Завтра будет лучше

      Входная дверь сильно хлопнула, отчего вода в прозрачном стакане колыхнулась, оповещая Леви о том, что кто-то пришел. Он выключил плеер, поднялся со стула и выглянул в темный коридор. В самом начале кряхтел Кенни с огромными сумками. — О, малец, помоги.       Сумки с грохотом упали на пол, заставляя Леви поморщиться. — Что это? — Леви лениво прошел вдоль коридора и легонько пнул одну из сумок. — Это для дела. — Для твоего дела? — уточняюще спросил Леви. — Ага. — Сам возись с ними, — Леви развернулся и так же лениво поплелся обратно. — Там и для тебя подарочек есть. — Мне плевать. Не хочу иметь с этим ничего общего. Тебя посадят, ты знаешь? — Не посадят, — уверенно ответил Кенни и снова взвалил на себя сумки, разувшись. — Мусорам дела нет до нас, а некоторые из них под нами и ходят. Ты ещё слишком мелкий, чтобы это понять. — Тебе больше какие сигареты нравятся? — А что? — Да я вот думаю… — Леви высунулся на половину из комнаты, — какие тебе в передачки класть в тюрячку. — Вот ты шкет… — Кенни хотел дать ему подзатыльник, но руки были заняты, а Леви уже закрыл дверь в комнату.       Леви устало упал на кровать и накрыл лицо руками, так же устало вздохнув. От чего он устал, даже сам Леви не знал. Возможно, от того, что Кенни вечно пытается залезть в какие-то бизнесы. Возможно, от того, что у матери едва хватает денег на жизнь. Возможно, от школы, но радовало то, что начались каникулы. Возможно… От того, что он не может отпустить все и просто спокойно жить, глядя на новые, непонятно откуда появляющиеся вещи, думая, что это знак чего-то хорошего, знак светлого будущего. Но… Нет, Леви не видел в этом ничего хорошего, как и светлого будущего. И когда он закрывал глаза, ему казалось, что ничего не меняется.       Свет из большого окна продолжал бить в глаза из-за отсутствия штор, а через старые, деревянные, тысячу раз побеленные ставни, задувало холод, потолки — высокие, но каким-то образом давили, казалось, пол скрипит, хотя никто не ходит по нему. Но больше всего раздражала тишина, которая могла бы свести с ума, если бы не пластинки и плеер, который Леви таки оставил.       Леви мог расслабиться только, когда спал. Когда он спал, демоны отпускали его на перерыв, давали отдохнуть, из-за чего у Леви не было недосыпа и темных кругов под глазами. Но Леви было все равно, это не делало его жизнь лучше.       Что же делало его жизнь лучше? Леви вдруг потер лицо руками, положил их вдоль тела и уставился в серый потолок, который, казалось, был совсем далеко, покрытый тонкими трещинами, которые бросались в глаза, хотелось избавиться от них, но… Как? Леви вытянул руку, прикрыв пальцем самую яркую из трещин, усмехнулся и снова уронил руку на кровать. Что может сделать его жизнь лучше? Новая куртка? Счастливая мать? Дядя, который наконец съехал от них? Определенность будущего? Или… размышления Леви прервал настойчивый стук во входную дверь. — Малец, посмотри, кого принесло?! — крикнул Кенни с кухни.       Леви закатил глаза, с трудом поднялся с кровати и, преодолев длинный коридор, открыл дверь, но тут же захотел закрыть обратно. В лицо Леви смотрело чёрное дуло пистолета, он резко дёрнул дверь на себя, но сбоку появилось ещё одно. Двое здоровых мужчин протолкнули Леви дальше в коридор квартиры, а сами зашли следом, так же направляя пистолеты ему в лицо. — Отец твой где? — спросил один из них. — В могиле, — совершенно спокойно ответил Леви. Мужчины переглянулись, и второй спросил: — Кенни здесь живёт? — На кухне, — Леви указал дальше по коридору и отошёл к стене, пропуская мужчин. Они пошли дальше, один из них остановился и обратился к Леви: — Спасибо, малой, — он сунул руку в карман и после пихнул Леви горсть конфет. — Держи.       