Сентябрь 1998 года
Хогвартс встретил учеников во всей красе: МакГонагалл, став директором, приложила неимоверные усилия, чтобы восстановить школу к новому учебному году. Министерство также не пожалело сил и финансов, чтобы возместить ущерб. Большинство учеников вернулись на повторный седьмой курс, часть учеников шестого курса смогли перейти на курс выше. Как бы ни было трудно в начале, постепенно все вернулось в привычный ритм. — Ты в библиотеку? — Гарри нагнал Гермиону в коридоре. — Да, а что? — она чуть покраснела, когда он приобнял ее. Гарри часто прикасался к ней вот так, сам того не замечая. А Гермиону это смущало — им давно не по двенадцать лет, и тактильный контакт с парнем, пусть и просто ее другом, воспринимался совсем иначе. — Хотел поговорить. — Хорошо. Шли молча. Привычка не болтать въелась намертво во время их скитаний. Но быть рядом друг с другом стало не меньшей потребностью. Гермиона так привыкла, что Гарри близко, только руку протяни, что ужасно скучала по тому чувству поддержки и защиты, что давал только он. Умом она понимала, что должна отпустить его — война окончена, и они могут жить дальше, Гарри столько ждал, чтобы быть с Джинни, переживал, что не сможет уделять ей столько же времени. Но это умом... — А Рон... Гарри что-то спросил ее о Роне, но она толком не услышала, что именно, погрузившись в свои мысли и ощущения. "Рон? Ах, да, Рон..." Почему-то думать и говорить о нем сейчас не хотелось. — Может, лучше сюда? — Гермиона заметила приоткрытую дверь и заглянула в класс. — Тут никого нет. — Ты права, лучше чтоб нас никто не услышал, — Гарри пропустил ее вперед и закрыл дверь. — Гоменум ревелио. Заклинание никого не обнаружило. — Постоянная бдительность, — усмехнулась Гермиона и набросила на дверь запирающее заклятие и, подумав, применила еще и заклинание Оглохни. — Теперь точно никто не услышит. Глядя, как она колдует, Гарри не сдержал улыбки. Не остановись Гермиона намеренно, над комнатой уже был бы установлен щит, наложены чары отвлечения внимания и другие защитные заклятия, доведенные ими до автоматизма. — Так о чем ты хотел поговорить? — Гермиона положила сумку на стол и повернулась к Гарри. — Вот. Я получил только что с совой, — словно фокусник тот вытащил плотный конверт из внутреннего кармана мантии. Гермиона взяла его, но не торопилась открывать. Письмо оказалось странным. Точнее наоборот, оно было настолько обычным и не вписывалось в жизнь Хогвартса, что именно это и делало его странным. — Маггловское письмо, доставленное совой? — Гермиона с интересом разглядывала набранные на компьютере буквы. — Доктор Дервент... — прочитала она имя отправителя. — И что там? — Не знаю, я как только получил его, сразу пошел тебя искать. Гермиона кивнула, вскрыла конверт, развернула письмо и встала так, чтобы Гарри мог читать вместе с ней. "Уважаемые мисс Либерти и мистер Хоуп, сообщаем вам, что нашей командой проведены все требуемые процедуры согласно вашему запросу. Результаты более чем удовлетворительные. Мы готовы оказать вам наши услуги в полном объеме при первом же вашем требовании. Также мы будем рады предложить вам дополнительные услуги, которые вас могут заинтересовать. Ждем вас в удобное для вас время, чтобы обсудить все подробнее. С наилучшими пожеланиями, Мистер Дервент" — Это же замечательно, — просияла Гермиона. Они договорились с доктором вести максимально нейтральную переписку, чтобы в случае перехвата письма никто не смог бы понять ни кто истинный адресат, ни о чем идет речь. — Да. Как думаешь, что за дополнительные услуги он имеет в виду? — Не знаю, — Гермиона сложила письмо и спрятала в сумочку. — Может быть, они готовы подыскать подходящую суррогатную мать-донора. Хотя... мы еще не готовы. — Надо сходить и узнать, — пожал плечами Гарри. — Я отпрашусь у МакГонагалл на эту субботу. — Хорошо. Я напишу ему ответ. — Отлично, — Гарри направился к выходу. Гермиона подхватила свою сумку и последовала за ним.***
