Собирая осколки

             Лань Сичэнь по-прежнему был ужасен в спорах, и он думал, что всегда будет ужасен в спорах. И в последнее время его метод ведения спора заключался в том, чтобы высказать своё мнение и скрыться с места «преступления», прежде чем кто-либо успеет сказать ему, что он неправ. Очевидно, ему это могло сойти с рук, когда дело касалось планирования свадьбы, если не руководства Орденом. Или, по крайней мере, в некоторых вещах ему это могло сойти с рук. В других случаях он говорил Цзинь Гуанъяо, чего хочет, а затем позволял младшему названному брату уговорить старейшин разрешить это. Вероятно, такая позиция выглядела трусостью, по крайней мере, он так предполагал, но Цзинь Гуанъяо был просто великолепен в этом. Разве не жаль терять его природный талант убеждать людей в своей точке зрения?       Разрешился один спор, потом другой, затем третий. Но потом возникла такая проблема, которую Лань Сичэнь просто не видел, как он может решить.       - Что тебя беспокоит, средний брат? - спросил Цзинь Гуанъяо, наливая чай.       За последний месяц он трижды бывал в Облачных Глубинах, и Лань Сичэнь мысленно отметил, что ему придётся сделать что-то очень хорошее для своего названого брата, чтобы поблагодарить его за все его усилия.       Однако он не понимал, как даже Цзинь Гуанъяо сможет исправить возникшую ситуацию.       - Старейшины не хотят пускать Ванцзи на свадьбу.       Цзинь Гуанъяо вздрогнул.       - Я понимаю. Предполагаю, что они вообще не хотят пускать его в Облачные Глубины.       Лань Сичэнь кивнул:       - Они сказали, что если он не вернётся, чтобы отбыть наказание – целых три года, хотя прошло так много времени – его не впустят.       - Хм. - Цзинь Гуанъяо постучал пальцами по столу. - Очевидно, как я понимаю, тебя это беспокоит. Думаю, тебе бы очень хотелось, чтобы он был на твоей свадьбе.       - Конечно! - воскликнул Лань Сичэнь с болью в сердце.       Как он мог жениться, если рядом не было брата? Он никогда даже не помышлял о таком.       - Средний брат, - мягко проговорил Цзинь Гуанъяо, - могу я задать тебе вопрос, который может тебя расстроить?       Лань Сичэнь вздохнул:       - Продолжай.       - Как ты думаешь, что произойдёт с твоим братом в долгосрочной перспективе? Он доказал, что очень упрям. Честно говоря, я не верю, что он когда-либо признает какую-либо вину или согласится отбыть наказание, назначенное ему старейшинами. И я не думаю, что старейшины когда-либо откажутся настаивать на этом. Я знаю, что ты не хотел его изгонять, и, конечно, понимаю твои чувства.       Но если бы он больше не был частью Ордена Лань, ваши старейшины не имели бы над ним власти. Тогда им пришлось бы относиться к нему с уважением, как к высокопоставленному члену Юньмэн Цзян, Ордена, с которым вы состоите в союзе. Разве это не облегчит жизнь всем?       Лань Сичэнь почувствовал, как глаза его защипало.       - Конечно, это так, но это просто… так окончательно. Как только он перестанет быть частью Гусу Лань, он никогда не сможет вернуться домой. Я не могу, А-Яо. Я не могу сказать ему, что он не может вернуться домой.       Цзинь Гуанъяо тихо спросил:       - Ты говорил с ним об этом?       - Нет. Как я мог? Как я мог даже предположить… - Лань Сичэнь осёкся и отвернулся.       Цзинь Гуанъяо несколько мгновений сидел молча, а потом вздохнул:       - Хорошо, средний брат. Тогда мы найдём способ, чтобы старейшины допустили его на свадьбу.       Лань Сичэнь с облегчением выдохнул:       - Спасибо, А-Яо.       Цзинь Гуанъяо поднял чашку и сделал несколько маленьких глотков. Потом он посмотрел на среднего названного брата и тихо спросил:       - Я полагаю, ты уже предложил уступку, что он будет присутствовать только на самой церемонии и уедет в тот же день, чтобы он не оставался в Облачных Глубинах дольше, чем необходимо?       - Да, конечно. - Лань Сичэнь кивнул: - Они не захотели поддержать эту идею.       - Тогда, возможно, свадьба должна состояться в другом месте, - предположил Цзинь Гуанъяо. - Я знаю, что мы уже провели большую подготовку, но всё можно перенести. Ты мог бы поговорить с главой Юй и узнать, согласятся ли они принять вас у себя.       - Я не думаю, что старейшины согласятся на это, - удручённо возразил Лань Сичэнь. – Главы Ордена Гусу Лань всегда сочетались браком здесь, в Облачных Глубинах.       - Хм. - Цзинь Гуанъяо налил им обоим ещё по чашке чая. - Тогда могу ли я задать ещё один вопрос, который я давно задавал себе, но не решался озвучить, поскольку это действительно не моё дело?       Лань Сичэнь рассмеялся над этим:       - Конечно.       - Сын Ханьгуан-цзюня, А-Юань… Я знаю, что он усыновил его вскоре после смерти Вэй Усяня, и я знаю, что он очень хотел его вырастить, хотя старейшины этого не одобряли. Я помню, ты часто говорил о том, как переживал за него и как он был предан ребёнку. - Цзинь Гуанъяо поставил чайник. - Чей он ребёнок, средний брат? Он сын Вэй Усяня?       Лань Сичэнь вздохнул. Он всегда знал, что есть шанс, что другие люди, особенно Цзинь Гуанъяо, который был так близок к нему и так проницателен, могли понять, что Вэнь Юань - это нечто большее, чем кажется.       - Технически нет.       - Но он один из последних Вэней.       - Да. Он единственный выживший.       Цзинь Гуанъяо кивнул.       - Тогда я понимаю, почему Ханьгуан-цзюнь полон решимости защитить его. Честно говоря, я немного удивлён, что старейшины вообще позволили Вэню остаться здесь.       - Он был всего лишь ребёнком. Правила на этот счёт предельно ясны: невинные дети должны быть защищены. Некоторым из старейшин это не понравилось, но многие из них поддержали меня, и я смог убедить их, что это следует разрешить.       - Я понимаю. - Цзинь Гуанъяо задумался на несколько мгновений. - Очевидно, Ханьгуан-цзюнь воспитывает его как заклинателя и учит, как взрастить своё золотое ядро. Я предполагаю, что он станет учеником Юньмэн Цзян.       - Ах… - Лань Сичэнь снова отвернулся. - Разве это глупо, что я думал о нём как об одном из Гусу Лань?       - Нет, конечно, нет. Он сын твоего брата. Но я очень сомневаюсь, что ваши старейшины позволят это, - добавил Цзинь Гуанъяо, и Лань Сичэнь устало кивнул. - Что ещё больше убеждает меня в том, что Ханьгуан-цзюнь не намерен возвращаться в Орден Гусу Лань. Средний брат, - продолжил он снова нежным голосом, - если это всё равно произойдёт, пусть это произойдёт на его условиях - на условиях, которые вы двое определите вместе. Скажи старейшинам, что, если они допустят его на свадьбу, ты поговоришь с ним об отказе от своего места в Ордене. Не обещай, что он уйдёт, - поспешно добавил он, увидев, что Лань Сичэнь открыл рот, чтобы протестовать. - Просто пообещай поговорить с ним об этом. Я думаю, возможно, твоему брату нужно завершение. Ему нужно вернуться сюда ещё раз, по-настоящему попрощаться со всем и отпустить.       - Возможно, ты прав, - прошептал Лань Сичэнь, хотя и чувствовал, что эти слова тяжело давят на него.       - Я говорю исходя из собственного опыта, - заметил Цзинь Гуанъяо. - Знаешь, я не собирался покидать Цинхэ Не. Когда я впервые вернулся туда после кампании «Выстрел в Солнце» – мне было трудно. Но это было также… это принесло мне некоторое успокоение. Я смог попрощаться так, как не попрощался раньше, и признать тот факт, что это место то, частью чего я никогда больше не буду. Я думаю, это помогло бы Ханьгуан-цзюню сделать то же самое.       Лань Сичэнь кивнул и ничего не сказал.       - Знаешь, это ещё не конец всему, - добавил Цзинь Гуанъяо. - Он всегда будет твоим братом. Я знаю, что перемены могут быть пугающими. Но это также может стать освобождением. Как только у вас с Юй Чжии появится наследник, тебе больше не придётся каждый день сражаться со старейшинами из-за своего брата. Ты сможешь сосредоточиться на том, чтобы превратить свой Орден в нечто такое, частью чего Ханьгуан-цзюнь, возможно, когда-нибудь снова захочет стать.       