Леви протянул руки, принимая подарок, и молча кивнул, глядя им вслед. Через пару секунд послышался шум, что-то разбилось, Леви поставил на сервизную чашку матери. Он сходил в комнату, забрал плеер и вышел в парадную, прихватив с собой сигареты Кенни, оставленные на старом трюмо в прихожей.       Такое происходит уже не впервые, Леви знал, что это надолго, а находиться там, пока трое стремных мужиков размахивают пистолетами, желания не было.       Леви удобно, как это было возможно, устроился на подоконнике в наушниках, глядя в витражные окна, закурил горькие сигареты. «Спокойствия,» — подумал Леви. Немного спокойствия сделало бы его жизнь лучше.       Через разноцветные вставки в окне серенький двор казался ярким и живым. Такой глупый обман, как и все здесь. На центральных улицах все красиво и прибрано, но стоит свернуть в переулок, можно сразу наткнуться на мусор, наркоманов и алкоголиков, которые особенно любят ругаться по ночам. В телевизоре все веселятся и поют в яркой и красивой одежде, а в жизни… Бабушка из соседней квартиры копит на кусок масла, а по улицам гуляют преступники.       Леви снова прервали, кто-то остановился рядом, он недовольно снял наушники и повернулся к тому, кто его потревожил. — Привет.       Напротив стоял Эрвин, симпатично одетый, широко улыбающийся. Отчего же так он счастлив? Леви не понимал. Да и понимать не хотел. Эрвин явно его мало волновал. — Ага, — лениво ответил Леви. — Ты чего тут сидишь? — У Кенни… друзья. Куда намылился? — конечно, Леви спрашивал просто, чтобы спросить. — Прогуляться хочу. Я недавно тут, не был нигде. Знаешь, куда сходить? — Не знаю… В музей какой-нибудь. — Извини. Думаешь, чего я к тебе прицепился? — Именно так Леви и думал. — У меня просто… И друзей нет, — он снова улыбнулся. Леви задумался, спрыгнул с подоконника и сказал: — Можем вместе пройтись… Если хочешь. — Хочу, — Эрвин махнул пару раз рукой, отгоняя дым от сигарет. — Извини, — Леви обратил на это внимание и отшагнул. — Ничего, — Эрвин улыбнулся, протянул руку и, забрав у Леви остаток сигареты, затянулся. Леви удивлённо похлопал глазами и сказал: — Ты все больше и больше разрушаешь образ тебя, который я построил у себя в голове, — признался Леви.       Леви быстро сходил за курткой и снова выбежал в парадную, где Эрвин уже закончил с сигаретой, потушил ее и меланхолично смотрел куда-то вниз между лестничных пролетов, облокотившись о перила. Кенни уже не ругался с теми мужчинами, был слышен мужской смех, стук бокалов и музыка. — Идем? — спросил Леви, остановившись рядом с Эрвином. — Идем, — он глянул на Леви в ответ и снова улыбнулся.       Леви быстро зашагал по лестнице, сунув руки в карманы, Эрвин шел следом. Молчание было неловким, Леви уже жалел, что согласился на прогулку. О чем говорить? Куда пойти? Кто такой этот Эрвин?       Леви шел, смотря под ноги, слушая каждый шаг позади, наконец показалась дверь на шумную улицу и яркий свет. Он недовольно сощурился и, не обращая внимания на Эрвина, зашагал вниз по тротуару. Эрвин поравнялся с Леви и спросил: — Куда идём? — он чуть наклонил голову, внимательно заглядывая ему в глаза. — Никуда. Просто гуляем.       