Собирая осколки

             Лань Ванцзи пересказал Цзян Яньли всё, что поведал ему Не Хуайсан, хотя и не упомянул о том, как Не Хуайсан напомнил ему, что он ужасен в тонкостях политики.       - Он собирается провести расследование того, что случилось с главой Бай, - сказал он, - а также выяснить всё о попытках отравления Юй Цзыся.       - Мне хотелось бы верить, что слов Сиси будет достаточно. - Цзян Яньли вздохнула. - Но я знаю, что он прав, и этого не будет.       - Мн, - согласился Лань Ванцзи. - Ты знаешь о проблеме с Сюэ Яном?       - Я слышала об этом ещё тогда, когда Цзинь Гуаншань был жив, - ответила Цзян Яньли. – Вопрос о его судьбе обсуждался на конференции по совершенствованию. Глава Не был в ярости из-за всего этого, особенно после того, как Цзинь Гуаншань отказался от своего слова казнить Сюэ Яна. Но после этого я больше ничего о нём не слышала. Я полагала, что Цзинь Гуанъяо, в конце концов, пошёл на встречу главе Не и казнил Сюэ Яна. Ведь глава Не был категорично непреклонен в этом отношении.       - Интересно, где он сейчас, - пробормотал Лань Ванцзи. - Но я полагаю, это мелочь.       - Но так ли это? - Цзян Яньли постучала пальцем по своим губам. - Я думаю о том, что, по твоим словам, сказал о нём молодой господин Не. Что Цзинь Гуанъяо мог оставить его при себе на случай, если ему понадобится выполнить грязную работу. История, которую рассказала Сиси… Там был ещё один мужчина. Цзинь Гуанъяо сам не убивал проституток; кто-то другой сделал это. Похоже, это было как раз в духе Сюэ Яна.       - Хорошая мысль. - Лань Ванцзи задумчиво кивнул. - Он бы не доверил такое дело кому попало.       Цзян Яньли кивнула и вернулась к нарезке овощей.       - Есть ли у молодого господина Не какие-нибудь соображения по поводу того, что… - Её голос слегка задрожал, но затем снова стал ровным. – Того, что могло случиться с А-Сянем и А-Сюанем?       - Нет. Не совсем. Но он хотел, чтобы я спросил у тебя… Были ли детали ситуации, которых он не знал? И я понял, что тоже их не знаю. Почему Цзинь Цзысюнь устроил такую засаду? И почему там был Цзинь Цзысюань? Я не могу себе представить, чтобы он это одобрил.       Чувствуя, как слёзы жгут глаза, Цзян Яньли произнесла:       - Нет, он бы не стал. Он обещал мне, что А-Сянь будет в безопасности, что он сможет встретиться с А-Лином хотя бы один раз. Он понятия не имел, что планировал Цзинь Цзысюнь. Я могу только предположить, что он, должно быть, узнал об этом и попытался вмешаться.       - Тогда как он узнал? - пробормотал Лань Ванцзи. Он явно не ожидал, что у Цзян Яньли будет ответ на этот вопрос. - А Цзинь Цзысюнь?       - Он был убеждён, что А-Сянь проклял его, - произнесла Цзян Яньли. - Какое-то проклятие под названием «Сотня дыр». Позже я узнала об этом от госпожи Цзинь. Цзинь Гуаншань испробовал всё, что мог, чтобы вылечить его, но целителям этого не удалось. Цзинь Цзысюнь думал, что сможет заставить А-Сяня отменить проклятие, или, возможно, его убийство…       - Хотелось бы мне знать это раньше, - прошептал Лань Ванцзи. - Никто не упомянул об этом в то время. Я полагаю, никто за пределами Ордена Цзинь этого не знал. А вот «Сотня дыр» - это вполне конкретный способ убийства. И один из основных методов найти преступника - попытаться отразить проклятие обратно на наложившего его заклинателя. Они бы попытались это сделать, возможно, не один раз, и хотя их действия явно не увенчались успехом, даже неудачная попытка всё равно имела бы вещественные доказательства - отражение проклятия на заклинателе.       - Ты имеешь в виду, что тот, кто проклял его, будет нести на себе следы проклятия? - спросила Цзян Яньли, и Лань Ванцзи кивнул. Она закусила губу: - Тогда мы знаем, что это был не Цзинь Гуанъяо. Он бы никогда не пошёл на такой риск, и я уверена, что он бы тщательно изучил это заранее.       - Я согласен. - Лань Ванцзи кинул. - В любом случае, он известен тем, что сам никогда не делает грязную работу. И я сомневаюсь, что проклятие наложил Сюэ Ян – он не был в Ордене Цзинь в то время, когда это произошло. А это значит, что у него может быть ещё один сообщник.       - Или кто-то проклял Цзинь Цзысюня по своим собственным причинам, - заметила Цзян Яньли, - например, из-за того, что он был абсолютно никчемным человеком, и Цзинь Гуанъяо воспользовался этим.       - Вполне возможно, - признал Лань Ванцзи, - но это всё ещё остаётся предметом расследования. Я сообщу Не-сюну. - Он заметил лёгкую улыбку на лице Цзян Яньли и спросил: - Что?       - Я просто никогда раньше не слышала, чтобы ты называл его так. - Цзян Яньли улыбнулась: - Вообще-то, я никогда не слышала, чтобы ты использовал такое обращение для кого-нибудь.       - Он называет меня Лань-сюн, поэтому вежливо отвечать взаимностью, - проговорил Лань Ванцзи, и Цзян Яньли с удивлением посмотрела на него. Уже тише Лань Ванцзи добавил: - Когда он понял, что Цзинь Гуанъяо был злодеем, он сразу подумал, что, возможно, Вэй Ин был невиновен в преступлениях, в которых его обвиняли. Он единственный человек, кроме нас двоих, кто когда-либо думал так раньше. Я… благодарен ему за это. Это странно?       - Нет. - Цзян Яньли протянула руку и погладила его по щеке. - Нет, А-Чжань, это совсем не странно. Я ему тоже благодарна.       Несколько мгновений они стояли в уютной тишине, а потом Цзян Яньли попросила:       - Сообщи ему о проклятии, а затем мы подождём и посмотрим, что он найдёт.       Лань Ванцзи кивнул:       - Мн.              * * *       Не Хуайсан остался в Пристани Лотоса ещё на несколько дней, чтобы усилить впечатление, что это был светский визит. Отправляясь домой, он пообещал часто выходить на связь. У него были птицы, которым он мог доверять свои сообщения («Конечно, есть», - подумал Лань Ванцзи), поэтому они, возможно, какое-то время его не увидят, но будут знать, что он делает. Но они обязательно должны уничтожить сообщения после их получения. («Я знаю это», - подумал Лань Ванцзи, раздражённый тем, что Не Хуайсан объяснял ему, что такое шпионаж, как будто он был ребёнком).       В первый месяц они не получали много новостей. Не Хуайсан однажды написал, что он не смог найти на главу Бай абсолютно ничего, что могло бы указывать на то, что он на самом деле не отдавал приказ о похищении Цзинь Суна. Это не особенно удивило Лань Ванцзи. Это было одно из самых отвратительных, - если не самое отвратительное, - преступлений Цзинь Гуанъяо. И с ним он был особенно осторожен.       Через несколько недель пришло ещё одно письмо, в котором говорилось, что гипотетическое отравление Юй Цзыся – это очередной тупик. Не Хуайсан подозревал, что в этом замешана конкретная горничная. Юй Цзыся жестоко оскорбляла её, поэтому у неё была причина помочь Цзинь Гуанъяо, и она «покинула свою должность» на следующий день после того, как Юй Цзыся уехала в Пристань Лотоса. Не Хуайсан не мог сказать, убил ли её Цзинь Гуанъяо или просто щедро заплатил ей за то, чтобы она уехала жить в какую-нибудь глушь и держала язык за зубами. В любом случае, сейчас её было не найти.       Всего через неделю Не Хуайсан отправил новое письмо. Оно было кратким:       «Цзинь Гуанъяо знает, что кто-то наводил справки в борделе - хозяйка борделя сама сообщила ему об этом. Он не знает, кто это был - на самом деле, вы не единственные, кто задавал вопросы в борделе, поскольку многие из его врагов с удовольствием доказали бы его причастность к смерти отца. И всё же будьте предельно осторожны».       - По крайней мере, он не знает, что это была я, - с облегчением отметила Цзян Яньли, когда Лань Ванцзи прочитал ей письмо.       Несмотря на это, она целых три дня не могла спокойно спать от волнения.       Через три месяца после своего первого визита Не Хуайсан прибыл снова, на этот раз с человеком, которого Лань Ванцзи никогда раньше не встречал. Этот человек носил металлическую маску на лице. На вид ему было лет пятнадцать, и по его костлявым конечностям было ясно, что он недоедает. Учитывая это и маску, было трудно точно судить о его возрасте. Вёл незнакомец себя странно: сложив руки на животе, он не смотрел ни на Цзян Яньли, ни на Лань Ванцзи, а только кланялся, не отрывая взгляда от пола.       - Это Мо Хао, любезное имя Сюаньюй, - объявил Не Хуайсан. - Он сын Цзинь Гуаншаня и девы Мо Я, дамы из дворянства, к которой он какое-то время благоволил.       Лань Ванцзи и Цзян Яньли недоумённо переглянулись, а затем Цзян Яньли тепло улыбнулась и сказала:       - Приятно познакомиться. Могу я называть тебя А-Ю?       - Если хочешь, - выдохнул Мо Сюаньюй, глядя в пол.       - Может быть, Вы могли бы попросить кого-нибудь показать ему окрестности? - предложил Не Хуайсан. - Пристань Лотоса такая красивая, я уверен, ему понравится экскурсия.       Видя, что молодой господин Не явно хотел обсудить Мо Сюаньюя так, чтобы тот этого не слышал, Цзян Яньли вызвала двух младших учеников и попросила их показать гостю Пристань Лотоса.       