Собирая осколки

             Цзян Яньли не особенно удивилась, когда Лань Сичэнь спросил её, насколько хорошо она знает Юй Чжии и давно ли они знакомы. Она призналась, что они встретились совсем недавно, хотя, конечно, она была довольно хорошо знакома с Орденом Юй через свою мать. Лань Сичэнь ещё несколько минут колебался, вертя в руках чашку чая, а потом спросил:       - Ванцзи, ты попросил главу Цзян найти мне жену?       - Не совсем так, - ответил Лань Ванцзи. - Шицзе спросила, почему ты не женат, и я объяснил ей твои непростые обстоятельства.       Лань Сичэнь не был в восторге от услышанного, и, честно говоря, Цзян Яньли не могла его полностью винить.       - На самом деле, это не мое дело, я знаю, - повинилась она, - но я думаю, что Юй Чжии идеально Вам подойдёт. Она чувствует то же самое, потому что никогда не желала такого общения.       Это явно застало Лань Сичэня врасплох.       - Как?.. Вы и это знаете?       - Ну, конечно, я спросила, - ответила Цзян Яньли. - Я подумала, что, возможно, глава Юй знает пару женщин, которые чувствуют то же, что и Вы. И она познакомила нас.       - Вы просто… - Лань Сичэнь осёкся и печально рассмеялся. - Я боролся с этим более десяти лет, а Вы просто попросили главу Ордена познакомить Вас с некоторыми женщинами, которые чувствуют то же самое?       - А почему бы и нет? - Цзян Яньли пожала плечами. - Конечно, ситуация немного необычная, но действительно ли это намного более странно, чем А-Чжань, желающий только компании мужчин, или А-Сянь, который ищет компании как мужчин, так и женщин?       - Похоже, большинство старейшин именно так и думают, - сухо заметил Лань Сичэнь.       - Ах, но теперь Вы встретили Юй Чжии, которая чувствует то же самое, - произнесла Цзян Яньли с улыбкой, - так что Вы знаете, что это не так.       Лань Сичэнь снова рассмеялся:       - Вы действительно потрясающая, глава Цзян. Я глубоко благодарен за Вашу помощь. Возможно, я навещу Мэйшань после того, как покину Пристань Лотоса.       - Я уверена, что Юй Чжии будет рада Вас видеть.       - Я собираюсь какое-то время много путешествовать, - задумчиво проговорил Лань Сичэнь. - Поездки сюда, в Мэйшань и Башню Кои, как всегда, и, возможно, иногда в Цинхэ. Ах, - добавил он, видя их вежливо-внимательные лица, - я собираюсь заменить А-Яо и играть на гуцине для Минцзюэ-сюна. Бедный А-Яо перепутал отрывок из нужной песни с другой песней и сыграл её неправильно. Я беспокоюсь за него… Совершенно на него не похоже, допускать такую ошибку.       Брови Цзян Яньли немного приподнялись, и она искоса взглянула на Лань Ванцзи.       - Он нездоров? - осторожно спросила она.       - Он просто устал. - Лань Сичэнь удручённо вздохнул. - Стресс от рождения ребёнка плюс управление Ланьлин Цзинь. Он, наверное, не хотел бы, чтобы я это говорил, но для него это гораздо труднее, чем ожидалось. Ему всё ещё приходится бороться за каждую каплю уважения и послушания, которые он получает. И всегда находятся люди, шепчущиеся о том, что он не подходит для руководства Орденом из-за своего прошлого. Он сравнил своё правление с плаванием против течения, и, видя, как многие из дворян по-прежнему относятся к нему, я определённо могу с этим согласиться.       Взгляд Лань Ванцзи не дрогнул, он просто сказал:       - Тогда хорошо, что ты берёшь на себя его обязанность играть для главы Не.       Цзян Яньли ещё раз взглянула на него и решила, что Лань Ванцзи прав: не было никакого смысла пытаться убедить Лань Сичэня в том, что ошибка Цзинь Гуанъяо могла быть чем-то иным, кроме простой ошибки, вызванной стрессом и переутомлением.       - Я надеюсь, что эта проблема не приведёт к долгосрочным негативным последствиям, - только и сказала она.       - О, я в этом очень сомневаюсь, - оживился Лань Сичэнь. - Конечно, лечение оказалось не таким эффективным, как должно было быть, но это был лишь небольшой сбой. Хотя сложно точно сказать, как долго А-Яо играл неправильную версию, поскольку он даже не осознавал, что делает это. Но за последние несколько недель я много раз играл для Минцзюэ-сюна, и на данный момент у него, кажется, дела идут хорошо.       - Тогда всё чудесно, - сказала Цзян Яньли с улыбкой и сменила тему, спросив о Цзинь Суне.       Позже тем же вечером, после того как Лань Сичэнь удалился в покои для гостей, а дети легли спать, Цзян Яньли отправилась в старую комнату Вэй Усяня. Лань Ванцзи сидел на полу, подобрав под себя ноги, и медитировал, но не выглядел удивлённым, увидев её.       Цзян Яньли села напротив него и спросила:       - Что ты думаешь?       - Я думаю… - Лань Ванцзи отвернулся. - Я не уверен, что мне следует отвечать на этот вопрос.       Цзян Яньли вздохнула.       - Отказ от ответа сам говорит мне о том, что ты думаешь, - заметила она, и Лань Ванцзи подтвердил её слова своим обычным «мн».       - Если бы это был кто-то другой, а не Цзинь Гуанъяо, я бы сказала, что ошибки случаются. Я бы сказала, что он, наверное, просто устал, был в стрессе и перепутал две песни. Но поверить в это даже в таких условиях сложно. Должно быть, он ещё и не так был напряжён и утомлён во время кампании «Выстрел в Солнце», но это не помешало ему дословно запоминать приказы Вэнь Жоханя и отправлять Цзэу-цзюню целые тактические карты, наполненные движениями десятков отрядов, полков и отдельных заклинателей.       Лань Ванцзи кивнул и ничего не сказал.       - Но, с другой стороны, - продолжала рассуждать Цзян Яньли, - я не могу себе представить, почему он нацелился на главу Не. Разве он не служил ему в Нечистом Царстве несколько лет?       - Служил, - подтвердил Лань Ванцзи. - Пока он не убил человека, который плохо с ним обращался из-за его происхождения. Глава Не изгнал его.       - Ой. - Цзян Яньли вздрогнула. - Я понимаю.       Лань Ванцзи сложил руки перед собой:       - Было бы практически невозможно доказать злой умысел со стороны Цзинь Гуанъяо. Хотя у них с главой Не были разногласия в прошлом, они уже много лет заклятые братья. Мы не знаем, какую музыку играл Цзинь Гуанъяо, а глава Не не сможет повторить её для нас. И хотя мой брат смог бы, нам пришлось бы объяснить ему, почему мы спрашиваем.       - И поскольку мы даже не можем заставить его поверить в то, что Цзинь Гуанъяо убил своего жестокого отца, какова вероятность того, что он захочет поверить, что существовала хотя бы малейшая вероятность того, что Цзинь Гуанъяо намерено причинял вред главе Не? – задумчиво проговорила Цзян Яньли.       Лань Ванцзи кивнул:       - Даже если бы мы смогли узнать, что именно он играл, это, вероятно, не имело бы никакого значения. Если бы наше предположение оказалось верным, единственное место, где Цзинь Гуанъяо мог получить партитуру такой смертоносной песни, - это запретная часть библиотеки в Облачных Глубинах.       Цзян Яньли нахмурилась:       - Как ты думаешь, он мог получить доступ?       - Да. Он часто навещает моего брата. Если уж он смог получить доступ к боевым планам Вэнь Жоханя, ему не составило бы труда проникнуть в запретную секцию библиотеки Облачных Глубин. Однако это то, чего не можем получить мы. Поэтому мы не сможем узнать, какую именно партитуру он похитил и какую мелодию он сыграл.       - Хм. - Цзян Яньли довольно долго обдумывала его слова, а затем вздохнула: - Может быть, мы слишком остро реагируем? Трудно поверить, что Цзинь Гуанъяо пошёл на такое преступление, спустя годы после их первоначальной размолвки. Возможно, он действительно допустил ошибку. Он всё-таки не сверхчеловек.       Лань Ванцзи ничего на это не сказал, и Цзян Яньли развела руками:       - Вот почему я спросила, что ты думаешь. Честно говоря, я не уверена.       - Я думаю, - осторожно, тщательно подбирая слова, заговорил Лань Ванцзи, - что люди, оказавшиеся на пути Цзинь Гуанъяо, имеют тревожную тенденцию умирать.       - Однако история с главой Не сильно отличается от того, что случилось с его отцом, - возразила Цзян Яньли. - Даже если я не могу оправдать такое, я могу это понять. Тот год, когда я жила в Башне Кои и наблюдала, как с ним обращался его отец… Это, честно говоря, было ужасно.       - Я говорю не только о Цзинь Гуаншане. Я говорю о Цзинь Цзысюане.       У Цзян Яньли перехватило дыхание:       - Ты… Ты думаешь…       Лань Ванцзи по-прежнему говорил осторожно и обдуманно.       - Я думал об этом с тех пор, как умер его отец и он занял должность главы Ордена. Конечно, он никоим образом не смог бы возвыситься, если бы Цзинь Цзысюань всё ещё был жив. Я всегда помнил твои слова о Вэй Ине – о том, что он никогда не желал смерти отца А-Лина. Я не говорил об этом до сих пор, потому что у меня не было реальных доказательств того, что Цзинь Гуанъяо способен на такое. Однако эта закономерность… Люди, стоящие на пути Цзинь Гуанъяо, умирают. Не только из Ордена Цзинь. Вэнь Жохань и тот человек из Ордена Не… Цзинь Гуанъяо снова и снова доказывал, что он безжалостен, но почему-то все быстро забывали об этом, и помнили только о том, как он красноречив, заботлив и почтителен. И я думаю… Я думаю, что Цзинь Гуанъяо убил твоего мужа и использовал Вэй Ина в качестве удобного козла отпущения. Он поощрял, если не активно организовал его смерть… И я думаю, что у нас нет абсолютно никакой возможности доказать что-либо из этого.       Цзян Яньли потребовалось несколько мгновений, чтобы выровнять дыхание и снова обрести дар речи.       - Тогда что мы можем доказать? Наверняка должно быть что-то, что мы можем доказать!       - Как? Мы даже не знаем, что именно он сделал в случае с Цзинь Цзысюанем. Мы не знаем, что искать. Как мы можем что-либо доказать?       - А что насчёт его отца? Это самое… - Цзян Яньли поискала подходящее слово. - Самое прямое преступление, которое он совершил. Если он использовал А-Сяня и Вэнь Нина, чтобы убить Цзысюаня, ты прав, мы, возможно, никогда этого не докажем. Его тактика в отношении главы Не, похоже, заключалась в том, чтобы притвориться, что он помогает ему, одновременно тонко добиваясь противоположного эффекта, но если бы его планы осуществились, ему не пришлось бы делать ничего, кроме как играть на гуцине. Но его отец… Он, должно быть, что-то сделал. Цзинь Гуаншань умер в постели… В постели с кем? Кто были все эти женщины, и что с ними случилось потом?       Лань Ванцзи крепко задумался.       - Если мы собираемся сделать это, - наконец, произнёс он, - мы должны быть очень, очень осторожными. Цзинь Гуанъяо совершил братоубийство и отцеубийство – он и глазом не моргнёт при мысли о том, чтобы убить кого-либо из нас. Мы должны быть терпеливыми и осмотрительными и не проявлять никаких признаков того, что мы что-то подозреваем.       Цзян Яньли кивнула:       - Думаю, первое, что нам нужно сделать, это поговорить с госпожой Цзинь. Я уверена, что она знает больше подробностей о смерти своего мужа. Не думаю, что для Цзинь Гуанъяо было бы странно, если бы я спросила её, хочет ли она поговорить об этом. Как только мы узнаем больше, мы сможем спланировать наш следующий шаг.       - Очень хорошо. А в это время… - Челюсти Лань Ванцзи сжались. - Я бы хотел, чтобы мы могли предупредить главу Не, но не думаю, что мы осмелимся.       - Нет, абсолютно нет, - согласилась Цзян Яньли. - Он слишком прямолинеен. Никакой хитрости. Если он хотя бы заподозрит, что Цзинь Гуанъяо что-то замышляет, он немедленно потребует ответов. И тогда мы уж точно никогда не получим никаких доказательств, Цзинь Гуанъяо с лёгкостью сможет отговориться… Не говоря уже о том, как это повлияет на дружбу твоего брата и главы Не.       - Мн. - Лань Ванцзи прикрыл глаза, выглядел он усталым. - Моему брату понадобится эта дружба, когда всё будет сказано и сделано.       Цзян Яньли кивнула. Она ненавидела саму мысль о том, что им придётся причинить такую боль Лань Сичэню. Он будет совершенно опустошён, узнав о преступлениях своего младшего названного брата. Но она не видела способа избежать этого.       - К счастью, после столь близкого столкновения кажется маловероятным, что Цзинь Гуанъяо в течение некоторого времени предпримет что-либо неблагоприятное в отношении главы Не. Он знает, что твой брат не подозревает, что его действия не были случайной ошибкой, но он, должно быть, обеспокоен тем, что глава Не это заподозрит, или что кто-то из них упомянет об этом другим людям, как это сделал Цзэу-цзюнь.       - Тогда мы ничего не скажем главе Не.       - Согласна. - Цзян Яньли покивала, а затем мягко сказала: - Спасибо, А-Чжань, за то, что рассказал мне о том, что ты думаешь. Я знаю, что тебе, должно быть, было нелегко.       - Я подумал… - Лань Ванцзи отвёл взгляд. - По правде говоря, я сказал себе, что это не имеет значения. Цзинь Гуанъяо убил тех, кого убил, потому что они стояли между ним и позицией главы Ордена. Вэй Ин мёртв. Ничто не может изменить этого сейчас. Если бы у меня были доказательства или если бы я не боялся расстроить сюнчжана… Я бы сказал что-нибудь. Но если Цзинь Гуанъяо собирается и дальше причинять людям вред, его необходимо остановить.       Цзян Яньли взяла руки Лань Ванцзи в свои и крепко сжала их:       - Мы остановим его, А-Чжань. Мы найдем способ.       Лань Ванцзи снова кивнул и ничего не сказал, но спустя долгое время склонил голову ей на плечо.       Цзян Яньли обняла его и долго не отпускала.              * * *       Забавно, подумал Лань Ванцзи, как много может измениться всего за несколько лет.       Когда он был моложе, он всегда смотрел на Не Минцзюэ как на справедливого и праведного человека. Лань Сичэнь очень восхищался им за эти качества и заразил этим восхищением и его. Когда Лань Ванцзи услышал об изгнании Мэн Яо вскоре после того, как оно произошло, он счёл это уместным. Независимо от того, насколько жестоко кто-то относился к его происхождению, это не оправдывало убийство.       Но поскольку прошли годы и всё чёрное и белое превратилось в множество оттенков серого, это не казалось уже таким ясным.       Не Минцзюэ был справедливым и праведным, но он также был беспощадным и непреклонным. Его призывы к жестокому обращению с выжившими Вэнями заставляли Лань Ванцзи чувствовать себя некомфортно, особенно потому, что Вэй Усянь всё больше и больше выступал против этого. То, что теперь, оглядываясь назад, явно было проявлением системной несправедливости, Не Минцзюэ не только полностью поддержал, но и убедил Лань Сичэня последовать его примеру. Или, по крайней мере, он убедил Лань Сичэня в том, что тот проявляет мягкость и наивность, выступая против гонения Вэней, убедил его, что даже если он не поддерживает это, ему следует промолчать.       И, глядя на Не Минцзюэ в таком ракурсе, Лань Ванцзи по-новому понимал многие вещи о нём, включая его отношение к Мэн Яо. Особенно учитывая тесную дружбу Лань Сичэня с ним. И Лань Ванцзи начал задаваться вопросом, было ли изгнание из Ордена Не правильным решением. Конечно, после наблюдения за тем, как люди обращались с Мэн Яо, даже когда тот уже стал Цзинь Гуанъяо, он чувствовал, что может понять, почему тот мог сорваться и убить кого-то из-за них.       