Соглашаясь, Эрвин кивнул и молча пошел рядом. Мимо проезжали шумные машины, люди куда-то спешили, временами ветер забирался под одежду, неприятно обдавая холодом, заставляя поежиться. Они вышли на заледеневшую набережную, Леви быстро оглянулся, перебежал дорогу и остановился у ограждения, смотря на неподвижную реку. — За тобой не угнаться, — Эрвин усмехнулся, остановившись рядом. — Но ты справился, молодец.       Снова эта неуловимая улыбка и сразу же серьезное лицо. Эрвин вдруг поймал себя на мысли, что чувствует себя особенным, что ему позволено увидеть эту улыбку. Как будто ему удалось добиться внимания какого-то дикого зверька.       Леви прикрыл глаза, подставляя лицо, солнцу, которое ненадолго вышло из-за туч. Эрвин упёрся руками в ограждение и медленно обвел взглядом набережную. Архитектурный стиль всюду заимствован, а от улицы к улице он незаметно, но сменяется. И это все выглядит так странно и пёстро, как новогодняя ёлка. Но он другой, совершенно другой. Все это, собранное в одно, выглядит великолепно. Поражает то, как весь этот хаос искусства так идеально сочетается. У него свое настроение, своя история, которую он молчаливо рассказывает. Он понурый и серый, но он настоящий, он живой и свободный. — Красиво, да? — вдруг заговорил Леви, прерывая любования Эрвина. — Вроде ничего необычного. Здания разных цветов, но все это каким-то образом становится какой-то черно-белой фотографией. Но что-то в этом есть. — Да, — Эрвин слегка улыбнулся и кивнул. — Знаешь, ты родился там, где нужно.       Леви недоумевающе посмотрел на Эрвина, чуть приподняв бровь. — Тебе подходит этот город. Вы очень похожи. Я плохо тебя знаю, могу ошибаться, но из того, что я вижу, даже представить тебя сложно где-то в другом месте. — Красиво стелишь, — Леви огляделся, окидывая взглядом дома. — Знаешь… Ты можешь ненавидеть его за грязь, наркотики и алкоголь. Или можешь безумно быть влюбленным в его романтику, лучшие закаты и погоду. Но… Ему всё равно. Он не станет подстраиваться под тебя, но и не сожрёт, как какая-нибудь Москва. Он примет тебя, ему все равно, кто ты такой. — Это ты про себя или про… — О-о-о, иди ты, — Леви пихнул Эрвина локтем и пошел вдоль ограждения, слушая, как тот смеётся.       Леви подтянул воротник бадлона к подбородку и сунул в него нос, выдыхая теплый воздух, зевнул. — Хочешь конфету? — спросил Леви, покосившись на Эрвина. — Дядя, я не хочу в темный подвал, — Эрвин снова засмеялся. — Ты укурился?       Эрвин ничего не ответил, продолжая смеяться. Леви смотрел на него, как на сумасшедшего, но через пару секунд сдался и тоже засмеялся. Эрвин взглянул на него. Светлые глаза блестели, широкая улыбка обличала очаровательные ямочки на щеках, а на покрасневшем от холода носу появились милые морщинки, как у зевающего кота. Леви вдруг вздрогнул от холода, улыбка с лица пропала, а нос снова спрятался в воротник бадлона. — Замёрз? — Эрвин обеспокоенно посмотрел на него. — Все в порядке, — Леви махнул рукой, продолжая прятать нос. — Постой, — Эрвин ухватил его за рукав, останавливая. — Почему ты такой упертый? — он снял с себя широкий шерстяной шарф и накинул Леви на шею. — Оу, ну перестань, — Леви попытался стянуть шарф, но Эрвин помешал ему. — Потом отдашь, — он намотал вокруг шеи Леви шарф так, чтобы он прикрывал его нос. — Вот, — он довольно улыбнулся, осмотрев свою работу. — Идём.       Леви прижался носом к шарфу и вдохнул запах. Выпечка, дорогие женские духи и какой-то противный мужской парфюм. Все смешивалось, и получался странно приятный запах, в который хотелось закутаться и жить в нем. Запах давал какое-то спокойствие и тепло. «Спокойствие,» — снова подумал Леви.

