возбуждало. В штанах что-то ёкнуло. Что это за странное чувство?.. Грубо подняв подбородок зеленоглазого, блондин впился в его губы. Поцелуй был обжигающе горячим и требовательным. Но не таким, как с Даби. С Даби было больно, и с его стороны была противная доминация. Со стороны Бакуго эта доминация доставляла лишь болезненный кайф. Подростки упали на пол, Бакуго лежал на Мидории. Было тяжело, но так похуй. Горячие руки во всю гуляли по его телу, иногда касаясь вставшего члена. — Нахуя тебе эта девка?! Я хочу, чтобы ты смотрел и касался только меня! — прорычал Бакуго на ухо Изуку. — Я ммф… — Мидории ничего не дали сказать, так как его вновь поцеловали, но теперь более требовательно. Деку хотел коснуться себя, возбуждение уже становилось болезненным. Но только его рука устремилась вниз, как её тут же перехватили и грубо впечатали в пол, сжимая запястья. — Не дёргайся, задрот, я сам. — Бакуго то ли был взбешен, то ли возбужден. Мидория не понимал, сознание затуманилось тёплой и тягучей пеленой возбуждения. Которое накатывало и расходилось волнами по всему телу от каждого прикосновения горячих рук. Зеленоглазый понял, что стоит просто расслабиться и отдать полный контроль над собой Качану. Тот, в свою очередь, кусал шею, перекрывая почти прошедшие следы от зубов Даби. Свободной рукой он жадно облапывал всё тело, тем самым подминая Мидорию под себя ещё больше. Мидория выгибался и постанывал, всем видом прося большего. Кацуки не нужны были слова. Он стянул с обоих парней штаны и принялся надрачивать обоим одновременно. Мидории этого было мало, но в его нынешнем состоянии он не был готов к тому, чтобы в него вошли. Да и без смазки на такое он больше не согласится. Рука Бакуго была горячей, кожа полового органа иногда болезненно оттягивалась слишком сильно, но потом становилось так хорошо. Изуку изгибался и ёрзал на полу. Бакуго не давал ему и шанса отдышаться, то жадно целуя, то выбивая из него очередной стон. Стены общаги были недостаточно толстыми, чтобы стонать так громко, но ребятам до этого не было дела. Они растворялись в запахе и вздохах друг друга. Наконец Изуку почувствовал, как ноги затряслись, причем он чувствовал, что член Кацуки тоже пульсирует. Еще немного, и оба парня кончили. Эякулят потек с руки блондина на живот Мидории, заляпывая собой футболку и пол. Деку старался отдышаться. Во рту все пересохло, жутко хотелось пить, но сил встать пока не было. Он закашлялся от сухости во рту. Бакуго смотрел на него из-под вспотевшего лба. Хищный взгляд красных глаз будоражил. Мидория знал, что рано или поздно, но теперь его точно поимеют в задницу. И он не будет скрывать, что сам с нетерпением будет ждать этого.***
Изуку спустился вниз, чтобы попить воды. Ноги все ещё тряслись. Они с Качаном после произошедшего даже парой слов не перекинулись. — Бляяять, я не понимаю, как это решать? Откуда у тебя три? И где этот ваш бром в периодической таблице?.. — ныл Каминари, сидя за столом вместе с такими же тупиками. Ребята сели за домашку. Но, как можно было понять по вздохам и нытью, особо ничего у них не получалось. — Тридцать пятый, четвёртый период, седьмая группа, масса — восемьдесят, или, если точно, то семьдесят девять целых и девятьсот четыре тысячных, — как на автомате выпалил Мидория, не задумываясь. — Бром же, верно?.. — Ага… — изумленно протянул Каминари. Все в гостиной устремили удивленные взгляды на Деку. Изуку подошел к столу, где сидели ребята, и заглянул в тетрадь Каминари. — У тебя получается натрий два эс о четыре, а не эс о три. И у тебя потерялся водород справа, потому что в воде его два, а в натрий о аш он один. Поэтому перед ним коэффициент два, и, соответственно, перед натрий бром коэффициент два, чтобы уравнять натрий. — Мидория объяснял все это совершенно спокойным монотонным голосом, словно для него это обыденность. Каминари, отойдя от шока, стал записывать все, что говорил Мидория. Изуку, протянувшись через стол, посмотрел в тетрадь Киришимы. — Четыре, ответ четыре. — Как? Я ещё даже не решил. — Киришима поднял голову на Изуку. Мидория обогнул стол и сел рядом. Взяв карандаш и пододвинув себе какой-то скомканный листок бумаги, он развернул его и принялся писать уравнение, параллельно объясняя его решение. — Ну, смотри, для начала раскрываем скобки и приводим все к общему знаменателю, перемножая их между собой, но и числители тоже домножаем. А потом перевернем дробь и сократим, — расписывая на листке уравнение, бубнил Изуку. — И в итоге мы получаем?.. — Мидория с наигранным вопрошанием посмотрел на Киришиму. — Двадцать восемь на семь выходит четыре, — с осознанием протянул красноволосый. — Ты всё это в голове решил, бегло глянув на пример?! — подскочив со стула, вскрикнула Мина. — Ну да, так примеры детсадовские, — не понимая такой бурной реакции, спокойно ответил зеленоглазый. Ребята, сидевшие в гостиной на диване, окружили стол и с интересом наблюдали за тем, как Изуку объясняет. — Молибден? — спросил кто-то из ребят, столпившихся вокруг стола. — Сорок второй, период пятый, шестая группа, переходный металл, масса — девяносто пять целых девяносто четыре сотых. Был открыт в 1778 году. Тугоплавкий, блеском напоминает вольфрам, — отчеканил Изуку, склонив голову набок. Ребята стояли в шоке с открытыми ртами. — А ты, оказывается, гений химии, — заметил Шинсо. — Ого, Мидория-кун, это так круто! — хлопая в ладоши, заявляла Урарака. Деку лишь смущенно улыбнулся и буркнул, что в этом нет ничего такого. Ещё около пары часов Мидория разъяснял всем химию. И теперь за столом вместо четверых «идиотов» сидел весь класс, кроме Бакуго. — Вот, так что это — три основные формулы, которые нужно запомнить… — вздохнув от усталости, закончил Мидория. — Мы тебя, наверное, совсем утомили?.. — смущённо спросила Яойрозу. — Извини. — Да ничего, мне не в тягость, ребят, правда, — улыбаясь, ответил Изуку.***
Стоя на балконе, Мидория обдумывал произошедшее сегодня вечером. Они милые, почти из каждого из них выйдет настоящий герой. Надеюсь, деньги не испортят. Как жаль, что я не смогу увидеть то, как они засияют на вершине. Ведь вершины уже совсем скоро не станет… Изуку улыбнулся, но не искренне, как это было раньше. Теперь он уже сомневался в том, что хочет всё уничтожить. Он больше не был в этом уверен. Он вообще ни в чём уже не был уверен.