От кого: Бро
Юнги выписали
11:23
Сообщение от Гука пришло часа два назад, и Чимин, если честно, абсолютно не знал, что на него ответить. Последние две недели, которые Мин провёл в больнице, он много думал, пытаясь понять что он чувствует, и чувствует ли вообще? А осознание того, что — да, чувствует, и ещё как, не вызвало в нём какого-то особо сильного удивления или страха. В конце концов, они взрослые мужчины, полностью отдающие себе отчёт в собственных действиях и понимании того, чего хотят от этой жизни. Ну, по крайней мере, Чимин точно знает, чего хочет. Тогда почему он не встретил его из больницы? А вот чёткого ответа на этот вопрос у него, к сожалению, нет. Пак несколько раз навещал мужчину, пока тот был в реанимации, и один раз уже после привозил ему домашней еды и кое-какие вещи, переданные Намджуном. Правда, тогда он был вместе с младшими, и разговора между ними не случилось, а поговорить, на самом деле, стоило бы. Память снова и снова услужливо подкидывает ему последние слова Юнги в ту злополучную ночь, перед тем, как тот потерял сознание: — Киса… — Юнги хрипит, не в силах уже даже открыть глаза, — на свиданку со мной пойдёшь? — Пойду, чëрт с тобой. Ты только держись, ладно? Юнги? Юнги!!! Чимин ведь не железный и, тем более, не тупой — все поползновения в свою сторону он видел ясно, как белый день, и будь он трижды идиотом, если Мин делал это просто так. У Юнги вообще ничего не бывает «просто так», поэтому грядущие отношения, размахивающие перед чиминовым носом его же трусами с надписью «Понеслась!», отчётливо маячили на горизонте. Ну, собственно, говоря словами Чонгука, «а хули нет?». И это не был один из тех случаев, когда вы вступаете в отношения только потому, что других вариантов попросту нет, и бери, что дают. Не-а. Пак себя не на помойке нашёл, да и моральным уродом никогда не был, чтобы играть с чужими чувствами. И Чимин правда не знает, каким Юнги будет в их отношениях, ровно так же, как не знает, каким будет и он сам. Наверное, надо было всё-таки отпроситься с работы и встретить старшего, но... что сделано, то сделано. Он обязательно позвонит ему после смены, чтобы узнать о самочувствии. Может даже наведается в гости. На чай. — Да ëбаный ты нахуй, блять! — Чимин матерится на всю мастерскую, роясь в кармане рабочего комбинезона в поисках небольшого фонарика, чтобы найти упавшую гайку. — Ты смотри, он уже на тачки орëт, — раздаётся за спиной хрипловатый голос, — это у тебя от недотраха, кис. Пак замирает в нелепой позе, отклячив задницу, и ему так и хочется выдать излюбленное «чë?», но сердце колотится как ненормальное, норовя вот-вот выскочить из грудной клетки. Он медленно разгибается, откладывая фонарик на стол, а затем так же медленно оборачивается, словно боясь, что ему послышалось, и сзади стоит совсем не тот, о ком он думает. — Ты что тут делаешь, Хëн? — Как — что? Повидаться приехал. Соскучился. — Мин с ним, как показала практика, всегда честен и говорит прямо то, что думает. — Ты не рад? — Рад. — Чимин решил, что теперь он тоже будет честен, как минимум перед самим собой, — подождëшь полчаса? Я почти закончил. Мужчина в ответ кивает, выглядя при этом до безобразия довольным. Лёд тронулся — это уже ясно им обоим. Пак старается закончить побыстрее, но сильно торопиться тоже нельзя, так как это всё-таки машина, и безопасность клиента превыше всего. Он так увлëкся работой, что почти забыл, что находится тут не один. А зря. — Пиздатый бампер. — Проговаривает Юнги задумчиво. — И что же в нём пиздатого? — Парень лишь надеется, что тот не заметил, как он дёрнулся от неожиданности, задев макушкой крышку капота. — Размер. Чимин, всё так же стоящий к нему спиной, опускает голову, не в силах сдержать глупую улыбку. Понял он, о каком бампере Мин говорит. Вот вроде и по морде за такое надо бы съездить, а с другой стороны — комплимент, всë-таки. Сомнительный, правда, но какой есть. Ещë месяц назад он бы не раздумывая хорошенько дал ему в нос, чтоб неповадно