***

      Кушель нервно ходила по квартире в красивом платье и бабушкиных золотых украшениях. Леви наблюдал за ее метаниями через дверной проем кухни, чиркая что-то на листе бумаги. Мать собиралась на свидание. Первое за очень долгое время, потому и нервничала. — Что ты ищешь? — спросил Леви, когда Кушель в очередной раз пробежала мимо кухни. — О, милый, — она заглянула на кухню, будто не зная, что сын дома, — не помню, куда дела красную помаду. — Верхняя полка шкафчика в ванной, — спокойно ответил Леви.       Зачем мать уточняла, какого цвета помада? Леви знал, что она у нее единственная. И Леви знал, где лежит все, что угодно в этом доме. Чтобы хоть как-то помочь Кушель, он взял уборку квартиры на себя. А за уборку он брался основательно, ни один угол не останется без внимания.       Помада была совсем древняя, почти заканчивалась, Леви думал, она досталась матери по наследству от бабушки, как и украшения. — Милый, не поможешь? — А? — Леви отвлекся от рисования и посмотрел на мать. — Я так волнуюсь, — она присела на табурет напротив Леви и протянула тюбик с помадой, — руки трясутся.       Леви уже привык иногда красить Кушель. У нее постоянно был нервный тик, отчего она не могла нормально делать какие-то вещи, требующие аккуратности. — Мам, — он взял помаду в руки, — не переживай, ты отлично выглядишь, — он аккуратно взял ее за подбородок и начал водить остатками помады по ее губам, — приоткрой рот. Ты точно понравишься ему, ты умная, красивая и… Черт, мам, — Леви взял тонкую кисть со стола, чуть лизнул ее, набрал помаду из тюбика и аккуратно начал выводить контур губ. — Он будет полным лохом, если прое… Упустит тебя. Готово. Но предупреди его, если обидит тебя, я найду его, и он будет валяться где-то в лесу по частям.       Леви не ревновал мать, он был бы только счастлив, если бы она нашла кого-то, а судя по ее рассказам, этот мужик был ещё и при деньгах. — Ты такой взрослый Леви, — Кушель заключила его в объятия, — такой умница, я люблю тебя. — Ма-а-ам, ну что за нежности? — Леви бухтел, но обнял ее в ответ. — Ты такой прелестный ребенок, Леви, — она потянулась, чтобы поцеловать в лоб, но Леви увернулся. — Нет, — он поцеловал ее в щеку и слегка улыбнулся, — помада. — Да, точно. Кенни сказал, у тебя появился друг. — Да… Наверное, что-то вроде того. — Твой одноклассник? — Да, прилежный мальчик из интеллигентной семьи из Москвы, — Леви драматично закатил глаза. — Неужели? — Ага. — Я рада за тебя.       Кушель всегда радовалась, когда Леви социализировался, тот был совсем нелюдимый, что ее беспокоило. — Во сколько он приедет за тобой? — Леви вернулся к теме свидания матери. — Через несколько минут. — Будь осторожна, ладно?       Кушель кивнула и снова вышла с кухни. Леви переживал, время было неспокойное, а тут мать поздно вечером уезжает с каким-то малознакомым мужиком. А остаться с Кенни он не особо хотел.       Проводив мать, Леви убрал все следы рисования с кухни, вернул помаду в ванную и переоделся. Как раз вовремя. В дверь постучали, Леви быстро открыл, на пороге стоял Эрвин. — Готов? — Эрвин улыбался, как и обычно. — Да. Как тебя отпустили? — Сказал, что иду на ночёвку к другу.       Они быстро шагали по улице, болтали о чем-то, Леви, замотанный в шарф Эрвина, который он так и не вернул, рассказывал о местах, которые они проходили. Они собрались на гаражный концерт, где был дешёвый алкоголь, кричащие панки и куча пьяных подростков. Леви шел туда, чтобы напиться, Эрвин же шел, потому что Леви заявил, что должен показать ему все стороны родного города. — Это здесь, — Леви открыл металлическую дверь огромного гаража, пропуская Эрвина вперёд.       Хаос, запах перегара, смех и неизвестная группа на сцене, которая кричит что-то об анархии и бомже, который сунул кому-то палец в стакан с пивом. Леви глянул на Эрвина, который сразу же потерялся. — Эй, — он дёрнул Эрвина за рукав, — расслабься, все гуд.       Эрвин кивнул и кинул пальто на барный стул, роль которого играла кега из-под пива, судя по всему. — Пиво, портвейн, водка? — Леви приходилось кричать, чтобы Эрвин слышал его. — Ам… Пиво? — Вас понял.       