И теперь это тоже переосмысливалось в свете других действий Цзинь Гуанъяо.       «Что такое чёрное и что такое белое?» - вновь спрашивал себя Лань Ванцзи, но всё было просто серым, серым, серым.       Каждый день, когда он просыпался и осматривал комнаты, в которых Вэй Усянь жил в более счастливые времена, ему было больно. Но на следующий день после разговора с Цзян Яньли ему, впервые за долгое время, невыносимо захотелось снова увидеть Вэй Усяня. Ему нестерпимо захотелось поговорить с ним о том, как многое изменилось, как вещи, которые, как он всегда думал, были высечены в камне, иногда буквально, переставали быть такими ясными и понятными. О том, что теперь ему всё чаще казалось, что под ногами у него зыбкий песок, а не твёрдая земля. Ему было интересно, что сказал бы Вэй Усянь о том, насколько он изменился.       - Папа, ты выглядишь грустным сегодня, - заметил Вэнь Юань, пока Лань Ванцзи готовил завтрак.       Лань Ванцзи кивнул и честно признался:       - Я очень скучаю по твоему Сянь-гэгэ сегодня.       Вэнь Юань подбежал к нему и обнял за ногу. Лань Ванцзи пригладил его волосы. Это не избавило его от печали, но помогло.       После того, как утренние уроки завершились и он отпустил Вэнь Юаня и Лань Юна, чтобы они смогли некоторое время потерроризировать Пристань Лотоса своими выходками, он обнаружил, что Цзян Яньли занимается какими-то домашними делами. Цзинь Лин «помогал» матери, в основном жуя погремушку.       - Я подумал, - сказал Лань Ванцзи, - что, возможно, есть ещё один человек, которому мы могли бы доверить помощь в расследовании, и который мог бы быть более осведомлён о внутренней политике Цзиней, чем мы.       Лань Ванцзи никогда не мог полностью сформулировать своё мнение о Не Хуайсане. На первый взгляд, он был из тех людей, на которых Лань Ванцзи не желал тратить своё время. Он был ветреным и беспомощным и ни к чему не относился серьёзно. Но с годами и это потускнело в серых тонах. Сейчас он понимал, что Не Хуайсан относился к вещам серьёзно, но только если эти вещи были для него важны. Уровень его совершенствования не был очень высоким, а навыки владения саблей были откровенно ужасными, но он был превосходным художником и неплохо разбирался в духовной энергии. Он был гораздо умнее, чем думало большинство людей. Лань Ванцзи не был уверен, насколько это было прикрытием, вызванным искренним желанием не быть втянутым в политику, которую он находил утомительной, и насколько это было искренним.       Но в одном он был уверен: Не Хуайсан любил своего старшего брата. И, хотя младший Не мог показаться беспомощным, на самом деле, он был терпеливым и умным. Чтобы это понять, достаточно было взглянуть на его коллекцию птиц. Лань Ванцзи даже представить не мог, сколько времени и терпения требовалось, чтобы выслеживать и ловить птиц в дикой природе, но это однозначно не могло быть легко.       Он не был уверен, что хочет рассказать Не Хуайсану всё, что они обсуждали с Цзян Яньли, но подумал, что, вероятно, стоит задать ему хотя бы несколько вопросов, и сделать это лучше незаметно для самого Не Хуайсана.       С этими мыслями Лань Ванцзи отправился в Цинхэ.       Прошло довольно много времени с тех пор, как он был там. Он навещал братьев Не вместе со своим братом один или два раза после кампании «Выстрел в Солнце», но никогда после смерти Вэй Усяня. Он вспомнил, что Вэй Усяню всегда нравился Не Хуайсан, и это было взаимно. Ему было интересно, как Не Хуайсан отнёсся к тому, что с ним произошло, и как его брат справился с этой проблемой.       Лань Ванцзи тщательно рассчитал время для своего путешествия, чтобы самого Не Минцзюэ дома не было, - он находился в Облачных Глубинах.       Не Хуайсан приветствовал его с весёлым любопытством:       - Что привело тебя в Нечистое Царство, Ханьгуан-цзюнь?       - Есть ли место, где мы можем поговорить наедине? – без обиняков поинтересовался Лань Ванцзи.       Не Хуайсан выглядел несколько озадаченным этим. Его веер ходил взад-вперёд, а за любопытством в глазах отчётливо читался проблеск расчёта, которого Лань Ванцзи никогда раньше не замечал.       «Он не единственный, кто изменился», - напомнил себе Второй Нефрит Гусу Лань. Даже Не Хуайсану пришлось повзрослеть.       Они прошли в комнаты Не Хуайсана, и он, на правах хозяина, заварил чай. А пока ароматные листья раскрывались, Лань Ванцзи накрыл комнату пологом тишины, чтобы никто не мог подслушать их разговор. Он предположил, что это немного выдаёт затеянную им игру, но лучше было показаться немного подозрительным, чем рисковать распространением слухов.       - Как твой брат? – приняв из рук младшего Не чашку с чаем, спросил Лань Ванцзи. - Я слышал от Сюнчжана, что с его лечением возникли проблемы.       - Ах, это. - Не Хуайсан беззаботно отмахнулся. - Да, он упомянул мне, что собирается теперь слушать игру среднего брата вместо младшего, потому что младший подвергается нападкам со стороны Ланьлин Цзинь.       Лань Ванцзи с интересом отметил, что либо Не Минцзюэ не рассказал Не Хуайсану об «ошибке» Цзинь Гуанъяо, либо Не Хуайсан не упомянул ему об этом.       - Отчасти это то, что я хотел обсудить. Глава Цзян беспокоится о нём. - Он утешал себя тем, что это была не совсем ложь. Цзян Яньли на самом деле очень беспокоилась о Цзинь Гуанъяо и его планах. - В чём именно проблема?       - Ах, ну-у… - протянул Не Хуайсан и хлебнул чая. - Что ты знаешь об этом его проекте со сторожевыми башнями?       - Ничего, - ответил Лань Ванцзи. Он вспомнил, что его брат пару раз упоминал об этом, но никогда не интересовался подробностями.       - Тебе повезло. - Не Хуайсан кисло усмехнулся. – Этот проект задумал ещё его отец незадолго до своей смерти. Он собирался установить эти башни во всех провинциях для координации действий различных Орденов и повышения эффективности ночной охоты. Но многим главам Орденов и кланов эта идея не очень нравится, потому что они думают, что это, по сути, просто предлог для более крупных Орденов, чтобы вторгнуться на их территорию и указывать им, что делать.       - Обоснованное беспокойство, - признал Лань Ванцзи и тут же задался вопросом, действительно ли эта идея принадлежала Цзинь Гуаншаню. Хотя на него было похоже запугивать и пытаться контролировать вещи, которые его не касались, но это казалось чрезмерным даже для него.       - Да, думаю, да. Но младший названный брат действительно хочет это сделать. Почитая наследие своего отца и всё такое. - Не Хуайсан лениво взмахнул веером. - Так что он испытывает сильное сопротивление, и, честно говоря, во многом из-за своего происхождения. Я имею в виду, что я много раз навещал его в Башне Кои, и даже сейчас, когда он стал главой, люди по-прежнему ужасно с ним обращаются. Они перешёптываются за его спиной и спорят со всем, что он предлагает. Люди продолжают говорить, что они не обязаны подчиняться его приказам, потому что он правит временно, пока не подрастёт Цзинь Жулань. Я не знаю, зарыли ли они головы в песок или что в этом роде, потому что совершенно очевидно, что глава Цзян никогда не отправит своего сына обратно в Башню Кои. - Не Хуайсан пожал плечами. - Но, честно говоря, даже если бы они это знали, они всё равно говорили бы то же самое. Многие дворяне в Ланьлине знают, что Цзинь Гуаншань совершенно не собирался позволять младшему названному брату править Орденом. Я имею в виду, он дал это понять предельно ясно. Вот они и спрашивают, почему они должны следовать за ним?       Лань Ванцзи вздохнул.       - Ненавижу политику, - пробормотал он себе под нос.       - Она ужасна, - согласился Не Хуайсан. - Я держусь от неё подальше, насколько это возможно. И Ланьлин Цзинь - худшие, когда дело доходит до подобных вещей. Отчасти, я думаю, просто потому, что их Орден такой большой. Людей так много, и это даёт больше возможностей для заискивания и формирования фракций. Но отчасти потому, что Цзинь Гуаншань поощрял эти вещи и привлекал людей, которые тоже их поощряли.       Лань Ванцзи кивнул, обдумывая его слова. Ему хотелось оставить всё как есть. Позволить Цзинь Гуанъяо распоряжаться всеми этими ужасными людьми, сражаться, наносить удары в спину и делать всё, что тот захочет. Но он не мог по многим причинам.       - Что твой брат думает об этом проекте со сторожевыми башнями?       Не Хуайсан закатил глаза.       - Он думает, что это глупо. Я имею в виду, что он не выступает активно против проекта, потому что цель младшего названного брата - это поддержание наследия своего отца, и было бы немного грубо отказывать ему в этом. Но он говорит, что если Ланьлин Цзинь хочет тратить своё время и деньги на создание кучи бессмысленных башен - это их дело, и пока они не пытаются указывать ему, что делать в Цинхэ, он вмешиваться не станет.       - Мн.       Лань Ванцзи задумался. Он мог понять, почему Цзинь Гуанъяо может быть раздражён, если Не Минцзюэ выступает против него, но это была именно та минимальная поддержка, которую он, вероятно, ожидал с его стороны.       - И всё это только усложняется тем фактом, что у нас нет главного заклинателя, - добавил Не Хуайсан.       Лань Ванцзи моргнул:       - Нет?       Не Хуайсан рассмеялся:       - Боже, Лань-сюн, ты что, жил на дне пруда с лотосами? Как ты думаешь, кто бы это был?       - На самом деле я об этом не думал, - признался Лань Ванцзи. - Цзинь Гуаншань был главным заклинателем, так что, я полагал, что когда он умер...       