Собирая осколки

             Лань Ванцзи молча выслушал рассказ Цзян Яньли о её пребывании в Башне Кои и согласился, что она добилась хорошего результата. Теперь им следовало расспросить о проститутках в районах, прилегающих к гостевому дому Цзинь Гуаншаня, но сделать это следовало осторожно, чтобы не привлекать слишком много внимания. Самому Лань Ванцзи заниматься этим было затруднительно, поскольку он был слишком примечательной личностью, а женщину, интересующуюся подобными вещами, сочли бы очень странной, а, следовательно, её бы обязательно запомнили, о ней бы говорили. Лань Ванцзи попытался представить, сможет ли он как-нибудь замаскироваться, однако это тоже казалось не реальным. Он бы тоже выглядел странно, и вызвал бы сплетни. И со вздохом Лань Ванцзи признал, что ему бы хотелось, чтобы рядом были другие люди, которым они могли бы доверить такое, простое казалось бы дело.       Ещё интереснее, подумал он, было то, что происходило с Юй Цзыся. Когда через несколько дней она явно почувствовала себя лучше, Лань Ванцзи пришёл к Цзян Яньли и с надеждой поинтересовался:       - Она подозревает?       Цзян Яньли покачала головой:       - Нет, она, кажется, просто думает, что решение покинуть Башню Кои было верным и своевременным.       Хотя Лань Ванцзи, конечно, согласился с тем, что уход из Башни Кои, вероятно, улучшит настроение любого нормального человека, ответ шицзе его расстроил. Он не мог поверить, что правду видит только он сам, а Цзян Яньли, которая, казалось, может видеть поступки Цзинь Гуанъяо насквозь, отказывается признавать очевидное. Он уже простил своего брата – Лань Сичэнь всегда видел в людях только лучшее – но не мог понять, почему все остальные настолько слепы.       - Разве госпожа Цзинь не знает, как он к ней относится?       - Конечно, нет, - ответила Цзян Яньли и, увидев разочарование на лице Лань Ванцзи, пояснила: - Ты должен понять: и Юй Цзыся, и её муж, и даже Цзысюань в какой-то момент – все они не считают, что Цзинь Гуанъяо должен был или ненавидел их за их поведение, потому что они всем сердцем верят, что он этого заслуживает. И, более того, что он понимает, что он этого заслуживает. Они считают, что были настолько великодушны, узаконив его и предоставив ему место в Ордене, что он простит им абсолютно всё, какими бы ужасными их действия ни были.       Услышав это, Лань Ванцзи задался вопросом, стоило ли Цзян Яньли просто оставить Юй Цзыся в Башне Кои и позволить ей умереть.       - Я понимаю.       - Однако она выздоравливает… и, наверное, это то, что мы можем использовать? - с надеждой спросила Цзян Яньли.       - Я в этом сомневаюсь. - Лань Ванцзи покачал головой: - Всё как со смертью его отца – время выбрано подозрительно удачно, но у нас нет доказательств. Даже сама госпожа Цзинь просто говорит, что ей стало лучше из-за смены обстановки. Нет никаких веских доказательств того, что он её травил или вообще что-то делал.       Цзян Яньли вздохнула:       - И если она вернётся в Башню Кои через месяц или около того, я уверена, что он достаточно умён, чтобы не начинать её немедленно снова травить.       - Мн, - согласился Лань Ванцзи. - Я думал о музыке.       - Что конкретно? - спросила Цзян Яньли.       - Теперь у нас есть мелодия. Если Цзинь Гуанъяо забрал ноты из библиотеки Облачных Глубин, мы, возможно, сможем найти пострадавший сборник и определить песню. Возможно… - Лань Ванцзи замолчал, явно заколебавшись, но потом продолжил: - На данный момент мне не позволено находиться в Облачных Глубинах, но, возможно, я смогу помириться со старейшинами. Скажу им, что я увидел ошибки своего пути, и попрошу разрешения вернуться домой.       Цзян Яньли сначала удивилась, но её удивление быстро сменилось беспокойством.       - Я бы никогда не попросила тебя об этом, А-Чжань. Сказать, что ты ошибался в своих чувствах к А-Сяню… Даже если ты попытаешься обмануть их, это причинит тебе боль. - Она протянула руку и сжала его запястье: - Не стоит. Найдётся лучший способ. Помни, мы должны быть терпеливыми. Мы обязательно найдём больше доказательств того, что Цзинь Гуанъяо убил своего отца. Мы сможем отнести их твоему брату, и тогда он впустит нас в библиотеку.       