Собирая осколки

             Цзян Яньли быстро поняла, что забрать Лань Ванцзи в Пристань Лотоса было одним из лучших решений, которые она приняла в своей жизни (что, по общему признанию, было довольно низкой планкой). Впервые с тех пор, как умер её муж, рядом с ней был человек, которому она могла полностью доверять. Она даже могла поручить ему присматривать за Цзинь Лином в течение нескольких часов, если ей отчаянно нужно было поспать. Она, в свою очередь, наблюдала за Вэнь Юанем, пока Лань Ванцзи обрабатывал свои раны, и он почти всегда спал около часа после этого.       Хотя Лань Ванцзи был ещё довольно слаб, он настаивал на том, чтобы вносить свой вклад в домашнее хозяйство. Он помогал Яньли в течение дня, насколько это было возможно. Хотя все ученики понимали, что он восстанавливается после травм, они не могли не просить у него совета или руководства. Второй Нефрит Гусу Лань охватывал глубины ночной охоты, которые большинству из них даже представить сложно было, и хотя он не был особенно дружелюбным или открытым, он всегда отвечал на их вопросы. Лань Ванцзи с лёгкостью помог Цзян Яньли поддерживать порядок в Пристани Лотоса. Пусть сам он никогда не руководил Орденом, но он провёл много лет, наблюдая, как дядя обучает этому искусству его старшего брата.       Он писал Лань Сичэню раз в неделю, и Лань Сичэнь отвечал ему с той же частотой, так что письма регулярно курсировали между Пристанью Лотоса и Облачными Глубинами. Лань Ванцзи всегда писал о том, как поживает Вэнь Юань, и часто о том, чем он сам занимается в Пристани Лотоса. Он никогда не писал о своих ранах или о выздоровлении. Лань Сичэнь же в основном рассказывал брату о том, какие ночные охоты и уроки он проводил с молодыми учениками в Облачных Глубинах.       Цзян Яньли знала, что Лань Ванцзи очень скучает по своему брату, и, конечно, не могла его за это упрекать Она знала, что Лань Ванцзи не винит Лань Сичэня ни в чём из случившегося, поэтому тоже старалась не возлагать на него ответственность. У всех них были свои сожаления. Единственное, чего Цзян Яньли не могла простить, это то, что Лань Сичэнь пытался использовать её, чтобы отобрать Вэнь Юаня у Лань Ванцзи. Она понимала, что он пытался помочь брату, но ненавидела тот факт, что он хотя бы не предупредил её о своих намерениях, прежде чем привёл её в хижину Лань Ванцзи. Она не сомневалась, что глава Лань знал, что, как только она увидит мальчика и узнает, чей он сын, то будет настаивать на том, чтобы забрать его в Юньмэн.       Поэтому, хотя Лань Ванцзи явно желал, чтобы Лань Сичэнь приехал в гости, Цзян Яньли молчала по этому поводу. Они все старались не давить друг на друга слишком сильно, привыкая к новой реальности, в которой жили.       Ученики, казалось, были немного озадачены тем, почему Лань Ванцзи был здесь, хотя, к счастью, никто не усомнился в том, что он усыновил сироту. Цзян Яньли специально упомянула об этом в разговоре, когда её могли услышать несколько человек. Она сказала, что «Лань Юань» остался сиротой во время кампании «Выстрел в Солнце», потому что она не хотела, чтобы люди обвиняли Вэй Усяня в смерти его родителей. Большинство людей, похоже, даже не подозревали, что Лань Ванцзи был безумно влюблён в её брата, и это её не особенно удивило. Он был так сдержан в своих эмоциях. И хотя научиться читать его скудную мимику, было вполне возможно, Яньли сомневалась, что кто-нибудь общался с ним достаточно долго, чтобы сделать это. Она была совершенно уверена, что даже сам Вэй Усянь плохо разбирался в эмоциях и мимике своего друга.       Цзян Яньли не удосужилась объяснить присутствие Лань Ванцзи в Пристани Лотоса, и из-за отсутствия фактов ученики пришли к своим собственным выводам. Это были не те слова, которых Яньли ожидала, но она обнаружила, что не совсем с ними не согласна.       - Послушайте, вам пора перестать об этом судачить, - сказал Цзян Шулянь одной из групп младших учеников, которые спрашивали его о Лань Ванцзи. - И определённо не приставайте к главе Цзян по этому поводу. Потому что если она ещё ничего не сказала об этом, то это потому, что она хочет держать свои карты в тайне, ясно? Но глава Цзинь не собирается вечно терпеть, что она держит А-Лина здесь. Он захочет, чтобы мальчик вернулся в Башню Кои. Думаете, он отдаст наследство сыну, который у него родился от шлюхи? Не в этой жизни. А-Лин ещё ребенок, поэтому он пока отпустит его с матерью, но придёт день, когда он будет настаивать на том, чтобы забрать его, хочет ли глава Цзян этого или нет. И когда этот день наступит, мы все будем чертовски рады, что Ханьгуан-цзюнь стоит между нами и ним. Так что перестаньте совать нос туда, куда не следует!       