Когда они ушли, Цзян Яньли вздохнула:       - Он выглядит каким-то хрупким.       - Да, это так. Его мать умерла несколько лет назад, и он живёт с её семьей. Они считают его обузой и в целом относятся к нему весьма недоброжелательно. У него опредёленно есть способности к совершенствованию. Судя по всему – собственно, именно так я и узнал об этом – незадолго до своей смерти Цзинь Гуаншань собирался привести его в Башню Кои и узаконить.       Цзян Яньли поморщилась:       - Неудивительно, что Цзинь Гуанъяо убил его, - пробормотала она. – Цзинь Гуаншань, очевидно, намеревался объявить Мо Сюаньюя своим наследником, если не сможет вернуть А-Лина обратно, поскольку его мать была как минимум из дворян, даже если он всё ещё был бастардом.       Кивнув, Не Хуайсан продолжил свой рассказ:       - Я пошёл проведать его, чтобы узнать, не было ли у него какого-нибудь контакта с Гуанъяо. Ну, знаете, узнать, не убил ли его Цзинь Гуанъяо во сне или что-то в этом роде.       - Очевидно, что он этого не сделал, - пробормотал Лань Ванцзи.       - Ага. И я бы оставил его там, но его действительно надо тренировать, а семья его матери к нему чрезвычайно жестока. Он уже подцепил ряд неврозов, например, эту маску, которую он носит, чтобы люди не видели его лица. Он либо не мог, либо не хотел объяснить мне, почему он её носит. В любом случае, я так понял, вы двое, по сути, управляете приютом…       - Я бы не так это описал, - возразил Лань Ванцзи.       - Может быть, вы двое могли бы позаботиться о нём и заняться его обучением.       Цзян Яньли улыбнулась, явно позабавленная словами молодого господина Не:       - А что на это сказала семья его матери?       - Ничего. Я не сказал им, что забираю его, а просто его забрал. - Не Хуайсан помахал веером и пожал плечами: - Зачем тратить силы на споры с ними? Они не хотели его и не заслуживали его.       - Достаточно справедливо, - признала Цзян Яньли и сменила тему: - Есть ли прогресс по остальным вопросам?       Не Хуайсан покачал головой:       - Пока нет…       Мо Сюаньюй стал интересным дополнением к Пристани Лотоса. Он был, как и предупреждал их Не Хуайсан, странным ребёнком. Мало говорил и не позволял никому видеть своё лицо. При этом он был умён и впитывал знания, как губка. А если его и беспокоило, что на уроках полно детей младшего возраста, то он этого никак не показывал. Больше всего Лань Ванцзи беспокоился о нём из-за того, что он был чрезвычайно нервным: шарахался в сторону, когда люди прикасались к нему или даже подходили слишком близко, грыз ногти и рассыпался в извинениях на уроках, если не мог сразу справиться с упражнением.       Но они дали ему пространство, старались не давить на него, чтобы он чувствовал себя комфортно рядом с ними, и постоянно показывали ему, что всегда будут относиться к нему с уважением и добротой. Понемногу это помогло. Мо Сюаньюй наблюдал, как они поровну распределяли обязанности между всеми, при этом высокопоставленные ученики и даже сама Цзян Яньли вносили свою справедливую долю. Он перестал вздрагивать, когда узнал, что прикосновения будут нежными. Он изучал их, пока они упрекали Лань Юна за то, что тот нарисовал грубый портрет главы Ордена Оуян, но его единственным наказанием стало подметание полов в коридоре.       «Это займёт время», - подумал Лань Ванцзи.       Точно так же, как ему самому потребовалось время, чтобы приспособиться к жизни Юньмэн Цзян и понять, что дисциплина не всегда сурова, так и Мо Сюаньюй тоже нуждался во времени. Он научится.       В следующий раз, когда Не Хуайсан прибыл, он первый день бездельничал и баловал себя хорошим спиртным и семенами лотоса. Затем, на второй день, они вновь сели в лодку и отплыли на середину озера.       - Ты хочешь хорошие новости или плохие? - спросил он Лань Ванцзи.       Лань Ванцзи нахмурился:       - Рассказывай новости любым способом, который будет иметь больше смысла.       Позабавившись, Не Хуайсан заговорил:       - В любом случае, это не очень хорошие новости. Я поговорил с несколькими людьми, которые знали Цзинь Цзысюня в то время. Сделал вид, что забыл, кто он такой, поэтому им пришлось «напомнить мне» и рассказать всё о том, что с ним случилось. Первое, что я узнал, это то, что он был проклят примерно за восемь месяцев до смерти. Поэтому, я думаю, мы можем с уверенностью заключить, что не Вэй-сюн проклял его. Вероятно, он даже забыл о существовании Цзинь Цзысюня через неделю после того, как в последний раз покинул Ланьлин.       