Это мой кот

      Вернуться в номер гостиницы получилось только под вечер.       Расспросы Ю Си заняли немало времени: сначала он повторно уточнял детали появления Ши Ёна и Муана в пещере, потом вытребовал заметки о прошлых изученных пещерах. Отвечать в основном старался Гай, Ши Ён же иногда подавал голос, чтобы уточнить какой-то термин или объяснить пометку в блокноте. Пока они разговаривали, Гу Фен внимательно изучал окружение, особенно оплавленные камни у входа в пещеру. А потом Ю Си ещё и отвёл Ши Ёна в сторону, чтобы побеседовать с ним лично, и, как бы Муан ни переживал за своего спутника, вмешиваться не посмел. Поступи он иначе — только навредил бы и навлёк подозрения ещё бо́льшие, чем уже имелись.       В конце концов, общение с аврорами вымотало обоих, и Муан, видя, что Ши Ён едва на ногах держится, настойчиво и почти грубо объявил, что им нужно вернуться в гостиницу и отдохнуть. Ю Си, даже если всё ещё и подозревал их в чём-то незаконном, держать не стал, позволил уйти, а сам вернулся в пещеру, разбираться с трупами расхитителей и какой-то своей бумажной волокитой.       Понимая, что преодолеть долгую дорогу Ши Ёну будет непросто, Гай аппарировал прямо в номер гостиницы. Усадил своего спутника на постель, сходил за водой и магией отправил записку с просьбой принести в номер ужин — пора было уже и перекусить, оба за весь день только позавтракали, а за окном уже начало темнеть.       Уходить далеко Муан небезосновательно опасался. Ши Ён, который во время разговора с главой местного подразделения Аврората ещё пытался как-то держаться, сейчас был слишком тихим, вёл себя заторможено, даже воды не выпил, продолжая держать в руках стакан, и это пугало. Не нужно было слишком уж хорошо его знать, чтобы заметить его подавленность. Оставить его без присмотра сейчас было бы неправильно.       Прикинув, что стоит, для начала, поговорить, Гай присел на постель рядом с Ши Ёном. Он в целом понял, что произошло тогда в пещере, и аврорам старался врать так убедительно, как только мог. Одна только мысль, что его любимого человека отправят в Азкабан за использование тёмной магии, ужасала. Врать пришлось от незнания полной картины, и хотя бы это стоило исправить.       — Ён, ты можешь рассказать мне… — начал Муан и потянулся, чтобы взять возлюбленного за руку.       К его удивлению, Ши Ён вдруг сбросил оцепенение, и не просто сам схватился за его ладонь, но и потянул на себя. От удивления легко поддавшись, Гай почувствовал, как шею его обвили в объятиях руки, а губы столкнулись с губами — привычно мягкими, но как будто более холодными, чем обычно. Ши Ён целовал его, но это нисколько не напоминало их обычные любовные игры. Ни страсти, ни нежности.       Отчаяние.       Им сквозило каждое движение, каждый жест Ши Ёна. Если сосредоточиться на ощущениях, можно было заметить, что руки его мелко трясутся. Дышал он отрывисто, словно заставлял себя не забывать о такой необходимости. Прижимался к телу Муана слишком сильно и словно бы старался удержать на месте.       Ответить очень хотелось, но всё происходящее сейчас казалось неправильным. И особенно неправильным оно стало, когда Ши Ён потянул Гая на себя, пытаясь уложить обоих на постель. Вот здесь Муан воспротивился, чувствуя, что если не остановится сейчас, то упустит что-то невероятно важное.       — Ён, что ты… — начал он, отрываясь от припухших губ. И оказался в плену потемневшего взгляда. Тёмным его делала не жажда, как это бывало обычно, а страх. Пресловутое отчаяние, которое читалось в его действиях.       — Не бросай меня, — прошептал Ши Ён, тихо-тихо, словно боялся, что его услышат. — Я… пожалуйста… прости меня! Прости… только не уходи…       В груди Муана заворочался ответный страх. Он подскочил и схватил Ши Ёна за плечи, отстраняя от себя, но только для того, чтобы удобнее было смотреть в глаза. Их, правда, тот опустил, не рискнув встретиться взглядами.       — Ён. Что заставило тебя думать, что я собираюсь тебя бросить?! — с искренним недоумением воскликнул Гай. Ши Ён так и не поднял взгляда.       — Я ведь ужасен… В тёмной магии нет чести, ты всегда это говорил! А я использовал… из всех заклинаний самое худшее. Тебе врать пришлось из-за меня. Сам без чести, так и тебя подставил… И случилось всё тоже из-за меня. Тебе так больно было, ты кричал так… так громко… Мне хотелось умереть прямо там, только бы это прекратилось, только бы тебе больно больше не было. Я ведь понимаю, если бы не я, тебе ведь не пришлось бы такое переживать. Н-но я обещаю, что больше такого не будет! Только не уходи!       То, как он говорил сейчас, очень отличалось от его поведения там, в пещере. Словно тогда он думал о том, что оттолкнуть Гая — хорошая идея, а теперь задумался, что будет, если так он и поступит. И воображаемые последствия ужаснули его. Настолько, что он решил… что это вообще было? Попытка урвать последнее перед концом?       Ну уж нет.       В этот раз Муан сам навалился на Ши Ёна, пригвождая его к постели, чтобы рыпаться не смел. Аппарировать вздумает — перенесутся вместе. А если и будет молчать, закроется… тогда хоть никуда не денется.       Раньше, чем Гай придумал, что теперь сказать, Ши Ён всё же посмотрел на него нечитаемым взглядом.       — Обратись, пожалуйста, — тихо попросил он. — Я не уйду. Мне проще будет. Объяснить.       Не было похоже, что он врёт — в самом деле не собирался сбегать. Признаваться в своих слабостях и просчётах, когда Муан был в своей животной форме, ему в самом деле давалось проще. Словно что-то внутри отпускало, позволяло загнать страхи прочь. И это можно было бы устроить, но Гай чувствовал, что в кошачьей форме не сможет достаточно хорошо Ши Ёна поддержать. Поэтому прислонился лбом к его плечу и прикрыл глаза, но не отпустил и обращаться не стал.       — А ты представь, что я уже. Я ведь и есть этот кот, просто отвечать смогу. Расскажи, что тебя тревожит.       Ши Ён упорно молчал, и Муан запоздало осознал, что в этом и дело. В животной форме он не мог говорить, а мяуканье и мурчание сложно было принимать в упрёк. Но так просто сдаваться он намерен не был.       — Хорошо, говорить буду я. Ты не сделал ничего ужасного. Если бы я был на твоём месте...       — Ты не был на моём месте, — Ши Ён огрызнулся и попытался отпихнуть Гая.       Тот с места не сдвинулся, только прижался теснее, неловко пытаясь обнять этого обнажившего колючки ёжика. Он знал, как тяжело бывает пробраться через эти самые колючки, но знал уже и то, что долго противиться его испуганный зверёк не станет. Напротив, перейдёт в нападение.       Ши Ён его ожидания оправдал:       — Ты не понимаешь! Это была не случайность и не инстинкт, или чем ещё ты можешь оправдать меня. Не безысходность. Я знал, что делаю. Знал, что кто-то должен. Те руны... Я ведь уже говорил, что понял, о чём они говорят. Всё дело в намерении, с которым приходит человек. Они пришли с намерением убить. Не нас, они просто были готовы друг другу глотки перегрызть за сокровище, иначе руны бы не активировались — ведь когда появились те авроры, ничего не случилось. И успокоить руны могла только смерть. Я не мог сказать им... Потому что они убили бы нас. И я решил, что лучше я… чтобы мы выжили. Одного было