— И я смогу летать на двадцать процентов быстрее! — послышался голос. Портрет Полной дамы отъехал, и в проеме появилась светящаяся от радости Джинни. — Рон, ты представляешь, что это значит? — Круто! Но ведь это масло для полировки стоит галлеонов десять! И вообще, это законно? — Что не запрещено, то разрешено! — парировала та. — А деньги... Я что-нибудь придумаю. Гарри как капитан команды должен понимать насколько это важно. И как ее парень, конечно. — Пойду расскажу ему! Джинни порхала по гостиной, оглядываясь в поисках Гарри. — Он поднялся в спальню, — подала голос Гермиона. — Да? Так даже лучше, — улыбнулась Джинни. — Там и поговорить будет удобнее, и не только... — Как знаешь, конечно, — Гермиона отложила книгу на диван и посмотрела на Джинни, — но, думаю, не стоит его сейчас беспокоить. — Беспокоить? Он же мой парень! Он всегда рад меня видеть, — рыжие волосы взметнулись из стороны в сторону. — Да, Джинни, конечно, — Гермиона говорила мягко, но уверенно, — но у него сейчас был очень непростой разговор с Уильямсоном, аврором, работающим по делу Пожирателей Смерти. Помнишь его? — И что? — раздраженно фыркнула Джинни. — Он требовал от Гарри показаний насчет Белатриссы и Малфоев. — Гарри сто раз им уже все рассказал, сколько можно? — Именно. Потому дай ему немного успокоиться, побыть одному. — Вот еще. Я его девушка, я о нем позабочусь! Гермиона, пожав плечами и пробормотав: "Как хочешь, но я тебя предупредила", вернулась к чтению. Рон присел рядом. Джинни поднялась наверх, но спустя пять минут вернулась злая как мантикора. — Какого черта он себе позволяет? — прошипела она и плюхнулась на диван рядом с Роном. — Я лишь подошла, обняла его и сказала, что нашла способ улучшить наши полеты. Гермиона украдкой наблюдала за пострадавшей от собственной недальновидности Джинни, прекрасно представляя, как там все было. Джинни ворвалась в комнату, уселась в лучшем случае рядом с Гарри, а то и повисла на нем, и начала трещать без умолку. Тот же, скорее всего, сидел на кровати, забравшись на плед с ногами, и, упираясь в колени локтями, нервно теребил что-нибудь — первое, что попалось под руку. Она нередко видела Гарри таким во время стоянок, только вместо теплой и мягкой постели были земля и деревья. Гермиона никогда не трогала его в такие моменты. Гарри был слишком чувствителен, эмоционален, но не любил это показывать, а потому сначала переживал все внутри, и только потом делился с друзьями. — Ой, ладно тебе, Джинни. Ну что такого страшного он мог сделать? — вступился за друга Рон. — Ничего. — Вот я и говорю, что ничего страшного. — Ты не понял, Рон. Он ничего не сделал. Сидел в апатии и все, как будто я — пустое место. — Он не хотел тебя обидеть, — присоединилась к защите Гарри Гермиона. — Ему лишь нужно было немного времени, чтобы привести мысли и чувства в порядок. — А ты у нас теперь Поттеровед, да, Гермиона? Знаешь, когда и как с ним обращаться, как говорить. Может, и как целоваться знаешь? — Не говори ерунды! — вспыхнул Рон. — Сказали же тебе — не лезь, а теперь ты нападаешь на Гермиону, чтобы выместить злость. — Святая Грейнджер! — всплеснула руками Джинни. — И слова ей не скажи. С каких пор ты стал таким умным? — Зачем ты так? — Рон подался вперед, интуитивно прикрывая Гермиону. — Не знаю, — Джинни вдруг как-то сникла и села в кресло напротив. — Сама не знаю, что со мной. Извини, Гермиона. — Ничего, бывает. Сейчас всем сложно. Она не вмешивалась в перепалку, лишь терпеливо ждала и наблюдала. Джинни, как и многие другие, сложно адаптировалась к мирной жизни. В ее случае это были вот такие вспышки агрессии или неудержимой радости. Гарри же, как, впрочем и она сама, периодически уходил в себя, желая побыть в одиночестве. — Я, пожалуй, пойду, — Гермиона встала и собрала свои книги. — Увидимся. Рон попытался ее удержать, протянув руку, но не стал настаивать.***
