Глава 4. Сомнения
12 апреля 2024 г. в 17:00
Прятаться в Башне, месте, что когда-то было домом, довольно странно, подумалось Корво, пока он продирался сквозь высокопарные текста Берроуза. Корво уже избавил себя от присутствия его мерзкой персоны, но отвращение никуда не исчезло.
Глава Королевской тайной службы, очевидно, внимательно следил за Даудом, даже тогда, когда это имя не было таким известным. Записи о его действиях вопросов не вызывали — любая добропорядочная тайная служба следила бы за выдающимся наемным убийцей в своих владениях. Но Берроуз собрал, кажется, все возможные слухи о Дауде, мистические и нет, что больше походило на записи Аббатства о тех, кого они преследовали - по крайней мере, заметки на полях были такими же сумасшедшими.
Берроуз считал свое поведение оправданным.
«Аббатство едва справляется с подонками и безумцами, которых они клеймят еретиками, хотя Кемпбелл и утверждает обратное. Меня одолевают сомнения, что им хоть раз удалось поймать хоть одного из последователей Чужого, коим, судя по всему, и является Дауд. Еретик или нет, как и любой человек, он хранит секреты, а его слабости я мог бы использовать, чтобы загнать его под пяту. Колдовство, может, и является стезей Аббатства, но тайны — моя прерогатива».
Слабости и секреты — значит, шантаж. Звучало разумно, особенно для главы тайной службы, но чем больше Корво читал, тем более странными становились записи. О Дауде многое говорили, но сам Берроуз сфокусировался на одной очень конкретной истории.
«Наконец-то! Последний доклад был многообещающим, хоть и от агента Кемпбелла, как ни прискорбно это признавать. Важность его и в сравнение не идет с тем, на какие риски Кемпбеллу «пришлось пойти». Теперь мы знаем, что Дауд — перевертыш, бороздящий воды. Он может снимать свою шкуру и жить среди ничего не подозревающих людей в людском обличии. Тот агент своими глазами это видел.
Сначала казалось, что этот факт скорее препятствие, чем удача, но последующите доклады вкупе с моим собственным расследованием утверждают, что такие как он в простонародье известны как шелки. Говорят, они мирные и привлекательные, а в определенных обстоятельствах — легко контролируемые. И если это все действительно правда, то это уникальная возможность. Дауд может отрицать свою связь с Чужим, но это он отрицать не в силах».
Корво замер и перечитал абзац. С каждым словом его брови сильнее сводились к переносице. «Шелки».
Серконос его детства во многом чтил старые традиции. Аббатство, конечно, все еще имело некоторую власть, действуя через Орден Оракулов, но вне проповедей и учений различные предания все еще жили в умах граждан. Моряки любили потрепать языком, так что он провел много времени, слушая их истории, пока они учили его вязать узлы.
Шелки часто встречались в их рассказах, особенно когда он, да и другие мальчишки, стали старше. Это были люди-тюлени, которые могли по желанию снимать свою шкуру, превращаясь в неземной красоты мужчин и женщин, привлекающих взгляд любого, кто посмотрит.
— Шелки эти, красивые, — гоготали старые моряки, толкая и его, и друг друга локтями и поигрывая бровями. — Жены идеальные, а в постели — еще лучше. Следи за берегом, сынок. Может, тебе удастся такую поймать.
Хотя девочкам они говорили совсем другое. Одна по имени Элис рассказала ему однажды, фыркая и надменно отбрасывая волосы за спину, пока они возвращались в город. Моряки предупредили ее о мужчинах-шелки, что были хорошими любовниками, но плохими мужьями. Они сказали ей, что любая разумная девушка держалась бы подальше от берега, если она не хотела принести в подоле некое забавное существо, да и брака в таком случае ей не видать.
Хотя одна часть историй осталась одинаковой.
— Хочешь поймать одну, — шептались матросы, склоняясь над ним, будто делясь недоступной ему мудростью, — спрячь ее шкуру, и она будет тебя слушаться до конца своих дней. И если уж тебе удалось найти ее шкуру, спрячь понадежнее.