Уже пьяный в стельку бармен поставил перед ними большие стаканы с полупрозрачным жёлтым напитком. Эрвин неловко взял стакан и осмотрел его. — За то, чтобы ты сегодня надрался в слюни, а утром мучился от похмелья, — с хитрой ухмылкой сказал Леви и за считанные секунды осушил стакан.       Эрвин медленно, но пил пиво, вкус которого ему явно не доставлял, но цель Леви уже озвучил, а значит, к ней нужно двигаться. Через какое-то время Эрвин уже сбился со счета, сколько стаканов выпил Леви, но ему уже точно было весело. В какой-то момент Леви оказался на танцполе в толпе людей, пляшущий, как будто это последний день его жизни. Эрвин решил присоединиться, тут же нашел Леви, который широко улыбался, пел про то, что всё идёт по плану, и тряс головой в такт музыке. Да, Леви точно был пьян. — Ты должен кое-что попробовать, — вдруг сказал Леви, заметив Эрвина, и потянул его к бару. — Пиво и водку. — Что это? — Произведение искусства.       Бармен поставил перед ними стакан с пивом и маленькую рюмочку водки, которую Леви взял двумя пальцами и утопил в стакане с пивом. — Пей, — скомандовал Леви. — Я выживу? — Надеюсь, да.       Эрвин задержал дыхание и начал опустошать стакан глоток за глотком. Закончив, он закашлялся, сморщив лицо, сказал: — Какая мерзость. — А теперь можно и танцевать. — Я немного посижу.       Леви пожал плечами и вернулся на танцпол. Ему хотелось просто отдаться ночи и попытаться весело провести время, пока алкоголь не потерял власть над ним, и он снова не погрузился в гнетущие мысли, смешанные с желанием покалечить себя каким-нибудь способом. Сейчас же ему хотелось закрыть глаза, приглушить звуки и просто хаотично двигаться под еле улавливаемый ритм.       Через пару минут за Леви увязалась какая-то девушка, которая активно строила ему глазки и давала однозначные намеки. Леви старался держать дистанцию, но она не упускала возможности, вешалась ему на шею. Последней каплей было то, что она полезла целоваться, не то чтобы Леви был против, но сейчас он был совершенно не в настроении. — Нет, — он легко оттолкнул ее от себя, — не нужно.       Леви почувствовал себя слегка некомфортно и обернулся в поисках Эрвина. — Какого хуя?       У бара стоял парень, который держал Эрвина за воротник белой рубашки и что-то кричал ему в лицо. Леви быстрым шагом дошел до бара и ухватил незнакомца за запястье, заставляя отпустить Эрвина. — Эрвин, — фыркнул Леви. — Я просто сказал, что неприлично трогать девушек, если они против, — стал оправдываться Эрвин, который тоже был совсем пьяный. — Хочу и трогаю, — от парня сильно несло алкоголем. — Отъебись от него, — прорычал Леви незнакомцу. — Не указывай мне, мелочь.       Парень замахнулся, чтобы ударить, но Леви его опередил и прописал ему в глаз, от чего тот упал на пол. — Валим, — скомандовал Леви, схватил пальто Эрвина, самого Эрвина за руку и быстро повел к выходу. — Стоять! — за ними следом выбежал тот парень. — Бежим, — с легким беспокойством сказал Леви.       Леви держал Эрвина за запястье, быстро, как мог, бежал вдоль переулка, проскальзывая по заледеневшему тротуару, стараясь удержать равновесие и совершенно пьяного Эрвина, который был занят тем, что разглядывал все вокруг. Безлюдные улочки, изредка освещенные фонарями, тротуарная плитка слегка поблескивала инеем. Все было совсем не таким, как днём. Было очень тихо, спокойно, в какой-то степени волшебно. Через пару улиц они свернули во двор дома, чтобы спрятаться. — Леви… — Тихо.       Они добежали до одной из парадных, и Леви прижал Эрвина к стене, пытаясь отдышаться. — Леви… — Че? — Меня тошнит. — До дома…       Эрвин резко наклонился и все, что было в его желудке, тут же оказалось на земле. — Понял, — устало выдохнул Леви и ухватил Эрвина за шкирку, чтобы тот не навернулся прямо в лужу своей же блевотины.       Дождавшись, пока Эрвин закончит, Леви протянул ему платок и засмеялся. — Ну ты даёшь, Эрвин. — Я не специально. — Я знаю, — Леви продолжал смеяться. — Это было весело. Спасибо. — Э… Не за что, — Эрвин тоже тихо засмеялся. — Домой, — Леви протянул Эрвину его пальто. — Спасибо.       Они спокойно добрались до дома, Леви вел Эрвина, который шатался, но на ногах стоял. Преодолев лестницу, Леви оставил Эрвина у стенки, чтобы открыть дверь. — Павук, — сказал Эрвин и тихо засмеялся. — Че?       