Эти слова успокоили Лань Сичэня, и он снова смог дышать.       - Спасибо, А-Яо. Ты прав, конечно. Возможно, это то, что нужно и Ванцзи, и мне, чтобы иметь возможность двигаться вперёд.       Цзинь Гуанъяо улыбнулся:       - Я рад, что смог помочь.              * * *       Прошло шесть месяцев с тех пор, как Лань Сичэнь рассказал им о том, как Цзинь Гуанъяо неправильно сыграл «Песню ясности» для Не Минцзюэ, и Лань Ванцзи с тех пор чувствовал, что они топчутся на месте. Сколько бы они ни думали, сколько бы не разговаривали на эту тему, они так и не смогли придумать, как найти доказательства его преступлений. И чем больше времени проходило, тем чаще Лань Ванцзи начинал задаваться вопросом, не были ли все его выводы каким-то лихорадочным сном. Возможно, он просто отчаянно хотел поверить в невиновность Вэй Усяня? Настолько сильно, что начал видеть тени там, где их не было?       «Может быть, и так», - уныло думал он.       Возможно, Цзинь Гуанъяо не имел никакого отношения к смерти Вэй Усяня или даже Цзинь Цзысюаня. Но он совершенно точно убил своего отца. Лань Ванцзи был уверен, по крайней мере, в этом.       Но имело ли это значение? Цзинь Гуаншань был ужасным человеком. Орден Цзинь процветал и без него. Цзинь Лин был в большей безопасности теперь, когда его дед по отцу был мёртв. Если это всё, за что был ответственен Цзинь Гуанъяо, возможно, им следовало просто оставить его в покое. Он был хорошим другом Лань Сичэня. А разоблачение преступлений Цзинь Гуанъяо только расстроило бы его брата. Лань Ванцзи не хотел, чтобы его брат расстраивался.       - Ты скучаешь по Сянь-гэгэ сегодня, папа? - спросил Вэнь Юань, и Лань Ванцзи кивнул. - Приходи ко мне, если захочешь, чтобы я обнял тебя, хорошо? – И с важным, торжественным выражением лица его сын добавил: - Даже если будет поздняя ночь.       Лань Ванцзи сумел улыбнуться:       - Я приду. Спасибо, А-Юань.       Сколько времени прошло с тех пор, как он покинул Облачные Глубины? Дни слились воедино. Закончилось ли его наказание? Нет, такого не может быть. Его наказание закончится примерно через месяц после третьего дня рождения Цзинь Лина, а до этого ещё оставалось некоторое время.       «Не то чтобы это имело значение», - предположил он.       Старейшины наверняка настояли бы, чтобы день его возвращения стал первым днём его наказания. Он был немного удивлён, что об этом не вспомнили в те месяцы, когда планировалась свадьба. Он предположил, что, возможно, так оно и было, но Лань Сичэнь просто не упомянул ему об этом.       Подниматься по тропе к Облачным Глубинам оказалось труднее, чем должно было быть. Труднее, чем он предполагал. Несмотря на все его случайные мысли за последний год о том, что Орден Лань никогда не позволит ему вернуться, именно этот подъём заставил его чувствовать, что всё окончательно. Он заставил его почувствовать себя настоящим. Облачные Глубины были его домом почти всю его жизнь. Теперь это было просто ещё одно место. Более того, это место было населено людьми, которые по большей части не хотели, чтобы он здесь находился.       - С тобой всё в порядке, А-Чжань? - тихо спросила Цзян Яньли.       - Это… - Лань Ванцзи прикрыл глаза и признался: - Возвращаться больно.       - Я знаю. Возвращаться в Пристань Лотоса после того, как Вэни убили моих родителей, возвращаться снова после смерти А-Чэна и А-Сяня – это тоже было больно. Я здесь, чтобы помочь тебе во всём, А-Чжань.       Лань Ванцзи кивнул:       - Спасибо, шицзе.       По крайней мере, в Облачных Глубинах было так много народу, что ни у кого не было времени придавать большое значение его присутствию. Старейшины и заклинатели делали дюжину дел одновременно. Здесь были представители почти всех Орденов и кланов. Ванцзи и Яньли подошли, чтобы поздороваться с Не Минцзюэ и Не Хуайсаном, а затем увидели Цзинь Гуанъяо с Цинь Су, которая несла Цзинь Суна. Сознание Лань Ванцзи слегка успокоилось.       