Его отец – мигрень

      — Капец ты дура.– именно так выразился Илон Маск, обращаясь к Хассан. Новость о том, что советская девушка смогла втоптать в грязь одного из самых известных ютуберов земного шара, да ещё и запустила в космос спутник с надписью «Suck my pussy, MrB», не могло не пройти незамеченным мимо гения двадцать первого века. Так глупо и так неуместно может поступить лишь такой человек, который не знает гранью между действительно смешным и самым ужасным оскорблением, которое только существует во вселенной. Совковсская лишь вздёрнула носом, не соглашаясь со словами Маска и твёрдо стоя на своём. Для неё, человека советского поколения, живущего по социализму, если не по коммунизму, такая «отсылка» была ещё как уместной. За такую самооценку, превышающую людские нормы, Илон сейчас дал девушке подзатыльник.       — О чём ты вообще думала, милая моя? Неужели твой изощрённый мозг не видит грани между шуткой и публичным унижением?       — Масштабным унижением.– поправила его рыжеволосая, уголками губы улыбаясь своей же шутейке, мимолётно проскользнувшей в голове, однако тут же улыбочка пропала, стоило ей встретиться с строго-недовольным лицом гения. Мужчина шумно вздохнул, потирая переносицу, а затем вынул сигаретку и закурил, выпуская красочные клубочки дыма, плавно странствующие речкой в одном направлении. Хассан никогда не курила, близко не рассматривала желания попробовать сигареты, однако девушка не отрицала того факта, что вид Илона Маска, курящего и выпускающего такие видимые белоснежно-синеватые нити дыма, первоначально возникающие клубочками, с серьёзным выражением лица, выглядело ох как брутально.       — Хассан, ты, конечно, извини, что я не понимаю твоего прикола, но твоя шутка уж слишком жестокая, особенно по отношению к Бисту. Он ведь не сделал тебе ничего плохого.       — Не закидывай меня порциями морали, old man. Его счастье, что наши телеканалы не транслируется в США, иначе ему пришлось бы совершить самоубийство.       Илон сделал ещё одну затяжку, подавляя в себе желание перемкнуть этой особе как следует. Совковсская приняла выражение лица, охарактеризованное «сталинским» – опущенные брови, строгий и одновременно задумчиво надменный взгляд, недобрая ухмылка, которая обычно могла бы сопровождаться нунуканьем с грузинским акцентом. Рыжеволосая была непреклонной, словно дикое животное, способное на эволюцию, но при этом предпочитающее родную среду обитания.       — Просто смирись, шеф, я всегда буду на своей волне. А надо будет, я и тебе посланьице оставлю в космосе.       Девушка засмеялась, представляя себе то, как именно она бы сделала «отсылку» на гения двадцать первого века. Маск скрутил ближайший журнал и треснул им по голове русскоговорящей гостьи.       — Ай, блять! Полегче, мужик, полегче!– вскочила Хассан, прошипев и тут же потирая место, куда пришёлся внезапный удар.— Я пошутила, ясно? Не собираюсь тебя упоминать, мне ж не надо ещё один межгосударственный конфликт.       — Тогда закрой свой рот, сядь задницей как человек, и слушай меня.       Илон закончил курить, убрал потушенную сигаретку в пепельницу. Сев поудобнее, мужчина положил руки на подлокотники кресла. Советчанка также села так, чтобы было удобно и «по-человечески», как подразумевал Маск. Хассан молча смотрела на собеседника, ожидая, когда он продолжит говорить. А долго ждать и не приходится.       — Я поручаю тебе раздобыть всю информацию о Стивене Дональдсоне.       — Отец Джимми?– Юниор удивлённо вскинула брови. Илон тоже удивлённо посмотрел на неё.       — Едрён батон, ты-то откуда об этом знаешь?!       — Так это все знают. Страницы на Википедии-то есть.– рыжеволосая усмехнулась, скрестив руки на уровне груди. Илон развёл руками, мол, «ну и чёрт с ним», и как будто ничего не было, продолжил.       — Мне нужно, чтобы ты раздобыла всю информацию о нём. Всю, которую только можешь. Понятно?       — Понял-принял.– по-солдатски сказала она, прежде чем встать и покинуть комнату. Илон довольно улыбнулся. Когда Хассан говорила это, в ней автоматически все режимы перемешивались, и из пёстрой, вспыльчивой, громкой девушки она превращалась в серьёзного, покорного, стойкого солдата, который знает что и как делать, в каких пропорциях и каким способом. Это то, за что её, собственно, Маск и ценил, и уважал. Когда девушка покинула его, Илон решил, всё-таки, ещё разок курнуть. На пачке была написана старая, постсоветская шутейка:       «Нечем закурить – стрельни парламент».