О, роза, ты больна!

Шаг за шагом они открывали завесу тайны, собирали камешек за камешком, пока в один момент не начала вырисовываться форма, пока источник не хлынул рекой из-под них и не унес их, опережая время, сражаясь с предписанным грядущим. — …но да, все сгорело после того, как мы забрали Ворлока домой, какая жалость, монастырь был прямо у Тадфилда, если я не ошибаюсь… — Что вы сказали? Тадфилд? Наш Тадфилд? — О, Господи боже. О, нет. Кроули, когда у Адама день рождения? (Шорох страницы) — Это безумие. Все выглядит совершенно нормально. Ты же не считаешь, что этот мелкий терьер на самом деле трехголовый Цербер? — Я не знаю. Я просто не знаю. Может… может, я ошибаюсь. — Нет. Ты был уверен. Я видел твое лицо. Не сомневайся в себе теперь. — Я…Я постараюсь, дорогой. Что они говорили об американке, что недавно приехала? (Шорох страницы) — Я говорила маме, что это не метафора. Вот. Прочитайте. — И въ канунъ твоей бури ангелъ придетъ къ тебѣ, анаѳема, и принесетъ съ собой знаніе о томъ, что еще ускользаетъ отъ тебя, такъ что хорошо помни, чтобы были у тебя листья для завариванія и сладкіе дары, чтобы раздать въ этотъ день… о, боже правый. — Торт? Чай? — Вы, должно быть, шутите… (Шорох страницы) — Авиабаза. Все случится на авиабазе. — Мы не сможем это предотвратить? — Нет, если верить Агнес. Слишком большое скопление энергии. Нам придется ждать подходящего момента, когда будет найден баланс, когда встанет выбор… дорогая, вы куда собрались? — О, мне нужно встретиться с Ведьмоловом. До встречи! (Шорох страницы) — Мы не можем просто сидеть и ждать… — Можем, дорогой. У нас только один шанс. У него не было никакой подготовки, никто его не наставлял. Если мы прибудем слишком рано и напугаем до такой степени, что он ненарочно воспользуется своей силой… — Но это Адам! Он… Адам. — Да. И я думаю… что, возможно, это спасет нас всех, если мы не будем торопиться. (Шорох страницы) Небо заволокло тучами, и тучи эти была подобны армии, готовящейся к битве. Возможно, это было не далеко от правды, с дрожью подумал Кроули, подъезжая к воротам. Его голова кипела от всего невозможного, что случилось за последние сутки: ребенок, которого он знал почти десять лет, вдруг оказался способен изменить мир по своему желанию; самая настоящая ведьма с книгой пророчеств, в которой написано, когда конкретный гость зайдет на чай; неловкий паренек, который свалился буквально из ниоткуда и оказался втиснут на заднее сидение Бентли по непонятным Кроули причинам; а теперь еще и это — преградивший им путь офицер, которого Азирафель буквально щелчком пальцев отправил в небытие, и открыл ворота. — К этому еще надо привыкнуть, — тихо прокомментировал Кроули, вжимая педаль газа и въезжая на летное поле. Краем глаза он заметил, как Азирафель вздрогнул и ссутулился. — Я бы предпочел так не делать… просто другого пути… — Знаешь, — перебил Кроули, сжимая его колено, одновременно замечая вдали толпу людей и направляя машину в их сторону. — До меня вдруг дошло, как потрясающе иронично, что ты потратил кучу времени на то, чтобы выучить тот трюк с монеткой, умея творить настоящие чудеса. — Мне нравится учиться ловкости рук, — возразил Азирафель, а затем