Не Хуайсан кивнул:       - Обычно, поскольку Ланьлин Цзинь - самый крупный и могущественный Орден, должность должна была достаться тому, кто возглавит Орден после его смерти. Но есть много людей, которые на самом деле не хотят, чтобы младший названный брат стал главным заклинателем. И они спорят, даже не затрагивая его прошлое, говоря о том, насколько он молод и неопытен. Старшего брата спросили, не хочет ли он занять эту должность, но он сказал «нет», потому что ненавидит политику. И я думаю, твоего брата тоже спросили, и он тоже сказал «нет». Может быть, потому, что он тоже ненавидит политику, а может быть, потому, что не хочет занимать должность младшего названного брата. Он же всем сердцем поддерживает его. Старший брат относится к этому немного более настороженно, потому что младший названный брат молод и неопытен, но, опять же, он ненавидит всех, кто борется за эту должность, поэтому он вообще отказывается высказывать своё мнение по этому поводу.       - Я не могу себе представить, чтобы Цзинь Гуанъяо это оценил, - тихо заметил Лань Ванцзи.       - О, ну, наверное, нет, но я думаю, он его понимает, - сказал Не Хуайсан. – Старший брат просто не хочет иметь ничего общего со всем этим, и как только у него появляется своё мнение, он его проглатывает.       Лань Ванцзи кивнул. Ему это показалось разумным, хотя он и не думал, что Цзинь Гуанъяо воспримет это так же спокойно. Но ему однозначно потребуется время, чтобы всё это обдумать. Цзинь Гуанъяо, конечно, находился в состоянии сильного стресса, но ничто из этого не имело отношения к его нынешней проблеме. Тем не менее, всё сказанное вызывало вопросы. Люди на пути Цзинь Гуанъяо имели склонность умирать. И прямо сейчас на пути Цзинь Гуанъяо стояло много людей. Будут ли ещё жертвы? Были ли уже жертвы?       Было ли что-нибудь вообще, что он мог доказать?       Он осторожно спросил:       - Ты когда-нибудь слушал, как Цзинь Гуанъяо играет «Песню ясности» для твоего брата?       Не Хуайсан выглядел немного удивлённым этим вопросом, который, как пришлось признать Лань Ванцзи, был резкой сменой темы.       - Нет, они всегда хотели уединения, да и в любом случае это было бы скучно. Почему ты спрашиваешь?       - По-видимому, там была часть, которую Цзинь Гуанъяо спутал с другой песней, - объяснил Лань Ванцзи, и Не Хуайсан моргнул, глядя на него. - Я надеялся, что смогу услышать, что он сыграл, просто чтобы изучить это и убедиться, что не будет никаких побочных эффектов.       - Если ты этого не слышал, откуда ты вообще это знаешь?       - Мой брат рассказал мне.       Не Хуайсан нахмурился:       - Ну, тогда разве он не может исследовать это сам? Или хотя бы воспроизвести это для тебя? Я знаю, как вы, Лани, относитесь к музыке.       - Я бы предпочёл не спрашивать его. Он очень беспокоится о Цзинь Гуанъяо. Хотя, полагаю, мне придётся, если ты никогда её не слышал.       - Ах, даже если бы я услышал песню, я не смог бы её повторить. Но я всё равно могу помочь! - Не Хуайсан встал и принялся рыться в ящике стола. - Когда мы собирались в Зал Клинка, младший названный брат дал мне свисток, который мог воспроизвести нужную песню. Всё, что мне следовало сделать, это подуть в него. Похоже, он не сработает, что, если мелодия была неправильной… Ах, вот он. Видишь?       Не Хуайсан поднёс свисток ко рту и подул. По комнате разлилась красивая мелодия, хотя пальцы Не Хуайсана не двигались.       - Ты можешь забрать его, если хочешь. Думаю, сейчас эта музыка всё равно ни к чему хорошему не приведёт.       - Спасибо, молодой господин Не.       Лань Ванцзи принял свисток и спрятал его в мешочек-цянькунь.       - Бедный А-Яо. - Не Хуайсан вздохнул: - Он, должно быть, ужасно не в духе, если совершает такие ошибки.       Лань Ванцзи кивнул:       - Как я уже сказал, мой брат беспокоится о нём.       - Твой бедный брат всё время беспокоится, - сказал Не Хуайсан, смеясь. - После того, как ты переехал жить в Пристань Лотоса, какое-то время он только и говорил об этом. Как он волнуется за тебя. Я рад видеть, что у тебя всё хорошо, Лань-сюн, - добавил он. - Тебе следует приходить ко мне чаще. - Выражение его лица стало немного грустным и отстранённым. - У меня действительно не осталось друзей из былых времён… Вэй-сюн и Цзян-сюн ушли… Я очень скучаю по ним обоим.       - Я тоже по ним скучаю, - тихо проговорил Лань Ванцзи. – И тебе тоже стоит посетить нас. Тебе будут рады в Пристани Лотоса.       - Тогда, может быть, я так и сделаю. - Не Хуайсан вновь улыбнулся. - Спасибо, Лань-сюн.              * * *       Цзян Яньли не стала утруждать себя поисками предлога для посещения башни Кои, а просто написала Цзинь Гуанъяо и спросила, может ли она приехать в гости. Цзинь Лин и Цзинь Сун, конечно же, были двоюродными братьями. Цинь Су была молодой матерью, а Цзян Яньли - более опытной и была рада помочь. Их Ордены находились в хороших отношениях, и они были близки, как семья.       