достаточно. Руны погасли после того, как я убил первого. На этом можно было остановиться, и я должен был остановиться. У меня была возможность закончить всё относительно мирно. Но второй... Ты не видел выражения его лица. Он смотрел, как ты изводишься и кричишь от боли, а сам... Улыбался. Ему было приятно видеть, как тебе больно. Я просто не мог этого выносить. Я так хотел... хотел, чтобы он умер! Мучительно, чтобы сам кричал и корчился! За то, что он сделал с тобой, мне хотелось его на кусочки разорвать! Очевидно, я совсем не такой человек, как ты думаешь. Ты... видел меня куда лучше, чем я есть. И я пойму, если ты не захочешь больше…       Голос его стих, так и не договорив. Впрочем, и так было понятно, что он хотел сказать. «Не захочешь больше быть со мной». Вздорная, невероятная мысль, но Ши Ён был слишком взволнован, чтобы это понять. Он был напуган — тем, что натворил, чем ему это грозило, и реакции Муана он ужасно страшился. Это тоже было понятно. Они семь лет практически не расставались. Открылись друг другу так сильно, как это было возможно, вросли друг в друга и едва ли могли представить жизнь врозь. Потерять это было страшно.       Но стало обидно, что Ши Ён поверил, будто Гай так легко от него откажется. Будто осудит.       — Глупый. Думаешь, я бы поступил иначе? — наконец подал голос Муан, когда ощутил, как тело под ним обессиленно обмякло. До этого момента Ши Ён был невероятно напряжён, готовился к ответу, словно к вердикту суда.       — Да, поступил бы, — отрезал он так уверенно, что Гаю стало даже немного неловко. — Честь бы не позволила обратиться к такой магии. Ты благородный, сильный, ты точно нашёл бы способ, это я... Пошёл по пути наименьшего сопротивления. Я втянул нас в это с самого начала и даже не потрудился поискать другой выход. И, что самое ужасное, я понимаю, что, будь у меня возможность что-то изменить, я бы не стал. И сделал то же самое. Может, и что-то ещё хуже, потому что он причинил тебе ужасную боль. А такого я допустить больше не могу.       На этот раз Гай отодвинулся. Руками он продолжил вжимать плечи Ши Ёна в постель, не позволяя вырваться, но хотел иметь возможность посмотреть ему в лицо. И на счастье, в этот раз всё-таки удостоился ответного взгляда. Обречённого, но внимательного.       — Честь? — Муан фыркнул. — Думаешь, честь мне важнее? Позволь напомнить тебе: тот человек. Меня. Пытал. Непростительным проклятием! Ты в самом деле ждёшь, что я осужу тебя за то, что ты сделал с ним? Что не стал искать мирного выхода? Иногда ты такой глупый! Да встань передо мной выбор: остаться благородным и сохранить пресловутую честь или спасти тебя, я ни секунды бы не думал. Без тебя благородство и честь просто не имеют значения, — помолчав, он усмехнулся и покачал головой, выглядя поверженным. — Выходит, это мне стоит бояться, что ты уйдёшь. Потому что если бы кто-то посмел пытать тебя, просто смертью он бы не отделался. Я бы ответил тем же, вернул каждое мгновение твоей боли сторицей. И если бы я не мог спасти тебя своими силами, я бы обратился и к самой тёмной и страшной магии. Без единого сомнения. Так что… полагаю, мы оба не совсем такие, какими видели друг друга. Плохо ли это? Мне так не кажется. Это просто ещё одно наше качество, общее. Я принимаю его в тебе, потому что тоже готов на всё для твоей защиты. Потому что ты для меня важнее всего.       Ши Ён с минуту молчал, вглядываясь в полные решимости глаза напротив. Попыток вырваться он больше не предпринимал, но и его расслабленность уже не казалось признаком смирения. Будто жизнь стала возвращаться в него, а вина стала не такой невыносимой.       — Так ведь... Неправильно, — всё же с сомнением пробормотал Ши Ён. — Тёмная магия не должна быть выходом.       — Правильно только то, что я не позволю вредить тебе, а ты не позволишь навредить мне, — отрезал Гай. — Тёмная магия ужасна, бесспорно. Но противостоять ей обычная магия может не всегда. Иногда на зло приходится ответить злом. Не вини себя в том, что защитил меня. Я уж точно не стану.       — Но ты испугался, когда понял! — Ши Ён завозился, и в этот раз Муан даже позволил ему высвободить руки. Был готов к тому, что те его оттолкнут, но вместо этого сам оказался в объятиях. Немного нерешительных, но вместе с тем и обнадёживающих.       — Я испугался только за тебя, — вздохнув, Гай мягко улыбнулся. — Боялся, что если кто-то узнает, тебя заберут в Азкабан. Я уже не так самонадеян, чтобы всерьёз рассчитывать на успех в борьбе против целого Министерства магии или всего волшебного мира. Хотя я бы непременно попытался. Но лучше до этого не доводить. Тебе нельзя в такое место, ты слишком хорош. И остаёшься собой, хорошим и добрым человеком, даже после того, что случилось.       — Ты меня не слушаешь! Какой из меня «хороший добрый человек»?!       — Ты считаешь себя плохим человеком, но терзаешься из-за того, что произошло. По-настоящему плохой человек даже не подумал бы винить себя. Он бы обвинил всех вокруг, обстоятельства, искал бы себе оправдания, но ты этого не делаешь. Ты признаёшь, что поступил неправильно. И я знаю, что больше ты такого не допустишь. Без необходимости точно нет, но ведь и я такой же.       Ши Ён покачал головой, видимо, оставив попытки донести до Муана, как ужасно поступил. А может, просто сам понял точку зрения возлюбленного. В любом случае, он уже не выглядел таким бледным, и трясти его совсем перестало. И объятия, до этого несмелые, стали ощутимо крепче.       — Ты правда… не осуждаешь меня? — тихо уточнил он. Гай легонько чмокнул его в губы, прежде чем ответить:       — Ён, мы столько лет вместе! Неужели ты думаешь, что может быть ещё что-то, что я не приму? Я никогда не стану осуждать тебя. Даже если не пойму в чём-то — а сейчас я всё понимаю! — то выслушаю для начала твою точку зрения и попытаюсь всё же понять. Верь в меня чуточку больше, пожалуйста.       — Я в тебя верю! — тут же возмутился Ши Ён. — Просто…       «Боюсь потерять». Он не сказал этого вслух, но Муан понял.       — Я тоже боюсь тебя потерять, — прошептал он на ухо своему драгоценному человеку. Затем прижался губами к щеке, скользнул по коже к губам и поцеловал уже по-настоящему.       Ши Ён с готовностью ответил, уже без отчаяния или страха. Облегчение мешалось с нежностью, и эта смесь была Гаю куда более по душе. Его всё ещё не радовало, что любимый так себя накрутил, что перепугался, но теперь знал, что в его силах этот страх полностью прогнать. Поэтому объятия его снова изменились — уже не удерживающие или успокаивающие, они стали невероятно крепкими. Одна рука опустилась ниже, чтобы прижать за талию ближе, другая сильнее обвила шею. Ши Ён поддался, обнял сам, позволил углубить поцелуй. Старался показать — действительно верил, доверие своё бережно хранил.       И любил, бесконечно любил. Настолько, что готов был бы и вновь обратиться к темнейшим из заклинаний, если бы пришлось. Муану никогда доказательств его любви не требовалось, он не смел сомневаться в словах, в прикосновениях, во взгляде Ши Ёна, но теперь уверенность его стала совершенно непоколебимой.       