— Зря ты так, — заговорил Рон с сестрой, когда Гермиона скрылась на лестнице. — Ой, не начинай, — отмахнулась она. — Ну, вспылила, с кем не бывает. — С тобой это случается слишком часто. Можно, тебе к мадам Помфри сходить? — За успокоительным? Мне это не нужно, — Джинни скрестила руки на груди. — С каких пор ты у нас стал таким внимательным и обходительным? А уж со своей Грейнджер и вовсе пылинки сдуваешь. — Все не так просто, — вздохнул Рон. — Но... Он замолчал, не зная, стоит ли что-то объяснять. — Что "но"? — Хочу на этот раз сделать все правильно. Рон впервые высказал вслух то, что и сам не очень осознавал. Но с момента его возвращения к Гарри и Гермионе он действительно приложил немало сил, чтобы все исправить. Бросив их тогда, в лесу, он долго думал о себе, о них, об их дружбе, о своих чувствах к Гермионе. И понял главное: он не хотел потерять ни дружбы Гарри, ни любви Гермионы. А она его любила, он верил в это. — Удачи, — протянула Джинни. — Если ты сможешь по-настоящему отвлечь Грейнджер на себя, то я буду тебе очень признательна. — В смысле? — напрягся Рон. — Между ней и Гарри ничего нет. — Это у Гарри к ней ничего нет. Надеюсь, — многозначительно выделила она последнее слово. — Но вот в нездоровой привязанности Гермионы к Гарри я на сто процентов уверена. — Ты считаешь, что она влюблена в него? — Рон занервничал. — Сложно сказать. Я не думаю, что Гермиона сама понимает это, но взгляни на нее со стороны. Она же опекает его. Предугадывает желания. Читает настроение. Знает, как сделать так, чтобы Гарри почувствовал себя лучше. Меня это бесит. — Они слишком много времени провели вместе, они понимают друг друга, но... — Что "но"? Ты хочешь, чтобы я сидела и ждала, когда они оба поймут, как им на самом деле хорошо вместе, а все "но" не имеют значения? — Гарри любит тебя, я уверен, — Рон посмотрел сестре в глаза, следя за реакцией. — Он влюблен в меня, да, но мне этого мало. Это не любовь, а скорее несбыточная мечта, которая сбылась. И он пока не очень-то знает, что с этим делать. — С каких это пор ты разбираешься в таких вещах? — Рон вернул Джинни упрек. — У меня было много времени обо всем подумать, кое-что почитать... Да и не слепая же я. Со стороны лестницы послышался шум, и они обернулись. — Не помешаю? — Гарри смущенно улыбнулся и подошел к Джинни. — Нет-нет. Как ты? — Прости, что так вышло, — он присел на подлокотник кресла. — Что ты там говорила про метлы? — Да так... — она улыбнулась и приподнялась, подставляя щеку под поцелуй. — Мне пора, — подскочил Рон. Гарри что-то ответил и пересел на диван, увлекая Джинни за собой. Едва она оказалась рядом, как он нашел ее губы своими.***
Неделя пролетела быстро. Утром субботы Гарри и Гермиона планировали отправиться к доктору Дервенту. Договориться с МакГонагалл оказалось проще, чем объяснить Джинни и Рону, куда и зачем они уходят. — Опять к адвокату? — Джинни смотрела настороженно. — Я думала, мы полетаем... — Обязательно полетаем, — Гарри притянул ее к себе и зарылся носом в волосы. — После обеда. — И долго у вас еще будут эти дела? — Не знаю, все зависит не от нас. — Что вообще происходит? Чего Грейнджер добивается? Насколько я знаю, ее родители продали все, что у них было, и уехали. Восстановить их память она не смогла, колдомедики тоже. О чем ей вообще говорить с адвокатом? Еще и обязательно вместе с тобой? Гарри вздохнул. Не умел он врать. Но и правду говорить не хотел. — Я пока не могу тебе ничего сказать. Придет время, ты все узнаешь. Джинни что-то буркнула, но обняла его. — Я буду ждать тебя на поле для квиддича. — Договорились, — он чмокнул ее в щеку и ушел.***