Несмотря на то, что он сам предложил этот план, Лань Ванцзи почувствовал облегчение, когда Цзян Яньли его отвергла. Он кивнул:       - Спасибо, шицзе.       - Нам придётся подождать, пока не произойдёт что-то важное, на чём сосредоточится Цзинь Гуанъяо, - уверенно проговорила Цзян Яньли. - Следующая конференция по совершенствованию состоится через три месяца, и она пройдёт в Облачных Глубинах. Однако, хотя я уверена, что Гуанъяо удостоит её своим присутствием, я не думаю, что все эти заседания и банкеты привлекут достаточно его внимания.       - Согласен. Возможно, нам придётся подождать и воспользоваться возможностью, когда она появится. Многое может случиться. Если Гуанъяо удастся добиться согласия других Орденов и кланов по этому его проекту с башнями, его реализация отнимет у него много времени. И его жена может снова забеременеть. А уж если сюнчжан всё же решит жениться на Юй Чжии, он может попросить Цзинь Гуанъяо помочь спланировать свадьбу. По словам моего брата, он весьма опытен в таких вещах.       Цзян Яньли задумчиво кивнула:       - Он спланировал мою, как оказалось, и всё было идеально.       - Тогда нам действительно стоит подождать, - подытожил Лань Ванцзи.       - Мы подождём, - согласилась Цзян Яньли.              * * *       Ожидание в чём-то расстраивало, но в чём-то приносило умиротворение. Дети постоянно нуждались в заботе и внимании, и Лань Ванцзи и Цзян Яньли находили утешение в каждодневных хлопотах. Это помогло им помнить о самом важном. Разоблачение Цзинь Гуанъяо - да, восстановление репутации Вэй Усяня - да, справедливость для убитых людей - да. Но, в конце концов, их семьи нужно было сохранить в безопасности.       Лань Ванцзи восстановил около девяноста процентов своей духовной силы, и хотя ему не терпелось поправиться целиком и полностью, этого определённо было достаточно, чтобы отправиться на ночную охоту. Он не мог или не хотел обучать учеников Цзян техникам своего Ордена, но он читал младшим лекции по более общим вещам и иногда сопровождал их на прогулках.       Юй Цзыся прожила с ними три недели, прежде чем абсолютно все согласились, что ей пора уехать. Она была снисходительной и чванливой, и хотя она обожала Цзинь Лина, в целом она не особенно любила детей. А ещё её раздражало, что в Пристани Лотоса было шумно, оживлённо и всегда полно ребятни.       На самом деле иногда Цзян Яньли не совсем понимала, откуда взялись все эти дети. Да, в Ордене было довольно много младших учеников, но частенько к ним присоединялись другие дети, чтобы поиграть с ними, и казалось, что, как минимум два раза в неделю, главы Орденов и кланов просто высаживали своих детей в Пристани Лотоса, чтобы те не путались у них под ногами в течение дня. Цзян Яньли предполагала, что это происходит потому, что она женщина. Они считали, что ей будет более интересно наблюдать за детьми, чем руководить своим Орденом. Однако Цзян Яньли не возражала, потому что большую часть этой работы проделывал Лань Ванцзи. Дети ходили за ним, как утята за уткой. Старшие ученики Ордена находили это забавным. Лань Ванцзи большую часть времени по-прежнему был суровым и молчаливым и своим видом отталкивал многих взрослых, но дети, казалось, обожали его без всякой реальной причины. И независимо от того, как сердито он смотрел на других взрослых и заставлял их молчать, рядом с детьми он всегда был тёплым и приветливым.       Юй Цзыся продержалась две недели, прежде чем начала пытаться командовать детьми, а когда поняла, что те невосприимчивы к её взглядам и брани, начала жаловаться на это всем, кто соглашался слушать. Но после того как она накричала на двоих детей, которые потом, плача, пришли к Лань Ванцзи, тот не выдержал и сказал Цзян Яньли:       - Либо она завтра уедет в Башню Кои, либо, Небеса свидетели, Цзинь Гуанъяо не придётся её снова травить.       