Так или иначе, но в конце всех историй шкура находилась, по крайней мере, в конце тех, что он слышал, и редко когда это заканчивалось хорошо хоть для кого-нибудь.
Он вырос из сказок, конечно, особенно учитывая, сколько времени он уделял тренировкам с мечом. То, что глава Королевской тайной службы так много уделял внимания этому вопросу, хотя, честно говоря, у него были задачи и поважнее, еще раз подчеркивало, насколько странным был Берроуз.
На следующей странице оказалось не меньше интересной информации, написанной торопливо, размашисто, и от воодушевления жирно сдобренной чернилами.
«Все свершилось».
Корво обуяло подспудное беспокойство, но скрип половицы заставил его вскинуть голову. Он беспокойно оглядел коридор, прилегающий к комнате, коря себя за то, что слишком увлекся чтением. Темное зрение не показало ничего живого за стенами, и он вернулся к дневнику, пробегая взглядом по страницам, пока напряжение пробегало дрожью по позвоночнику.
«Ни что иное, как справедливость», выхватил он, «тот факт, что такое восхитительное существо так легко обуздать. Настоящее благословение, что его нечестивые силы могут быть обращены против него самого, делая его послушным питомцем: полезным, если дать правильные команды. И в моих руках ключ.
Странно, что настолько еретичный по своей природе объект никак этого не выдает. Если бы не знал, чья это шкура, не отличил бы от обычного животного. Возможно, имеет смысл последовать совету Кэмпбелла и отдать шкуру Смотрителям, как только Дауд изживет свою пользу для нас».
Корво силой разжал челюсть и заставил себя отвести взгляд, проверяя коридоры еще раз. Что-то в записях Берроуза выворачивало его внутренности наизнанку, но что именно — у него не было времени поразмыслить.
Что важнее, судя по всему, Берроуз нашел некое доказательство слухам. Как минимум, он прятал шкуру какого-то животного, и, возможно, вступил в успешную для себя конфронтацию с Даудом. Его уверенность в контроле другого человека должна быть на чем-то основана.
Если Дауд действительно был тем самым существом…
Абсурд. Почему вообще эта идея смогла его захватить? Даже если Берроуз что-то начиркал, еще не значит, что это правда. Шелки — миф, сказка для детей, а не взрослых мужчин.
И снова, тихий голос его подсознания напомнил, что те же истории сказывали о Чужом, когда Аббатство не слышит. Да и Берроуз казался на редкость самоуверенным. Корво вернулся к прочтенным страницам, внимательно вчитываясь, и нашел нужный ему абзац.
«Говорят, что шкуру нужно держать поблизости. Но если держать ее слишком близко, можно и потерять, как это происходит во всех историях. У Дауда шпионы на каждом углу. Я не осмеливаюсь держать ее так близко к себе, но она должен быть у меня под рукой, если вдруг Дауду понадобится надлежащая мотивация.
Учитывая все вышесказанное, крипта могла бы быть идеальными местом».
Крипта — родовая усыпальница, в которой хранились тела и кости правителей Империи. Корво был внутри всего лишь раз, чтобы помочь упокоить тело императора Юхорна Колдуина, и с тех пор больше не возвращался. У него не было для этого причин, а у солдат, родившихся в Гристоле, были странные, пугающие представления о мертвых.
Он задумчиво прикусил щеку, глядя на журнал в своих руках. Затем он заставил себя встать, качая головой и сунув дневник в карман пальто. Берроуз мог просто сойти с ума, учитывая все его действия до этих пор. Не было абсолютно никаких доказательств, кроме собственной болтовни этого человека, в поддержку этой диковинной теории.
Он знал. Знал, что все это было чушью. Но он все никак не мог избавиться от чувства… Какое-то безымянное чувство, какой-то инстинкт вместе с его довольно тревожным состоянием не отпускали его. Он был единственным, кто знал Башню Дануолла как свои пять пальцев, ему бы совершенно не составило проблем проскользнуть в крипту перед уходом.
Просто на всякий случай.