***
Профессора снова удивлены: я конспектирую их лекции и отрабатываю заклинания, слушаю и не проказничаю, но нахожусь будто и не в школе вовсе: мысли о тебе не выходят из головы. Может, сказывается недосып: на выходных я почти не покидал больничное крыло, чтобы дольше оставаться рядом, а в понедельник снова пришёл к тебе лишь ночью, но не уходил до самого рассвета, надеясь, что ты проснёшься раньше и встретишь утро со мной. Я много раз чувствовал, как ты смущаешься и краснеешь, и хотя не видел этого из-за темноты, прекрасно ощущал, как становилось горячее ухо, прижимающееся к моей груди. Но всё же, мне невыносимо сильно хочется увидеть румянец на твоём лице. Наверняка на столь бледной коже это будет смотреться чудесно. Интересно, а твоя шея краснеет? А плечи? Хочу тебя увидеть. Лунатик рядом посмеивается надо мной, ничего не говорит, хоть и смотрит со столь раздражающим и ехидным пониманием. Бесит, но не хочу его прогонять, пусть живёт пока. С Сириусом мы так и не помирились, но сцен не устраиваем: просто проходим мимо при встрече, ни слова друг другу не говоря. Раньше было больно: всё же не чужой человек, почти брат, но потом свыкся, не хочу, чтоб моё солнышко пострадало. Факт того, что Северус далеко не мой, я благополучно игнорирую: это временно. О моих друзьях мы не говорили, но я знаю, что он боится. Ремус как-то заглянул в лазарет извиниться, а Северус потом ещё несколько часов отходил. Да и с Лили ситуация прояснилась. Хотя это с какой стороны посмотреть. С тех пор, как я начал учиться и пропадать из гостиной, интерес ко мне она потеряла, теперь даже не смотрит в мою сторону, а если всё же натыкается взглядом, то презрительно и разочарованно отворачивается, кривя свои пухлые губки. У Северуса они совсем другие: тонкие, аккуратно очерченные, нежно розовые и наверняка мягкие. Ммм… Мечта… Сколько раз останавливал себя, чтобы не коснуться их. Надо немного подождать, дать ему привыкнуть ко мне, но как же трудно сдерживаться! Недовольный голос профессора ненадолго отвлекает от фантазий, отчитывает, просит быть внимательнее, но я не могу. Пробую сосредоточиться и снова ощущаю твоё дыхание на шее, сбивчивый шёпот и нервные объятия, пытаюсь придумать план дальнейших действий, но и это не выходит. Знаю лишь, что встречу тебя после дневных процедур, как раз перед обедом. А дальше? Хочу поесть с тобой вместе, но не уверен, что ты согласишься: может ты пойдёшь в большой зал к своему факультету? Или снова побежишь за Лили? Хотя какая к чёрту Лили, над тобой столько лет издевались, а она просто смотрела, если сама не смеялась со всеми. Подруга, чтоб её. Почему ты вообще к ней так тянешься? Этот вопрос уже давно не даёт мне покоя, но я всё не решался поднять эту тему: вдруг из-за волнений тебе стало бы хуже? Но сегодня мы это точно обсудим. Колокольный звон оповещает об окончании урока, и я срываюсь с места, чтобы успеть до твоей выписки. Мчусь так быстро, что ветер свистит в ушах, и замираю на пороге распахнутой без стука двери от открывшейся мне картины. Ты стоишь по пояс раздетый и стыдливо прикрываешь грудь руками, отворачиваясь от моего взгляда. Плоский животик, плавная линия ярко выраженной талии, острые плечи… Жаль, что ладони не дают мне увидеть больше. Твои щёки и уши пылают румянцем, который быстро распространяется на шею, плечи и немного на грудь. Блять. Как бы не подавиться слюной. Мадам Помфри, возмущённая, кажется, до глубины души, быстро колдует ширму, прячет тебя и кричит мне уйти. Я с трудом подавляю протестующее рычание и заставляю своё тело двигаться, возвращаясь обратно в коридор. Закрываю глаза, дышу под счёт в жалкой попытке успокоиться, но естество бунтует, не желая отпускать твой образ. Фак. В брюках тесно, руки дрожат, дыхание сбилось. Я успею в уборную до твоего выхода? Нет, наверно нет. А вот подавить возбуждение времени хватит. Это очень неприятный, отвратительный способ, но я накладываю на себя заклинание, терпя минутную боль. Это ничтожная цена твоего спокойствия. Ничтожная цена за объятия твоего хрупкого тела, за нежные поглаживания и лёгкий массаж. Не о том думаешь, Поттер. Успокойся уже, животное!***