Цзян Яньли, наблюдавшая за этой проблемой с растущим беспокойством, не могла не согласиться. Она мягко «предположила», что, возможно, Юй Цзыся скучает по дому, и, обидевшись, та уехала на следующий день.       Как только она ушла, Лань Ванцзи снова вернулся к привычной жизни: водил за собой детей и обучал их основам совершенствования. Вэнь Юаню и Лань Юну было ещё рано начинать формировать золотое ядро, но Лань Ванцзи это, похоже, не беспокоило. По его словам, чем раньше они начнут закладывать для него основу, тем лучше. Вэнь Юань учился играть и на флейте, и на гуцине. Лань Юн же не особо интересовался музыкой, что забавляло Цзян Яньли, ведь он происходил из Ордена музыкантов, но Лань Ванцзи всё равно заставил его начать играть на гуцине.       Дни перетекали один в другой, и всё было не так уж плохо. Цзинь Лин отпраздновал свой второй день рождения. Они устроили для него праздник в Пристани Лотоса, а затем (несколько неохотно) отправились в Башню Кои, чтобы Цзинь Гуанъяо мог устроить для него банкет. Лань Юн дразнил Вэнь Юаня за то, что у него нет вежливого имени, поэтому Лань Ванцзи дал ему имя, услышав которое, Цзян Яньли пришлось сдержать раздражение. Правда? Как можно было назвать бедного ребёнка Сычжуем - «чтобы вспоминать и тосковать»? Но Вэнь Юаню, похоже, любезное имя понравилось, поэтому она промолчала.       Лань Сичэнь довольно часто навещал их и дважды приводил с собой Юй Чжии. Они очень хорошо ладили, и Цзян Яньли была рада видеть их вместе. Честно говоря, даже если это общение не закончится свадьбой, было хорошо, что у Лань Сичэня стало больше друзей, которые его поддерживали. Не Хуайсан тоже однажды посетил Пристань Лотоса и заверил их, что у его брата всё хорошо. Никаких последствий «ошибки» Цзинь Гуанъяо явно не проявилось. Он спросил, смог ли Лань Ванцзи выяснить, с какой песней он случайно перепутал «Песню Ясности», и Лань Ванцзи ответил, что нет, но если с Не Минцзюэ всё в порядке, то он не будет об этом беспокоиться.       Поскольку следующая конференция по совершенствованию проходила в Облачных Глубинах, Лань Ванцзи, очевидно, не мог сопровождать Цзян Яньли. Женщина заверила его, что с ней всё будет в порядке; что он может остаться в Пристани Лотоса и позаботиться о детях. К настоящему времени о том, что Второй Нефрит Гусу Лань поселился в Ордене Цзян, знал уже весь мир совершенствования. Лань Ванцзи в Пристани Лотоса просто стал фактом жизни, который все приняли. И, по правде говоря, хотя Цзян Яньли любила Цзинь Лина больше, чем саму жизнь, было неплохо отдохнуть от материнства несколько дней.       Конечно, Орден Гусу Лань не относился к самым большим её поклонникам. Хотя она по-прежнему дружила с Лань Сичэнем, старейшины так и не простили ей того, что она убедила Лань Ванцзи уйти вместе с ней. Обычно они не удосуживались прийти на конференции по совершенствованию, за исключением Лань Цижэня, так что сегодня она увидела их впервые. И сразу отметила, что все они посмотрели на неё очень кисло, но решила не беспокоиться об этом.       Однако решить и исполнить оказалось не одно и то же, потому что почти сразу после окончания приветственного ужина Лань Цижэнь подошёл к ней и спросил, не присоединится ли она к нему за чашкой чая. Цзян Яньли, честно говоря, отнеслась к этому с некоторым подозрением, так как не понимала, почему он хочет с ней поговорить, но согласилась, и великий учитель проводил её в тихий уютный дворик. На улице было прохладно, но не слишком холодно, хотя она оценила чашку чая, которую он ей налил.       - Как Ванцзи? – после длительного молчания спросил Лань Цижэнь.       Цзян Яньли задалась вопросом, какого ответа он ждёт.       - Он здоров, - ровным тоном проговорила она. - Он почти полностью выздоровел и снова возобновил ночные охоты. Но большую часть времени он проводит с младшими учениками. Я так рада, что мне можно на него положиться.       - Мн, хм. - Лань Цижэнь с минуту пристально смотрел на неё, затем тяжело вздохнул: - Глава Цзян, я бы хотел, чтобы мой племянник вернулся домой. На данный момент я чувствую, что ты знаешь его лучше, чем я, поэтому, пожалуйста, какой совет ты можешь мне дать?       Ошеломлённая, Цзян Яньли оказалась честнее, чем следовало бы:       - Конечно, я не могу сказать ничего такого, что Вам захочется услышать.       Губы Лань Цижэня сжались, но он не стал спорить:       - Может быть, я и не соглашусь, и не последую твоему совету, но я, по крайней мере, выслушаю.       Цзян Яньли долго обдумывала его заявление. Она не сомневалась, что Лань Цижэнь любит своего племянника, даже если его способ показать это был откровенно ужасен.       - Он любил А-Сяня. Вы это понимаете?       Всё ещё стиснув челюсти, Лань Цижэнь кивнул:       - Я понимаю, поверь мне.       - Я знаю, Вы думаете, что мой брат был злым, - продолжила Цзян Яньли всё тем же ровным голосом. - Вы думаете, что он был монстром. И я не буду отрицать, что он творил ужасные вещи. Честно говоря, я не буду вступать с Вами или с кем-либо ещё в длительную дискуссию о том, было ли оправдано или непростительно то, что он сделал. А-Чжань отчаянно сожалеет, что он не смог спасти А-Сяня, но Вы не признаёте, что он мог или должен был быть спасён. А-Чжаню от этого тяжело. Он горюет, скорбит, в то время как Вы и все остальные старейшины говорите ему, что миру будет лучше без А-Сяня.       Лань Цижэнь ничего не сказал, и Цзян Яньли добавила:       - И это приводит меня к вопросу, учитель Лань. Кого Вы хотите вернуть домой? Твоего племянника, какой он есть? Или твоего племянника, каким ты хочешь, чтобы он был?       - Что это за вопрос? - возмутился Лань Цижэнь с хмурым видом человека, который прекрасно понимал, что она имеет в виду.       - Когда А-Чжань проявил неповиновение во время наказания, Вы приговорили его к ещё большему наказанию. Вы по-прежнему пытались убедить его в том, что он не прав. Я понимаю, Вы беспокоитесь о нём, учитель Лань. Он Ваш племянник, и Вы заботитесь о нём. Но если Ваше намерение заставить его вернуться домой состоит в том, чтобы Вы могли убедить его, что он ошибался, любя А-Сяня, что мораль делится на чёрную и белую, а все правила высечены в камне, тогда этого никогда не произойдёт. Если Вы хотите, чтобы он вернулся домой таким, какой он есть, и признаете, что он сделал свой выбор, потому что любил моего брата, и никогда не станете утверждать, что его любовь была неправильной, тогда у Вас может быть шанс. Особенно если Вы извинитесь перед ним.       - Извинюсь?! - Лань Цижэнь проглотил последующие слова и отвернулся. И только после очередного длительного молчания, он заговорил: - Его наказание было справедливым. Мы пытались вернуть его на праведный путь. Он всё ещё не может этого увидеть. Мы не пытались причинить ему вред. Мы пытались его спасти!       Теперь надолго замолчала уже Цзян Яньли. Наконец, она тихо сказала:       - Тогда я не верю, что А-Чжань когда-нибудь сможет вернуться домой, учитель Лань. Он никогда больше не увидит мир чёрно-белым. Он никогда не поверит, что отказ от А-Сяня был бы праведным путём.       - Мы отречёмся от него! – устало произнёс Лань Цижэнь. - Он это понимает? Насколько я вижу, Сичэнь нашёл себе подходящую невесту. Как только у них родится ребёнок, как только появится ещё один наследник – нам ничего не останется, как заявить, что он больше не является частью Ордена.       - Я знаю. - Цзян Яньли кивнула. - Он тоже знает. Его это больше не беспокоит. Почему это беспокоит Вас?       После нового долгого молчания Лань Цижэнь скорбно прошептал:       - Я подвёл его. Я не знаю, как вернуть его в строй. Как вернуть его на путь, по которому он должен был идти.       - Вы не можете выбрать за него путь, учитель Лань. Он придерживается того мнения, которое считает правильным. - Цзян Яньли покачала головой. - А-Сянь мёртв. Какое это имеет значение сейчас? Разве Вы не можете просто простить любые грехи, которые, по Вашему мнению, совершил А-Чжань? Позволить ему вернуться к ночной охоте и борьбе за справедливость, не заставляя его соглашаться с тем, что он был неправ?       - И рискнуть, что это повторится? - Лань Цижэнь нахмурился и с гневом посмотрел на неё. – Что, если вновь появится какая-нибудь тёмная душа, которую, по мнению Ванцзи, он должен «спасти»?       Цзян Яньли какое-то время изучала его.       - Должно быть, ужасно жить так, как Вы. Верить в то, что одна ошибка означает, что не может быть ни искупления, ни прощения. Верить в то, что человека, борющегося с гневом и болью, следует скорее убить, чем помочь.       - Чтобы защитить других! - парировал Лань Цижэнь. - Сколько людей было бы живо сегодня, если бы Ванцзи принял меры против Вэй Усяня после того, как тот превратил Вэнь Нина в свирепый труп? Он был здесь. Он мог бы положить этому конец. Но он стоял в стороне. И из-за этого в Безночном городе погибли тысячи людей.       - Стоять в стороне было неправильно, - подтвердила Цзян Яньли. - Даже А-Чжань согласился бы с Вами в этом. Он мог бы положить этому конец. Но он также мог бы помочь ему. Мог бы пойти с ним, не дать ему погрузиться в эту тьму. Был бы это неправильный выбор?       - Было слишком поздно.       - Никогда не поздно помочь тому, кто страдает, - возразила ему Цзян Яньли и покачала головой. - А-Чжань не вернется к Вам, учитель Лань, и, честно говоря, я бы не хотела, чтобы он возвращался. Это Ваше жёсткое мышление, эта чёрно-белая мораль, согласно которой грехи никогда не прощаются, эта идея о том, что Вы можете заставить кого-то встать на «праведный» путь, сломив его дух. Я всегда думала, что Орден Гусу Лань такой хороший, такой чистый. Но всё это лишь фасад добродетели, прикрывающий невыразимую жестокость. - Она встала и поклонилась. - Гусу Лань не заслуживает Лань Ванцзи, учитель Лань. Хотя я не буду делать за него выбор, я позволю ему оставаться в Пристани Лотоса столько, сколько он пожелает, и буду защищать его от Вас, пока я дышу.       Лань Цижэнь смотрел на неё, слишком ошеломлённый, чтобы говорить.       - Пожалуйста, извините меня, - церемонно проговорила Цзян Яньли и покинула дворик.              * * *       Лань Сичэнь даже не хотел знать, из-за чего хмурился его дядя, когда вернулся в ханьши. Он просто сразу же мысленно поблагодарил Небеса за то, что пригласил Юй Чжии на чашку чая. Лань Цижэнь не стал бы высказывать перед ней свои обиды.       Тем не менее, из-за его гнева атмосфера за столом была довольно неуютной, поэтому Лань Сичэнь предложил:       - Дева Юй, не хочешь ли прогуляться?       - Конечно, - охотно согласилась Юй Чжии, и они вместе вышли на улицу.       Несколько минут они шли молча, пока не миновали основные здания, потом свернули на более уединённую тропинку и направились вверх, к задним холмам.       Только тогда Юй Чжии спросила:       - Всё в порядке?       По правде говоря, Лань Сичэнь не был уверен, что всё когда-либо было в порядке. Какая-то его часть желала, чтобы он никогда не встречал Юй Чжии, никогда не втягивал её в тот беспорядок, что царил в его Ордене. А какая-то его часть была отчаянно благодарна за её присутствие.       - Могу ли я поговорить с тобой честно, дева Юй?       Юй Чжии рассмеялась:       - Ты знаешь, я всегда предпочитаю искренность.       Лань Сичэнь кивнул.       - Иногда, - сказал он, - я радуюсь тому, какой я есть. Любовь, те всеобъемлющие, страстные романы, о которых говорят поэты, для меня чуждое понятие. Я видел, как любовь уничтожила моего отца и брата, и я ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Я думаю, это часть того, что так расстраивает моего дядю. Он не понимает, почему мой отец, почему Ванцзи, не могли просто... остановиться. Потому что он тоже никогда не чувствовал ничего подобного.       Юй Чжии молча шла рядом с ним, давая ему возможность высказаться.       - Дело не в том, что я никогда не любил, - продолжал Лань Сичэнь. - Конечно, я очень люблю своего брата, и своего дядю, и своих побратимов, и многих других людей. Но быть «влюблённым»… честно говоря, я не совсем понимаю, что это значит. В чём разница? Я чувствую, что это выходит за рамки желания чьего-то тела, которого я тоже не чувствую, и переходит в какую-то смутную эмоцию, которую я не могу определить. Подобно тому, как люди, страдающие дальтонизмом, не могут понять концепцию цвета. - Он вздохнул и сказал: - Я блуждаю. Я хочу сказать, что, хотя иногда я рад тому, какой я есть, это также усложняет другие вещи. Мне нужна жена. Я хочу детей. Но просить кого-то выйти за меня замуж, когда я знаю, что никогда не полюблю её таким образом, мне кажется неискренним. Как будто я предлагаю то, чего не могу дать.       - Я понимаю. - Юй Чжии тонко улыбнулась. - Но, если вы честны, я не думаю, что вам есть из-за чего расстраиваться. И вот ты честен со мной. Возможно, ты даже сделаешь мне предложение, но я не уверена.       Лань Сичэнь засмеялся:       - Мне нравится, насколько ты смела, дева Юй. Я очень полюбил тебя как друга.       - Я тоже люблю тебя как друга, - ответила Юй Чжии. - Я думаю, этого достаточно. Если бы я была человеком, желающим поэтического романа, этого бы не произошло. Но мне это и не нужно. Мне кажется, я немного отличаюсь от тебя. Для меня это не чужая концепция. Я понимаю её. Я просто не хочу этого. Я совершенно счастлива с некоторыми друзьями, с семьёй. Я знаю, что для тебя, как для главы Ордена, брак имеет политическое значение. Тебе нужен партнёр, человек, которому ты сможешь доверять. И тебе нужна женщина, которая сможет родить тебе детей. Я была бы счастлива обеспечить тебя и тем, и другим, - чуть мягче сказала она. - Тебе будет легче, если ты перестанешь говорить себе, что не заслуживаешь этого.       Лань Сичэнь внезапно испуганно посмотрел на неё, а затем отвернулся.       - То, что ты не любишь в традиционном смысле этого слова, не означает, что ты не заслуживаешь счастья, - добавила Юй Чжии. - Ты невероятный человек. И меня также утешает то, что я знаю, что ты никогда не попросишь у меня больше, чем я могу дать. Для меня будет честью стать твоей женой.       После долгого молчания Лань Сичэнь кивнул.       - Спасибо, дева Юй. Я очень рад, что встретил тебя.       Юй Чжии улыбнулась:       - Тебе следует попросить меня выйти за тебя замуж прямо сейчас.       Это рассмешило Лань Сичэня.       - Да, полагаю, я ещё этого не сделал. Юй Чжии, ты станешь моей женой?       - Да, Лань Сичэнь.       Они поговорили об этом ещё немного, и Лань Сичэнь закончил вечер, чувствуя себя более расслабленным, чем за последние несколько месяцев…       Конференция по совершенствованию представляла собой обычное сочетание скучной политики и интересных дискуссий о ночных охотах, и как только она закончилась, Лань Сичэнь предстал перед старейшинам и объявил им, что Юй Чжии приняла его предложение.       Даже те, кто не был уверен, что она достаточно хороша для него, были рады услышать эту новость. Одним поводом для беспокойства стало меньше, а в последнее время у них определённо было достаточно поводов для беспокойства. Старейшины кратко обсудили время и место свадьбы, и все были в хорошем настроении, пока один из старейшин не сказал:       - Как только у вас появится наследник, нам, наконец, больше не придётся беспокоиться о Ванцзи!       Спина Лань Сичэня напряглась:       - Что именно это значит, уважаемый старейшина?       Старца не смутило его явное недовольство:       - Ну, пока Вы были бездетны, Лань Ванцзи формально оставался наследником. Это было довольно неудобно, учитывая его поведение. Он почти вышел из Ордена, но Вы не позволили нам изгнать его. Поэтому Вы должны понять, какое облегчение для всех нас, что он больше не будет Вашим наследником.       - Ясно, - пробормотал Лань Сичэнь. - Да, конечно, мои дети будут моими наследниками. При этом Ванцзи по-прежнему будет в линии преемственности до тех пор, пока он официально не отделится.       - Возможно, Вы могли бы подтолкнуть его к этому, - предложил другой старейшина. - Он совершенно ясно дал понять, что не намерен возвращаться.       