было, а сейчас… После той ночи в клубе, Чимин на Юнги совсем другими глазами посмотрел. — Вы к нам? — В помещение входит мужчина средних лет — владелец мастерской, — Чимин, обслужи клиента. Не заставляй человека ждать. — Да, Чимин, обслужи клиента… — Нет, в том, что Мин Юнги — сука, каких стоит ещё поискать, его никто и никогда переубедить не сможет. — Это не клиент, Инсо-хëн, — он захлопывает капот и вытирает руки, — этот придурок ко мне. — А пару минут назад я был Хëн. — А-а-а, — Инсо понятливо кивает, — тогда ладно. Ты уже закончил? — Угу, можно отдавать малышку, — отвечает, похлопав ладонью по глянцевой крыше. — Отлично. Я сейчас отъеду, а ты проследи, чтобы Донук не отлынивал от работы. — Хорошо, Хëн. Я на перекур отойду? — Да иди уже. Они выходят на задний дворик, расположенный между автосервисом и прилегающим к нему небольшим домиком, где работники могут немного отдохнуть и помыться после смены. Чимин облокачивается на стену и прикрывает глаза, прикуривая сигарету. Юнги так же встаёт в паре метров от него, глубоко затягивается и не может отвести от младшего взгляд. — Как ты? — Говорит Пак негромко, словно боится нарушить приятную тишину, повисшую между ними. — Жить буду, — хмыкает. — Я серьёзно. Как голова? — Нормально, — Мин лишь на секунду отводит глаза, провожая взглядом отъехавший от сервиса Land Rover, — два дня уже не болит. — Это хорошо. — Мгм. — Спасибо, — говорит Чимин совсем тихо, наконец посмотрев на мужчину. — За что? — Тот в ответ удивлëнно вскидывает бровь. — За то, что вступился за Гука, — Чимин вновь отворачивается, делая новую затяжку, — он — самое дорогое, что у меня есть. Чонгук мой младший брат, пусть и родители у нас разные. Я за него отвечаю. Не каждый бы вот так бросился на четырëх амбалов. Проходили, знаем. А ты вот… — Брось. Я мелкого, может, и не так давно знаю, но за этого пиздюка и у меня душа болит. Хороший он пацан, честный. Да и не такой разъебай, как, например, мы с Арэмом, — он отталкивается от стены и встаёт почти вплотную, — у него цели в жизни есть: тебя не бросать, отцу помочь хочет, цветочка, вон, своего собирается к нему знакомиться везти. Сказал, что учиться дальше пойдёт. А ведь мог бы как большинство — снаркоманиться, спиться и сдохнуть где-нибудь в канаве. Я бошки всем посшибаю, кто против него пойдёт. И против тебя, киса. — Спасибо, — всё, что может выдавить из себя Чимин, зажмурившись. Он, сказать по правде, тоже всем бошки порасшибает, и за Гука, и за Тэхëна за его, и за Юнги… Оба опять замолкают, мысленно отсчитывая секунды в голове. Пак потягивается, из-за чего его штаны немного сползают на бёдра, а майка задирается, оголяя подтянутый живот с отчётливо проступающими косыми мышцами. Юнги раздумывает всего мгновение, после чего отбрасывает окурок куда-то в сторону и сокращает оставшееся между ними расстояние, укладывая руки ему на талию. Чимин, всё ещё не открывая глаз, честно пытается подавить улыбку, но уголки его губ предательски ползут вверх. — Киса? — А Мин даже не пытается ничего скрыть. Улыбается во все тридцать два, с удовольствием рассматривая красивое лицо перед собой. — М? — Ты обещал мне свиданку. — Обещал. — И чë, пойдёшь? — Пойду. — Он наконец распахивает глаза, поймав на себе изучающий взгляд. — Ты пялишься. Мужчина не отвечает, продолжая улыбаться, и младший ловит себя на том, что так же открыто улыбается ему в ответ. Он поднимает руку, кончиками пальцев убирая спадающую на глаза почти выцветшую чёлку, и в этом жесте столько интимности, что, кажется, у него самого перехватывает дыхание. — Рыжик… Чимин толком не успевает ничего сказать, когда его властно притягивают за затылок, путая пальцы в чуть отросших волосах, и целуют в губы. Юнги целуется напористо, сразу проталкивая язык, не встретив на пути никакого сопротивления. Наоборот, Чимин перенимает инициативу, одной рукой ухватившись за ворот его толстовки, а второй крепко обняв за шею. Так и стоят, потираясь друг о друга, как школьники после просмотра