Ты выходишь всё ещё смущённым, мнёшься на месте и не можешь на меня смотреть. Мне не хватает выдержки, чтобы не обнять тебя и не начать успокаивать, перебирая пряди волос. Они у тебя замечательные, но увидеть их настоящими можно не всегда: как зельевар ты часто работаешь с агрессивными ингредиентами, испарения которых негативно сказываются на здоровье волос и кожи, именно поэтому многие зельевары либо используют специальные шапочки, которые ты не переносишь, либо лысеют годам так к тридцати. Но ты у меня настоящее солнышко, светило науки: придумал специальный защитный бальзам, который и применяешь почти на ежедневной основе. Он и создавал эффект грязных волос раньше, поскольку ты не всегда успевал его смыть. — Ты такой потрясающий, Северус, — от моего шёпота на ухо не можешь сдержать дрожь и сначала пытаешься отстраниться, но я не пускаю, поэтому снова льнёшь ближе. Покорный. — Не говори глупости, Поттер, — ворчишь, но покрасневшее вновь ушко выдаёт тебя. — Но это не глупости, Северус! Ты очень умный, талантливый и красивый. Я не могу перестать восхищаться… — Прекрати! — Ты перебиваешь меня внезапно, всё ещё не привыкший к комплиментам, и легонько бьёшь по груди. Я начинаю жалеть о сказанном, когда ты выбираешься из моих объятий и идёшь к лестнице. Чёрт, слишком резко для тебя, да? Прости. Несмотря на это, моё предложение отобедать в каком-нибудь уединённом закутке ты принимаешь, хоть и чувствуешь себя всё ещё неловко. Всю твою от меня независимость разрушает одна лишь лестница: первую её половину ты проходишь сам, но дыхание быстро сбивается с непривычки и накатившей внезапно усталости, руки подрагивают, поэтому, когда она вдруг начинает менять направление, чуть не падаешь с неё. Терпение моё кончается. Беру тебя на руки и, словно принцессу, несу дальше. У тебя от неожиданности в первые мгновения перехватывает дыхание, но ты быстро приходишь в себя: возмущаешься, бьёшь по груди и плечам, пока не понимаешь, что это не поможет, и не решаешь сменить тактику: целуешь в ключицы, шею, подбородок, ласкаешь все доступные тебе участки кожи, пытаясь так уговорить меня тебя отпустить. Почти добиваешься своего: зверь внутри меня рычит и беснуется, требует сейчас же заявить на тебя права, поэтому я врываюсь в первый попавшийся на дороге пустой класс и ссаживаю тебя на парту. Встаю между разведённых мной твоих ножек, сжимаю аппетитные бёдра, прижимаю к себе теснее и целую уже сам: быстро покрываю твою шейку следами своих губ, почти кусаюсь и слышу твой сорвавшийся стон. Ты напряжён, снова краснеешь и сжимаешь пальчики на моих плечах, но даже не пытаешься оттолкнуть: льнёшь ближе и прогибаешь спинку, направляешь мои руки к своим ягодицам. Я почти теряю контроль: ты такой желающий и нуждающийся по моей вине, что крыша едет. Так, это уже не есть хорошо. Вдох-выдох, успокойся, Поттер. Нельзя сейчас. Я отстраняюсь, убираю руки на парту и пытаюсь дышать. Надо это прекращать, до срыва совсем недалеко. Твоё разочарованное хныканье нисколько не помогает, поглаживающие пальчики сбивают с мыслей, а притирающиеся бёдра покоя не дают. — Северус, нам нельзя. Ты почти плачешь, смотришь непонимающе, но