Лань Сичэнь хотел возразить, но какое это имело значение? Они никогда не собирались меняться. Они никогда не собирались слушать. В нём просто не было на это сил. Всё, что он сказал, было:       - Возможно.       А потом он поднялся и вышел из зала.              * * *       Как и ожидала Цзян Яньли, Цзинь Гуанъяо был очень рад услышать о помолвке Лань Сичэня и немедленно отправился в Облачные Глубины, чтобы поздравить его. Она подозревала, что он уговорит Лань Сичэня позволить ему спланировать большую часть свадьбы, поскольку свадьбы в Гусу Лань, по словам Лань Ванцзи, были «не таким уж особенным событием».       - Ничего, кроме самого лучшего для среднего брата! - Цзян Яньли зачирикала, довольно точно имитируя голос Цзинь Гуанъяо, и Лань Ванцзи фыркнул.       На следующий день Цзян Яньли направилась в Ланьлин. Она не пошла в Башню Кои, а вместо этого направилась в отдалённый район провинции, где находился гостевой дом Цзинь Гуаншаня. Он был чистым, тщательно отмытым, даже пыли здесь почти не было. И конечно, не было никаких доказательств того, что здесь произошло убийство.       Она и Лань Ванцзи громко спорили о предстоящем ей путешествии больше часа. Ему не нравилась мысль, что она поедет в Ланьлин без него, но Яньли не хотела оставлять детей без кого-либо из них в Пристани Лотоса, и они, конечно, не могли взять их с собой. В этом случае, по его словам, следовало идти ему. Он мог лучше позаботиться о себе в случае неприятностей.       Это была абсолютная правда, но Цзян Яньли не могла и не хотела верить, что он сможет зайти в бордель и задать нужные им вопросы, не привлекая слишком много внимания. Даже если они не узнают в нём великого Ханьгуан-цзюня, тот факт, что он был Ланем, не вызывал сомнений.       - Я мог бы снять лобную ленту, - настаивал Лань Ванцзи.       - А-Чжань, я не собираюсь просить тебя об этом, - запротестовала Цзян Яньли.       Вместо того чтобы продолжать настаивать на своём аргументе, Лань Ванцзи отметил, что она привлечёт не меньше внимания. Люди также могут узнать её. Она была первой госпожой Цзинь, пусть и всего год, и она была главой Ордена Юньмэн Цзян. Кроме того, не показалось бы им странным, если бы такие вопросы задавала женщина?       Цзян Яньли не думала, что люди уж слишком этому удивятся. По её словам, женщины более сдержанны в таких вопросах. Не было ничего знаменательного в том, что они могли заняться такими вещами. У неё была подготовлена история для прикрытия, и она могла скрыть своё лицо. Да, это может выглядеть странно, и да, история может в конечном итоге дойти до Цзинь Гуанъяо, но у него не будет возможности узнать, что это была она.       В конце концов, Лань Ванцзи неохотно сдался. Золотое ядро Цзян Яньли неуклонно росло с тех пор, как он начал обучать её игре на гуцине. Теперь она могла владеть Цзыдянем, хотя это её утомляло. Она сможет позаботиться о себе.       Поскольку в гостевом доме не было ничего интересного, Цзян Яньли направилась в ближайший бордель. Так далеко в сельской местности на самом деле был только один публичный дом, призванный служить в основном одному человеку, и она была готова поспорить, что дома знати, разбросанные по окрестностям, составляли большую часть его клиентуры.       Цзян Яньли попросила о встрече с владелицей борделя и не представилась, но сказала, что прибыла сюда от имени Ордена Цзинь и ей нужно обсудить один важный вопрос.       - В ночь, когда Цзинь Гуаншань скончался, из дома пропали несколько маленьких безделушек, - сказала Цзян Яньли хозяйке борделя. - Среди всей этой суеты их не заметили до сих пор, но потом мы поняли, где и когда они пропали. Один из этих предметов имел для госпожи Цзинь немалую сентиментальную ценность, и я пытаюсь его найти. Мне было интересно, могу ли я поговорить с дамами, которые были там в тот вечер. Конфиденциально, конечно. Госпожа Цзинь очень хочет, чтобы вещь вернули, и она пообещала, что никаких последствий ни для одной из Ваших дам не будет.       - Ах, мне жаль Вас разочаровывать, - сокрушённо произнесла хозяйка борделя, - но мои девочки в тот вечер не обслуживали главу Цзинь.       