порно, абсолютно забыв, где они находятся, и что, по сути, они тут не одни. — Блядь, киса, у меня пиздец как на тебя стоит, — Юнги первым разрывает поцелуй, пытаясь отдышаться. — У меня тоже… — Надо заканчивать, иначе твой напарник станет свидетелем очень грязного, во всех смыслах, секса. — В смысле — заканчивать? Хочешь оставить меня в таком состоянии? — Чë ты предлагаешь? Чимин раздумывает всего пару секунд, прежде чем схватить мужчину за руку и потащить в сторону домика для персонала. — Пошли… В душевую кабину они почти что вваливаются, жадно целуясь и скидывая с себя остатки одежды. Вода приятно холодит кожу, в противовес горячим губам, блуждающим по его груди, и, по ощущениям оставляющим на коже ожоги. Чимин не может сдержать стон, когда Мин ощутимо прикусывает сосок, тут же надавив на него языком. Младшему хочется сделать так же, но рука, лежащая у него на груди, крепко держит, ясно давая понять, чтобы тот не шевелился. Пока мужчина ведёт языком по коже живота, чуть оттягивая еë зубами в особо понравившихся местах, Чимину хочется завыть от бурлящего внутри возбуждения и ощущения правильности происходящего. Юнги опускается на колени, подняв на него потемневший взгляд. И, черт возьми, лучше бы он этого не делал, потому что от такой картины Пак готов кончить прямо сейчас. — Юнги… — Не рыпайся, рыжик. — Он перехватывает его под коленом, закидывая ногу себе на плечо, и открывает рот, насаживаясь на истекающий смазкой член, полностью захватив головку. — Бо-о-о-оже… Да… Пожалуйста, вот так… — Чимин жмурится, откидывая голову на светлый кафель. Одну руку он путает в мягких светлых волосах, помогая задавать темп, а второй гладит по плечу, периодически впиваясь в него короткими ногтями, — Блять… Что же ты со мной делаешь… Чëрт… Мин отрывается лишь на секунду, оставив короткий поцелуй на внутренней стороне бёдра, а после широким мазком языка проводит по поджавшейся от напряжения мошонке, надрачивая член рукой. — Киса, посмотри на меня, — говорит тихо, но требовательно, водя губами вдоль члена, а когда младший опускает свой взгляд, вновь возвращается к головке, сильно втянув щеки, образуя вакуум, и толкается языком в уретру. Чимин рассыпается на осколки от переизбытка ощущений и чувствует себя сейчас таким ничтожным, жалким и нуждающимся одновременно, хотя на коленях отнюдь не он. Юнги наращивает темп, заглатывая почти до основания, с каким-то диким восторгом мнёт в руках его ягодицы, изредка задевая бархатное колечко мышц пальцами, а когда чувствует, что Пак на грани, отстраняется, оставив во рту только багровую головку. Чимин обильно кончает, выгнувшись в пояснице и ловя при этом разноцветные круги перед глазами. Мужчина придерживает его за бёдра, потому что иначе тот просто рухнет, не в силах справиться с дрожью во всём теле и потерей ориентации в пространстве. Мин наконец встаёт, опираясь о стену, и, как только их лица оказываются на одном уровне, он чуть опускает голову и высовывает язык, с которого тут же стекает густая белëсая сперма, вперемешку со слюной. Он размазывает всё это великолепие по собственному члену и, не дав Чимину нормально отдышаться, буквально вгрызается ему в губы, поочерёдно покусывая то верхнюю, то нижнюю. Чимин, в свою очередь, обнимает его одной рукой, второй помогая дойти до долгожданного финала сего безобразия, которое они тут устроили. Юнги кончает долго, не прекращая двигать бедрами, в попытке продлить собственное удовольствие, а затем целует уже мягче, оставляя россыпь поцелуев по всему лицу. — Киса… — Не говори ничего, — Пак слегка прикусывает его подбородок, оглаживая выступающие лопатки, — просто заткнись, ладно? Сейчас смоем всё это дерьмо, приведём себя в порядок и поедем ко мне. — Как скажешь, — Юнги не может себе отказать в очередном сладком поцелуе. — Мелкий сегодня где? — После тебя должен был сразу вернуться в интернат. Он исчерпал весь лимит своих гулянок в этом месяце, поэтому будем одни. — Я тебя сожру. — Я на это и рассчитываю…