Цзян Яньли не думала об этом с такого ракурса, потому что она чертовски хорошо знала, что Лань Ванцзи не собирается ни с кем сражаться, не говоря уже о целой армии цзиньских заклинателей. Но плюсом было то, что почти никто об этом не знал. Одно только его присутствие могло бы стать мощным сдерживающим фактором для любого, кто думал, что Юньмэн Цзян стал слаб после перехода к её лидерству.       Каждый день, когда Цзян Яньли просыпалась и одевалась, она шла в храм предков и простиралась там ниц. Она молилась и напоминала себе, что это был ещё один день за раз.       Теперь её горе чаще прорывалось, но она не возражала, потому что Лань Ванцзи был рядом. Теперь ей не обязательно было оставаться одной, пока она плачет, даже если всё, что он когда-либо делал, это молча держал её за руку. И она могла говорить с ним о хороших временах, когда они были молоды и счастливы, или, по крайней мере, в основном счастливы. Её мать всегда усложняла им жизнь, но по большей части всё остальное было хорошо.       Лань Ванцзи, со своей стороны, продолжал молча скорбеть. Цзян Яньли ни разу не видела, чтобы он пролил слезу, и хотя он, время от времени, упоминал о том, что сказал или сделал Вэй Усянь, на него это никогда не оказывало очищающего действия, как на неё.       Цзян Яньли была уверена, что однажды дамба прорвётся. Но она не стала бы его принуждать.       Цзинь Лин теперь переворачивался и пытался подняться на руках, хотя ему это пока не удавалось. Он мог сидеть самостоятельно и тянуться к вещам, хватая их своими пухлыми ручками. У него отрасли пучки прекрасных чёрных волос. И он спал теперь почти всю ночь, хотя Цзян Яньли часто просыпалась, чтобы проверить его.       Вэнь Юань учился читать и любил наблюдать за тем, как ученики упражняются с мечами. Сам он был слишком мал, чтобы присоединиться к занятиям, но он брал палку и, стоя на краю тренировочного поля, старательно подражал увиденным движениям. Все ученики любили малыша и часто останавливались, чтобы погладить его по голове или ущипнуть за щёчки. Вэнь Юань умел считать до десяти, знал все формы и цвета и любил есть семена лотоса так быстро, как только Яньли успевала их очистить. Она начала учить его плавать, надеясь, что он привыкнет к воде. Лань Ванцзи ещё не мог войти в воду из-за своих ран, поэтому он сидел на причале, свесив ноги, держал на коленях Цзинь Лина и наблюдал за ними.       В один из дней их дневную идиллию нарушил очередной визит семьи Цзинь. Цзинь Лину как раз исполнилось шесть месяцев, и они хотели отпраздновать это событие.       - И как поживает мой внук?       Цзинь Гуаншань поприветствовал их, и Цзян Яньли сразу же почувствовала эту собственническую манеру в его словах. Однако она не показала своего негативного отношения, а вместо этого принялась рассказывать незваным гостям всё то же самое, что писала в своих еженедельных письмах. Юй Цзыся покачивала Цзинь Лина на руках, пока она говорила, а затем позволила Цзинь Гуаншаню подержать внука некоторое время. Цзян Яньли практически видела, как дёргаются руки Цзинь Гуанъяо от желания тоже прикоснуться к ребёнку, потому что ей с самого начала было ясно, что он любит детей. Он всегда отчаянно хотел покачать племянника на руках, но Цзинь Гуаншань никогда не позволял этого.       Вместе с ними троими в Пристань Лотоса прибыла молодая девушка по имени Цинь Су, дочь друга Цзинь Гуаншаня, за которой Цзинь Гуанъяо явно ухаживал. Она казалась милой и кроткой и была довольно красива. Цзян Яньли мысленно пожелала ей удачи в новой семье. Но она не могла не вспомнить слова Цзян Шуляня и согласилась с ними. Удачно ли женится Цзинь Гуанъяо, будут ли у него дети, для Цзинь Гуаншаня всё это не имело значения. С самого начала он никогда не позволял Цзинь Гуанъяо забыть, кем он был, откуда он пришёл и постоянно напоминал, что его усыновление не более чем формальность, а сам он всего лишь не более чем полезный инструмент.       - И что привело Вас в Пристань Лотоса, Ханьгуан-цзюнь? - спросила Юй Цзыся, улыбаясь ему.       - Теперь я здесь живу, - ответил Лань Ванцзи с полной невозмутимостью, которая ничего не объясняла.       Цзинь Гуаншань нахмурился:       - А-Ли, я же говорил тебе, если тебе понадобится помощь в управлении Орденом, ты можешь прийти к нам в любое время!       Цзян Яньли мягко улыбнулась:       - Мне не требовалась помощь, глава Цзинь. С Юньмэн Цзян всё в порядке. У Ханьгуан-цзюня есть свои причины оставаться здесь.       Когда стало ясно, что Цзинь Гуаншань собирается продолжать настаивать на этом вопросе, Цзинь Гуанъяо плавно вмешался:       - Средний брат ужасно скучает по тебе, Ханьгуан-цзюнь. Он часто упоминает об этом в своих письмах ко мне.       - Он может прийти сюда в любое время, - также бесстрастно проговорил Лань Ванцзи, а затем добавил уже тише: - Мне бы очень хотелось, чтобы он это сделал.       Цзян Яньли посмотрела на Цзинь Гуанъяо:       - Ты не знаешь, собирается ли он посетить конференцию по совершенствованию в Цинхэ в следующем месяце? Если так, то я уверена, что мы увидим его там.       Цзинь Гуанъяо кивнул, но прежде чем он успел заговорить, вмешался Цзинь Гуаншань:       - О, ты идёшь? Я не думаю, что ты понадобишься. Я уверен, тебе будет там ужасно скучно.       Только каким-то чудом Цзян Яньли удалось сохранить приятно нейтральное выражение на своём лице:       - Я - глава Юньмэн Цзян, и моё посещение конференции уместно, так что да, конечно, я планирую присутствовать.       Цзинь Гуаншань недовольно поджал губы, и Цзинь Гуанъяо, спасая ситуацию, поспешил сменить тему…       Наконец визит закончился, и Цзини ушли. Лань Ванцзи посмотрел вслед их лодке и покачал головой:       - Они ужасные люди.       Цзян Яньли невольно рассмеялась:       - Да, без сомнения.       Они постояли молча некоторое время, а потом Цзян Яньли увидела лёгкую улыбку на лице Лань Ванцзи, - едва приподнятый уголок его рта.       - Чему ты улыбаешься?       - Я просто вспомнил массовую охоту, - ответил он. - Этого ужасного Цзинь Цзысюня, который пытался заставить меня выпить алкоголь на глазах у всех. И вошёл Вэй Ин… Он выхватил чашку из его рук и смотрел ему прямо в глаза, пока пил вино. - Улыбка исчезла, и Лань Ванцзи тихо продолжил: - Я знаю, что после этого всё пошло ужасно неправильно. Это был день трагедии. Но я всегда буду помнить, что я чувствовал в тот момент. Как мне хотелось схватить его и поцеловать на глазах у всех. Не заботясь о том, кто видел… Нет, желая, чтобы люди увидели.       - Почему ты этого не сделал? - тихо спросила она. - Если ты так сильно этого хотел?       Лань Ванцзи ничего не говорил несколько секунд, а потом честно признался:       - Я не был готов.       Цзян Яньли понимающе кивнула.       - Я не был готов… Пока не стало слишком поздно. - Лань Ванцзи покачал головой, и одинокая слеза скатилась по его щеке: - Как можно жить дальше после таких сожалений?       Цзян Яньли довольно долго обдумывала свой ответ.       - Я думаю… понимая причины, стоящие за этим, и убедившись, что это больше не повторится. Нас обоих воспитали молчаливыми, хотя и по совершенно разным причинам. Мы должны противостоять этому желанию хранить молчание и убедиться, что мы не попадаем в придуманные для нас шаблоны. Я должна стать более уверенной в себе и не позволять другим затыкать себе рот, утверждая, что моё мнение не заслуживает внимания. И ты должен стать более выразительным, позволить людям видеть, что ты чувствуешь, дать им понять, что твои эмоции реальны и что тебе позволено их испытывать.       Лань Ванцзи несколько минут стоял и размышлял над этим. Затем он кивнул.       - Шицзе, - негромко произнёс он, и по его щеке скатилась ещё одна слеза. - Я скучаю по нему.       - Я знаю. - Цзян Яньли сжала его ладонь. - Я тоже скучаю по нему. Каждый день.       Лань Ванцзи повернулся к ней, и она раскрыла ему объятия. Хотя Цзян Яньли не могла обхватить его, опасаясь потревожить его раны, она стояла неподвижно, когда он прислонился к её плечу, и плакал, пока его слёзы не высохли.              * * *       Лань Сичэнь был очень рад законному предлогу ненадолго выбраться из Облачных Глубин. Атмосфера там в последнее время царила напряжённая. Он слышал шёпот учеников, когда проходил мимо. Он не был уверен, как расценивать эти слухи, хорошие они или плохие. То ли все ученики были впечатлены тем, что он заступился за своего брата, или им было противно, что он перечил старейшинам. А потом Лань Сичэнь обнаружил, что не хочет знать правду. Независимо от того, что думали другие, он продолжал делать то, что считал правильным.       