***
Подойдя к уже знакомым массивным дверям с вывеской «тренч», Сатору нацепил свою коронную улыбку и вошёл внутрь, здороваясь с хостес. — Годжо-сан, вас ожидают в вип-комнате, — она поклонилась, рукой указывая направление, — позвольте проводить вас? — Нет, это ни к чему, — Сатору и сам прекрасно знал дорогу, тем более хотел по пути перекинуться с Сёко парой слов. — Он там? — Да, минут сорок уже сидит. Спрашивал про тебя, как пришёл, я сказала, что мы личную информацию клиентов не распространяем. Даже за деньги. — принципиальность Иери не оставляла никаких сомнений в том, что ей можно доверять. — Единственное, что я сказала, что ты раньше двадцати тридцати никогда не приезжаешь. — Умница, Сёко, спасибо тебе! — на воздействии лёгких эндорфинов, Годжо даже подумал, что нужно бы зафрендить её на фейсбуке и сходить куда-нибудь вместе. Уже на пути к залу вип-комнат добавил, — Иери, у тебя мой номер остался? Запиши. — На кой? — Сёко удивлённо подняла брови, будто бы ждала какого-то подвоха. — Ой, ну ты и тупица конечно, дружить с тобой хочу, понятно? Обязательно было заставлять меня это вслух говорить? — Годжо упорхнул за плотную портьеру красной ткани, отделяющую пространство вип-комнат от бара. — Сам тупица. — Иери спрятала салфетку в карман, кулаком прикрывая довольную улыбку.***
— Ну привет, — не скрывая своей заинтересованности, бархатным голосом, словно чеширский кот, развалившись на ветке дерева, Сугуру сидел на диване, закинув ногу на ногу и уперевшись локтем о велюровую спинку. Мысль о том, что велюровые диваны наверняка очень сложно чистить, ну от разного, не то что кожаные, сама пролетела у Сатору в голове. — Ну привет, хорни монашка без трусов! — ехидно, с нотками вызова в голосе, поздоровался Годжо. Сесть рядом или через стол, на противоположный диван? С одной стороны удобно смотреть на него и общаться, а с другой, есть возможность потрогать. Но прилично ли? Стоп, о каком приличии можно думать, когда чей-то член уже бывал у тебя во рту? Сугуру сам решил взять инициативу в свои руки, чуть сдвигаясь, провел рукой по свободной половине рядом с собой. — Присаживайся, Сатору. Хах. Хер тут плавал! Годжо с довольным видом плюхнулся на соседний диван, словно это не он вчера подкатывал с зашкварными пикаперскими шуточками. — Дуешься за вчерашнее? — Ну вообще, объективно, есть за что, — Сатору подбирал слова, чтоб не показаться обиженной принцессой. — Да? А я думал тебе понравилось, — Сугуру взглядом вылавливал реакцию на свои слова. — Ладно, давай что-нибудь закажем, что ты пьешь? Кровавую Мэри? — О нет, только не её, — Годжо аж передернуло от вкусовых воспоминай, — я буду малибу с ананасовым соком, фруктовую тарелку и какой-нибудь десерт. Моти. — Моти? — Сугуру мягко улыбался, слушая его предпочтения, попутно листая меню, — я возьму ром, у меня вкусы от дня недели не зависят, — Гето нажал кнопку вызова официанта. — И пасту с пастратами, я жуть какой голодный, — выделил интонацией неоднозначность фразы. Почему-то именно эти слова ввели Сатору в краску, но чтоб не подавать виду он уставился взглядом в меню, которое, к слову, наизусть знал за столько лет хождений сюда, что в запару хоть сам заказы принимай. Девушка в форменном костюме убежала так же быстро, как и прибежала, все подробно записав в блокнот. — Ну что, расскажешь о себе? — Сатору пытался разрядить атмосферу, непринужденно болтая ногой под столом, будто это не он час назад изучил всю подноготную Гето. — Мне двадцать, я учусь на графического дизайнера, живу в Синдзюку, снимаю там квартиру с другом на двоих, ты видел его вчера, Нанами. По пятницам играю с ребятами в группе на гитаре, в основном чисто по фану, для себя, но иногда выступаем в местных барах. Подрабатываю в клубе игровых автоматов. Еще у меня есть кот — Люциус. Годжо прикусил язык, чтобы не сказать в ответ «ага, я знаю, видел». — Ну а ты что? Явно работа горничной это так, для души, а на самом деле ты бизнесмен, — Сугуру улыбнулся сам себе за отличный каламбур. — Ну частично ты прав, родители у меня бизнесмены, а я пока учусь в Васеда, направление стратегический менеджмент. Из увлечений… — Сатору задумался, пытаясь вспомнить хоть одно свое хобби за последние пять лет, — о, танцы! Ходил когда-то на занятия, сейчас бросил, но тяга осталась. — Да, я заметил вчера, ты отлично двигаешься, — Сугуру по доброму улыбнулся, от чего в уголках раскосых глаз собрались лапками морщинки. Он выглядел так обычно: простые джинсы, грубые ботинки, бежевый лонгслив, открывающий острые ключицы. Распущеные вчера волосы — собраны в пучок, с одной лишь строптивой прядью на челке. Ни одного внешнего намека на то, каким мог быть Сугуру, окутанный в сетку. — Рад, что тебе понравилось представление, — Сатору неосознанно закусил нижнюю губу, думая о двусмысленности фразы. — Прекрати кусать губу, или я трахну тебя прямо на этом столе. — Сугуру уставился на него потемневшим шальным взглядом, а паха коснулась чужая, предусмотрительно разутая, ступня, немного надавливая. — Ваш заказ, — девушка, осторожно заглядывая за шторы, проскользнула к столику, — малибу с ананасовым соком и бакарди со льдом, остальное принесу через пару минут. — Да, спасибо, — Гето даже бровью не повел, никак не выдавая себя и того, что его нога сейчас лежит на чужой ширинке. Сердце Сатору отбивало чечетку в самом бешеном ритме. Ну какое же животное желание таится за ширмой добродушия и личиной рубахи-парня в Сугуру. — Рискнешь? У тебя тут не будет семи минут и закрывающихся дверей поезда, — Годжо придвинулся ближе, добавляя давление на привставший член, с дерзким вызовом заглядывая в довольные глаза напротив. Резким рывком, словно опасный хищник во время охоты в саванне, Гето двинулся через стол, хватая за ворот футболки и притягивая к губам. Не давая ни малейшего шанса отстраниться, сметая всё на своем пути, благо бокалы стояли поодаль, иначе на шум бьющегося стекла точно кто-нибудь прибежал. Сатору, обомлел от напора едущего на него локомотива, плавился, впуская язык в приоткрытый рот и, о блядский боже, встречая металлический шарик штанги, поплыл окончательно, простонав набор звуков в поцелуй. Их прервала официантка, которая, тихо ойкнув, залилась краской и поспешно ретировалась, оставив заказанные блюда на краю стола. Тяжело дыша, каждый приземлился на свой диван, поправляя топорщащиеся брюки. — Мне нужно отойти, — Сатору расправляя замятую футболку встал из-за стола, но увидев непонимающий***
— Я вернулся, соскучился? — в этот раз Сатору без промедления пошел к правильному дивану и, перекинув длинную ногу через Сугуру, уселся к нему на колени, — на чём мы там остановились? Годжо огладил бока через одежду, провел руками по груди, ощущая под подушечками пальцев металлические колечки. Подметил про себя, что обязательно попробует, как будет ощущаться теплый, нагретый от контакта с кожей, металл у него на языке. В это время его зад грубо сминали чужие ладони, опаляя своим жаром даже через одежду. У самого Сатору руки были вечно ледяные, как у мертвеца. Губы Сугуру блуждали по его шее, прикусывая, оставляя яркие пятна на ключицах, яремной вене, он то всасывал мочку, то проходился кончиком языка по ушной раковине, вызывая шквал мурашек, направляющихся прямо к паху, и завязывая тугой узел возбуждения. Пальцы Годжо легли на сугуровские джинсы, заплетаясь, расстегивая пуговицу и ширинку. Гето опустил взгляд, следуя за действием рук, потом на лицо и обратно, словно сомневаясь в целесообразности происходящего. — Уверен? — Я договорился, сюда никто не войдёт, но всё же стоит вести себя потише, — Сатору приложил указательный палец к чужим губам, снимая второй рукой резинку, высвобождая волосы из тугого плена пучка и срывая внутренний стоп-кран Гето. Рубашка первая слетает с плеч, белым пятном падая куда-то под стол, следом, почти не разрывая поцелуя, в котором мокро переплетаются их языки, улетает футболка. Сильный захват под ягодицы — и вот уже Сатору лежит спиной на холодной поверхности стола, а руки Сугуру, поочередно скинув кеды, расправляются с его ремнём, стягивая брюки вместе с боксерами вниз. Он чувствует себя распятым на столе, как главное блюдо, приготовленное к празднику заботливой хозяюшкой. Словно молочный поросенок на серебряном подносе, поданный лишь для одного гостя, который жаждет наконец начать трапезу. Сугуру любуется, запечатляя в памяти столь очаровательную картину, оглаживает руками грудь, ребра, выступающие под тонкой бледной кожей, плоский живот, подрагивающий от щекотных прикосновений, узкие бедра и разводит ноги, беззастенчиво впиваясь взглядом. — Детка, ты неебически красив, я бы нарисовал тебя, но мои кисти вряд ли смогут передать то, что видят мои глаза, — Сугуру опускается обратно на диван, сильнее разведя и приподнимая угловатые колени, чтоб Годжо мог пятками упереться в столешницу, ведёт языком по всей промежности, от колечка сжатых мышц до