Собирая осколки

             Лань Ванцзи был бы счастлив больше никогда не переступать порога Башни Кои после банкета по случаю первого дня рождения Цзинь Лина, но месяц спустя они получили приглашение на свадьбу Цзинь Гуанъяо и Цинь Су. Он был немного удивлён тем, что Цзинь Гуанъяо решил довести дело до конца, после того как Цзинь Гуаншань ясно дал понять, что никогда не сделает его наследником Ордена. Лань Ванцзи предположил, что, возможно, Цзинь Гуанъяо действительно любил свою невесту.       Происходили странные вещи.       Свадьба была большим событием, хотя и не такой роскошной, как у Цзинь Цзысюаня. Пусть Цзинь Гуанъяо был младшим нелюбимым сыном, но он всё равно оставался одним из Почитаемой Триады. Он, очевидно, намеревался пригласить Не Минцзюэ и Лань Сичэня, а раз так, Цзинь Гуаншань вынужден был пригласить и других глав Орденов и кланов. И значит, устроить пир горой, чтобы воспользовался возможностью в очередной раз похвастаться.       - Я ненавижу это место, - бесцветным голосом произнесла Цзян Яньли, когда они достигли окраины города.       - Я знаю, - сказал Лань Ванцзи.       Они не осмелились оставить Цзинь Лина в Пристани Лотоса, зная, что это будет воспринято как вызов, поэтому он и Вэнь Юань тоже были здесь.       - По крайней мере, на этот раз это только одна ночь, - заметил Лань Ванцзи, и Цзян Яньли кивнула.       Провести шести дней в пути, чтобы в течение одного дня и одной ночи побыть в Башне Кои, казалось Лань Ванцзи нелепостью, но с этим ничего нельзя было поделать. Впрочем, свадьба Цзинь Гуанъяо была событием, которое он был не прочь посетить. Цзинь Гуанъяо ему не особенно нравился, но, с другой стороны, ему не особенно нравилось большинство людей, и он знал, что его брат очень сильно заботился о своём младшем названном брате. С таким же успехом и он мог бы пожелать ему всего наилучшего.       Свадьба была красивой, и было приятно увидеть брата, но некоторые моменты последующего банкета оказались довольно неудобными. Цзинь Гуаншань очень ясно дал понять, что женитьба его сына ничего не изменила в иерархии Ордена, и ни Гуанъяо, ни его дети не будут считаться наследниками. Цзинь Гуанъяо, казалось, изо всех сил старался не обращать внимания на обидные слова и оставался заботливым и гостеприимным с гостями, но Ванцзи видел: презрительное отношение отца явно тяготило его.       Дорога обратно в Пристань Лотоса заняла много времени. Большую часть пути Лань Ванцзи глубоко размышлял о текущей дилемме. Но он не смог найти решения. Что бы сделал Цзинь Гуаншань, если бы Цзян Яньли просто отказалась отправить Цзинь Лина в Башню Кои? Он не стал бы действовать силой. Он наверняка стал бы распространять слухи о том, что она не подходит на роль главы Ордена, чтобы настроить против неё других глав Орденов и кланов. Как он мог защитить шицзе от этого?       У них был год, чтобы во всём разобраться. Год на подготовку. Но он не чувствовал, что времени будет достаточно. Политика была не тем, в чём он хорошо разбирался. Наоборот; всю свою жизнь он активно избегал её, насколько мог. Это стало одной из причин, по которой он не смог помочь Вэй Усяню так, как ему бы хотелось.       Ему придётся учиться. Как сказала Цзян Яньли, единственный способ избавиться от такого рода сожалений - это добиться большего. Чтобы убедиться, что это не повторится. Но как он мог научиться? Он едва мог общаться с людьми. Он ненавидел общение с большинством людей. Он не мог просто изменить свою натуру – не говоря уже о том, как странно это показалось бы людям, если бы он неожиданно стал другим человеком.       Через два месяца после свадьбы Цзинь Гуанъяо они получили от него письмо. Цзян Яньли прочитала его, и глаза её расширились:       - Глава Цзинь… Глава Цзинь скончался.       - Он что? - ошеломлённо переспросил Лань Ванцзи.       - Письмо от молодого господина Цзинь…Его отец умер, по-видимому, естественной смертью. Мы приглашены присутствовать на похоронах на следующей неделе, и он надеется, что я позволю ему править вместо А-Лина… учитывая его возраст.       Они долго стояли молча.       - Вы думаете, он убил своего отца? – наконец, спросил Лань Ванцзи.       - Я думаю, что не стала бы винить его, если бы он это сделал, - ответила Цзян Яньли.       Лань Ванцзи не был полностью согласен, поскольку не мог с чистой совестью оправдать убийство, но обнаружил, что и он не сильно возражает.       - Мн. По крайней мере, нам больше не придётся беспокоиться о том, что глава Цзинь будет настаивать на том, чтобы ты отвезла А-Лина обратно в Башню Кои.       Цзян Яньли кивнула:       - Цзинь Гуанъяо может забрать Ланьлин Цзинь.       После этого они отправили ответное письмо, в котором сообщили, что будут присутствовать на похоронах, собрали кое-какие вещи и отправились вверх по реке.       Сплетня, которую они почти сразу же подхватили, ещё до того, как увидели кого-либо из членов семьи Цзинь Гуаншаня, гласила о том, что он умер «в постели». Многие люди шептались и хихикали по этому поводу. Сколько усилий, должно быть, было приложено? Сколько женщин с ним было? В каком состоянии он должен был находиться, чтобы умереть подобным образом?       Лань Ванцзи не был уверен, произошло ли всё так на самом деле или это была просто очередная клеветническая кампания Цзинь Гуанъяо. Впрочем, ему было всё равно.       - Мои соболезнования в связи с Вашей потерей, - бесстрастно сказал он Цзинь Гуанъяо.       - Спасибо, Ханьгуан-цзюнь, - ответил Цзинь Гуанъяо и поклонился.       После того, как похороны завершились, Лань Ванцзи подошёл к своему брату, чтобы поприветствовать его. Они обменялись обычными церемонными фразами и некоторое время поболтали о Вэнь Юане. Затем Лань Сичэнь взглянул на проходившего мимо Цзинь Гуанъяо и вздохнул:       - Как это, должно быть, ужасно для него. Я знаю, что он и его отец не ладили, но…       - Мм, - произнёс Лань Ванцзи, осознав в этот момент, что его брат понятия не имел, что существует, по крайней мере, девяностопроцентная вероятность того, что Цзинь Гуанъяо убил своего отца.       Должен ли он что-то сказать? Наверное, нет, предположил он. Лань Сичэнь, несомненно, просто возразил бы и сказал, что Цзинь Гуанъяо не способен на такое. Лань Ванцзи любил своего брата, но в некоторых вещах тот был таким наивным.       - Я уверен, что если ты и глава Не поддержите его, он станет отличным главой Ордена, - просто сказал он, и Лань Сичэнь, улыбнувшись, кивнул:       - Я уверен, что ты прав, Ванцзи.       Несколько часов спустя они уже были на лодке, направлявшейся обратно в Юньмэн. Лань Ванцзи надеялся, что больше никогда не увидит Башню Кои.              * * *       В следующем письме, которое они получили от Лань Сичэня, говорилось, что, если с ними всё в порядке, он собирается взять с собой в следующую поездку одного из младших учеников. И Лань Ванцзи, и Цзян Яньли были немного озадачены этим, но, конечно же, не возражали. Лань Сичэнь прибыл через неделю с мальчиком примерно того же возраста, что и Вэнь Юань, и представил его как Лань Юна.       - Его мать умерла при родах, - объяснил он, - а отец был убит на ночной охоте около шести месяцев назад. Лань Юн очень смышлёный ребёнок.       А ещё он был очень болтливым ребёнком, как сразу же отметила Цзян Яньли, стараясь не улыбаться. И у него было своё мнение обо всём. Однако Вэнь Юаню он, похоже, понравился, и они сразу же начали бегать по Пристани Лотоса.       - Будьте осторожны! - крикнула им вслед Цзян Яньли, не особо беспокоясь.       Вэнь Юань знал Пристань Лотоса как свои пять пальцев, и все вокруг заботились о нём.       Когда дети ушли, Лань Сичэнь виновато проговорил:       - Должен признаться, у меня был скрытый мотив, чтобы привести его сюда. Смерть его отца была… неудачной. Я не хочу вдаваться в подробности, но он нарушил несколько правил и был исключён из записей Ордена Лань. Хотя А-Юн ничего об этом не знает, старейшины… они очень строги с ним.       - Естественно, - пробормотал Лань Ванцзи тоном, который Цзян Яньли интерпретировала как саркастический.       - Для некоторых детей, я считаю, это не имело бы большого значения. Но А-Юн... не особенно хорош в соблюдении правил. Конечно, он ребёнок. И всё это мелкие нарушения. Он говорит с набитым ртом, или бегает из одного здания в другое, или ловит лягушек и пытается держать их в своей комнате. Но из-за того, что случилось с его отцом, его наказывают гораздо суровее, чем любого другого младшего ученика.       - Тогда он останется здесь, с нами, - решительно заявила Цзян Яньли, сразу поняв, почему Лань Сичэнь привёл мальчика в Пристань Лотоса. - Я уверена, что он преуспеет здесь, и А-Юаню будет приятно иметь друга примерно того же возраста.       Лань Сичэнь с облегчением вздохнул и поклонился ей:       - Спасибо, глава Цзян. Это значительно облегчит мою душу. Его отец перед смертью выбрал для него вежливое имя - Цзинъи. Не могли бы вы использовать его, когда он достигнет подходящего возраста?       - Конечно, - пообещала Цзян Яньли, а Лань Ванцзи спросил:       - Сюнчжан. Не попадешь ли ты из-за этого в неприятности?       Лань Сичэнь покачал головой:       - Не волнуйся, Ванцзи. Честно говоря, старейшины рады его уходу. Я сделал вид, что увожу его, чтобы познакомить его с тобой в качестве примера. Чтобы он понял, как нужно себя вести и позже не мог нанести ущерб репутации Ордена… Я не стал ничего высказывать им об опасении за его здоровье.       - Очень умно, - согласилась Цзян Яньли.       - Совет А-Яо, - пояснил Лань Сичэнь, не удивив никого из них.       - Ты солгал старейшинам? – поражённо спросил Лань Ванцзи, и его брат виновато потёр затылок:       - Я не лгал. Я просто заставил их поверить в то, что немного отличающееся от истины.       Лань Ванцзи нахмурился:       - Я не одобряю это, сюнчжан. Не только твою ложь, но и оправдание, которое ты придумал себе, что твоя ложь на самом деле не была ложью. Мне не нравится, что Цзинь Гуанъяо поощряет такое поведение.       - Не то чтобы я сделал это, если бы в этом не было необходимости, - со вздохом произнёс Лань Сичэнь. - Но мне нужно было отвезти А-Юна в безопасное место.       - Ты мог сделать это, не скрывая правду, - возразил Лань Ванцзи. - Ты глава Гусу Лань. Если ты думал, что Лань Юна наказывали слишком часто или слишком сурово, то тебе следовало сказать это. Вместо этого ты украл его и солгал о своих намерениях старейшинам.       - Ванцзи. - Лань Сичэнь вздохнул и отвёл взгляд. - Это не так-то просто.       - Я понимаю, - не стал спорить Лань Ванцзи. - Я знаю, что у тебя есть трудности с противостоянием старейшинам. Но ложь - не способ справиться с этой трудностью, сюнчжан. Не стоит прибегать к закулисным уловкам и нечестному поведению, чтобы избежать конфликта. Что произойдёт, когда появится следующий Лань Юн? Когда следующего ребёнка накажут более сурово, чем ты одобряешь? Ты приведёшь и его сюда? Будешь ли ты продолжать скрывать свои желания?       - Ах… - Лань Сичэнь явно не подумал об этом и отвернулся, не зная, что ответить брату.       - Ты уже противостоял им раньше, не так ли? - настаивал Лань Ванцзи. - После того, как я ушёл. Должно быть, они хотели изгнать меня, но ты убедил их не делать этого.       Лань Сичэнь покачал головой:       - Это не то, что произошло.       - Что же тогда произошло?       - Я не хочу об этом говорить.       Выглядя расстроенным, Лань Ванцзи сказал:       - Если они не хотели меня изгонять, то…       - Они хотели заключить тебя в тюрьму! - выпалил Лань Сичэнь, и Цзян Яньли вздрогнула от выражения боли, появившегося на лицах обоих Нефритов. - Они приказали мне отправиться в Пристань Лотоса и вернуть тебя обратно против твоей воли.       После долгого молчания Лань Ванцзи тихо выдохнул:       - Понятно.       - Поскольку они хотели чего-то настолько ужасного, я смог сказать им, что не допущу этого. Идея о том, что тебя изгонят, даже не возникала. Но с тех пор они… - Лань Сичэнь не смотрел на брата. - Они смотрят на меня по-другому. Им не нравится то, что я сделал. Я не могу с уверенностью сказать, что они не говорят о замене меня кем-то другим, когда я не слышу. Наш отец был великим человеком, и я, безусловно, самый сильный заклинатель в Ордене, особенно после того, как ты ушёл. Но старейшины… они многого не потерпят, даже от меня.       Ещё тише Лань Ванцзи повторил:       - Понятно.       - Конечно, мне не нравится их обманывать. Я понимаю, почему тебе это тоже не нравится, но мне показалось, что это лучший вариант.       