Это было всё, что он мог сделать.       Несмотря на это, поездки в Ланьлин два раза в месяц, чтобы провести урок игры на гуцине для Цзинь Гуанъяо, были для него облегчением. Прошло около года с тех пор, как Лань Сичэнь уговорил Не Минцзюэ позволить ему играть для него, дабы успокоить его дух и предотвратить отклонение ци. Они по очереди сменяли друг друга: то Не Минцзюэ отправлялся в Гусу, то Лань Сичэнь на некоторое время прибывал в Цинхэ, а затем Цзинь Гуанъяо спросил, не могли бы они встречаться в Ланьлине, поскольку это было примерно на полпути между двумя провинциями.       Лань Сичэнь всё равно обучал Цзинь Гуанъяо игре на гуцине, так что предложенный вариант сработал прекрасно. Он приезжал в Ланьлин, давал урок, а потом его младший названный брат занимался самостоятельно, временами советуясь с местным наставником, который был опредёленно опытным, даже если он и не был Лань Сичэнем. Затем дважды в месяц они встречались втроём. Лань Сичэнь играл успокаивающую музыку для Не Минцзюэ, а затем давал урок Цзинь Гуанъяо.       За несколько месяцев до событий в Безночном городе Цзинь Гуанъяо спросил, не может ли он, поскольку Лань Сичэнь хорошо обучил его, попрактиковаться, играя для Не Минцзюэ. В конце концов, сказал он, у Лань Сичэня не было причин так часто приезжать из Гусу, когда Цзинь Гуанъяо мог вполне делать это сам. Лань Сичэнь согласился, но Цзинь Гуанъяо по-прежнему учился и, по его оценкам, пройдёт ещё как минимум шесть месяцев, прежде чем он станет достаточно опытным, чтобы признать его полноценным музыкантом.       Теперь он думал, что, возможно, он всё равно продолжит играть для Не Минцзюэ сам, поскольку это даёт ему повод покинуть Гусу.       Он прибыл раньше Не Минцзюэ, которому не особенно нравилось музицирование, и он обычно пытался отложить эти встречи до тех пор, пока в них не возникнет острая необходимость. Лань Сичэнь знал, что его друг ненавидел всё в этом начинании. Нет, подумал он, Не Минцзюэ ненавидел саму необходимость в музицировании и то, что он не мог справиться со своей проблемой самостоятельно.       Сколько бы раз Лань Сичэнь и Цзинь Гуанъяо ни заверяли его, что рады помочь, он никогда не будет этому рад.       - Средний брат! - Цзинь Гуанъяо, как всегда, приветствовал его широкой улыбкой и поклоном, и Лань Сичэнь привычно поймал его за локоть, чтобы не позволить ему поклониться слишком низко. - Я надеюсь, что с тобой всё в порядке.       - Это были трудные времена, - признался Лань Сичэнь, поскольку Цзинь Гуанъяо и так знал о том, что творилось в Облачных Глубинах. Они часто писали друг другу, по крайней мере, раз в неделю.       Лицо Цзинь Гуанъяо смягчилось:       - Хочешь чаю, пока мы ждём старшего брата?       - Конечно, - не стал отказываться Лань Сичэнь, и они устроились за столом в одном из садов.       - Так получилось, что я только что вернулся из Юньмэна, - поведал Цзинь Гуанъяо, и Лань Сичэнь не мог скрыть удивления. - Мой отец и госпожа Цзинь, конечно, любят навещать А-Лина и стараются делать это как можно чаще, и я поехал с ними.       - Ты видел Ванцзи? - не удержавшись, спросил Лань Сичэнь.       Цзинь Гуанъяо кивнул и наполнил чашки чаем:       - Он выглядел хорошо. Я упомянул, что ты за него беспокоишься, и он сказал, что ты можешь навестить его в любое время.       - Да, он говорил об этом в своих письмах, но… - Лань Сичэнь отвернулся. - Я не знаю, могу ли я.       Цзинь Гуанъяо вздохнул и осторожно поинтересовался:       - Почему ты так строг к себе, средний брат? Если Ванцзи не злится на тебя, почему ты злишься на себя?       - Неважно, злится он на меня или нет, - пробормотал Лань Сичэнь и посмотрел на младшего названного брата: - Он должен злиться на меня. Я стоял рядом, пока они наказывали его, и ничего не сделал. Я должен был что-то сказать… сделать… Надо было как-то это предотвратить… остановить…       Цзинь Гуанъяо долго молчал, а потом сказал:       - Я понимаю, что его наказание было суровым, средний брат, но неужели оно было настолько несоразмерным? Когда ты впервые упомянул мне об этом, это показалось разумным. Я очень уважаю твоего брата, но он ранил многих людей, и за что? Чтобы защитить вещи мертвеца? Того, кто убил бесчисленное количество людей? Было ли наказание настолько неуместным?       