Цзян Яньли был удивлена:       - Ни одна из них?       - Нет. Нас не вызывали. – Хозяйка борделя, почувствовав невысказанный вопрос, продолжила: - Честно говоря, всё произошло довольно странно. Мы всегда обслуживали главу Цзинь, когда он приезжал в свой загородный дом. И когда я узнала о том, что произошло, я проверила всех своих девочек и обнаружила, что ни одной из них там не было. Должно быть, он привёл этих женщин с собой.       - Понятно, - задумчиво протянула Цзян Яньли. - Тогда спасибо, что уделили мне время.       Она размышляла об этом, возвращаясь в Юньмэн. Казалось очевидным, что Цзинь Гуанъяо всё организовал. По всей вероятности, он дал своему отцу какой-то яд, от которого у него могло отказать сердце при перенапряжении, а затем спланировал поездку и привёл ему женщин. Но как она могла найти их сейчас?       Цзинь Гуанъяо был так осторожен, очень осторожен. Неужели они действительно ничего не могли доказать?       Надо сказать, что вернулась она в Пристань Лотоса не в самом хорошем настроении. Но её плохое настроение мгновенно испарилось, когда она увидела толпу детей вокруг Лань Ванцзи. Двое из них стояли по обе стороны от Цзинь Лина и держали его за руки, чтобы он оставался на месте. Но всё внимание было приковано к Вэнь Юаню. Мальчик шатко балансировал на Бичене, который Лань Ванцзи подвесил в воздухе примерно на уровне своей талии. Он поддерживал Вэнь Юаня за плечи, чтобы тот оставался устойчивым. Когда Цзян Яньли приблизилась, он как раз сказал:       - Теперь я собираюсь отпустить тебя, А-Юань. Не бойся. Бичень не пошевелится. Просто стой спокойно.       - Хорошо, - ответил ему сын, хотя его голос звучал очень неуверенно. - Но ты ведь поймаешь меня, если я упаду?       - Я поймаю тебя, - успокоил его Лань Ванцзи и отпустил.       Вэнь Юань стоял неподвижно, и, когда меч не взбрыкнул под ним, как лошадь, радостно зааплодировал.       - Я хочу попробовать, я хочу попробовать! - закричал Лань Юн, а следом за ним ещё несколько младших учеников.       - У каждого будет возможность попробовать, - пообещал Лань Ванцзи. - А-Юань, держись. Я собираюсь немного сдвинуть Бичень, чтобы ты почувствовал, на что это похоже.       Он положил руку на рукоять Биченя и продвинул его вперёд на несколько футов. Вэнь Юань резко ахнул, но сумел удержаться на месте.       - Вот видишь, это не так уж и страшно.       - Ага! - Вэнь Юань обвил руками шею Лань Ванцзи. - Спасибо, папа! Теперь очередь остальных.       - Очень хорошо. - Лань Ванцзи снял Вэнь Юаня с Биченя и поставил его на землю. Затем он помог Лань Юну подняться на меч и тут краем глаза заметил Цзян Яньли. - Ах, придётся подождать несколько минут. Глава вашего Ордена вернулась. Поприветствуйте её как следует.       Дети тут же бросились к ней. Вэнь Юань по привычке вцепился ей в ногу, его примеру последовал Цзинь Лин, в то время как остальные малыши приветствовали её более привычными поклонами и хором голосов:       - Добро пожаловать домой, глава Цзян!       - Спасибо, дорогие мои, - поблагодарила детей Цзян Яньли. Она погладила Вэнь Юаня по голове и подхватила сына на руки. - Вы хорошо относились к Ханьгуан-цзюню?       - Ага, - ответил ей нестройный хор.       - Возвращайтесь к уроку, а я пока поговорю с Цзян Шулянем, - сказала Цзян Яньли, глядя на Лань Ванцзи, и тот кивнул.       Усадив сына на бедро, глава Цзян отыскала своего главного ученика и совершила с ним короткий обход своего дома.       А примерно через полчаса Лань Ванцзи нашел её в её покоях. Цзинь Лин как раз лениво ворочался в своей кроватке, готовясь погрузиться в дневной сон.       - Ты что-нибудь нашла?       - Нет. Местный бордель не поставлял Гуаншаню проституток в тот вечер. Цзинь Гуанъяо, должно быть, нанял их где-то ещё и привёл с собой. Я не понимаю, как мы можем сейчас их найти. Да и в гостевом доме провели тщательную уборку.       Челюсти Лань Ванцзи сжались.       - И что теперь? – спросил он.       Цзян Яньли покачала головой:       - Я не знаю.