Когда Лань Ванцзи не ответил, Цзян Яньли мягко вмешалась:       - Мы рады взять А-Юна и обеспечить его безопасность, Цзэу-цзюнь.       - Я пойду и проверю их. - Лань Ванцзи резко встал и пошёл прочь.       Лань Сичэнь хотел было подняться, чтобы пойти за ним, но Цзян Яньли схватила его за рукав и удержала на месте:       - Пожалуйста, дай ему несколько минут, чтобы прийти в себя. Ему нелегко услышать, что хотели сделать старейшины вашего Ордена. - Она вздохнула, когда Лань Сичэнь с несчастным видом снова опустился на подушку. - А-Чжань просто беспокоится за тебя, Цзэу-цзюнь. Лично я считаю, что то, что ты сделал, нормально. Но А-Чжань терпеть не может политику, более того, в последнее время он остро осознал тот факт, что у него с ней не очень хорошо ладится. Он чувствует, что если бы он был в этом лучше, возможно, он смог бы предотвратить то, что случилось с А-Сянем.       Лань Сичэнь покачал головой:       - Я не уверен, что кто-то мог это предотвратить.       - Я тоже. Есть ещё вещи, которых мы не понимаем, и, возможно, с некоторыми вещами действительно ничего нельзя поделать. Но когда Цзинь Гуаншань угрожал забрать у меня А-Лина, А-Чжань не знал, как помочь. Это его расстроило.       Лань Сичэнь вздохнул и кивнул:       - Он никогда не был хорош в подобных вещах. До того, как появился молодой господин Вэй, для него всё было таким ясным – чёрным или белым. Но чем старше я становлюсь, тем больше всё кажется таким… серым.       - Я знаю. То же самое произошло и с А-Чжанем, и переходный период оказался для него непростым. И я думаю, его расстраивает то, что, когда дело дошло до безопасности А-Лина, именно Цзинь Гуанъяо гарантировал его будущее в Пристани Лотоса, а не он. Он понимает, что в отличие от Цзинь Гуанъяо никогда не смог бы действовать в такой закулисной манере.       Лань Сичэнь моргнул:       - Что ты имеешь в виду?       - Ах… - Цзян Яньли уставилась на него в недоумении. Разве он не знал? Как он мог не знать? Она подобралась и продолжила, осторожно подбирая слова: - На первый день рождения А-Лина мы отправились в Башню Кои. Цзинь Гуаншань в тот момент был очень твёрд с нами. Он заявил, что через год он заберёт А-Лина в Башню Кои, независимо от моих чувств и желания по этому поводу. Он был столь же твёрд и довольно резок в отношении того факта, что Цзинь Гуанъяо никогда не будет позволено унаследовать место главы Ордена из-за его происхождения.       - Хорошо. - Лань Сичэнь кивнул, чтобы показать, что ничто из услышанного его не удивило.       - И тогда, всего несколько месяцев спустя… Цзинь Гуаншань умер.       - Хм, - вымолвил Лань Сичэнь и задумался.       Цзян Яньли подождала, и когда глава Лань больше ничего не сказала, добавила:       - Это кажется... довольно большим совпадением, не так ли? Особенно учитывая, что Цзинь Гуаншань был не особенно стар и, казалось, находился в добром здравии.       - Я… - Лань Сичэнь уставился на неё: - Вы имеете в виду, что А-Яо организовал смерть своего отца?       - Я думаю, что это, безусловно, возможно, - уклончиво ответила Цзян Яньли, не желая настаивать, когда её собеседник выглядел таким испуганным.       Лань Сичэнь неверяще потряс головой:       - Конечно, А-Яо не ладил со своим отцом, но он никогда бы такого не сделал.       - Я не говорю, что считаю это неоправданным, - заметила Цзян Яньли. - Если бы он это сделал, я бы поняла. Его отец ужасно оскорблял его, и я уверена, что Цзинь Гуанъяо чувствовал, что он защищает будущее А-Лина так же, как и своё собственное. Конечно, у меня нет никаких доказательств того, что он что-то сделал, - добавила она, видя следующий вопрос в глазах Лань Сичэня. - Но время происшествия кажется таким подозрительным, особенно в сочетании с внезапной смертью здорового человека без видимой и явной причины.       - Я всё ещё не могу в это поверить, - пробормотал Лань Сичэнь. – Только не его собственный отец. Всё, что ему было нужно, - это одобрение Цзинь Гуаншаня. Он никогда бы не причинил ему вреда.       Видя, что она не сможет его поколебать, Цзян Яньли сдалась. Она могла указать, что никто не может вечно бороться за одобрение равнодушного отца или что все они знают, что Цзинь Гуанъяо вполне способен на убийство, поскольку он ударил Вэнь Жоханя мечом в спину. Но было ясно, что ей не удастся убедить Лань Сичэня, и, по правде говоря, она не чувствовала, что это имеет значение.       - Ты знаешь его лучше, чем я, поэтому я уверена, что ты прав. Просто А-Чжань был так разочарован своей неспособностью защитить меня и А-Лина. Я думаю, он также беспокоится и о твоей защите. Ему не нравится быть вдали от тебя. Он, вероятно, считает, что по вопросу А-Юна он бы дал тебе другой совет, и, возможно, его немного обидело, что ты пошёл за советом к главе Цзинь вместо него.       - Ах. - Лань Сичэнь отвлёкся от её обвинений и теперь выглядел виноватым. - Это справедливо. Я поговорю с ним об этом. Спасибо тебе, глава Цзян, за такую заботу о моём брате. Он может и беспокоится обо мне, но мне не приходится беспокоиться о нём, потому что я знаю, что благодаря тебе он в безопасности и здоров.       Цзян Яньли грустно улыбнулась:       - Он мне тоже очень помог. Я так рада, что он приехал сюда.       - Я тоже, - сказал Лань Сичэнь.              * * *       Лань Сичэнь нашёл брата на краю пруда с лотосами, где тот наблюдал за Вэнь Юанем и Лань Юном, плескавшихся на мелководье, как две утки. Он сел рядом с ним, и оба молчали в течение очень долгой минуты. Наконец Лань Сичэнь сказал:       - Прости, Ванцзи. Если тебя беспокоит то, что я пошёл к А-Яо за советом, а не стал обсуждать проблему с тобой. Я не имел в виду ничего дурного. Просто казалось, что в такой ситуации он лучше знает, как справиться, и я не хотел напоминать тебе о том, насколько суровыми могут быть наши старейшины.       Лань Ванцзи кивнул.       - Мн, - сказал он и добавил: - Дело не в этом. Я рад, что у тебя есть кто-то, на кого можно положиться в таких вопросах. Я в них не силён. Вот что меня беспокоит.       - Ни один из нас не был воспитан так, чтобы хорошо справляться этим, Ванцзи. Никого из нас никогда не учили, как справляться с разногласиями или спорами. Нас всегда учили, что в любой ситуации есть только один правильный ответ, так зачем же вообще нужны аргументы? Но сейчас… - Голос Лань Сичэня стал тише. - Мне начинает казаться, что иногда правильных ответов просто не существует. Только ответы, которые менее ошибочны, чем другие.       - Я ненавижу это, - внезапно с горечью проговорил Лань Ванцзи. Он даже не хотел этого произносить, но слова выскользнули сами. - Когда я был молод, всё было так просто. Было правильное и неправильное. Мне никогда не нужно было ни в чём сомневаться. Но Вэй Ин…       Они долго сидели молча.       - Он был хорошим человеком, сюнчжан, - наконец, заговорил Лань Ванцзи. - Я понимаю, что он делал ужасные вещи, особенно в конце. Но я не понимаю, почему так много людей смотрят на него и видят только эти ужасные вещи. Они не видят людей, которых он защитил, или жизни, которые он спас, или любовь, которую он дарил. Они не видят его. Как они могут не понимать, что после стольких потерь, такой боли, он просто обезумел? Как они могут не видеть, что именно они своей несправедливостью и своей жестокостью довели его до этого безумия? Как они могут… - Его голос резко оборвался.       Лань Сичэнь нежно сжал его плечо:       - Я не знаю.       Лань Ванцзи ничего не сказал, борясь с бременем своего горя. Оно так и не исчезло полностью. Сейчас были хорошие дни, дни, когда он просыпался и мог встать с постели и одеться, не останавливаясь, и просто дышать, преодолевая боль, как физическую, так и эмоциональную. Дни, когда он мог сидеть и учить Вэнь Юаня основам игры на флейте, не обливаясь слезами. Когда он мог помогать Цзян Яньли готовить еду, не думая каждую минуту об улыбке Вэй Усяня. Когда он мог сидеть и медитировать о восстановлении своей духовной энергии, не теряя при этом сил.       Но были и плохие дни, многие из них. Дни, когда каждая мелочь лишь напоминала ему о его потерях, когда всего лишь неправильное слово заставляло его выходить из комнаты, прежде чем кто-либо мог увидеть выражение его лица. Когда боль была настолько острой, что он не мог сосредоточиться на уроках с Вэнь Юанем.       