Лань Сичэнь опустил взгляд и некоторое время изучал свою чашку.       - Возможно, ты прав, - наконец, проговорил он. - Но видеть, как ему больно…       - Конечно, для тебя это было сложно. Ты такой добрый человек, и я знаю, как сильно ты заботишься о своём брате. И я уверен, что он делал только то, что считал правильным. Он никогда бы не сделал ничего дурного. Я не могу представить, что творилось у него в голове после того, что молодой господин Вэй сделал в Безночном городе. Должно быть, для него было ужасно видеть, как человек, которого он любил, совершает такие ужасные преступления.       - Мм, - согласился Лань Сичэнь, потому что, по крайней мере, в этом Цзинь Гуанъяо был абсолютно прав. Он тоже не мог понять, о чём думал Лань Ванцзи после смерти Вэй Усяня. И он не был уверен, что хочет это знать. Знать о том, что заставило его пойти к Могильным Курганам, чтобы попытаться спасти вещи Вэй Усяня? Почему он решил, что это имеет значение? Знал ли он, что Вэнь Юань будет там? Или это было просто бессмысленное горе и боль? Он мог понять, если это было так. - Но если Ванцзи действовал только из-за горя, когда сражался с другими заклинателями, то наказание кажется мне ещё хуже. Можем ли мы действительно возложить на него ответственность за то, что он сделал?       - Горе ужасно, средний брат, - мягко произнёс Цзинь Гуанъяо, - но мы не можем использовать его для оправдания наших действий. Я уверен, что молодой господин Вэй тоже сказал бы, что действовал из-за горя в Безночном городе, но это не делает людей, которых он там убил, менее мёртвыми. – Он помолчал и добавил: - Мне жаль, если это покажется тебе резким. Я понимаю, что Орден Лань тоже потерял людей в Безночном городе. Но всякий раз, когда я вспоминаю эти ужасные события, я всегда думаю о своём брате, который был так добр ко мне после того, как я пришёл в Башню Кои… И о моём племяннике, который никогда не узнает своего отца.       Чувствуя себя несчастным, Лань Сичэнь еле слышно выдавил:       - Ах, прости, А-Яо. Я знаю, что Ланьлин Цзинь сильно пострадал от рук молодого господина Вэя. Я не должен оправдывать перед тобой действия Ванцзи. Я просто скучаю по нему, вот и всё.       - Я понимаю. - Цзинь Гуанъяо кивнул: - Но если ты сможешь признать, что, возможно, его наказание было не таким уж неправильным, как ты думал, тогда, вероятно, ты сможешь простить себя за то, что не остановил его наказание. А раз Ванцзи на тебя не сердится, то тебе следует сходить к нему в гости.       - Я не знаю, что ему сказать, - признался Лань Сичэнь.       - Не надо говорить о прошлом, средний брат. Мы все пытаемся уйти от этих ужасных воспоминаний. Просто сходи к нему. Кажется, у него всё хорошо в Пристани Лотоса, и я уверен, что он хотел бы тебя увидеть. Может быть, стоит принести ему какие-нибудь вещи из дома. Те, которых ему не хватает. Или… - Цзинь Гуанъяо внезапно посветлел. - У меня есть кое-что, что ты мог бы отдать ему, что бы улучшить его настроение. Ты пойдёшь со мной, средний брат?       - Конечно, - с любопытством кивнул Лань Сичэнь.       Он последовал за своим младшим названным братом в элегантную комнату, в которой он никогда раньше не бывал.       - Подожди здесь, если не возражаешь, - попросил Цзинь Гуанъяо. – Тот предмет находится в сокровищнице, и я боюсь, что мой отец рассердится, если я покажу тебе дорогу.       Лань Сичэнь кивнул и вежливо отвернулся.       Несколько мгновений спустя Цзинь Гуанъяо сказал:       - Хорошо, вот она.       Лань Сичэнь обернулся и увидел, что он держит чёрную флейту Вэй Усяня.       - Откуда это у тебя? - спросил он, широко раскрыв глаза.       - Ах, ну, её прислал сюда твой дядя, - сказал Цзинь Гуанъяо с немного виноватым лицом. - Я предполагаю, что Ханьгуан-цзюнь забрал её после смерти молодого господина Вэя, что меня не удивило. И в равной степени я предполагаю, что ваши старейшины отобрали её у него, когда отправили его в уединение. Но они не хотели, чтобы флейта оставалась в Облачных Глубинах, и они знали, что Ланьлин Цзинь забрали много предметов из Могильных Курганов, чтобы их подавить и сохранить, поэтому они отправили её сюда.       - Я… Понятно, - выдохнул Лань Сичэнь, у него болело горло.       