«Физическая боль убивает
моральную боль»
Я проснулась в своей светлой и чистой комнате, но перед глазами все равно моментами мелькал тот кошмар, этот тёмный лабиринт. Чужая рука коснулась моего лба. Моё тело вздрогнула от внезапного прикосновения. По мне потëк тонкими струйками холодный пот. — Ты что-то видела Люнетт? — спросила меня Преподобная, сидя на моей кровати. Я привстала на руки и отдышалась. Это был не просто сон, а видение. Возможно мне показали моё будущее. Я посмотрела ей в глаза и показала ей то, что видела. У меня потекла кровь из носа, повышение давления в теле дало о себе знать. «Мать» погладила меня по голове. Мне казалось, что она что-то знает, чего не знаю я. — Вы что-то знаете? — я спросила её, ожидая что она мне ответит. Она изменилась в настроении, пространство между двумя ведьмами было напряжённое. Колдунья двумя своими холодными пальцами прикрыла мои кровавые очи и произнесла: — Тебе предстоит через многое пройти моё дитя, многое познать и увидеть. Никогда не поддавайся своим эмоциям. Страх убивает разум, так же как и гнев, ненависть и отчаяние. Ты должна быть сильной, — она поднялась с кровати. — Я буду ждать тебя. Приходи на завтрак, —Учитель покинул мою комнату. Я поднялась с постели, моя голова слегка кружилась, но мне это не помешало одеться и привести себя в порядок. Я была как всегда одета в лёгкое белое платье в строгом стиле, как это было положено у Бене Гессерит. Белый цвет для меня был самым важным в моей одежде, он отличал меня от всех видящих в ордене. Белый символизировал мою чистоту и воссоединение с моей семьёй.***
За столом сидели все члены ордена. После того как мы поели, Преподобная позвала меня с ней уединиться. Мы заперлись с ней в одной из просторных комнат. Она села на стул, а я села напротив неё, положив свою голову ей на колени. — Я должна тебе сказать кое-что очень важное, моя дорогая, — говорит она, поглаживая меня по голове. — Ты уже созрела, тебе пора продолжать свой род... У барона Владимира Харконенна есть наследник, — она говорила медленно, как будто проверяя мои нервы на прочность в очередной раз. Я сразу поняла о чём она и всё же я надеялась на то, что мне дадут выбор. Я не проживу и дня с этими жестокими людьми. Как можно выдавать меня замуж за того человека, у которого вся его родня погубила мою. Это кошмар, это всего лишь кошмар... Надо успокоиться и не показывать эмоции, не показывать страх. «Страх разрушает разум, страх разрушает разум, страх разрушает разум...» – повторяла я про себя. На моём лице не было ни единого признака на то, что я испытываю какие-то эмоции. Выражение моего лица выражало безразличие и слегка недоумение. — Извините... Я надеюсь, что не так вас поняла. Но... Неужели меня нельзя выдать замуж за другого человека? — я смотрела в её глаза, надеясь увидеть в них каплю надежды на то, что мне не придётся жить с этими монстрами до конца своей жизни. Увы, она была холодна, как всегда. Она чует мои эмоции, знает что мне страшно. — Боюсь, это не возможно. На-барон требовал, чтобы ты явилась на Гьеди Прайм уже завтра, — она сурово на меня посмотрела и поцеловала меня в лоб. — Забудь, что было в прошлом. Тебе рано или поздно придётся ему подчиниться моя дорогая, — Моийам заправила прядь моих волос за ухо. Мои глаза слезились, я не могла поверить в это. Этого просто не могло было случиться. Этого не может быть. Всё это не по-настоящему. «Забудь, забудь, забудь... » — Ступай, тебе надо набраться сил к завтрашнему дню, — сказала седая женщина. Моя грудь вздымалась, от каждого прерывистого вздоха. Сердце старалось изо всех сил не выпрыгнуть из груди. Когда я вышла из душного помещения, меня охватило горе. Мне хотелось спрятаться, убежать, умереть, быть съеденной червями, но только бы не лететь завтра на Гьеди Прайм. Я дошла до своей спальни и заперлась там до завтрашнего утра. Я не хотела никого видеть. Моё мнение о Харконненах никогда не измениться. Они как были ужасными и жестокими людьми, которые разрушили всё, что у меня было, такими и остались. Я не позволю, чтобы какой-то Харконнен трогал и всячески интимно прикасался ко мне. Мне вообще следует держаться от на-барона подальше, так как я слышала, что он садист с