Гарри и Гермиона пробыли в Лондоне дольше, чем планировали. Сначала доктора Дервента вызвали на экстренную операцию, и они прождали его почти два часа, затем состоялся довольно долгий разговор. Как оказалось, жена доктора — Элис Дервент — также занималась медициной в области акушерства и гинекологии, но в магическом мире. Доктор предложил им подключить ее к работе, поскольку донорский материал принадлежал волшебнику и изначально был взят и сохранен магическим путем. После того, как Элис дала Непреложный обет, ее посвятили в детали. Гарри и Гермиона решили, что помощь колдомедика не помешает. После больницы они пообедали и вернулись в Хогвартс. — Ты сейчас на тренировку? — спросила Гермиона, проверяя школьную сумку. — Да, надеюсь, что Джинни дождется меня, она хотела показать на практике то масло. — Понятно. Удачи, — Гермиона махнула рукой и вышла из гостиной. Гарри уже был одет в спортивную форму. С этого года по приказу директора МакГонагалл все тренировались в одинаковых нейтрально-серых костюмах и только на соревнования надевали форму цвета факультета. Он не совсем понимал, зачем это было нужно, но довольно быстро привык. Над полем летала одинокая девичья фигурка. Он невольно залюбовался Джинни: то она резко взмывала вверх, то парила у самой земли, то вновь мчалась куда-то вдаль. Солнце клонилось к закату, почти горизонтальные лучи слепили глаза. Гарри вмиг забрался на метлу и полетел за Джинни, желая сделать сюрприз. Та же явно не замечала Гарри, вся поглощенная полетом. Вероятно, защищаясь от ветра и холода, она набросила на голову капюшон и потому не видела, что происходило сбоку. Джинни подлетела к краю поля у трибун и приземлилась. Гарри быстро нагнал ее, отбросил метлу и обнял сзади. — Привет, любимая. Извини, что опоздал. Он прижал ее к себе, закрыв глаза, затем чуть ослабил объятия, давая повернуться к нему. Нежные руки обвили его шею и притянули для поцелуя. Гарри с горячностью припал к ее губам. Он каждой клеточкой ощущал прижимавшуюся к нему упругую грудь, руки двинулись от талии вниз и смяли аппетитную задницу. Тонкие пальцы вцепились в волосы, прижимая его голову. Несколько мгновений спустя Гарри замер. Что-то было не так. Девичьи губы не хотели прервать поцелуй, с жадностью врываясь в его рот. Но он уже открыл глаза и отстранился, отрывая ее от себя. — Ну, привет, Поттер, — хищно улыбнулась Панси Паркинсон. — Как ты здесь оказалась? — Гарри отпрянул от нее и вытер губы. — У тебя амнезия? Ты сам на меня набросился. — Я... Я думал, это Джинни. Мы договорились здесь встретиться, — он чувствовал себя последним идиотом. — Понятия не имею, где твоя Уизлетта. Когда я пришла, здесь никого не было. Она откровенно наслаждалась его замешательством. — Мне пора, — попытался ретироваться Гарри, чем раззадорил ее. — Можешь и остаться, — усмехнулась Паркинсон и сделала шаг вперед. — Тебе же понравилось. Гарри выдохнул. Права, стерва. Ему понравилось. Напор, страсть. Но лишь до тех пор, пока он не понял, что это не Джинни. — Не говори глупостей. Я думал, это Джинни. — Повторяй это себе почаще, — она шагнула к нему и рассмеялась, когда он в страхе попятился от нее. — Особенно перед сном, когда будешь вспоминать мой поцелуй. Она подхватила метлу, развернулась и пошла прочь. Гарри подобрал свою и зашагал в другую сторону.***