Он знал, что старейшины отобрали Чэньцин у Лань Ванцзи, но предполагал, что они сами запечатали её. Он думал, что когда-нибудь Лань Ванцзи захочет получить её, но не хотел спорить с ними по этому поводу, особенно после того, как было вынесено его наказание.       - Возможно, если ты подаришь своему брату что-нибудь на память о молодом господине Вэе, это поможет ему двигаться дальше, - предположил Цзинь Гуанъяо, и Лань Сичэнь грустно улыбнулся.       Он знал, что Цзинь Гуанъяо хотел как лучше, и не желал вдаваться в долгие рассуждения о том, что он не ожидает того, что его брат когда-нибудь «пойдёт дальше». Он не был уверен, что Ванцзи вообще способен на это.       Однако Цзинь Гуанъяо, казалось, знал, о чём он думал, потому что мягко сказал:       - Время лечит многие раны, средний брат. Даже те, которые человек не желает исцелять.       - Возможно, ты прав, - согласился Лань Сичэнь. - В любом случае, я очень благодарен тебе за подарок, А-Яо. Но не будет ли у тебя проблем с отцом?       - Поскольку флейта прибыла отдельно от вещей, которые принесли наши ученики, она не была внесена в каталог, - объяснил Цзинь Гуанъяо. - Я сомневаюсь, что отец заметит, что она исчезла. А если он и заметит, я просто скажу, что ты попросил вернуть её, и поскольку она была отправлена сюда Гусу Лань, отец вряд ли сможет возразить против того, чтобы я отдал её тебе. Но даже если он расстроится, для меня это того стоит - увидеть, как ты налаживаешь отношения со своим братом. Я надеюсь, что это поможет.       Лань Сичэнь кивнул:       - Спасибо, А-Яо.              * * *       Примерно через неделю после визита Цзиней Лань Ванцзи получил письмо от брата, в котором говорилось, что он собирается приехать в гости. Формальность послания позабавила Цзян Яньли, поскольку она знала, что Лань Ванцзи часто писал, что тот может прийти в Пристань Лотоса в любое время. Лань Сичэнь был слишком вежлив, чтобы просто появиться на пороге без предварительного уведомления.       «Сейчас отличное время для его визита», - подумала Цзян Яньли.       Это дало бы ей возможность поговорить с ним о предстоящей конференции по совершенствованию. Она беспокоилась по этому поводу больше, чем хотела признать, зная, что многие из предвзятых глав Орденов-мужчин сочтут, что ей там не место. Она хотела быть уверенной, что может рассчитывать на то, что Лань Сичэнь поддержит её. Гусу Лань был единственным крупным Орденом, помимо Юньмэн Цзян, у которого когда-либо была женщина-глава Ордена, великая Лань И. Но она знала от Лань Ванцзи, что его брат ненавидит конфронтацию, поэтому решила, что было бы неплохо дать ему понять заранее, что ей может понадобиться его поддержка.       Лань Ванцзи определённо с нетерпением ждал визита старшего брата и, казалось, почувствовал облегчение, когда тот, наконец, прибыл и одарил его своей обычной нежной улыбкой. Цзян Яньли отметила, что они не обнялись, и задалась вопросом, произошло ли это потому, что члены Ордена Лань просто не прикасались друг к другу, или Лань Сичэнь всё ещё беспокоился о его ранах.       Надеясь на последнее (поскольку Лань Ванцзи определённо нуждался в объятиях брата), она сказала:       - Он хорошо выздоравливает, Цзэу-цзюнь, так что ты не причинишь ему вреда, если прикоснёшься к нему.       - Вы уверены? - уточнил Лань Сичэнь с некоторой тревогой. - Прошло всего три месяца с тех пор, как ты ушёл…       Лань Ванцзи кивнул:       - Целители в Пристани Лотоса очень хорошие, и я выздоравливаю раньше срока.       - Вот как? - Лань Сичэнь казался удивлённым. - Они обрабатывают твои раны?       - Мм, - не стал скрывать Лань Ванцзи.       На мгновение Цзян Яньли испугалась, что Лань Сичэнь собирается напомнить брату, что его раны были частью наказания, и он не должен был позволять кому-либо оказывать им особый уход. Ещё больше она боялась, что Лань Ванцзи примет это близко к сердцу и начнёт отказываться от лечения. Но спустя короткое время Лань Сичэнь просто улыбнулся и сказал:       - Я рад, что ты чувствуешь себя хорошо. Как поживает А-Юань? - спросил он, увидев Вэнь Юаня, бегущего по двору.       - Он здоров. А-Юань, - позвал Лань Ванцзи и поманил сына к себе.       - Дядя Лань! - воскликнул мальчик и, с разбега врезавшись в ногу главы, обвился вокруг неё своими пухлыми ручками.       