яиц. Густо сплюнул, наблюдая, как капля, под силой притяжения, прокладывает мокрую дорожку по естественным изгибам, поймал пальцами, растирая и входя на две фаланги указательного. От осознания, как это выглядит, Годжо мазало. Он извивается, надрывно дышит, не зная куда деть руки вцепляется ими в противоположный край столешницы. Перекинув волосы на один бок и оперевшись коленом в диван, Сугуру на всю длину берёт в рот изнывающий от желания член, одновременно проталкивая пальцы глубже. — О блядский боже, не останавливайся! — Сатору на локтях приподнял корпус, чтобы это увидеть. Зрелище умопомрачительное, если честно! Волосы, ниспадающие ему на бедро, разлились водами черных рек, на фоне которых кожа казалась белее снега. Двигаясь четко, с нажимом, Сугуру нашёл нужный угол, выбивая приглушенные собственным кулаком стоны. Шарик штанги на языке ощущается дополнительной стимуляцией, дразня чувствительную головку. — Сугуру, если ты не притормозишь, я сейчас кончу… — Давай, покажи мне, как ты это делаешь, вчера я все пропустил, — Гето, активно работая обеими руками, вынул язык, заглядывая в глаза, — давай, Сатору, хочу попробовать тебя на вкус. Содрагаясь всем телом и замирая в немом крике, Годжо с наслаждением наблюдал, как Сугуру, собирая густые капли семени, языком ведёт по губам, помогает себе пальцами и, стирая с щеки, отправляет в рот. Подтягивается к его лицу и мокро целует. Это невероятно грязно. Слизывать с чужих губ остатки своей спермы под вязкий шепот у самого уха: — Смотри, как вкусно. Мой сладкий мальчик, ты наверняка никогда так не делал? Хочу, чтобы в следующий раз, когда ты будешь дрочить в душе, ты вспомнил этот момент. Сугуру отстранился, расстегивая ширинку, чтобы достать член, он до сих пор был полностью одет и со стороны это выглядело чертовски горячо. Придерживая рукой, протолкнул головку, сглаживая неприятные ощущения поцелуем. Тихо простонав от непривычной заполненности, Сатору зарылся руками в чужие волосы, расслабляясь. — Скажи, когда будешь готов. — Гето заботливо не делал резких движений, чтоб не причинять дополнительный дискомфорт. — Давай уже… Короткая фраза, которой вполне достаточно, чтобы полностью передать контроль, дважды просить не нужно. Сугуру навалился всем весом, властно прижимая к столу, срываясь, отпуская себя, вдалбливая размашисто, грубо, заставляя полупустую посуду позвякивать, ударяясь друг о друга, вызывая сладкие стоны под собой. — Тише, тише, Сатору, ты же не хочешь, чтобы тебя услышал весь клуб? — прижал ладонь к приоткрытым влажным губам. Возможность быть пойманным с поличным снова возбуждала — Сугуру еще мог сойти за приличного человека, он хотя бы одет, а вот Годжо не выкрутиться. С мыслями об этом, он потянулся к вставшему члену, лаская себя под ритмичные толчки Сугуру, который, судя по всему его внешнему виду, был близок к развязке. Годжо поднял глаза вверх и чуть не задохнулся — глаза у Гето тёмные, радужка почти не видна, подернутые поволокой жадной похоти, губы были приоткрыты, на шее вздулись жилы. Такому облику искусителя хотелось поклоняться, вознося яства, цветы и жертвенных девственниц. На фоне громко заиграла музыка, значит сейчас двадцать два ноль ноль, начало диджейского сета. — Сугу-ру, не сдерживайся, я хочу слышать тебя. Выпрямившись во весь рост, он сильной хваткой подтянул тело Сатору ближе к краю, вцепившись ладонями в бока, переходя на гортанный рык, развязно трахал податливо подмахивавшего задницей, впившегося острыми пятками в поясницу, Годжо. Ему хватило нескольких фрикций, точно попадающих по простате, чтобы вдалбливаясь в собственный кулак кончить, выстонав имя. Сугуру продержался не дольше, вытащив член на последних секундах, спустил всё на живот, смешивая своё семя с чужим, размазывая пальцами улики их общей страсти. Отстранившись, застегнул ширинку, поправляя руками одежду, и осмотрел картину перед ним: — Великолепный мальчик, чёртово произведение искусства! — Надеюсь, сегодня ты не бросишься бежать, сломя голову, а как джентельмен подашь салфетки, мою одежду и запишешь номер телефона. — Сатору приподнялся на локтях, садясь голым задом на край стола, заставляя Гето улыбнуться. — Конечно, принцесса, сходим в кино завтра? — Предупреждаю, мой вкусы довольно специфичны, «человек червяк три» тебе о чём-нибудь говорит? — Если это окажется совсем плохо, я просто буду смотреть на тебя, — Сугуру мягко поправил растрепавшиеся белые волосы. — Договорились!