большой буквы. Впрочем, как и вся их родословная. Как можно меня выдавать замуж за убийцу? Или все планировали, что я стану наложницей Фейд-Рауты Харконнена, очередной игрушкой в его коллекции? Меня охватила депрессия с головы до ног. Я не пришла на обед, не пришла на ужин, а просто сидела на кровати всё оставшееся время и смотрела в окно, в котором виднелся дождь. Я не хотела вставать с кровати и куда-то идти, мне впервые было так лень. Я стала очередной частью селекционной программы, объектом для достижения плана Бене Гессерит. Я хотела стать страшным кошмаром для всех, кто был причастен к гибели моей семьи и моей планеты. А я оказалась вещью, а не могущественной ведьмой. Фейд-Раута даже не представляет на ком пожениться. Если у меня будет такая легкодоступная возможность, я убью его. Я убью его за мою семью, за всех тех людей, которые пострадали из-за него, а потом убью самого барона. Я ведь могу управлять целой толпой людей и настроить их против Харконненов. Но только вот зачем мне это? Ради мести? Это глупо и неразумно будет с моей стороны. Если я убью Харконненов, то против меня сплотится вся империя и я буду жить в мире боли, страданий и войны. Я люблю ощущение мести, но не войну. Война – это боль. Боль не только моя, но и всех тех людей, которые будут сражаться против и за меня. Я сделаю всё, чтобы сбежать из Гьеди Прайм и жить спокойно на другой планете, где меня не тронут. В школе Бене Гессерит мне больше не место. Хотя меня всё равно будут связывать их путы, даже если я сбегу в другую вселенную. Мой разум строился на учениях школы, я часть этого ордена, словно орган, который помогает существовать в этом многогранном мире. Я считала, что моя сущность, душа и моя сила значительно важна в ордене, а в итоге меня так легко отдали моему же врагу. Преподобная научила меня полезным вещам, она гордилась мной, уважала меня, сумела полюбить меня, как мать своего ребёнка, сделала меня в итоге самой сильнейшей ведьмой. Я ей очень благодарна за всё, что она для меня сделала, но сказать про то, что Моийам – святой человек, не могу. У всех есть свои тайны, её тайны к моему глубочайшему сожалению я никогда не узнаю. Я не могу покинуть школу, ни за что не смогу. А если уйду, то никогда больше не вернусь на Валлах IX. Мне больше не захочется возвращаться. На-барона я ещё никогда не видела, но тот человек, который был в моём видении мог быть Харконненом. Этот сон, который приснился мне сегодня, предвещал что-то нехорошее и мне стоит быть бдительней.***
Утро не предвещало быть хорошим. Проснулась я в ужасном настроении, ведь мне предстоит уже сегодня узреть великого и всемогущего Фейд-Рауту. Все суетились, выбирали мне наряды. Я же все-таки из знатного (забытого) рода, поэтому должна выглядеть так, чтобы все поняли кто я, что я из рода Лундсгард. На меня надели белое платье с капюшоном, на бёдрах были специальные выступления, подчёркивающие форму таза. Внизу юбка была распущенной, а верхняя часть платья была обтягивающей. На плечах были острые наконечники с металлическими ключицами. На спине были элементы позвоночника из того же материала. Я хотела, чтобы мой вид произвёл особое впечатление. Он был строгим и жестоким, возможно даже ассоциациировался со смертью. Но для меня это было важно, так как смерть – означает возрождение, начало новой светлой или тёмной жизни. Белые волосы были забраны в необычную причёску, оголяя мраморную шею, ресницы были покрашены кровавой краской, уделяя внимание моим глазам, на шее был нарисован символ моей семьи, звезда Люциндэ́я ¹. Я была «готова» отправляться в путь. Корабль был уже готов к перелёту.***