наконец-то замираешь. — Я всё объясню тебе, солнце, но сейчас надо остановиться. Ты же веришь мне, котёнок? Ты киваешь, но слёзы всё же текут по лицу. Теперь я целую тебя совсем по-другому: собираю солёные капельки губами, аккуратно обнимаю и успокаивающе глажу по спинке. Тебе требуется много времени, чтобы возбуждение ушло, но, на моё счастье, ты ждёшь и не сопротивляешься. Мы долго молчим, хотя твоё тело снова спокойно. — Почему нельзя? — ты стараешься говорить ровно, но голос дрожит. — Потому что я тебя люблю. Очень сильно. И я хочу, чтобы ты был моим, чтоб никто не смел обидеть тебя и забрать у меня. Я хочу, чтобы ты стал моим мужем, Северус. Я не заставляю тебя отвечать мне сейчас, но ты просто подумай об этом, ладно? Магический брак накладывает определённые обязательства, да и заключить его не так просто. Например, по одному из условий, невеста или младший супруг должны быть чисты. Я имею ввиду девственность. Да, магия может принять союз и без неё, но заберёт часть силы магов и их рода, наложит определённые ограничения. В однополых мужских браках с этим особенно строго, ведь слабый магически или здоровьем младший супруг не сможет выносить наследника. Я дам тебе почитать очень интересную книгу из родовой библиотеки на эту тему, хорошо? Ты абсолютно спокоен в моих объятиях, и я рад этому, ведь ожидал непонимания, сопротивления, боялся, что убежишь и не захочешь больше общаться. — Мне тяжело держать себя под контролем, когда ты так откровенно меня провоцируешь, я боюсь сорваться и всё испортить, понимаешь? Что ты обо всём этом думаешь? Спокойствие спокойствием, но молчание уже начинает напрягать. — Я удивлён. Чувствовал, что симпатичен тебе, но не думал, что ты так серьёзен. Я не могу пока сказать, что люблю, но ты мне очень-очень нравишься. Нам вообще ничего нельзя? — Твои пальчики осторожно прикасаются к моей груди, неуверенно поглаживают. Я перехватываю руку и целую каждый из них, прижимаюсь щекой, направляю ладонь к волосам. Ты послушно перебираешь пряди, прижимаешься лбом к моему. — Ты должен остаться девственником до ритуала бракосочетания, но после магической помолвки можно будет целоваться. Пока что только объятия, касания, поцелуи в относительно нейтральные части тела: щёки, лоб, кисти рук, макушку. Для магии мы пока никто друг другу, поэтому так строго. — Что ты мне не договариваешь? — У магов не два, а три пола. Знал? — Нет. Это как? — У нас есть альфы, беты и омеги. Альфы и омеги — только мужчины, это подарок для них от магии. Как правило, они магически сильнее бет и в паре могут завести дитя, чаще это альфа-омега, но иногда и альфа-альфа на такое способны. Пары омега-омега необычайно редки и не очень одобряются обществом, хоть и принимаются им. Для рождения ребёнка в таких семьях должно совпасть множество факторов, да и без помощи со стороны дело не обойдётся: понадобятся зельевары, колдомедики, ритуалисты… Беты нейтральны, зачать могут только в паре мужчина-женщина, но иногда были прецеденты, когда мужчина-бета рожал от мужчины-альфы. Такой союз тоже считается благословением магии, но если альфы и омеги — дар для рода, то понёсший от своего альфы бета — подарок для этой пары. Хоть такие союзы и чрезвычайно редки, но дети их потрясающе сильные. Альфы и омеги от обычных мужчин отличаются интенсивными личными запахами и, эм… Некоторыми особенностями физиологического строения. Такое неловко говорить, давай ты потом сам всё прочитаешь, а я отвечу на вопросы? Это очень смущающе… — Хорошо. А ты? — Альфа. — А я? — Не знаю. Я полагаю, что ты омега, потому что чувствую твой запах, но он очень слаб, будто его что-то подавляет, и я не могу услышать