А потом были и худшие дни, те, которые начинались так же хорошо, но потом было что-то такое незначительное, как улыбка Вэнь Юаня, когда тот услышал имя Вэй Усяня, произнёсенное одним из учеников, что напоминало ему об этом. Это срывало повязки с внутренних ран, и оставляло его разбитым, истекающим кровью на несколько часов.       - Не общайся со злом, - пробормотал он. - Но что правильно, а что неправильно? Что чёрное, а что белое?       Лань Сичэнь покачал головой:       - Мне очень жаль, Ванцзи, за то, что сделали старейшины, за то, что они хотели сделать.       - Наказание для меня не имеет значения. Их мнение обо мне не имеет для меня значения. Но они хотели посадить меня в клетку на три года, потому что считали Вэй Ина злом. Они не хотели или не могли понять причин, по которым он им не был. - Лань Ванцзи покачал головой. - Я никогда не прощу им этого, сюнчжан.       - Я не буду просить тебя об этом.       - И мы рады принять Лань Юна, но мои опасения по поводу более серьёзной проблемы не исчезнут. Старейшины продолжат сурово наказывать. Чем дольше я нахожусь в Пристани Лотоса, наблюдая за тем, какую дисциплину они применяют, тем больше я верю, что наш Орден ошибался в некоторых фундаментальных вещах. Не сами правила - я до сих пор искренне верю в них - а способы их соблюдения. Плохое поведение здесь - наказывается не так, но результаты лучше. Люди не боятся высказывать своё мнение или быть неправыми. Хорошее поведение вознаграждается, и младшие ученики пытаются подражать своим старшим из-за восхищения и уважения, а не из страха.       - Глава Цзян - превосходный лидер, - согласился Лань Сичэнь.       - Я беспокоюсь о младших учениках, сюнчжан. Когда шицзе пришла в Облачные Глубины и убедила меня уйти с А-Юанем, она спросила меня: хочу ли я, чтобы его воспитали так, как меня? И мысль об этом привела меня в ужас. Мысль о том, что они возьмут такого невинного, счастливого ребёнка и выжмут из него всю радость, подавят его до такой степени… до того состояния, в котором рос я. Я не мог признаться в своей глубокой и неизменной любви к другому человеку, потому что боялся его неодобрения. Изменилось бы что-то, если бы я смог признаться? Если бы я когда-нибудь рассказал Вэй Ину о своих чувствах к нему?       - Я не знаю, - тихо сказал Лань Сичэнь.       - Я тоже не знаю. И никогда не узнаю. Но я не хочу, чтобы А-Юань воспитывался так, как я. Я не хочу, чтобы кого-то из младших учеников воспитывали так, как меня. Но я ничего не могу сделать, чтобы остановить это. А ты… Ты можешь, сюнчжан. Ты можешь вмешаться не только ради Лань Юна, но и ради них всех.       Лань Сичэнь ничего не сказал.       - Ты действительно думаешь, что они снимут тебя с поста главы Ордена? - спросил Лань Ванцзи. - Наверняка они знают, что оба твои побратима будут возражать самым решительным образом. Как и шицзе, хотя я полагаю, что её мнение для них не имеет значения.       - Как и мнение обоих моих заклятых братьев. - Лань Сичэнь вздохнул: - Это будет внутреннее дело. Технически говоря, ни Минцзюэ-сюн, ни А-Яо не имели бы права возражать.       - Даже если так. Это нанесёт ущерб отношениям между Орденами.       Слова брата заставили Лань Сичэня улыбнуться:       - Ты учишься думать как политик, хотя бы немного. Потому что, несомненно, это имело бы значение для большинства глав Орденов. - Улыбка померкла. - Но для старейшин это не имело бы значения. Они сделают то, что считают правильным, и проклянут последствия.       Лань Ванцзи вздохнул. Его брат был прав, и он понимал это, но не знал, что с этим делать. Ему было интересно, что сделал бы Вэй Усянь. «Он бы сказал также, - с лёгкой улыбкой понял Лань Ванцзи. - Делай то, что правильно, и будь прокляты последствия».       - Когда всё стало таким сложным, сюнчжан?       - Мы выросли, - просто сказал Лань Сичэнь.       - Ужасная идея. - Лань Ванцзи сокрушённо покачал головой, и это заставило Лань Сичэня тихо рассмеяться. – Ты постараешься присмотреть за младшими учениками? Насколько сможешь?       Лань Сичэнь кивнул:       - Я присмотрю.       - Возможно, глава Цзинь сможет и дальше помогать тебе находить способы обойти старейшин.       