впереди около двух десятков солдат вдруг упали на землю без сознания. — Это… это ты сделал? — Нет. Это он. Посреди летного поля стоял Адам со своими друзьями. Такой маленький, такой непримечательный, со своим маленьким псом у ног. Своими чистыми и спокойными глазами он смотрел в сторону одного из строений. Было сложно поверить, что он, уже воплотился в своей истинной ипостаси. Он выглядел так же, как и всегда, как мальчишка, который уже много лет играл с Кроули в игру — сможет ли он стянуть яблоко из его сада и остаться незамеченным? И совершал набеги только когда знал, что Кроули и Азирафель в коттедже, при этом умудряясь в половине случаев укрыться от бдительного взгляда Кроули. Он выглядел, как и всегда. Только его взгляд, направленный на четыре незнакомые фигуры, появившиеся в дверях строения, был иным. — Это еще кто такие ? — в ужасе воскликнула Анафема. — Их ауры… — Тебе не захочется этого знать, — глухо ответил Азирафель. — Но что бы они там не сделали, твоя задача — это исправить. — О. Да. Вперед, Ведьмолов Пульцифер. Они вывалились из машины. Анафема схватила своего Ведьмолова за руку и потащила навстречу их судьбе. Кроули посмотрел на Азирафеля. Азирафель вздохнул и протянул ему руку. Вместе они подошли к детям. — Адам, — начал Азирафель. Адам повернулся к нему, и мощь его взгляда ударила по Азирафелю на физическом уровне, заставляя оступиться и замереть. — Все пучком, мистер Фелл, — сказал Адам с легкой, удрученной улыбкой. — Я знаю. Мы разберемся. Да, Пеппер? Замерший в ужасе Кроули с открытым ртом смотрел, как рыжеволосое чудовище в человеческом обличье размахивает пламенеющим мечом перед беззащитным ребенком. Он моргнул, а меч уже оказался на земле, а затем Пеппер схватила его и бесстрашно замахнулась. — Святые небеса, — выдавил Азирафель. — Это мой меч? — Твой меч? — крякнул Кроули. — У тебя был меч? — Ну, да, в Начале, но я… Кроули его больше не слышал, потому что Адам посмотрел на него и нахмурился. — Постойте, — сказал он, глядя на Кроули, глядя в Кроули. — Мистер Кроули, что… что с вами случилось? Кроули моргнул, Пеппер бросила меч, и Брайан поднял его следом. — Ты о чем? — Вы… не должны быть таким… И тут его словно ударили стеной воды, будто его свалили с ног, избили, сломали и покрестили в купели, будто он сделал вдох и набрал воды в легкие, так много воды, что он едва мог удержать ее под кожей, слишком много воспоминаний, слишком много жизней, цветов и музыки, страха и потерь, и Азирафель, Азирафель… — Адам, прекрати, прошу! Что бы ты с ним не делал, стой! — закричал Азирафель, и Кроули вдруг осознал, что он на коленях, сгорбленное существо из плоти и костей, слишком хрупкий сосуд, чтобы вместить в себя это все, и каждый выдох вырывался из него отчаянными всхлипами. А затем все стихло, и он ослабевший и дрожащий в крепких объятиях Азирафеля, мог лишь уткнуться ему в грудь и рвано втягивать воздух. — Это не я с ним сотворил, — сказал Адам, тихо, как тихо бывает в центре бури. Кроули открыл глаза. Три монструозные фигуры исчезли. Меч лежал у ног Адама. Перед ним возвышался костяной монстр в балахоне — вся маскировка была отброшена прочь, ни следа человечности. Адам смотрел прямо в зияющие