Улыбка Лань Сичэня стала шире:       - Я тоже рад тебя видеть, А-Юань. И, глава Цзян, я слышал от А-Яо, что А-Лин вот-вот начнёт ползать. Он так вырос с тех пор, как я видел его в последний раз.       Цзян Яньли улыбнулась и кивнула:       - У него хорошее здоровье, и он становится больше с каждым днём.       Поскольку Лань Сичэнь не был в Пристани Лотоса ранее, за исключением одного раза, когда он был маленьким, и отец, тогда ещё исполняющий обязанности главы Ордена, привёз его с собой на конференцию по совершенствованию, Цзян Яньли решила показать ему окрестности. Глава Лань был вежлив и обходителен и говорил правильные, церемонные слова о том, как он счастлив видеть, как Юньмэн Цзян процветает под её руководством.       После небольшой прогулки, когда дети были накормлены и уложены спать, они расположились за чайным столиком, и Цзян Яньли поинтересовалась:       - Могу ли я задать Вам вопрос, который, возможно, не совсем уместен?       Лань Сичэнь улыбнулся и кивнул:       - Конечно. Мы ведь друзья, не так ли?       Цзян Яньли кивнула:       - Я знаю, что вы с молодым господином Цзинь очень близки и что вы часто видитесь. Хотя я сомневаюсь, что он обсуждал этот вопрос с Вами, будучи сам таким корректным, я знаю, что он сказал главе Цзинь, что они не должны заставлять меня возвращаться в Башню Кои. Мы с ним обсудили это, хотя и вкратце, и пришли к согласию, что Цзинь Лин должен стать наследником Ордена Юньмэн Цзян. В конце концов, у главы Цзинь могут быть другие внуки через молодого господина Цзинь, тогда как у моего отца - нет, а А-Лин может быть наследником только одного Ордена.       - Конечно, - признал Лань Сичэнь. - Похоже, это лучшее решение для всех.       - Несомненно, но боюсь, что глава Цзинь с этим не согласится. - Цзян Яньли вздохнула. – Молодой господин Цзинь не говорит об этом со мной, но его отец всё ещё относится к нему… Он не относится к нему как к законному наследнику, хотя и признал его. Я уверена, что Вы сами видели это.       Лань Сичэнь слегка поморщился, но кивнул:       - Да это правда. Я уверен, что это беспокоит А-Яо, но он никогда не говорит об этом со мной.       - Меня тревожит то, что глава Цзинь в какой-то момент официально заявит, что он не считает молодого господина Цзинь способным унаследовать его положение, и что он попытается убедить или даже принудить меня, чтобы я позволила ему вернуть А-Лина обратно в Башню Кои. Я этого, конечно же, не хочу, и я уверена, что молодой господин Цзинь тоже этого не хочет. Если такое произойдёт, смогу ли я рассчитывать на Вашу поддержку? Согласитесь ли Вы поддержать меня перед всеми в том, что А-Лина следует считать наследником Ордена Юньмэн Цзян?       Неловко поёрзав, Лань Сичэнь произнёс:       - Я обязательно поддержу Вас, но боюсь, что это только ещё больше разозлит главу Цзинь. И не совсем верно, что А-Лин может быть наследником только одного Ордена. Он мог бы стать наследником обоих Орденов, если бы они объединились, и я боюсь, что глава Цзинь будет настаивать именно на таком варианте.       - Мы не допустим этого! – твёрдо сказал Лань Ванцзи, впервые заговорив с тех пор, как прибыл его старших брат.       Лань Сичэнь тихо вздохнул, и Цзян Яньли пришлось согласиться.       - Он не придёт с армией, Ванцзи, – удручённо произнёс глава Лань. - Глава Цзинь поступает не так. Он борется политически и, честно говоря, борется грязно. Он попытается найти способы дискредитировать главу Цзян, создать впечатление, что ей нельзя позволять руководить Орденом или принимать решения. При этом, - добавил он, - я думаю, вы найдёте в А-Яо отличного союзника, если глава Цзинь решит предпринимать какие-то шаги. Он довольно умён и хорошо знаком с образом мыслей своего отца.       При обычных обстоятельствах Цзян Яньли абсолютно не поверила бы, что Цзинь Гуанъяо поможет кому-либо помешать планам своего отца. Но если срыв планов отца означал, что ему придётся стать главой Ордена Ланьлин Цзинь, она чувствовала, что он, вероятно, мог бы им стать их союзником.       Цзян Яньли кивнула и сказала:       - Спасибо за совет, Цзэу-цзюнь.       - У меня есть кое-что для тебя, - встрепенулся Лань Сичэнь и с какой-то затаённой надеждой посмотрел на брата. - На самом деле для вас обоих, хотя я возвращаю её Ванцзи. - Он достал из рукава мешочек-цянькунь, вынул из него Чэньцин и положил её на стол.       