Лань Ванцзи не мог не фыркнуть:       - Скорее всего, да. Он определённо не стал бы проклинать его несколько месяцев спустя.       - Неудивительно, что круг подозреваемых довольно велик, потому что почти все, кто когда-либо встречал Цзинь Цзысюня, ненавидели его до глубины души. - Не Хуайсан лениво взмахнул веером. - Даже люди, которые общались с ним, на самом деле не думали, что Вэй-сюн проклял его. Но Цзинь Цзысюнь был зациклен на этом, поскольку Вэй-сюн выставил его таким дураком после массовой охоты. И мы знаем, что это был не кто-то из Ордена Цзинь. После того, как первые несколько попыток отразить заклинание не увенчались успехом, Цзинь Гуаншань заставил каждого члена Ордена доказать, что на них нет знаков проклятия.       - Даже Цзинь Гуанъяо?       Не Хуайсан кивнул:       - Даже Цзинь Гуанъяо. Фактически единственным исключением был Цзинь Цзысюань. Это, вероятно, разозлило младшего названного брата, потому что ему пришлось раздеться и обнажить себя, а Цзинь Цзысюань этого не сделал. Но на самом деле всё это пустое. Просто ещё одна вещь в списке преступлений, совершённых Цзинь Гуаншанем, который длиннее, чем моя нога.       - Но, если бы это был не Вэй Ин и не кто-то из Ордена Цзинь. То кто?       - Кто знает? Варианты безграничны. Цзинь Цзысюнь бесил людей одним своим дыханием. И тот, кто это сделал, уж точно не собирается в этом признаваться. Мы не можем раздеть всех, кого он когда-либо встречал. В любом случае, всё это было всего лишь оправданием для Цзинь Гуаншаня. Его не волновало, что Цзинь Цзысюнь был проклят; он просто хотел Тигриную Печать Преисподней.       Лань Ванцзи вздохнул:       - Тогда это ещё один тупик.       - Да. - Не Хуайсан несколько мгновений молча водил веером туда-сюда. - У нас есть два доказательства. Сиси, чьим словам не поверят, и свисток, который дал мне младший названный брат и который воспроизводит неправильную «Песнь ясности». Правда доказать, что сделано это намерено, мы не можем. Я размышлял об этом большую часть вчерашнего дня и подумал: мы не можем доказать, что это было намеренно, но можем ли мы доказать, что это было вредно?       Лань Ванцзи нахмурился:       - Что ты имеешь в виду?       - Если бы ты сыграл эту версию «Песни ясности», которую играл Цзинь Гуанъяо, со злонамеренной духовной энергией, и это причинило бы вред – могли бы мы представить это в качестве доказательства для твоего брата? Этого будет достаточно?       Лань Ванцзи на минуту задумался. Даже играя со злонамеренной духовной энергией, песня должна быть специально разработана, чтобы причинить вред, чтобы что-то произошло. Так что, если они смогут доказать, что это произошло, значит, песня должна была откуда-то взяться.       Лань Ванцзи кивнул:       - Да. Я верю в это. Но как нам это доказать?       Не Хуайсан пожал плечами:       - Протестируем.       - На ком?       - Думаю, тебе придётся проверить это на мне, - сказал Не Хуайсан. - Я имею в виду, что если Цзинь Гуанъяо играл свою «Песню ясности» для старшего брата в течение нескольких месяцев и тот не умер, ты мог бы сыграть её для меня несколько раз и посмотреть, что произойдёт.       Нахмуренный взгляд Лань Ванцзи стал ещё более выразительным:       - Я не хочу причинять тебе вред.       - Ну, спасибо, - весело усмехнулся Не Хуайсан. - На самом деле я тоже не хочу, чтобы мне причиняли вред. Но мы как бы в тупике. Нам нужно попасть в библиотеку Облачных Глубин, и это единственный способ, который я придумал.       Несколько долгих минут они сидели молча. Не Хуайсан чистил семена лотоса и ел их, пока Лань Ванцзи смотрел на воду. За те месяцы, - уже больше года, - которые прошли с тех пор, как он впервые услышал о Цзинь Гуанъяо, играющем искаженную версию «Песни ясности», он и Цзян Яньли ни на шаг не приблизились к тому, чтобы найти какие-либо свидетельства о людях, которым эта мелодия причинила вред. Не Хуайсан нашёл несколько косвенных улик, но ничего конкретного. Однако идея использовать свой гуцинь, чтобы целенаправленно навредить другу… Сама эта мысль отпугивала Лань Ванцзи.       - Послушай, - наконец, произнёс Не Хуайсан, - младший названный брат не собирается останавливаться. И он достаточно умён, чтобы не преследовать моего брата снова сразу после того, как его поймали с поличным. Но нет никакой гарантии, что он этого не сделает, в конце концов. И это не говоря уже о том, что он сделает с нами, если узнает, что мы подозреваем подобные вещи.       - Мн. - Лань Ванцзи опустил голову. - Очень хорошо. Но мы не можем сделать это здесь. Слишком велик риск того, что кто-то подслушает. Мы не можем выходить на озеро достаточно часто, чтобы проверить заклинание, не привлекая при этом внимания.       - Согласен. - Не Хуайсан закрыл свой веер, а затем снова открыл его. - Я поеду домой через несколько дней. Затем через две недели встречу тебя в Илине.       - Ты хочешь пойти в Курганы? - предположил Лань Ванцзи.       - Можешь ли ты придумать место получше? Курганы изолированы. Туда никто никогда не ходит, поэтому нет риска, что кто-нибудь увидит нас вместе или подслушает.       - Это кажется... каким-то богохульством, - пробормотал Лань Ванцзи.       - Не думаю, что Вэй-сюн будет возражать. Если мы правы, и младший названный брат имел какое-то отношение к его смерти или смерти последних Вэней… Я думаю, он был бы рад позволить нам использовать его владения, чтобы выяснить, сможем ли мы это доказать.       Лань Ванцзи пришлось согласиться, поэтому он снова кивнул:       - Всё хорошо.              * * *       Неудивительно, что Цзян Яньли не слишком понравилась идея о том, чтобы Лань Ванцзи проверял извращенную версию «Песни ясности» на Не Хуайсане. Но он заверил её, что то, что делал Цзинь Гуанъяо, было направлено на долгосрочную перспективу - нанесение медленного, небольшого ущерба, и что Не Хуайсан сможет оправиться от их эксперимента в течение нескольких дней. Ей эта затея всё равно не нравилась, но она приняла их план и посоветовала быть осторожными.       Точно так же Лань Ванцзи не нравилась идея оставлять Пристань Лотоса без присмотра, особенно в то время, когда Цзинь Сун и Цинь Су всё ещё были тут. К счастью для его душевного спокойствия, через несколько дней после ухода Не Хуайсана Цинь Су заявила, что возвращается в Башню Кои. Речь её сына значительно улучшилась. Теперь она знала, что для нормального развития ему нужно общаться с другими детьми, поэтому не было никаких оснований полагать, что ситуация ухудшится. К тому же, такое долгое время вдали от мужа вызвало вопросы и сплетни. Им пора было идти домой.       Лань Ванцзи не был в восторге от этой идеи, но он мало что мог сделать, чтобы отговорить её. Конечно же, Цзинь Гуанъяо не предпримет ещё одну попытку причинить им вред так скоро после первой - но это при условии, что его что-то не подстегнёт, и Лань Ванцзи всё ещё чувствовал себя неуверенно. Цзян Яньли пообещала, что будет часто навещать их, и заставила Цинь Су пообещать сообщать ей, если у неё возникнут какие-либо опасения по поводу развития Цзинь Суна, прежде чем она расскажет об этом своему мужу. Цинь Су, казалось, думала, что Цзян Яньли попросила об этом, чтобы они могли по возможности не расстраивать Цзинь Гуанъяо, и Цзян Яньли позволила ей поверить в это.       Итак, когда они ушли, самые умелые ученики Юньмэн Цзян были приведены в состояние повышенной готовности. Даже если они не совсем понимали почему, Лань Ванцзи велел всем вести себя так, словно они вот-вот ждут нападения, по крайней мере, до тех пор, пока он находится в Илине.       Не Хуайсан, по-видимому, был человеком многих талантов, но совершенствование, по-прежнему, не входило в их число. Они договорились встретиться в гостинице, чтобы ему не пришлось идти в Могильные Курганы одному. Несмотря на то, что Вэй Усянь умер уже несколько лет назад, в округе всё ещё оставались очаги энергии обиды и свирепые трупы, бродившие вокруг горы. Лань Ванцзи не винил Хуайсана в том, что он трусил идти в Курганы один.       Итак, они встретились и пошли вместе.       Когда они были в пути и находились в безопасности от посторонних ушей, Лань Ванцзи сказал:       - Я буду играть для тебя мелодию один раз в день в течение трёх дней. Глава Не слышал «Песню ясности» только раз в две недели, так что трёх дней подряд должно быть более чем достаточно.       - Кажется разумным, - согласился Не Хуайсан.       Он, казалось, был немного удивлён, когда они добрались до развалин деревни, в которой жили Вэй Усянь и последние Вэни.       - Я знал, что другие ученики пришли и разгромили это место, - сказал он, - но я не осознавал, насколько всё это было разрушено. - Он нежно коснулся сгоревших обломков того, что когда-то было домом, и с горечью произнёс: - Вэй-сюн действительно построил здесь жизнь, не так ли?       - Мн, - выдавил Лань Ванцзи, чувствуя, как у него саднит горло.       Возвращение в это место оказалось труднее, чем он ожидал. Мысленным взором он видел, как жители деревни ходят вокруг них, как Вэй Усянь ухаживает за посевами и шутит с Вэнь Цин, слышал сладкий смех Вэнь Юаня, когда тот обнимал ногу Вэй Усяня.       Он отогнал эмоции, и они вошли в пещеру. Не Хуайсан присел на небольшой камень и сказал:       - Хорошо, давай покончим с этим.       - Вероятно, сегодня ты не почувствуешь никаких изменений.       Лань Ванцзи сел напротив молодого господина Не и достал гуцинь. Его руки зависли над струнами на долгое время, пока он пытался заставить себя играть, силился представить себе злую энергию, которую ему нужно было вызвать и направить в тело своего друга.       Не Хуайсан посмотрел на него с сочувствием.       - Не считай это злонамеренным, - попросил он. - Думай об этом как о разрушительном средстве. Это та сила, которой ты владеешь в бою. Ты много раз использовал свой гуцинь в битве.       - Но никогда не драться с другом.       - Я знаю. Но со мной всё будет в порядке. И это необходимо сделать.       Лань Ванцзи вздохнул, но кивнул и начал играть. Вся пьеса от начала до конца длилась около пятнадцати минут, а самая важная её часть - всего около тридцати секунд. Такой коварный, изощрённый способ причинить кому-то вред. Он едва ли мог даже представить, как кому-то могла прийти в голову такая идея, не говоря уже о том, чтобы действительно воплотить в жизнь подобное преступление.       - Как ты себя чувствуешь? - спросил он, когда музыка смолкла.       Не Хуайсан пожал плечами:       - Отлично. Ничего необычного я не заметил. Ты уверен, что должен играть её только один раз в день?       Лань Ванцзи кивнул:       - Я не хочу рисковать причинить слишком много вреда и слишком быстро.       Он понял, что, возможно, это была ошибка. Ведь теперь ему придётся провести три дня в Могильных Курганах в компании Не Хуайсана.       Не Хуайсан увидел выражение его лица и рассмеялся:       - Я не стану докучать тебе. Я принёс с собой кое-какие вещи. Ты можешь медитировать в своём углу, и я не буду тебя беспокоить.       Чувствуя себя необъяснимо тронутым тем, что Не Хуайсан не обиделся на него, Лань Ванцзи кивнул:       - Мн.       Они вышли наружу, так как в пещере было темно и уныло. Не Хуайсан устроился на земле и начал рисовать пейзаж, каким бы мрачным он ни был, а Лань Ванцзи погрузился в медитацию. Он нашёл это общение на удивление приятным, как это часто бывало с Цзян Яньли - они сидели вместе, но им не нужно было заполнять пространство между собой бесполезным шумом и словами.       С наступлением темноты Лань Ванцзи собрал дрова, а Не Хуайсан достал из сумки-цянькунь кое-какие припасы и приготовил на удивление сносную еду. Он засмеялся, увидев лицо Лань Ванцзи.       - Ты же не думал, что старший брат что-нибудь готовит, да?       - Это не значит, что это делаешь ты, - резонно заметил Лань Ванцзи.       - Нет. На самом деле я учился у младшего названного брата. - Не Хуайсан отвернулся и принялся помешивать суп. - Когда он пришёл в Нечистое Царство, он знал многое из того, что ты мог бы назвать навыками ведения домашнего хозяйства. Он научился всему этому в борделе. Он превосходный повар и научил меня готовить, потому что надеялся, что я смогу сделать что-то большее, чем просто жаловаться на то, что я голоден.       Лань Ванцзи ничего не сказал.       После долгого молчания Не Хуайсан добавил:       - Он всегда был мне как брат. Из-за этого его предательство так трудно принять. Если бы я любил его меньше, возможно, я бы и ненавидел его меньше.       Лань Ванцзи кивнул.       - Не-сюн… Можно тебя кое о чём спросить?       - Конечно.       - Мысль о том, что Вэй Ин мог быть невиновен… Что Цзинь Гуанъяо мог быть причастен к смерти Цзинь Цзысюаня… Это кажется логическим скачком, и ты легко его совершил.       - Это скорее утверждение, чем вопрос, - хмыкнув, отметил Не Хуайсан.       - Как ты пришёл к такому выводу?       Не Хуайсан пожал плечами:       - Сначала, как я уже сказал, я искал причину, по которой ты мог вмешаться. Это означало, что существовала вероятность, что это как-то связано с Вэй-сюном. А после… это было просто… Просто Вэй-сюн. То, каким человеком он был.       - Большинство людей, похоже, никогда не видели его настоящего.       - Это правда. - Не Хуайсан отпил чая. - Мы с Вэй-сюном были друзьями. Но после того, что произошло в Пристани Лотоса, после того, что Вэнь Чао сделал с ним, он стал другим. Ты это знал, все это знали. Он ходил так, словно истекал кровью из раны, которую никто не мог увидеть или потрогать. Даже после кампании «Выстрел в Солнце» ситуация не изменилась. Знаешь, я однажды ходил к нему, - добавил он, и Лань Ванцзи покачал головой. – Через пару месяцев после последней битвы. Он всё время был пьян. Он вздрогнул, когда я подошёл к нему слишком близко. Его смех был фальшивым, и мы не могли говорить ни о каких бесполезных и глупых вещах, на которые мы тратили свою жизнь до войны. Находиться рядом с ним было так некомфортно, что я ушёл. Я ушёл. Я не знал, как вести себя с ним, поэтому просто… Ничего не сделал. Сейчас я чувствую себя ужасно из-за этого.       Лань Ванцзи ничего не сказал. Он был удивлён, узнав, что Не Хуайсан питал такое же сожаление, как и он сам, по поводу того, что Вэй Усянь отдалился от них.       - После войны всё изменилось, - продолжил Не Хуайсан, - за исключением того, что это было не так. Не для меня. Тебе пришлось сражаться на передовой и вернуть себе Облачные Глубины, беспокоиться о своём брате и дяде. Вэй-сюн, Цзян-сюн, они оба так много потеряли. Как будто все, кого я знал в молодости, выросли за одну ночь и оставили меня позади. Я чувствовал себя таким глупым и бесполезным. Но я сказал себе, что это не моя вина. Это была не моя проблема. У меня всё ещё были друзья в Ордене Не. В этом не было ничего особенного.       Но потом то, что ты мне сказал… Это заставило меня осознать, что Цзинь Гуанъяо чуть не убил моего брата, а я понятия не имел об этом. Знаешь, я всегда считал себя умным, и для меня это было своего рода игрой - заставлять людей думать, что я бесполезен, чтобы они оставили меня в покое и не втягивали в те дела, которые меня не интересовали. Но я понял, каким наивным и замкнутым я позволил себе стать. Старший брат едва не умер. Его чуть не убили прямо у меня под носом.       Некоторое время они сидели молча, а потом Не Хуайсан покачал головой и добавил:       - Извини, я немного отвлёкся, не так ли? Думаю, я хочу сказать, что даже тогда то, в чём они обвиняли Вэй-сюна, удивило меня. Даже после того, как я услышал, что он сказал Цзинь Цзысюню на Цветочном банкете, как он угрожал ему на глазах у всех, я вроде как решил, что Цзинь Цзысюнь это заслужил. Но потом всё пошло ещё хуже, и я засунул голову в песок и предоставил другим людям разбираться с последствиями. А теперь Вэй-сюн мёртв… и я чувствую, что должен хотя бы оказать ему честь и думать о нём, как о друге, которого я знал, а не как о монстре, о котором все говорят.       - Мн, - выдохнул Лань Ванцзи, чувствуя, как слезы жгут его глаза. - Спасибо.       Не Хуайсан ткнул палкой в огонь и печально рассмеялся.       - Кто бы мог подумать, что со всеми нами будет? Вспоминая тот первый день в Облачных Глубинах, мы все слушали, как твой дядя декламирует эти скучные правила… А теперь Вэй-сюн, Цзян-сюн и даже Цзинь Цзысюань мертвы. Мэн Яо убил своего отца, чтобы занять должность главного заклинателя. Ты… уже даже не часть Гусу Лань. Почему-то это самый большой шок. А я. Всё ещё там же, где и был.       - Это не так, - возразил Лань Ванцзи. - Ты здесь со мной.       Не Хуайсан поднял глаза и улыбнулся:       - Да, я думаю, это правда, не так ли? Если бы я сказал себе, что через пять лет я буду разбивать лагерь в Могильных Курганах Илина с великим вторым молодым господином Ланем и испытывать на себе злую мелодию, я бы рассмеялся до тошноты. В каком мире мы сейчас живём!       Лань Ванцзи кивнул, и впервые за несколько месяцев, а может, и за год, его руки сами собой заиграли «Расспрос».       Но, как и всегда, никто не ответил.              * * *       - Как ты себя чувствуешь? - спросил Лань Ванцзи, когда на второй день закончил играть неправильную версию «Песни ясности».       - На самом деле, никаких изменений. - Не Хуайсан пожал плечами. - Что, если завтра всё равно не будет никаких результатов? Разве тебе не стоит продолжать играть, пока изменения не проявятся?       - Мы не можем оставаться здесь навсегда, - спокойно проговорил Лань Ванцзи. - Наше отсутствие будет замечено, если оно продлится слишком долго. Эффект накапливается. Трёх раз должно хватить. Если это не так, возможно, нам придётся признать, что мы ошиблись в своих предположениях.       - Мы не ошиблись, - запротестовал Не Хуайсан. - Я утверждаю, что младший названный брат не мог допустить такую ошибку!       - Мм, - просто сказал Лань Ванцзи, потому что не знал, что ещё сказать.       Не Хуайсан в ту ночь выглядел хорошо, хотя, возможно, был немного менее разговорчивым, чем обычно, и в мрачном молчании тыкал в огонь палкой. Но это могло иметь, а могло и не иметь ничего общего со злонамеренной духовной энергией.       На следующий день шёл дождь. Сильный, холодный дождь. Сырость пронизывала пещеру, и приходилось прилагать усилия, чтобы согреться даже возле костра. Лань Ванцзи сыграл в третий раз, сосредоточившись на своей духовной силе, боясь использовать слишком много, но также опасаясь использовать слишком мало. Трудно было оценить, сколько именно энергии вкладывал в мелодию Цзинь Гуанъяо. Его золотое ядро никогда не было особенно хорошо развито из-за его детства, и он не был сильным заклинателем. Потребовались месяцы игры, чтобы эффект у Не Минцзюэ проявился, потому что тот был намного сильнее Не Хуайсана. Лань Ванцзи не хотел переусердствовать и нанести слишком большой ущерб. Но он также понятия не имел, что они будут делать, если у Не Хуайсана по-прежнему не проявятся какие-либо отклонения.       Закончив играть, он позволил последней ноте задержаться в воздухе на несколько мгновений.       - Как…       - Я в порядке! - рявкнул Не Хуайсан, и Лань Ванцзи почувствовал, как у него перехватило дыхание.       - У тебя идёт кровь.       Не Хуайсан медленно поднес руку к лицу: из его носа действительно сочилась кровь.       - Вот, позвольте мне… - начал Лань Ванцзи, выудив из рукава чистую ткань.       - Не трогай меня! - внезапно закричал Не Хуайсан и отшвырнул веером его руку. Затем он остановился, выглядя совершенно потрясённым собственным поведением. - Ах… извини, я не… ох, у меня внезапно закружилась голова…       - Опусти голову.       Лань Ванцзи снова приблизился, уже более осторожно. На этот раз Не Хуайсан позволил ему. Второй Нефрит опустил голову Не Хуайсана и зажал его нос тканью. Пока молодой господин Не пытался остановить кровь, Лань Ванцзи взял его запястье и измерил пульс. Он был немного быстрым, но не слишком тревожно. Его духовная сила так же сильно колебалась, чего Лань Ванцзи никогда раньше не чувствовал ни у кого.       Они просидели так более десяти минут, прежде чем Не Хуайсан смог поднять голову.       - Ну, это было очень неприятно, - признался он, - и я до сих пор чувствую себя немного неуверенно. Думаю, мне хотелось бы ненадолго прилечь.       - Мн. - Лань Ванцзи помог ему растянуться на плаще и подложил под голову другой плащ, свернув его как подушку. - Думаю, у нас есть ответ.       - Ага. Тогда пойдём к твоему брату. Но лучше сначала переждать несколько недель. Мы же не хотим, чтобы Цзинь Гуанъяо запомнил, сколько мы путешествовали.       - Можем ли мы… - Лань Ванцзи отвернулся. - Я знаю, что мы не хотим, чтобы Цзинь Гуанъяо причинил вред кому-либо ещё. Но время неудачное. Госпожа Лань…       - Ах, правда! - воскликнул Не Хуайсан. - Она должна родить через несколько недель, не так ли? Мы же не хотим сейчас беспокоить брата Сичэня. Всё, что вызовет стресс у него, вызовет стресс и у неё, а нам бы не хотелось, чтобы это произошло. Мы можем подождать несколько месяцев. Я действительно не думаю, что младший названный брат сделает ещё один шаг против старшего брата, по крайней мере, в ближайшее время. Плюс, теперь, когда он главный заклинатель, его, возможно, даже не волнуют все эти старые ссоры. Кто знает, что он думает? Уж точно не я.       - И не я, - согласился Лань Ванцзи. - Но ты можешь следить за изменениями в политике? Дай мне знать, если люди доставляют ему неприятности, чтобы, возможно, мы могли вмешаться в ситуацию, прежде чем он предпримет что-нибудь радикальное?       - Конечно. Это не так уж сложно. Он, вероятно, всё равно будет в восторге от ребёнка среднего названного брата; это отвлечёт его. Предлагаю рассказать ему всё месяца через три? Если не будет осложнений, не дай Боги.       Лань Ванцзи кивнул:       - Звучит неплохо. Спасибо.       - Я знаю, как много для тебя значит твой брат, Лань-сюн. И я тоже забочусь о нём. Для него это будет достаточно тяжело - давайте не будем делать ситуацию ещё хуже, чем она должна быть.