Лань Сичэнь взглянул на него, немного подивившись такому молчаливому одобрению закулисной тактики, но согласно кивнул:       - А-Яо очень умный. Мне повезло, что я могу положиться на него. Ах, знаешь ли ты, - добавил он с внезапной улыбкой, - первая госпожа Цзинь беременна.       - Уже? - Лань Ванцзи был немного удивлён, но не сильно. В сложившейся ситуации Цзинь Гуанъяо должен был стремиться, как можно скорее завести детей. - Прошу передать мои поздравления и наилучшие пожелания.       - Я передам.       Лань Ванцзи встал.       - Не пойти ли нам поискать шицзе? Она, наверное, готовит ужин, - сказал он, и Лань Сичэнь кивнул. - А-Юань, А-Юн, пора помочь приготовить еду. Идите и помойтесь.       - Ладно, папа, - откликнулся Вэнь Юань и послушно выбрался из пруда с лотосами.       Лань Юн следовал за ним по пятам, и Лань Ванцзи с весёлым удивлением отметил, что они оба промокли насквозь.       Его веселье исчезло через мгновение, когда Лань Юн опустил голову и виновато промолвил:       - Мне жаль, что мы промокли. Пожалуйста, не злитесь!       - Вы играли в пруду. Конечно, вы промокли, - наставительно произнёс Лань Ванцзи и повернулся к брату: - Я полагаю, ты принёс его вещи? - Лань Сичэнь кивнул. - Тогда давай распакуем их, чтобы он мог обтереться и переодеться.       - У меня нет неприятностей? - оживился Лань Юн.       Лань Ванцзи опустился перед ним на колени.       - Если я скажу тебе не играть в пруду и не мочить одежду, тогда ты должен подчиниться, - сказал он. - Но я же не говорил тебе всего этого, не так ли? Так что всё в порядке. Ты голоден?       Лань Юн рьяно закивал:       - Ага!       - Тогда пойдём, приведём тебя в порядок, а потом приготовим ужин.              * * *       Лань Юн идеально вписался в жизнь Пристани Лотоса. В то время как Вэнь Юань был очаровательным и прилежным ребёнком, Лань Юн был дерзким и общительным. Вскоре он начал втягивать их обоих во всевозможные неприятности, и Лань Ванцзи не мог не наслаждаться этим. Это также часто доводило Цзян Яньли до слёз, потому что, когда мальчишки шалили вместе, это напоминало ей о двух её братьях. Но она решительно вытирала слёзы и шла дальше, когда бы они ни капали.       Вплоть до прибытия Лань Юна Вэнь Юань жил в покоях Лань Ванцзи. Некоторое время он думал, что его сын уже достаточно взрослый, чтобы иметь свою собственную комнату, но не мог заставить себя предложить это. Однако через неделю после прибытия Лань Юна Цзян Яньли сама завела разговор на эту тему, довольно мягко. Лань Ванцзи согласился, и они перенесли вещи обоих мальчиков в комнату, в которой раньше жил Цзян Чэн, и которая до сих пор стояла пустой.       Ни у одного из мальчиков раньше никогда не было собственной комнаты, и Лань Ванцзи мысленно отметил, что на первые несколько ночей им, возможно, следует поставить у двери охрану, потому что они наверняка попадут в самые разные неприятности.       Всего несколько дней спустя, когда они с Цзян Яньли готовили завтрак, Лань Юн спросил:       - Дядя Лань, почему бы тебе и тёте Цзян не жить в одной комнате? Разве вы не женаты?       - Ах… - Лань Ванцзи моргнул, растерянно глядя на мальчика, но потом понял, что это вполне разумный вывод. - Нет.       Видя, что необходимы дальнейшие объяснения, а Лань Ванцзи не собирается их давать, Цзян Яньли вмешалась и с улыбкой проговорила:       - Нет, А-Юн, А-Чжань и я не женаты. А-Лин - ребёнок моего мужа, который умер вскоре после его рождения. Поскольку А-Чжань воспитывал А-Юаня, родители которого погибли на войне, он переехал сюда, чтобы мы могли помогать друг другу с детьми.       - Тогда не пора ли вам пожениться? - настаивал Лань Юн. - Если вы вместе воспитываете детей?       - Люди женятся не поэтому, А-Юн, - терпеливо объяснила Цзян Яньли. - Мы с А-Чжанем больше похожи на брата и сестру, чем на мужа и жену. Мы хорошо работаем вместе и тщательно заботимся друг о друге, но жениться мы бы не хотели.       Вэнь Юань толкнул друга локтём и заявил:       - Ты не можешь просто так снова выйти замуж, потому что твой муж умер. Это так не работает.       - Думаю, нет, - подумав, согласился Лань Юн. - Мой отец больше не женился, хотя моя мать умерла. А как насчёт тебя, дядя Лань? Твоя жена умерла?       - Нет, - ответил Лань Ванцзи.       