его оттенки, поэтому, возможно, ты тоже альфа. Но всё же я чувствую в тебе свою омегу, хотя и не хочу обнадёживаться. — А если… А если я буду бетой? Ты на мне не женишься? Или как это правильно сказать? — С мужчинами заключают брак, но ты такая девочка, что я не прочь на тебе и жениться, — за эту фразу мне ощутимо оттягивают волосы, но я не могу не смеяться. — Ты не ответил. — То есть ты не против быть моей девочкой? — Джеймс! Звук собственного имени из твоих искусанных и покрасневших уст теплом отзывается в теле. Блаженно прикрываю глаза, утыкаюсь тебе за ушко и глубоко вдыхаю. Чувствую аромат, наслаждаюсь им, но не могу понять его. — Ты чего? — В твоём голосе снова слышно смущение, и я непроизвольно начинаю урчать. Так хорошо… — Джеймс, ты меня пугаешь. — Ты назвал меня по имени. Это важно для меня. Ты на секунду замираешь, а потом я оказываюсь нежно прижат к твоему поглаживающему меня телу. — Даже если ты окажешься бетой, мы всё равно заключим союз, я тебя уже никуда не отпущу.***
Вопреки обыкновению, за ужином я не спешил приступать к трапезе, прекрасно зная, что поем не в Хогвартсе, и предавался воспоминаниям. После той нашей беседы, мы с Северусом заперли дверь класса от посторонних, зашторили окна и попросили домовиков принести нам немного еды. Начавшийся во время чая разговор был не менее важный, чем ему предшествующий, но прошёл намного легче: я объяснил солнышку основные принципы родовой магии и своё предположительное отсутствие этим вечером в школе и рассказал про ситуацию с моими друзьями. Он старался не показывать этого, но был приятно удивлён прекращением моих с Сириусом отношений. Разговор о Лили вышел гораздо напряжённее: ранее он и самому себе врал по этому поводу. Как оказалось, они дружили только в детстве, объединяемые тайной владения ими магией, а по приезде в Хогвартс, пути их разошлись: Лили не хотела порочить свою репутацию связями с Северусом. Дура противная. Зато использовать его в качестве бесплатного репетитора по всем предметам для неё было нормой, хотя защитой его от нападок она себя не утруждала, даже не смотря на то, что и являлась их катализатором. Этой напыщенной курице нравится внимание, а тут за неё боролись самые популярные мальчики их курса. Где раньше была моя голова? Хорошо хоть мы с ней встречаться не начали, камень с души. И как я был рад услышать, что и Северус решил прекратить с ней всякое общение. Упоминание о тесных взаимоотношениях с Регулусом в его рассказах меня насторожило, даже вызвало ревность, но его поглаживания моих рук и редкие поцелуи в челюсть в процессе общения всё же заставили поверить в свою особенность для него. Да и Блэк этот был весьма приличным малым, явно в моём сокровище незаинтересованным: они просто дружили и, к моему счастью, ничего более. Сова нашего рода с письмом-приглашением отца не заставила себя долго ждать, прилетев всего через несколько минут после начала ужина. Я тут же встал и подошёл к учительскому столу с просьбой отпустить меня домой, предоставляя полученное послание. Директор доволен не был, но разрешил мне воспользоваться его камином: будучи, видимо, слишком голодным, он не удосужился даже сопроводить меня, просто сообщив пароли от кабинета и каминной сети. Выходя из зала я кивнул тебе и слегка улыбнулся, пытаясь приободрить: зная о теме моего предстоящего разговора с родителями, ты очень волновался, даже не пробуя этого от меня скрыть. Ты вообще от меня больше не скрывал свои эмоции, не прятал чувства, что, безусловно, меня несказанно радовало, но проявившиеся тактильность и телесный голод становились серьёзной проблемой при будущих длительных расставаниях: мы оба