Лань Сичэнь, естественно, был очень занят и несколько встревожен, поэтому у Лань Ванцзи было всего несколько минут, чтобы поприветствовать его и передать поздравления. Свадебная церемония была прекрасной, и Лань Ванцзи был рад видеть, что его брат выглядит искренне довольным происходящим. Он молча желал ему всего наилучшего.       Примерно через час после завершения церемонии, когда Лань Ванцзи сидел с Цзян Яньли и Не Хуайсаном, Цзинь Гуанъяо подошёл и тихонько похлопал его по плечу:       - Твой брат хотел бы провести с тобой несколько минут.       Лань Ванцзи был немного удивлён этим, но встал и последовал за Цзинь Гуанъяо туда, где Лань Сичэнь ждал его у начала одной из троп, ведущих в дальние холмы.       - Разве тебе не следует быть со своей женой? – спросил он.       - Всё в порядке, - ответил Лань Сичэнь. - Ведь теперь я буду видеть её каждый день. Тебя я вижу гораздо реже. Ты не прогуляешься со мной?       - Конечно.       Лань Ванцзи пошёл в ногу со своим братом. Они проследовали по тропе, ведущей прочь от павильона, где собрались гости. Шум и свет позади них померкли. Лань Сичэнь остановился на поляне, где резвились кролики, и Лань Ванцзи, невольно улыбнувшись, подошёл и взял одного из них. Он прижал пушистика к груди и погладил его длинные уши.       - Как дела у А-Юаня? - спросил Лань Сичэнь.       - Он очень хорошо себя чувствует.       - Он уже достаточно взрослый, чтобы начать обучение, не так ли? - Лань Сичэнь вздохнул. - Он присоединится к младшим ученикам в Пристани Лотоса?       Поняв, почему старший брат задаёт этот вопрос, Лань Ванцзи кивнул.       - Он будет принят в Юньмэн Цзян. Как и Лань Юн, если у тебя нет возражений.       - Нет. Это нормально. Это хорошо, правда.       Лань Сичэнь надолго замолчал, и Лань Ванцзи позволил ему побыть в тишине, чувствуя, как лёгкая меланхолия проникает в его сердце. Он вдруг остро осознал, что никогда сюда не вернётся. Никогда больше не будет ходить по этим тропам.       Когда он ушёл в первый раз, он думал только о том, что будет лучше для Вэнь Юаня. Он не думал ни о себе, ни о том, чтобы покинуть свой дом - ни на время, ни навсегда. Он не думал о том факте, что его Орден никогда не примет его обратно, и захочет ли он вернуться сам.       Он скучал по Облачным Глубинам. Конечно, он скучал. Это был его дом на протяжении всей его жизни. Но что же он упустил? Это было всего лишь место. Красивое место, но всё же только место. То, о котором, оглядываясь назад, у него осталось не так много приятных воспоминаний. Его детство не было счастливым. Он любил свою мать и старшего брата, но его строгое воспитание практически поставило вне закона любое веселье и любую радость. Наблюдая за детьми в Пристани Лотоса, он надеялся, что создаст для них счастливые воспоминания.       - Я скучаю по атмосфере этого места, - наконец, сказал Лань Ванцзи. – По ощущению, что я с твёрдой уверенностью знаю, как поступить правильно, что я поступаю правильно. В любой ситуации, на любом пути. Всё, что мне нужно было делать, это следовать правилам, и это привело бы к искоренению зла. Я скучаю по временам, когда всё было чёрно-белым. Мне бы не хотелось к этому возвращаться, но всё же.       Лань Сичэнь кивнул:       - Я тоже иногда скучаю по этому.       - Это урок, забывать о котором - глупо, - произнёс Лань Ванцзи. - Именно из-за того, что я был убежден в таких вещах, я не поддержал Вэй Ина. Возможно, это способствовало его смерти. Всё, к чему привели меня мои чёрно-белые убеждения, - это горе и сожаления. Мир такой сложный, сюнчжан… но я знаю, кто я в нём сейчас. Я знаю, по какому пути мне предстоит идти, и я пройду этот путь, не оглядываясь назад. Помогать страждущим, защищать невинных, предотвращать несправедливость. Но я не могу этого делать как член Гусу Лань.       Голос Лань Сичэня был напряжённым, когда он прошептал:       - Мне очень жаль, Ванцзи.       - Тебе не о чем сожалеть, сюнчжан. - Лань Ванцзи поставил кролика на землю и коротко погладил его по спинке. - Это то, что я знал уже некоторое время, но у меня не хватало смелости сделать последний шаг. Спасибо, что позволил мне прийти сюда в последний раз.       - Мы всегда будем братьями, - твёрдо проговорил Лань Сичэнь. - Всегда.       - Я знаю. - Лань Ванцзи поднял руки и развязал узел на затылке. Лобная лента легко соскользнула ему в ладонь, и он протянул её брату.       Лань Сичэнь сжал пальцы брата в кулак и отрицательно покачал головой:       - Сохрани её. Я знаю, что ты позволил господину Вэю прикоснуться к ней, и я знаю, что это значило для тебя. Даже если ты больше не будешь её носить, я всё равно хотел бы, чтобы она осталась у тебя.       Лань Ванцзи кивнул, чувствуя, как на него накатывает лёгкое облегчение. Затем он положил ленту в один из своих мешочков-цянькунь, и краешки его губ дрогнули в слабой улыбке:       - Спасибо, сюнчжан.       - Я буду усердно работать как глава Ордена Гусу Лань, - решительно заявил Лань Сичэнь. - Я хочу превратить наш Орден в то, чем он должен быть – в Орден, который ценит чистоту и долг, но при этом не является жёстким и неуступчивым. Возможно, на это уйдут десятилетия, но когда-нибудь… Я превращу его в Орден, членами которого ты будешь гордиться.       - Я верю, что ты это сделаешь. Пожалуйста, передай шицзе, что я подожду её на тропинке снаружи. Я знаю, что мне не разрешено оставаться, поскольку церемония окончена. И я очень рад за тебя, сюнчжан, что ты наконец-то нашёл спутницу жизни.       - Спасибо. Я скажу главе Цзян, где тебя найти.       Лань Ванцзи кивнул и поклонился брату:       - Спасибо за все твои наставления, сюнчжан.       Лань Сичэнь ответил поклоном:       - Пока мы снова не увидимся, береги себя.       Когда Лань Ванцзи повернулся, чтобы уйти, Лань Сичэнь внезапно схватил его за запястье, развернул к себе и заключил в крепкие объятия. Лань Ванцзи прижался лицом к плечу брата и обнял его так сильно, как только мог.       Спустя несколько долгих мгновений ему, наконец, удалось отстраниться и направиться вниз по тропинке. Лань Сичэнь не пытался следовать за ним, и расстояние между ними начало увеличиваться. Лань Ванцзи не собирался возвращаться на банкет, потому что не хотел знать, как остальные заклинатели отреагируют на него без лобной ленты. Поэтому он вышел через главные ворота, остановился и стал терпеливо ждать.       Примерно двадцать минут спустя Цзян Яньли нашла его там. Она шла с Цзинь Лином, держа его за руку, а Вэнь Юань шагал рядом за ней.       - С тобой всё в порядке? - взволнованно спросила она.       Лань Ванцзи кивнул и сказал:       - Пойдём домой.              * * *       Вернувшись в Пристань Лотоса, Лань Ванцзи настоял на том, чтобы его назначили вторым учеником Юньмэн Цзян, а не первым. По его словам, Цзян Шулянь много работал для достижения этой должности и был одним из самых доверенных людей Цзян Чэна. И хотя Лань Ванцзи был сильнее и опытнее, он не хотел лишать его заслуженного статуса.       Большую часть времени он по-прежнему носил белое, но иногда добавлял в одежду фиолетовые акценты и, конечно же, больше не носил лобную ленту. Вэнь Юань и Лань Юн были официально приняты в ученики и продолжали усердно работать над изучением совершенствования и взращиванием своих золотых ядер. Цзян Яньли тоже работала над этим, практикуясь с Цзыдянем всякий раз, когда у неё появлялась такая возможность. Она твёрдо решила стать могущественной заклинательницей, а не оставаться посредственной неумёхой, которую видела в ней её мать.       Лань Ванцзи и Цзян Яньли плотно занялись совершенствованием, потому что им обоим надоело сосредотачиваться на Цзинь Гуанъяо. Цзян Яньли предложила сделать перерыв в расследовании его дела, чтобы дать ему немного времени на случай, если он заподозрил что-то неладное, а также потому, что им нужно было душевное пространство. Лань Ванцзи согласился, хотя и сказал, что изменит своё мнение, если появятся новые жертвы.       