Действительно, Цзинь Гуанъяо, казалось, был очень рад её видеть. Цзян Яньли была слегка удивлена, обнаружив, что он был довольно капризным отцом. Он буквально засыпал её вопросами. Цзинь Суну сейчас было шесть месяцев. Стоит ли ему уже ползать? Он ужасно спал и все равно будил их несколько раз за ночь. Это было нормально? Когда у него прорежутся зубы? Было ли странным, что он брал любой новый предмет, который ему давали, и тут же засовывал его в рот? За час, проведённый с ним, Цзян Яньли ответила на десятки вопросов. У неё сложилось стойкое ощущение, что до её визита Цзинь Гуанъяо сдерживал их, не желая, чтобы другие поняли, насколько он обеспокоен или как мало он знает. Было странно лестно, что он был готов ослабить бдительность рядом с ней и позволить своим вопросам выплеснуться наружу.       С Цзинь Суном всё в порядке, заверила она его. Нет, не было странным, что он не спал всю ночь и не ползал. Он мог самостоятельно сидеть и переворачиваться, он отвечал на их голоса улыбкой, мог дотягиваться и хватать вещи, у него был здоровый вес. И зубы, вероятно, скоро начнут прорезываться.       Цзян Яньли была так отвлечена его шквалом вопросов, что почти забыла, зачем она здесь. Какая-то подозрительная часть её задавалась вопросом, не специально ли её отвлекают, но она сомневалась в этом. Она не сделала и не сказала ничего, чтобы Цзинь Гуанъяо мог заподозрить, почему она пришла. И несмотря на то, что он был безжалостно готов убить, чтобы получить желаемое, это был его сын, его собственный ребёнок. Очевидно, он будет любить Цзинь Суна и волноваться за него.       Поэтому она провела весь первый день и вечер с Цзинь Гуанъяо и Цинь Су, беседуя не только о Цзинь Суне, но и о том, как поживает Цзинь Лин. Она задала несколько вежливых вопросов о том, как дела в Ланьлин Цзинь. Когда Лань Ванцзи вернулся домой из поездки в Цинхэ, он рассказал ей о проекте сторожевых башен и проблемах, которые тот вызывал. Она знала об этом больше, чем он, и её собственная политическая реакция на это была похожа на реакцию Не Минцзюэ. Она не совсем поддерживала этот проект, потому что со стороны Ордена Ланьлин Цзинь это выглядело чрезмерным, хотя Цзинь Гуанъяо постоянно заверял, что управление башнями будет разделено между великими Орденами. Но она не возражала против проекта слишком рьяно, потому что он должен был тратить время и деньги Ланьлин Цзинь.       Цзян Яньли не знала, сколько людей, особенно в самом Ордене Ланьлин Цзинь, всё ещё попрекали Цзинь Гуанъяо его прошлым. Она предполагала, что, когда он возвысился, даже от имени Цзинь Лина и с её благословения, с ним не будут обращаться как с настоящим главой Ордена. Поэтому она не удивилась, обнаружив, что всё было не так просто.       Цзинь Гуанъяо заверил её, что с проектом всё в порядке. Да, некоторые главы Орденов и кланов выступали против, но он работал с ними, чтобы развеять их опасения. Вероятно, им придётся заключить какие-то письменные соглашения о том, кто, какими башнями будет управлять, и при каких обстоятельствах можно будет проводить ночную охоту без разрешения Ордена, проживающего на данной территории. Это был тот вид переговоров, в котором он был хорош, и, казалось, ему это нравилось.       - Я думала, мы проведём завтрашний день с госпожой Цзинь, - сказала Цзян Яньли, когда они заканчивали ужин. - Я знаю, она ужасно скучает по А-Лину.       - Конечно, - незамедлительно согласился Цзинь Гуанъяо и удручёно добавил: - К сожалению, после смерти отца она выглядит не особенно хорошо. Я думаю, обстоятельства его смерти сильно усложнили ей жизнь. Надеюсь, вам с А-Лином удастся поднять ей настроение.       - Мы сделаем всё, что сможем, - пообещала Цзян Яньли, думая о том, что если задать кучу вопросов по этому поводу, разговор почти наверняка приведёт к прямо противоположному результату.       На следующее утро она встретилась с Юй Цзыся и была шокирована тем, как ужасно та выглядела. Цзян Яньли всегда испытывала к ней смешанные чувства – её свекровь могла быть милой и благосклонной, когда у неё было соответствующее настроение, но в других случаях она была такой же резкой и жестокой, как Юй Цзыюань. И всё же, она не могла не жалеть её. Юй Цзыся явно сильно похудела, и её кожа приобрела желтоватый оттенок. Она приветствовала Цзян Яньли и Цзинь Лина со своей обычной любовью, но без присущего ей энтузиазма.       - Ты становишься таким большим, А-Лин, - сказала она, притягивая внука к себе на колени, и ущипнула его за щёки.       Мальчик засмеялся, но затем попытался освободиться.       - В эти дни ему постоянно хочется бегать, - с улыбкой объяснила Цзян Яньли. - Он везде лезет. Я едва успеваю за ним.       Юй Цзыся промокнула влажные глаза.       - Я так скучаю по вам двоим, А-Ли, - сказала она. - Не можешь ли ты сейчас вернуться в Башню Кои?       Цзян Яньли покачала головой:       - Госпожа Цзинь, мне очень жаль, но всё уже никогда не вернётся к тому, как мы думали. Когда Цзысюань умер… После этого ничто уже не могло быть прежним. Мне придётся остаться в Пристани Лотоса, и А-Лин станет главой Ордена Юньмэн Цзян после меня. Но, - добавила она, - если Вы хотите приехать в Пристань Лотоса, мы будем рады. Похоже, Вам стоит на время уйти из Башни Кои. Простите меня за такие слова, но Вы не очень хорошо выглядите.       