звездным светом провалы, и впервые — в его глазах собрался гнев. — Что ты сделал? — потребовал он ответа от никого иного, как Смерть. — Зачем ты это сделал? Смерть посмотрел на Кроули, и он ощутил в груди холод, его сердце сжала стальная хватка, грозясь лишить возможности дышать. Азирафель выдавил оробелый, оборванный звук, прижимая его к себе, и прошептал: — Нет. Адам встал между Смертью и Кроули. Невидимые, костлявые пальцы исчезли. Кроули охнул и завалился на спину Азирафелю в руки, а Смерть беспристрастно встретился с Адамом взглядом. — ЭТО БЫЛ УРОК, — сказал Смерть, пронизывающими, тяжелыми, пропитывающими ужасом словами. — КОТОРЫЙ ОН НИКАК НЕ ВЫУЧИТ. — Это не урок, — возразил Адам. — Это пытка! Для них обоих! Так не должно быть! — ДОЛЖНО ИЛИ НЕТ — МЕНЯ НЕ ВОЛНУЕТ. Я — ТО, ЧТО ЕСТЬ, И ТО, ЧТО БУДЕТ. КРОМЕ ТОГО… И не существовало смеха невыносимей, чем этот, столь гулкого, наполненного дыханием могилы, безрадостного и лишенного всякого человеческого тепла. — КРОМЕ ТОГО, — продолжил Смерть с холодным весельем. — ОН МОГ УСТУПИТЬ. СТОЛЬКО РАЗ ОН МОГ ПРИЗНАТЬ, ЧТО БЫЛ НЕ ПРАВ. КОГДА Я ЗАБРАЛ ЕГО ПРОКЛЯТУЮ ДУШУ ИЗ-ПОД ЗАВАЛА В СИЦИЛИИ… Азирафель ахнул, словно воздух покинул его, словно ему дали под дых, и Кроули попытался выпрямиться, попытался сам утешить его, пусть голова совершенно не соображала. — КОГДА Я ПРИШЕЛ ЗА НИМ В КОПЕНГАГЕН, — безжалостно, жестоко. — ОН МЕЧТАЛ О ТОМ, ЧЕГО НЕ МОГ ВСПОМНИТЬ. КОГДА ОН УМЕР ОДИН В ЛОНДОНЕ, НЕ ОТПУСТИВ НАДЕЖДЫ РАДИ ДАННОГО ОБЕЩАНИЯ… Азирафель взвыл, сжимаясь, цепляясь за Кроули. — Хватит! — крикнул Адам. Он выскочил вперед, наклонился, поднял меч. Под его пальцами тот воспламенил. Но огонь больше не был оранжевым и желтым, он горел электрическим синим и плазменно-зеленым. — Так никого ничему не научишь. Отпусти его. Отдай ему то, что забрал. — ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УНИЧТОЖИТЬ МЕНЯ, — сказал Смерть. — Я — СОЗДАНИЕ ТЕНЕЙ. КАК ТЫ УВИДИШЬ БЕЗ МЕНЯ СВЕТ? КАК БЕЗ МЕНЯ ТЫ НАЙДЕШЬ СМЫСЛ В ЖИЗНИ? — Думаю, мы что-нибудь придумаем, — ответил Адам. Он поднял меч, и впервые Смерть выглядел растерянным, костяные ноги шаркнули под балахоном. — Думаю, однажды мы придумаем, как от тебя избавиться. Адам сделал шаг вперед. — И это однажды может случиться сегодня. Повисло молчание, словно мир остановил свое вращение. Словно солнце застыло над горизонтом. Словно неостановимая сила мчала навстречу недвижимому объекту. И Смерть отступил. — ХОРОШО. Я ОСВОБОЖДАЮ ЕГО ОТ ОКОВ. Если попытка Адама была похожа на стену воды, то эта была — лавина, оползень, невыносимая ноша, и Кроули услышал собственный хриплый крик еще до того, как осознал, что кричит. Похороненный заживо, разорванный на части — необъятность существования ворвалась в него, растягивая и заполняя телесную оболочку. Азирафель снова баюкал его в руках, молился на языке, который Кроули не мог понять — раздираемый ужасом, виной и горем… Азирафель. Кроули обмяк. Он не мог видеть, не мог слышать, не мог думать. Он только знал, что Азирафель рядом, что его руки обнимают его, что после стольких лет горя и упущенных шансов, он все еще здесь… — Ангел, — прошептал и услышал сдавленный плач. А затем он вспомнил.