привыкли касаться друг друга, это стало неотъемлемой частью взаимодействий, даже если мы просто молчали, поэтому я уже не представлял, как буду обходиться без них, не говоря уже о тебе. Родителей я застал в малой гостиной, явно меня ожидающих. Опустив приветствия и формальности, отец сразу перешёл к делу: — Я почувствовал сильный магический всплеск, у тебя был срыв? — Почти, мы вовремя остановились. Мамины объятия отличались от объятий солнышка, но были не менее родными и желанными: я словно окунулся в детство, с головой погружался в материнскую заботу и любовь. — Он знает о твоих намерениях? — Да. — Вы не переступили черту? — Нет. — Дорогой, может всё же ты нас познакомишь? — Мама смотрела с такой надеждой, что я невольно улыбнулся её уже появившейся любви к Северусу. Я не знаю, как у неё это получается, но она всегда безошибочно определяет, когда я говорю о мимолётных увлечениях, а когда — о действительно важном для меня. Может поэтому в семье даже не заходило разговоров о помолвке с Лили, а про такую перспективу с Северусом мы говорим уже не впервые? — Мы пока не обсуждали это, но я надеюсь на его согласие. Если он захочет приехать с семьёй, мы ведь сможем принять их? — Конечно сможем, сынок. А что насчёт помолвки? — Мы говорили об этом сегодня. Северус сразу обозначил, что не может признаться мне в любви сейчас, но я ему очень нравлюсь. Когда я упомянул о своём желании обручиться с ним, он не рассматривал возможность другого исхода, поэтому я хотел бы забрать помолвочное кольцо из хранилища. Вы ведь благословите нас? — Благословим. Когда ты хочешь провести ритуал? — Кто о чём, а отец всегда о деле. — Перед родовыми ритуалами в день прихода весны или в день весеннего равноденствия, там и магические потоки посильнее будут, и я бы хотел провести с ним родовые ритуалы. Это будет отличная возможность представить его магии как моего будущего супруга. — Хорошо. Какое сегодня число? — Одиннадцатое февраля. — Успеешь до первого марта? — Успею. Почему такая спешка? — Дамблдор при последней нашей встрече почему-то был абсолютно уверен, что ты женишься на Лили при первой возможности, да ещё и заключишь министерский, а не магический брак. Чушь несусветная. Да ещё попытался воздействовать на меня ментально, наглец. Мы можем сколько угодно его презирать и ненавидеть, но он сильный и опасный игрок. Я переживаю, как бы он действительно вас с этой девчонкой не обручил: мало ли, какие козыри у него есть в рукаве. Что ты думаешь о перспективе сделать Северусу предложение, используя кольцо Супруга Главы Рода? — Я и не надеялся, что смогу уговорить тебя на это. Если ты готов к такому шагу, я не могу не спросить: чем он нам так полезен? Ты ведь не просто мне потакаешь, здесь явно есть какой-то расчёт. — Его мать — единственный оставшийся в живых прямой потомок Рода Принц. Да, она вышла замуж за магла, но это только официальная версия. Я говорил с Августусом, дедом Северуса, и он рассказал мне, что Тобиас Снейп — очищенный магией сквиб. Их брак изначально был запланирован, заключён в соответствии со всеми законами магии, но потом что-то пошло не так. Они оба будто сошли с ума: ринулись в магловский ЗАГС узаконивать свои отношения, поселились в жалкой лачуге и разорвали все отношения с Родом. Полагаю, что и здесь не обошлось без этого маразматика. — Обалдеть… Не думал, что всё настолько плохо. Влияние Дамблдора вообще хоть чем-нибудь ограничено? — Да, но придётся очень постараться, чтобы лишить его короны. Знаешь, Джеймс, меня ещё кое-что беспокоит. Я полагаю, ты уже слышал о некоем Волан-де-Морте, как он себя называет? Я не могу ничем это доказать, но и тут, по моему