Космический корабль совершил посадку на Гьеди Прайм. Моё сердце бешено билось, словно хотелось вот-вот взорваться и облить грудь изнутри тёплой кровью. Охраны рядом со мной не было, но была рядом Преподобная мать. Она стояла позади меня. Её рука переплелась у моего запястья. — Страх – это разрушение, — тихо сказала она мне и отпустила руку. Я слегка вздрогнула от её скрипучего голоса и моё тело мигом успокоилось, но в душе по-прежнему было худо. Двери распахнулись и перед моими глазами появилась такая картина: было полно простых людей, стоящих на коленях, войска Харконненов стояли в шеренгу по бокам, а посередине был постелен чёрный ковёр, кроме армии был ещё сам барон и его племянники. — Принцесса Люнетт Лундсгард! Послышались крики и отклики войск. Кто-то не признавал моё присутствие на Гьеди Прайм, а кто-то с радостными воплями приветствовал меня. Всё толком разглядеть я не могла из-за капюшона, но чувствовала на себе взгляд барона и его племянников, когда шла по этому отполированному ковру. Так и хотелось убежать куда-нибудь подальше, но только бы не чувствовать на себе этот прожигающий до костей взгляд. Преподобная шла сзади меня, а я шла уверенно спереди. Мои шаги отзывались эхом, где-то в груди или в ушах. Как же я бы хотела вернуться домой. Хотя и дома у меня уже своего нет и не будет никогда. И всё это из-за этих недоумков - Харконненов. Наконец, через несколько мгновений, нас встретила молодая девушка в чёрном одеянии. Она была в капюшоне, поэтому я не видела её лица. — Пойдёмте за мной миледи, — довольно хриплым голосом произнесла девушка, словно её кто-то недавно душил...***
Замок Харконненов мне на первый взгляд показался пустым и скучным. Чёрные стены были повсюду. Создавалось такое впечатление, что в этих коридорах легко можно заблудиться. Я сразу вспомнила тот сон, в котором я видела тёмный лабиринт. Коридоры в точности были похожи на него. Я так устала от длительного перелёта, хотелось уже прибыть в свою комнату, запереться там и плюхнуться на кровать. По пути в мою комнату мне встретилась ещё одна девушка в совсем тонком платье, идущая куда-то в другую сторону. Она была совсем лысой и чернозубой, что случайно меня напугало. Мне всё же придётся привыкнуть к этой особенности на их жестокой планете. Преподобной со мной рядом не было, она отдалилась от меня, когда меня забрали. Мы прибыли в мои покои, в мой новый дом, где я буду проводить всё своё свободное время в отчаянии. — Миледи, Фейд-Раута велел вам переодеться и прийти на сегодняшний ужин. Когда вы будете готовы, я вас провожу в столовую, — девушка сделала лёгкий поклон. Я повернулась к ней лицом и сняла капюшон. Мне хотелось помочь этой девушке, я чувствовала её боль. — Тебе больно? — тихо спросила я. Она выглядела довольно неуверенно и неудивительно. Мне было страшно даже представить, что же на-барон с ней такое сделал. — Нет, моя принцесса, — она ответила мне так тихо, что я еле расслышала из-за её охрипшего голоса. — Сними капюшон, — бедняжка услышав мой приказной тон, разу подчинилась оголив бледную шейку, которая была вся в багровых шрамах и отметинах. Я подошла к ней ближе. По моим щекам полились слезы. Это были не единственные шрамы на её теле. У неё не будет детей... Я посмотрела в её чёрные глаза. В них я увидела много боли и страданий, которые ей пришлось пережить. Весь тот ужас оказался у меня перед глазами. Насилие, потеря близких людей, всяческий садизм, борьба за жизнь, попытки суицида, потерянность и наконец безразличность и равнодушность к собственной душе и к своему телу. Эта калека уже ничего не чувствует, ей уже абсолютно всё равно. Она всю жизнь жила в мире жестокости и хауса. Её чёрные очи смотрели в мои алые огни, моля прекратить эти ужасные мучения. Она просила меня избавить её от мук и смерти от Харконненов, она желала смерти от моих рук. Я не вправе решать за чью-то жизнь. Харконнены тоже... Я поднесла свою руку к её шее и шрамы на её теле начали затягиваться, а кожа преобретать здоровый цвет. Я наконец услышала её дыхание, она словно родилась заново, почувствовала ощущение жизни в теле. Я полностью исцелила её, но вернуть ей яйцеклетки я не смогла. Дарить детей – это великий дар. Я исцелила только её тело, а потерянные будущие жизни уже потеряны. Их не исцелить. Девушка кинулась мне в ноги. В ней снова зародились чувства, эмоции. Я приняла её благодарность. — Встань. Отныне, я не позволю никому прикасаться к тебе. За меня можешь не волноваться, пусть волнуются те твари, которые сотворили это с тобой Мира, — девушка встала со слезами на глазах. — Благодарю вас, моя госпожа. Перед тем, как она ушла, я ей сказала: — Я лично поговорю с на-бароном, чтобы тебя держали ближе ко мне. У меня ты будешь в полной безопасности. Мира кивнула и покинула мои покои.