Вэнь Юань нахмурился:       - Но, папа, он же…       Лань Ванцзи прервал его:       - А-Юань, есть вещи, о которых мы не говорим при других. Не забывай об этом только потому, что у тебя появился новый друг.       Вэнь Юань пристыжено потупился:       - Мне очень жаль, папа       - Твои извинения приняты. А теперь завтракай.       Лань Юн выглядел так, будто у него была сотня вопросов, но он знал, что лучше не задавать их. Лань Ванцзи подозревал, что позже он изведёт ими Вэнь Юаня, но знал, что его сын сможет выдержать этот напор, если он обещал.       Только в тот же вечер эта тема всплыла снова. Вэнь Юань был очень приставучим во время ужина и во время вечерних игр, пока Лань Ванцзи не спросил, хочет ли он послушать сказку в своей комнате перед сном. Лань Юн, естественно, тоже хотел послушать историю, но Цзян Яньли смогла отвлечь его, сказав, что почитает ему и Цзинь Лину.       Вэнь Юань забрался на кровать Лань Ванцзи и выслушал рассказ, который тот прочитал, не вникнув ни в единое слово, а как только история подошла к концу, он тотчас спросил:       - Папа, ты любишь Сянь-гэгэ?       Лань Ванцзи не удивился этому вопросу. Вэнь Юань был проницательным ребёнком, и хотя он всего раз видел их вместе, он видел горе, которое оставила после себя смерть Вэй Усяня.       - Да, люблю. Очень.       - А он любил тебя?       Лань Ванцзи изо всех сил старался сохранить голос ровным:       - Я не знаю.       Вэнь Юань долго обдумывал его слова, а затем спросил:       - Ты когда-нибудь говорил ему?       - Нет, - признал Лань Ванцзи.       - Почему нет?       - Я боялся.       Вэнь Юань нахмурился:       - Чего?       Именно об этом так часто и размышлял Лань Ванцзи. Все страхи, которые тогда казались такими огромными и пугающими, теперь стали такими мелкими и бессмысленными.       - Что он не ответит на мои чувства. Что мои старшие не одобрят их. Что… я был в чём-то неправ, любя его. Что это привело бы к катастрофе, если бы мы были вместе.       Вэнь Юань выслушал его с торжественным видом, не возражая и не называя опасения Лань Ванцзи глупыми.       - Ты жалеешь, что не сказал ему?       - Да, - сказал Лань Ванцзи. - Каждый день. Запомни этот урок, А-Юань. Если ты любишь кого-то, ты обязательно должен сказать ему об этом.       - Хорошо, - пообещал Вэнь Юань, а затем добавил с мягкой улыбкой: - Я люблю тебя, папа.       Это заставило Лань Ванцзи улыбнуться в ответ:       - Я тоже тебя люблю, А-Юань.       - И я люблю Сянь-гэгэ. - Вэнь Юань задумчиво подёргал себя за рукав. - Но люди не могут знать, что мы его любили, потому что они считают его плохим?       Лань Ванцзи кивнул.       Вэнь Юань снова помолчал, а потом прошептал:       - Он был плохим, папа?       - Нет, - возразил Лань Ванцзи. - Он совершал плохие поступки, особенно после того, как остальные члены твоей семьи были убиты. Он любил их. Сильно, очень сильно. Поэтому его горе было непреодолимым. Он стремился отомстить виновным людям и унёс много жизней. Это было неправильно, особенно так, как он это сделал. Но это не значит, что он был плохим человеком. В его сердце было так много любви. Твой Сянь-гэгэ, мой Вэй Ин, он так много страдал. В конце концов, ему стало слишком тяжело нести этот груз.       Вэнь Юань снова кивнул, и Лань Ванцзи задумался, насколько много он на самом деле понимает. Он был еще так мал, но ему тоже пришлось пережить больше, чем ему полагалось, даже за те короткие годы, что он прожил на свете.       - В тебе тоже много любви, не так ли, папа? - спросил он, и Лань Ванцзи кивнул. - Если твой груз станет слишком тяжёлым, ты позволишь мне помочь тебе его нести? Тогда ты тоже не умрёшь.       Лань Ванцзи едва сдержал слёзы.       - Да, А-Юань, я позволю тебе помочь мне нести мой груз. Ты уже помогаешь мне каждый день. И я всегда помогу тебе нести твой.       Вэнь Юань улыбнулся:       - Увидим ли мы когда-нибудь снова Сянь-гэгэ, папа?       - Не в этой жизни. - Лань Ванцзи печально качнул головой: - Но, возможно, когда-нибудь, в другой.       - Это было бы чудесно. – Вэнь Юань зевнул. - Могу я остаться здесь с тобой сегодня вечером?       - Конечно, - сказал Лань Ванцзи и лёг, всё ещё держа Вэнь Юаня на руках.