мнению, Дамблдор причастен: слишком уж идеально идеи того мага противоречат всеобщему благу вашего директора. — Это очень серьезное заявление, отец. Не имея доказательств, в обществе об этом не следует не то что говорить, даже думать. — Да, так и есть. Именно поэтому я говорю тебе об этом: остерегайся Дамблдора. Если есть возможность — бери Северуса, и бегите от него как можно скорее. Я понимаю, что ты без него не уйдёшь, поэтому и ему следует об этом знать. На данный момент, нам не переиграть этого колдуна, и я считаю целесообразным как можно дольше избегать стычек с ним. — Хорошо, я тебя понял. Спасибо, что доверяешь мне, отец. — Может всё же поужинаем? — Конечно, любимая. При всей своей строгости, отец никогда не отказывал маме. Что бы ни случилось, она всегда была у него на первом месте, с ней он был красноречив, многословен и чувственен; словом, преображался до неузнаваемости. Я люблю своих родителей, но понимаю, что мне нужно гораздо больше чувств, выражений эмоций, прикосновений и бесед. Северус идеален в этом плане. Хочу его увидеть.***
Вернуться в школу получается лишь ближе к полуночи: мама долго не хотела меня отпускать. Возникает лёгкое чувство дежавю: я снова озвучил, хоть и мысленно, желание увидеть моё сокровище и бегу к месту встречи. Стыдно признавать, но я надеюсь на повторение утреннего инцидента, слишком уж солнце пленительно для меня. Сначала становится страшно: наш кабинет открыт, но пуст. Мозг лихорадочно перебирает всевозможные причины твоей задержки, пока не улавливает щелчок закрывшейся двери, и я не ощущаю твои объятия. Ты прижимаешься ко мне со спины и явно волнуешься: пальчики, поглаживающие меня по животу, мелко дрожат, дыхание участившееся, как и сердцебиение, которое чувствую кожей. — Мне страшно. В голове много вопросов, но я не знаю, с какого начать и хочу ли я вообще услышать ответ. — Не стоит бояться: мама уже тебя очень любит и всё ещё мечтает о встрече. Отец тоже доволен, что я выбрал тебя. — «Всё ещё»? Блять. Чувствую, как теплеют щёки. — Она просила меня об этом ещё летом, и… В общем, я потом объясню, — разворачиваюсь в кольце твоих рук и немного отстраняюсь, чтобы достать коробочку с кольцом. — Северус Тобиас Снейп, согласен ли ты заключить со мной союз магической помолвки? Твои чудные глазки расширяются в удивлении, дыхание перехватывает, и весь ты замираешь на несколько секунд. — Д-да… Я, Северус Тобиас Снейп, согласен заключить с тобой, Джеймс Карлус Поттер, союз магической помолвки. Я улыбаюсь и аккуратно надеваю тебе на пальчик колечко, что тут же подстраивается под размер, а после ритуала окончательно закрепится на руке. Ты смотришь на меня с нежностью и будто не можешь поверить, что всё происходит наяву. Сдерживать себя почти невозможно, но я не прощу себе, если из-за моей импульсивности магия не примет наш союз, поэтому наклоняюсь и целую в щёку, шепчу на розовое ушко: — Мы проведём ритуал в нашем родовом доме в день прихода весны. Я наконец-то тебя поцелую. Потом ещё несколько родовых обрядов, семейные посиделки, и мы сможем уделить время только друг другу, не опасаясь быть пойманными. Твои губки будут покрасневшими и припухшими к утру, моё сокровище. Ты жмёшься ближе и встаёшь на носочки, чтобы поцеловать меня в щёку, хотя я всё равно должен наклониться к тебе для этого. Такой крохотный. Я иногда боюсь, что ты просто сломаешься в моих руках.***
Мы снова почти не спим этой ночью: обсуждаем дела рода и читаем вместе книгу о физиологии магов, которую я принёс тебе. Она небольшая, но подробная, ещё и с картинками, мы прочитываем её всего за несколько часов. Под конец ты не можешь смотреть на меня от смущения.