Но их не было. Цзинь Гуанъяо продолжал уговаривать глав Орденов и кланов поддержать его проект со сторожевыми башнями, а так же подводил их к мысли о том, что именно он должен стать главным заклинателем.       Лань Ванцзи и Цзян Яньли оставили Цзинь Гуанъяо и его амбиции в покое.       Через три месяца после свадьбы их посетил Лань Сичэнь. Он, конечно, по-прежнему каждый месяц приходил навестить своего брата, но на этот раз он прибыл в сопровождении Юй Чжии. Оказалось, что она беременна, и Лань Сичэнь, рассказывая об этом, улыбается ярче солнца. Лань Ванцзи, конечно же, был в восторге от идеи иметь племянника или племянницу. Но ему также было немного грустно, потому что он знал, что после рождения ребёнка, Лань Сичэнь будет очень занят и, вероятно, не сможет навещать его так часто, как раньше.       Через несколько недель после этого Цзинь Сун впервые отпраздновал свой день рождения, и они отправились в Башню Кои. Цзинь Гуанъяо приветствовал их со своим обычным радушием. Цзян Яньли не могла не похвалить его - он действительно умел организовать праздники. И уж точно он никогда не пытался заставить членов Ордена Гусу Лань попробовать алкоголь.       (Через месяц после свадьбы старшего брата Лань Ванцзи заявил, что, поскольку он больше не член Ордена Гусу Лань, ему теперь не запрещено пить алкоголь. Он выпил один глоток лучшего юньмэнского вина и следующие шесть часов бродил в Пристани Лотоса в пьяном виде. А на следующий день ничего не мог вспомнить. И Цзян Яньли, пряча улыбку, вежливо попросила его больше не устраивать подобных экспериментов).       - Как мой маленький племянник? - поинтересовалась Цзян Яньли, как всегда радуясь встрече с Цзинь Суном. - Ах, у меня такое чувство, будто прошло так много времени с тех пор, как я видела его в последний раз. Каким было его первое слово: «мама» или «папа»?       - Ах, он не очень разговорчив, - сказала Цинь Су со своей обычной нейтральной улыбкой. – Он очень тихий. Такое благословение.       - Правда? - Цзян Яньли почувствовала беспокойство. Она не могла представить себе мир, в котором Цзинь Лин в детстве не лепетал постоянно. - Он ещё не сказал ни слова?       - Ничего такого, что я могла бы расшифровать, - ответила Цинь Су, а затем с некоторой тревогой добавила: - Это плохо?       - О, я уверена, что он просто поздно расцвёл, - беззаботно проговорила Цзян Яньли и улыбнулась.       Но она внимательно слушала Цзинь Сун в течение следующих нескольких часов и мысленно всё больше и больше мрачнела. Цзинь Лин к своему первому дню рождения знал несколько слов – в первую очередь слово «нет», которое он использовал очень часто, и, конечно, он звал Яньли «мама», а Лань Ванцзи – «дядя». И он знал имя Вэнь Юаня, хотя произносить его для него было проблематично. Да, он не говорил полными предложениями, но его речь имела темп и ритм разговора.       У Цзинь Суна не было ничего из этого. Он издавал звуки, но это больше походило на лепет шестимесячного ребёнка, а не на речь малыша, у которого только что случился первый день рождения.       Цзян Яньли чувствовала себя немного неловко из-за этого, но понимала, что, на самом деле, ничего не может сделать. Но она решила приехать в Башню Кои через месяц, просто чтобы навестить малыша. А пока она вернулась в Пристань Лотоса и продолжила заниматься своим музыкальным совершенствованием, учить Вэнь Юаня чистить семена лотоса, и каждое утро преклонять колени в святилище предков.       К следующему месяцу Цзинь Сун всё ещё не произнёс своего первого слова, и последующие месяцы не принесли ничего нового. Теперь уже Цзян Яньли была достаточно обеспокоена, чтобы мягко упомянуть об этом Цинь Су. Возможно, сказала она, ей следует спросить мать, когда она сама впервые заговорила – возможно, это просто заложено в их семье.       