Эрвин указал на стену парадной, на которой красовались надпись и рисунок. — А… Паук. Заходи, — Леви открыл дверь и потянул Эрвина в квартиру. — Садись, — он усадил его на скрипучий стул в прихожей и присел на корточки. — Дай ногу.       Эрвин не сопротивлялся, дал Леви разуть себя, снять пальто и отвести в ванную. — Умыться сможешь? — Надеюсь, да, — хмыкнул Эрвин. — Вот чистое полотенце, горячей воды нет, если че. — Понял.       Леви оставил Эрвина и стал думать, как лечь спать. Подушку и одеяло он стащил у Кенни и, надев чистую наволочку, кинул их на кровать. К тому времени Эрвин зашёл в комнату. Волосы слегка влажные, глаза чуть более осознанные, чем были несколько минут назад, а белая рубашка висела на сгибе локтя. — Эм… Придется немного потесниться, — сообщил Леви. — Без проблем.       Эрвин, как и всегда, улыбнулся, оставил рубашку на стуле, и туда же отправились брюки. И все это в неловком молчании. — Я скоро вернусь, — тихо сказал Леви и вышел из комнаты.       Леви уселся на подоконник на кухне со стаканом воды, глядя на пустую улицу, освещённую фонорями. Действие алкоголя давно прошло, но чувство эйфории так и не отпускало, и Леви не мог понять, почему. Да и неважно это, чувство было таким приятным, что не хотелось, чтобы оно прекращалось.       Леви допил воду, умылся и вернулся в комнату. Эрвин уже крепко спал на краю кровати, закутавшись в одеяло, тихо сопел и пускал слюни на подушку. Леви хмыкнул, аккуратно перелез через Эрвина и улёгся у стенки.       Заснул Леви нескоро. Долго смотрел в потолок, на который падал свет с улицы, рассматривал трещины и тени, прислушивался к звукам с улицы, медленно закрывая глаза, не замечая, как погружается в сон.       Утро встретило Леви прохладным воздухом в комнате, расхаживающим по коридору Кенни и холодными пятками Эрвина, которые настойчиво прижимались к ногам Леви. В какой момент оба они оказались под двумя одеялами одновременно, Леви не знал и знать не хотел.       Дверь в комнату медленно приоткрылась, оттуда высунулся Кенни. — Здорова, мать сказала, чтобы я проследил, что ты позавтракал. Леви приподнялся на локтях и с лёгким беспокойством спросил: — Она не вернулась? — Нет. — Я потом позавтракаю. — Ладно, все равно жрать нечего, — Кенни уже хотел уйти, но снова обратился к племяннику, — а… Вы бы хоть одетыми спали, а то… Как эти… Ну ты понял. — Съебись.       Кенни поднял руки вверх и закрыл дверь. Леви снова упал на подушку и встретил взглядом ту самую трещину на потолке, которая все не давала ему покоя. Такая же была на стуле в кабинете Альмы, на асфальте во дворе, на зеркале в туалете драмтеатра, на крышке деревянного гроба отца, который уронили, пока несли.       Хоронили его в закрытом гробу. Почему? Никто не объяснил маленькому Леви. Но иногда ему казалось, что хоронили вовсе не отца, гроб был пустой, а тело так и не нашли, оставили лежать в грязи на съедение диким зверям или вовсе просто гнить. Единственное, что Леви осознавал в этой ситуации, если бы отец не отправился на эту совершенно бесполезную и чужую войну, жизнь была бы совершенно другой. Возможно, мать была бы действительно счастлива сейчас, Кенни бы не шатался по их квартире, не приходилось бы считать каждую копейку, а в комнате не было бы так холодно.       Все эти размышления резко прервались, когда Леви на грудь опустилась тяжёлая рука Эрвина, которая тут же крепко прижала Леви к тёплому телу. На несколько секунд Леви забыл как дышать, а глаза были такие круглые, что можно было спутать с сервизными тарелками матери, которые пылились за прозрачной дверцей шкафчика на кухне. «Охуеть,» — единственное, что было в голове Леви в этот момент.       А Эрвин все так же крепко спал, что-то бухтя во сне. Леви попытался убрать руку Эрвина, но отпускать тот явно не собирался. «Смирись и расслабься,» — пронеслось в голове Леви. Он устало потёр лицо и снова предпринял попытку освободиться. На этот раз удачную. Леви аккуратно приподнялся, вылез из-под одеяла и сполз на пол, а его место теперь заняла подушка, которая тут же оказалась в объятиях Эрвина. Леви ненадолго обернулся, оглядел Эрвина и вышел из комнаты, прикрыв дверь.