— Какие планы на завтра? — Рон подсел к Гермионе в библиотеке. — М-м-м, дай подумать... — она отложила перо. — У меня завтра день рождения... — Та-а-ак, — кивнул Рон. — Меня днем ждут друзья в "Трех метлах"... — Угу-у, — улыбнулся он. — А потом мой парень приглашает меня на свидание. С продолжением, — покраснела она. — Так что ответ очевиден: я иду в библиотеку. — Тогда твоему парню придется устраивать свидание прямо за стеллажами. Кошмар! Вас же поймает мадам Пинс и сдаст Филчу. — И тогда один из самых значимых моментов моей жизни будет безнадежно испорчен, — вздохнула она. — Рад, что ты так к этому относишься, — Рон обнял ее и легонько поцеловал в губы. — Нас же выгонят, — захихикала Гермиона. — И тогда тебя сюда завтра точно не пустят. Я согласен! — Так это был коварный план? — прильнула Гермиона к его плечу. — Еще какой коварный. Я ждал этого очень-очень долго и никому не позволю все испортить. — Хорошо, — она быстро поцеловала в губы и подтолкнула, чтобы он уходил. — Дай мне закончить, и завтра я вся твоя. — А я твой, — прошептал Рон, целуя перед уходом. — Мерлин, Грейнджер, меня сейчас стошнит, — из-за стеллажа показалась Панси Паркинсон. — Чего тебе? — напряглась Гермиона. — Да так... Просто интересно... — она встала у окна. — Не понимаю, Поттер же был у тебя в кармане, а ты променяла его на... этого, — Паркинсон скривила носик, давая понять, как относится к Рону. — Тебе-то какое дело, с кем я? — Ты права, никакого. Но так забавно, честное слово, — она улыбнулась своим мыслям. — Ты слишком боишься себя, чтобы открыться ему. Но мне это на руку. — Откровения от слизеринки? Что-то новенькое, — усмехнулась Гермиона. — Не могу понять, ты действительно такая правильная или просто глупая? — Паркинсон смотрела на Гермиону как на зверушку в зоопарке. — Не понимаю, о чем ты, — Гермиона взяла перо и повернула пергамент, чтобы писать дальше. — Впрочем, это не важно. У меня много работы, а ты мешаешь. — Пиши-пиши, а потом беги к Уизли, чтобы он тебя трахнул, — Паркинсон подошла к столу и наклонилась, чтобы ее слышала только Гермиона. — Только прекрати смотреть на Поттера щенячьими глазами, это отвратительно. Или имей смелость быть с ним, или отойди. — Ты бредишь, — Гермиона сжала в руке перо так, что оно вот-вот могло треснуть. — Наши отношения — ничьи: ни мои, ни Гарри — тебя не касаются. Зачем тебе это? Можешь не врать про добрые намерения. — Не буду. Но видеть довольную донельзя Уизлетту и ее братца — что может быть хуже? — Паркинсон, твое мнение о нас — последнее, что меня интересует. Не лезь ни ко мне, ни к Гарри, целее будешь. — А вот это не тебе решать, — выпрямилась Паркинсон. — И заметь, про Уизли ты и слова не сказала, так что признайся хотя бы самой себе, что я права. Проводив Паркинсон взглядом, Гермиона отбросила почти сломанное перо. "Вот же дрянь!" Зачем их всех только в школу назад загнали? Сидели бы по своим мэнорам. Даже у Малфоя хватало мозгов не приставать к ним. А Паркинсон-то что от них надо? Позлить? Глупо. И слишком по-детски. А они все давно не дети. Тогда что? Зачем Паркинсон толкает ее к Гарри? Может быть, ей самой нужен Рон? Или она мстит Уизли за что-то? Или... Если Гермиона последует ее совету — вот же нелепость, как ей вообще такое в голову могло прийти? — и попытается завести отношения с Гарри, то... То это приведет к ссоре всей их компании. Джинни и так ревнует Гарри ко всем и к Гермионе в первую очередь, так что это будет конец их дружбы. Рон, соответственно, тоже уйдет. А всерьез