Глаза Цзян Яньли защипало. Она вспомнила, как впервые увидела в руках Вэй Усяня флейту, именно тогда он назвал её имя. Она вспомнила, как сказала ему, что это первоклассный духовный инструмент, точно такой, как Цзыдянь её матери. Она никогда не понимала, почему Вэй Усянь отказался от своего меча в пользу флейты, но он предпочитал её, и Цзян Яньли была неописуемо рада видеть, что она осталась цела.       Лань Ванцзи, похоже, тоже был озадачен. Яньли услышала, как у него перехватило дыхание, когда он протянул руку и взял инструмент.       - Они отобрали её у меня, - прошептал он, нежно водя пальцами по изящной резьбе. - Надеюсь, ты не бросил им вызов, чтобы забрать её обратно.       - Нет, - ответил Лань Сичэнь. - На самом деле, я не отбирал её. Они не хотели хранить Чэньцин в Облачных Глубинах, поэтому отправили её в Башню Кои для уничтожения вместе с другими предметами, взятыми из Могильных Курганов. А-Яо подумал, что тебе это может понравиться.       Через мгновение Лань Ванцзи кивнул:       - Пожалуйста, поблагодари его от меня, когда увидишь его в следующий раз.       - От нас обоих, - вмешалась Цзян Яньли. - Я очень рада, что она вернулась в руки А-Чжаня.       - Я передам ему, - пообещал Лань Сичэнь.       Несколько долгих секунд они сидели молча, а потом Цзян Яньли, наконец, нарушила тишину, сменив тему. Больше ничего нельзя было сказать о флейте, о горе, боли и странной благодарности, которые пришли с ней.       - Ты будешь на конференции по совершенствованию в следующем месяце, Цзэу-цзюнь? - спросила она, и Лань Сичэнь кивнул. - Кажется, глава Цзинь решил, что мне следует остаться дома с детьми.       Лань Сичэнь покачал головой со своей обычной мягкой улыбкой:       - Глава Цзинь ошибается. Конечно, ты должна там быть.       - Но согласятся ли с этим остальные главы Орденов и кланов? – усомнилась Цзян Яньли. - Люди из моего региона должны быть не против – они знали мою мать, поэтому им и в голову не придёт сказать женщине, что её место на кухне. Но я не уверена насчёт остальных.       - Ну, Минцзюэ-сюн, конечно, никогда бы не додумался сказать женщине, что ей не следует заниматься совершенствованием. Знаете, его мать была весьма опытной заклинательницей. Конечно, некоторые из глав более мелких Орденов могут немного поворчать, но лично я обычно легко игнорирую их брюзжание.       - Мне трудно найти правильный тон в разговоре с главой Цзинь, - призналась Цзян Яньли. - Я никогда не хочу слишком сильно сопротивляться, опасаясь показаться невежливой. Я до сих пор думаю о нём больше как об отце моего мужа, чем как о ещё одном главе Ордена, который технически равен мне, хотя и старше меня. Но он может быть совершенно неуместным.       Лань Сичэнь кивнул.       - Я очень хорошо знаком с Вашими проблемами, - заявил он. - Я уверен, что Ванцзи рассказывал Вам о том, как я не люблю участвовать в конфликтах. Я считаю, что самое лучшее при общении с такими главами Орденов, как глава Цзинь, - это обращаться с ними как с маленькими детьми.       Цзян Яньли невольно рассмеялась:       - Как же так?       - Когда ребёнок говорит что-то неуместное, Вы хотите сделать ему замечание, чтобы он понял, что это неприемлемо, но не обязательно наказывать его, поскольку он может не понять, почему это неправильно. Поэтому Ваш ответ должен быть твёрд, но не резок. То же самое и с главами Орденов, хотя и по совсем другим причинам. Глава Цзинь, конечно, знает, что Вы не цените его замечаний, но он чувствует, что может высказать их, несмотря ни на что. Так что будьте вежливы, но тверды и просто скажите ему, что вы не согласны.       - Я постараюсь запомнить это, - сказала Цзян Яньли, всё ещё забавляясь.       Лань Ванцзи снова заговорил:       - Сюнчжан, я бы хотел сопровождать шицзе, но если там будет наш дядя, я думаю, он может плохо отреагировать.       Лань Сичэнь слегка поморщился:       - Ненавижу соглашаться с таким, но…       - Не волнуйся об этом, А-Чжань. - Цзян Яньли протянула руку и сжала его запястье. – Тебе следует остаться здесь, где ты сможешь продолжать лечить свои раны. И я смогу оставить Цзинь Лина с тобой, что значительно упростит путешествие.       С облегчением Лань Ванцзи кивнул и уточнил:       - Ты уверена?       - Абсолютно, - заверила его Цзян Яньли. - Я могу позаботиться о себе.       - Тогда хорошо, - сказал Лань Ванцзи.