Целуясь, они увлеклись и почти зашли куда дальше нежных объятий, но на самом интересном месте пришлось прерваться и оторваться друг от друга — в дверь постучала горничная, принёсшая ужин, о котором все давно забыли. Нехотя отпуская Ши Ёна и выпутываясь из его объятий, Гай едва смог взять себя в руки, и поднос с тарелками и напитками забрал спокойно, ничем не выдав своего внутреннего состояния. Как бы он ни хотел ещё одним доступным способом показать возлюбленному всю силу своей привязанности, накормить Ши Ёна было важнее.       Тот чуть нервно посмеялся над ситуацией, но свою порцию съел без вопросов, только привычно переложил всё мясо на тарелку Муана. Это тоже стало своеобразным знаком доверия и того, что он окончательно успокоился.       После ужина возвращаться к прерванному занятию уже не так сильно хотелось, только на Ши Ёна накатил приступ особенной нежности, так что до глубокой ночи они просто лежали, обнимаясь и целуясь. И хоть такие приступы любвеобильности не были сильно присущи его драгоценному, Муан не ощущал больше в его действиях отчаяния или попытки попрощаться, так что заснуть себе позволил со спокойной душой. Тёплое тело в собственных руках хорошему сну очень даже способствовало.       По пробуждении, однако, первым делом на Гая накатила волна паники: Ши Ёна в постели не оказалось.       Подскочив, Муан был готов тут же сорваться с места, искать неутомимо, в мыслях прикидывая, с чего начать поиски. Ругать себя за доверчивость всё же не смел — как можно было любимому не верить? Наверняка пока они спали, произошло что-то ещё!       На ходу одеваясь, Гай так и замер в нелепой позе, увидев-таки Ши Ёна. Тот сидел за столом перед листом бумаги. Хотя сейчас он с недоумением смотрел на возлюбленного, в руке его была зажата ручка, что тут же выдало, чем он занимался. Ну… в целом. Он ведь явно что-то писал! В голове Муана мелькнула было мысль, что писать он мог прощальное письмо, но здравый смысл тут же вытеснил все возможные глупости. Никакого побега и исчезновения без предупреждения, конечно, не планировалось. Просто кто-то оказался слишком мнительным.       — Братец Гай? — недоумённо приподняв брови, позвал Ши Ён.       Муан тут же отложил так и не надетые брюки, подошёл к нему и обнял за плечи, прижался щекой к виску и облегчённо выдохнул.       — Ты чего не спишь? — спросил тихо, ещё немного сонно.       — Не спалось. Всё в порядке, просто… — Ши Ён замолк, только тяжело вздохнул.       Гай обнял его сильнее, прекрасно понимая, что на самом деле произошедшее так легко не пройдёт. Как бы убедителен он ни был, всё же вину, которую ощущал из-за своих действий Ши Ён, искупить было непросто. Можно было сколько угодно уверять его в том, что Муан не осуждает, что те люди получили то, что заслуживали, что они сами накликали на себя такую судьбу. Но помимо их убийства был ещё и момент, когда Ши Ён, сгорая изнутри от ужаса, был вынужден смотреть, как Гай кричит и корчится от боли. Когда оба они не могли противопоставить соперникам ничего «достойного». И хоть в этом уж точно ни один из них виноват не был, убедить Ши Ёна было ещё труднее. В этом вопросе разумные аргументы он слушать бы не стал. Муан и сам бы себя заживо сгрыз, если бы допустил такое в отношении своего любимого и самого важного человека.       Но это не значило, что не стоит пытаться.       — Ты спас меня, — напомнил Гай. — Я в порядке. Здоров и цел. Жив!       — Не надо, — тихо попросил Ши Ён. — Давай не будем это… вспоминать сейчас. Сейчас мне достаточно того, что ты со мной.       Муан несогласно фыркнул, но всё же послушно замолк. Вместо этого он прошёлся дорожкой поцелуев по макушке Ши Ёна и, наконец, заглянул через его плечо на лист бумаги.       — Что ты пишешь? — тихо уточнил, вежливо не читая написанное, хотя и было очень любопытно.       Ответом ему стал новый вздох. Ши Ён бросил ручку на стол и аккуратно развернулся. Гай чуть ослабил хватку, позволяя ему это сделать, и подумал о том, что мог бы вообще-то и сесть Ши Ёну на колени. Правда, ему было бы слишком тяжело. А ещё стул, вероятно, не выдержал бы веса двух мужчин. И очень жаль, конечно — пришлось продолжить стоять в наклоне, чтобы не разрывать объятий.       Погружённый в эти мысли, уже совсем не мрачные, но полные любви и привязанности к этому прекрасному человеку, Муан не сразу заметил направленный на себя невероятно ласковый взгляд. А когда заметил — сердце его сбилось с ритма. Глаза эти, тёмные, красивые, словно журили его за то, что вообще позволил себе мысль, что Ши Ён мог от него куда-то деться. И правда, куда? Уж точно не после того, как молил прошлым вечером не уходить.       Они оба никуда друг от друга деться не могли. Простая, довольно очевидная мысль. Она почему-то очень сильно согрела душу.       — Думал написать знакомому в Хогсмиде. Мы могли бы снять или купить домик и поселиться там, но сначала стоит узнать, есть ли там сейчас что-то свободное.       — В Хогсмиде? — Муан похлопал глазами. — Поселиться? Это же неудобно, мы постоянно в разъездах и…       — Тебе не кажется, что мы уже наездились? — перебил Ши Ён. Осознав свою грубость, он виновато улыбнулся и поймал Гая за ладонь, чтобы переплести их пальцы. — Прости. Я просто… меня больше не тянет на путешествия. Это здорово, конечно, но не на всю ведь жизнь. Да и кто знает, что ещё мы можем встретить в этих разъездах. И кого. Вчера нам… удалось выжить. Но вдруг в другой раз не выйдет?       — Мы можем продолжить путешествовать, просто не лезть в опасные места. Если старые пещеры и руны тебя больше не привлекают, можем сосредоточиться на магических существах. Почему ты хочешь так радикально сменить деятельность? — Гай чуть нахмурился. Отчасти он понимал, но не хотел, чтобы один-единственный просчёт заставил их менять образ жизни, который был привычен и приносил удовольствие обоим.       — Ну… На самом деле, я уже давно думал о том, чтобы осесть, — Ши Ён слабо улыбнулся. — Просто откладывал. Думал предложить после того, как доберёмся до места, к которому нас вели все прошлые подсказки. Но теперь… в других пещерах может быть что-то более страшное, и я уже не думаю, что оно того стоит. И у нас ведь есть возможность! Профессор Хоу ведь уже пару лет ждёт, пока ты его сменишь, не так ли? Если поселимся в Хогсмиде, ты сможешь работать в Хогвартсе, преподавать Защиту от Тёмных искусств. Как и хотел. Скоро закончится учебный год, ты как раз мог бы начать работать со следующего.       — А ты? Чем ты займёшься? Профессор Хоу не упоминал о других вакансиях. Не будешь же ты просто сидеть дома? — не поверил Гай.       Ши Ён, конечно, был достаточно усидчивым, чтобы хорошо учиться и поглощать новые знания, но на самом деле в душе был человеком авантюрным и постоянно искал приключений на свою голову, потому что просто не мог долго усидеть на месте. А Муан был только рад окунаться в эти приключения вместе с ним. И теперь представить, что жизнь, полная событий и впечатлений, сменится чем-то простым и приземлённым… было слишком сложно. Ещё сложнее было поверить, что этот неугомонный зверёк сможет ничего не делать. Он же с ума сойдёт от скуки!       — А я… Тот аврор, Ю Си, предложил мне работу, — Ши Ён опустил взгляд. Как раз вовремя, потому что Гай тут же вспыхнул.       — Аврором? Тебе напомнить, почему я не подался в их ряды? Ты говоришь, что больше не хочешь опасностей для нас, но при этом…       — Тише, братец Гай! Ты сначала дослушай. Да, работа в Аврорате, но не в качестве оперативника. Они иногда отлавливают искателей сокровищ, вроде тех… — голос его стих, но Ши Ён заставил себя продолжить. — Изымают иногда тексты, а потом они месяцами, а то и годами лежат, потому что Министерство никак не может выделить кого-нибудь в штат, специалистов по рунам не так уж много. Он обещал хорошую оплату и довольно безопасную работу. Я буду при деле, ты тоже.       То, что он говорил, казалось достаточно логичным, но вместе с тем и настораживающим. С чего бы главе целого подразделения Аврората приглашать на работу человека со стороны, даже при учёте нехватки кадров? Почему именно Ши Ёна? Из его рассказов Гай знал, что только в Северной Ирландии живёт не меньше двух довольно опытных специалистов, которые отошли от дел в Министерстве. Могли бы поработать и на авроров.       А ещё не стоило забывать и об опасности этого Ю Си. Про его чутьё на тёмную магию слухи расползались далеко за пределы страны, и разве что в магловское общество не просачивались. Палочка Ши Ёна всё ещё хранила в себе след Непростительного проклятия, и разве разумно было добровольно оказаться в поле зрения человека, который мог в любой момент отправить его в Азкабан?       — Связываться с ним небезопасно, — пробормотал Муан. Он не сильно рассчитывал, что его послушают, но не мог не поделиться сомнениями. — Что, если он что-то подозревает? К тому же, ты ведь не хотел работать на Министерство, а Аврорат — его часть.       — Я понимаю твоё беспокойство, — мягко проговорил Ши Ён. — И во многом разделяю его. Но разве и мой отказ не будет подозрительным? К тому же, это просто один из вариантов, я могу рассмотреть и другие. Сейчас я готов его принять, потому что действительно хочу уже просто… иметь дом. Наш с тобой. Не мыкаться по отелям, заселяться-выселяться каждые пару недель, отмахиваться от любопытных и осуждающих взглядов, а иметь возможность вернуться в свой безопасный угол, знать, что он наш, никуда не денется, и даже если нам придётся вдруг куда-то сорваться, нам будет, куда вернуться. Обжить своё место, по-своему. Ты разве об этом не думал?       То, как он говорил, конечно, подкупало. Гай бы соврал, если бы сказал, что не думал. Конечно, он представлял их общее жилище. Думал о том, что мог бы сам готовить для Ши Ёна, вкусно и полезно, а не гадать, будет ли в этот раз принесённый им ужин хотя бы съедобным — в путешествиях встречалось всякое. Думал и о том, что они могли бы посадить во внутреннем дворе своего домика дерево и вместе его выращивать. Это всё казалось мечтами, согревающими душу, но далёкими в перспективе. А теперь вдруг появилась возможность их исполнить. Это сбивало с толку, но и привлекало.       «Наш дом», — это звучало заманчиво. По важности и серьёзности совсем не уступало заключению брака.       А ещё было просто по-человечески приятно, что, выбирая место, где поселиться, Ши Ён учёл его интересы. Выбрал именно Хогсмид, столь близкий к Хогвартсу, хранящий столько их общих, тёплых воспоминаний.       И своё место они могут обустроить, как захотят. Сделать удобную кухню. Купить крепкие стулья, хорошую кровать без торчащих пружин, заполнить полки кучей милых сердцу мелочей… Делать в своём доме всё, что пожелают.       Противиться уговорам Ши Ёна Муан на самом деле совершенно не умел.       — Если ты этого хочешь, — вздохнул он и сгрёб возлюбленного в нежнейшие объятия. — Значит, купим дом.       Тихий смех, раздавшийся в ответ, развеял в душе все тревоги и сомнения.