представить себя и Гарри парой она не могла. Да, их с Гарри связывало слишком многое, но думать о нем как о мужчине... Гермиона мысленно представила его себе и без колебаний признала Гарри привлекательным парнем. Но это не новость. Она давно его таким считала и даже говорила ему об этом. Он никогда не относился к ней как к девушке, скорее как к сестре, к верному другу. А она заботилась о нем, хотела, чтобы ему было хорошо. Но любить? Не той сестринской любовью, а иначе?.. Гермиона положила руки на голову и закрыла глаза. Мозг уже привычно анализировал информацию, перебирая воспоминания, чувства, эмоции. Она и Гарри. Она. И. Гарри... Он был неотъемлемой частью ее жизни в магическом мире. Даже представить невозможно, что они могли бы не общаться, не дружить. Что он не смотрел бы на нее с такой теплотой, не радовался ее появлению, не нуждался в ее помощи. Но где здесь любовь? Та самая, воспетая в книгах. А Рон? Она лет с тринадцати мечтала привлечь к себе его внимание. Ей так хотелось, чтобы он ухаживал за ней, говорил милые нежности, обнимал, целовал. Было ли это чувство любовью? Словно на уроке, она мысленно составила таблицу, два столбца которых были озаглавленны как "Гарри" и "Рон". Критерии для сравнения: "внешняя привлекательность", "доброта", "эмпатия", "ум", "эрудиция", "сексуальное притяжение", "забота о ней"... Они шли примерно на равных. На строке "сексуальное притяжение" она уверенно поставила галочку в столбце "Рон". А Гарри? Гермиона задумалась. Они множество раз касались друг друга, обнимали, она видела его практически раздетым. Нравился ли он ей как мужчина? Если отбросить все мысли о Роне, Джинни, а Гарри не знать с детства, то... Она представила спальню — не их школьную или свою детскую, а обыкновенную, как в журналах или в кино. Она в красивом белье стоит у большого зеркала. В комнате полумрак, лишь от зеркала идет свет. Слышны шаги, но она не оборачивается, она знает, кто это. Гарри подходит медленно, он откровенно рассматривает ее со спины и в зеркале. Его руки обнимают ее, губы в легкой улыбке. — Ты такая красивая, — шепчет он, и она чувствует его дыхание на коже. Он медленно гладит ее по спине, поднимается к плечам, слегка сжимает их и целует у основания шеи. Мягкими подушечками пальцев проводит по рукам, вызывая тысячи мурашек. — Гермиона... В этом шепоте все: вопрос, признание, обещание страсти. Он движется медленно вниз и дойдя до предплечий, набирается смелости и кладет руки на грудь. Она шумно выдыхает, чувствуя сквозь тончайшее кружево его тепло. Пальцы через ткань дразнят соски, и по телу разливается томление. Гарри вжимается пахом в ее ягодицы, и она чувствует его возбуждение. От одной мысли, что он хочет ее, подкашиваются ноги. — Гарри... Гермиона поворачивается к нему, и он тут же ее целует. Больше нет места медлительности, он врывается в ее рот, сжимая в объятиях. — Гарри... Она лепечет что-то между поцелуями и ловит каждую ласку и каждый вздох. Гермиона резко выпрямилась и открыла глаза. Щеки пылали, внизу живота все предательски пульсировало. Она поставила жирную галочку в столбец с именем "Гарри" и поняла, что сейчас произошло нечто ужасное. Нельзя было так думать о лучшем друге, даже в шутку или ради эксперимента. Но не признать его сексуально привлекательным тоже нельзя. Посмотрев на открытые учебники, она поняла, что абсолютно не хочет сейчас работать. Она все успеет потом. К черту все, завтра у нее день рождения, и завтра — Гермиона вздохнула, от одной мысли сердце забилось чаще — Рон сделает ее женщиной. Вот о чем стоило подумать и приготовиться. Впрочем, красивое белье и нужное в таких случаях зелье она давно купила.