Юй Цзыся вздохнула и кивнула:       - Мои служанки часто суетятся надо мной. Честно говоря, я плохо себя чувствовала с тех пор, как умер Гуаншань. Я даже не думала, что его смерть так плохо на меня повлияет. Не то чтобы мы были близки.       - Вам не нужно сдерживать свои слова, - сказала Цзян Яньли, сохраняя нежный голос. - Вы можете доверять мне, госпожа Цзинь.       - Он был ужасным человеком, - проговорила Юй Цзыся и ещё раз кивнула. - Я возненавидела его задолго до его смерти, даже до того, как ты вышла замуж за А-Сюаня. И для него умереть вот так, в постели с другими женщинами, было всё равно, что засыпать солью мою не заживающую рану. Я не знаю, почему я чувствую себя так ужасно.       - Должно быть, трудно слушать, что говорят другие люди.       - О, конечно, но… - Юй Цзыся покачала головой. - Не то чтобы я не привыкла к подобным сплетням.       - Я даже представить себе не могу, каково Вам, - с сочувствием проговорила Цзян Яньли. - Я до сих пор даже не понимаю, что произошло. Глава Цзинь выглядел таким здоровым.       Юй Цзыся усмехнулась:       - Сердце любого мужчины не выдержит такого количества женщин.       - Для них это, должно быть, тоже стало большой травмой, - осторожно заметила Цзян Яньли.       - Шлюхи, - безразлично ответила Юй Цзыся и пожала плечами.       Цзян Яньли слегка вздрогнула:       - Вы, должно быть, ужасно на них разозлились.       - Да. Но я их не видела. Я уверена, что они все сбежали, когда поняли, что он умер. И это произошло не здесь, в Башне Кои; Я не знаю, говорил ли тебе об этом кто-нибудь когда-нибудь. Я никогда не позволяла ему делать такие вещи здесь, и он уходил в свой гостевой дом, где мог побаловать себя. - Она глубоко вздохнула и покачала головой. - Прошу прощения, А-Ли, но мне действительно не хочется об этом говорить. И я, правда, чувствую себя ужасно. У меня голова раскалывается с самого завтрака.       - Конечно. Мне очень жаль, что я подняла такую ужасную тему. Может, выйдем подышать свежим воздухом?       - Я предпочитаю просто отдохнуть. Я чувствую себя такой слабой, А-Ли… Вот что происходит с женщиной после смерти мужа.       «Это не так», - подумала Цзян Яньли.       Конечно, дни после смерти Цзинь Цзысюаня были ужасными. Были недели и недели тошноты, головных болей и усталости. Но Цзинь Гуаншань был мёртв уже более шести месяцев, и Юй Цзыся не любила его. Такая реакция была совершенно неуместной. И у Яньли было дурацкое предчувствие, что она знает, что было причиной этого.       Конечно, Юй Цзыся всегда жестко обращалась с Цзинь Гуанъяо. Её слова временами были ужасно жестокими. Даже к тому времени, когда Цзян Яньли вышла замуж за Цзинь Цзысюаня, Юй Цзыся в большинстве разговоров всё ещё называла Цзинь Гуанъяо «ублюдком» или «сыном шлюхи», а не использовала его имя. Цзян Яньли много раз видела, как она била его, обычно за проступки, которые случались вовсе не по его вине или даже граничили с воображаемыми. И точно так же, как она не могла винить Цзинь Гуанъяо в убийстве его отца, она не могла и полностью винить его, если он намеревался убить Юй Цзыся.       Но она не могла смотреть, как это происходит.       - Вам нужен отдых, госпожа Цзинь. Пожалуйста, поедемте со мной в Пристань Лотоса. Это место напоминает Вам о Вашем муже. Будет лучше на время отстраниться от этого.       Юй Цзыся снова вздохнула:       - Возможно, ты права, А-Ли. Будет здорово провести немного времени с А-Лином. Наверняка это поднимет мне настроение.       - Несомненно! – пылко согласилась Цзян Яньли. - Я поговорю об этом с главой Цзинь. Вам не о чем беспокоиться. Позвольте мне позаботиться обо всём.       - Спасибо, А-Ли.       Юй Цзыся отправилась к себе, чтобы прилечь, а Цзян Яньли подхватила Цзинь Лина и пошла искать Цзинь Гуанъяо. Он был занят тремя делами одновременно и ответил на её заявление о том, что она собирается отвезти Юй Цзыся в Пристань Лотоса без особого внимания.       - Я уверен, что это пойдёт ей на пользу, - бросил он, уже отвлечённый чем-то, что говорил один из его помощников.       То, как спокойно он отсылал её, говорило о том, что его совсем не беспокоило, что он не сможет довести дело до конца и Юй Цзыся поправится.       Но поездка того стоила, что бы ни случилось с Юй Цзыся дальше. Цзян Яньли теперь знала, что женщины, которые были с Цзинь Гуаншанем в момент его смерти, были проститутками, и что его смерть произошла в его доме в пригороде.       «Несколько деликатных запросов, - подумала она, - и, возможно, мы сможем их найти».       Ей придётся быть крайне осторожной и сделать это так, чтобы Цзинь Гуанъяо был отвлечён чем-то большим, чтобы он не заметил, как она суёт нос в его дела.       Вернувшись в Пристань Лотоса, она обсудит это с Лань Ванцзи.       Они будут терпеливы. Они будут медленными и неторопливыми, как и сам Цзинь Гуанъяо. Они найдут свои доказательства, и она добьётся справедливости для своего мужа, для своих братьев.       «Шаг за шагом», - сказала она себе и пошла собирать вещи.