Цзян Яньли не была уверена, чего именно она ожидала, но в тот вечер Цинь Су постучала в дверь её гостевого дома и чуть не рухнула на пол. Поначалу Цзян Яньли опасалась худшего и спрашивала, в порядке ли Цзинь Сун. Но та сказала, что да, а затем начал рыдать. Цзян Яньли потребовалось больше часа, чтобы успокоить женщину настолько, чтобы она могла рассказать свою историю. Как и предполагалось, Цинь Су пошла навестить свою мать и спросила у неё, когда она впервые заговорила, и, получив ответ, что это случилось в восемь месяцев, призналась, что обеспокоена задержками в развитии Цзинь Суна.       - А потом она сказала… она сказала… - выговорила Цинь Су между рыданиями, - что она… боялась, что это может случиться…       Цзян Яньли нежно потерла подруге спину и вытерла ей глаза:       - Почему?       Цинь Су заплакала ещё горше и поведала то, что рассказала ей мать. Что человек, который вырастил её, не был её отцом. Что она была зачата во время жестокого нападения. Что её отцом был не кто иной, как Цзинь Гуаншань. Она, сама того не подозревая, вышла замуж за своего сводного брата.       Цзян Яньли стало плохо. Она даже представить себе не могла, что чувствовала Цинь Су. Она утешала её, как могла, пока слёзы бедняжки, наконец, не иссякли.       - Что… что мне делать, сестрица Яньли?       Сжав её руки, Цзян Яньли сказала:       - Ты должна рассказать своему мужу, А-Су.       - Но он уже знает! – воскликнула та.       - Что? - потрясённо выдохнула Цзян Яньли.       - Мама сказала, что подошла к нему за день до свадьбы и рассказала ему. Она умоляла его не жениться на мне. Но он сказал, что должен. Должен, потому что я уже носила его ребёнка…       Цинь Су снова разрыдалась. Цзян Яньли обнимала её и, несмотря на все свои подозрения по поводу того, что сделал Цзинь Гуанъяо, чувствовала себя ужасно из-за него. В какое положение его поставили! Она знала, что их брак был заключен по политическим мотивам, хотя он, похоже, испытывал к жене нежные чувства. Отказ от свадьбы стал бы катастрофой, привёл бы к огромному количеству обид и сплетен. Более того, если Цинь Су уже была беременна, если было слишком поздно безопасно прервать эту беременность, то он бы погубил её, не женившись на ней.       Он рискнул и бросил кости.       Теперь Цзян Яньли понимала все его вопросы о Цзинь Суне. Обо всём, что касалось его развития, его прогресса, его роста – он не был капризным отцом. Он был отцом, который каждый день боялся, что с его ребёнком что-то не так.       - Тогда мы поговорим с ним о том, что теперь делать, - тихо предложила Цзян Яньли.       Почему он никогда не говорил Цинь Су правды? Вероятно, он не рискнул позволить ей забеременеть во второй раз – Цзян Яньли не нужно было даже спрашивать, чтобы понять, что Цзинь Гуанъяо, вероятно, не прикасался к ней с тех пор, как родился Цзинь Сун. Вероятно, он списывал это на стресс и истощение, и до сих пор Цинь Су мирилась с этим. Возможно, подумала Цзян Яньли, он просто не хотел причинять ей боль.       Новость явно была разрушительной. Она не должна была знать. В каком-то смысле было любезно с её стороны сохранить это в секрете.       Они нашли Цзинь Гуанъяо в элегантной комнате, и он выглядел весьма встревоженным, увидев свою жену: её глаза покраснели и опухли от пролитых слез, а её волосы были в беспорядке.       - Что случилось?       - Я сегодня пошла навестить свою м-маму, - выдавила Цинь Су. - Я беспокоилась об А-Суне. Он до сих пор не говорит, и я п-подумала, что, возможно, что-то не так. И она сказала мне, она сказала мне…       Цинь Су не нужно было продолжать говорить. Цзинь Гуанъяо ясно мог прочитать правду на её лице и отвернулся, прижав одну руку ко рту.       - Мне очень жаль, - прошептал он. - Мне очень, очень жаль. Я не мог тебе сказать, А-Су. Не мог. Ты уже была… Мы ничего не могли изменить. Мне пришлось…       Его обычное красноречие покинуло его. Цинь Су опустилась в кресло и заплакала.       Цзян Яньли хотела оставить их наедине, но слишком беспокоилась о том, как будет протекать их разговор, поэтому осталась на месте и тихо сказала:       - А-Яо, шансов на вторую беременность нет, я уверена.       Она редко называла его уменьшительным именем, хотя и вышла замуж за его старшего брата. Цзян Яньли думала, что сейчас это может помочь – покажет ему, что она участвовала в этом как его сестра, а не как ещё один глава Ордена.       Цзинь Гуанъяо с трудом сглотнул:       - Нет. У нас нет шансов… С тех пор, как я узнал… Сестрица Яньли, у него действительно задержка развития? Я так мало знаю о детях. Я не заметил, что что-то не так.       - Он немного отстаёт, - признала Цзян Яньли и увидела, как его кулаки сжались по бокам. - Это может ничего не значить. Он может догнать в развитии позже. Каждый ребёнок неповторим. Но меня это настолько обеспокоило, что я упомянула об этом А-Су.       - Вы ещё никому не рассказывали? – взволновано спросил Цзинь Гуанъяо.       - Конечно нет, - успокоила его Яньли. - Я бы никогда этого не сделала, А-Яо. Мы вместе найдём выход. Я понимаю, насколько необходима осмотрительность.       Через мгновение Цзинь Гуанъяо сел, снял свою шапку и потёр лицо обеими руками.       - Но что мы можем сделать? Как только люди начнут замечать, что А-Сун отстаёт в развитии, они начнут задавать вопросы - даже если они не знают правды, они скажут, что это из-за меня. Потому что я сын шлюхи. Я никогда не был подходящим главой Ордена. Они скажут… - Он задохнулся от накативших эмоций, и ему пришлось остановиться и выровнять голос. - Они говорят самые мерзкие вещи, сестрица Яньли.       - Я знаю, - мягко произнесла она, потому что думала об этом по дороге в эту комнату. - Почему бы тебе не отправить А-Суна в Пристань Лотоса на некоторое время? И А-Су тоже. Я знаю, что у тебя сейчас много политических разногласий. Проект со сторожевыми башнями, решение о должности главного заклинателя. Просто объяви, что им нужно на некоторое время отвлечься от этого.       - Но что это даст?       - В долгосрочной перспективе, возможно, ничего. Но это даст нам время. Я могу позаниматься с А-Суном. Возможно, ему поможет, если он сможет чаще находиться рядом с кем-то его возраста. Мы можем оценить, есть ли, на самом деле, проблема или он просто поздно расцвёл.       - Возможно, мы могли бы обменять его? - спросил Цзинь Гуанъяо. - Найди ребёнка, похожего на него…       - Нет! - вскрикнула Цинь Су. - Как ты можешь вообще говорить такое? Он наш сын!       К этому моменту Цзинь Гуанъяо немного пришёл в себя, и его голос прозвучал ровно, когда он сказал:       - Я знаю это, А-Су, но нам нужно подумать о том, что лучше для него. Как ты думаешь, детство в Башне Кои, где над ним будут насмехаться, обижать, будет приятной жизнью? Мы не знаем… Не знаем, какой у него может быть недуг, какой уход ему может понадобиться… - Цзинь Гуанъяо пришлось остановиться и снова взять себя в руки, но он упрямо продолжил: - Спокойная жизнь в деревне могла бы подойти ему лучше.       - Давайте не будем принимать никаких решений прямо сейчас, - вмешалась Цзян Яньли. - Вы оба пережили ужасное потрясение. И мы ещё многого не знаем. Обмен возможен, но я боюсь, что это будет замечено и что правда в конечном итоге выйдет наружу. Позволь мне немного позаботиться о нём, А-Яо. Я обещаю, что сделаю для него всё, что смогу. И я… - Она задумалась на несколько мгновений. - Я окажу тебе полную поддержку как главному заклинателю. Давай укрепим твою политическую позицию. Таким образом, мы сможем минимизировать последствия.       - Я… очень хорошо. - Цзинь Гуанъяо снова тяжело сглотнул, но кивнул. - Спасибо. Я у тебя в долгу.       Цзян Яньли снова задалась вопросом, убил ли он её мужа, стал ли он причиной смерти её братьев. Но сейчас это не имело значения. Речь шла о невинном ребёнке, и ей пришлось принимать решения, исходя из того, что будет лучше для А-Суна.       - Пожалуйста, не волнуйся, А-Яо. Мы семья.       Он глубоко вздохнул и снова кивнул.       - А-Су, собери то, что вам понадобится. Вы трое можете уйти утром.