С любовью, Регулус

— Сын, иди сюда! — позвала Вальбурга, приметив тень Регулуса возле приоткрытых дверей в гостиную, и ему ничего не оставалось, как собраться с духом и сделать шаг внутрь. Вальбурга расслабленно сидела на диванчике, изящно держа в руке чашечку кофе, аромат которого распространялся по всей комнате. Не найдя на лице матери того, чего Регулус опасался — страха или же наоборот, благоговения, лишь обычную для Вальбурги Блэк вежливо-нейтральную маску хозяйки дома, он гораздо смелее шагнул в гостиную, а в следующее мгновение будто с размаху налетел на невидимую стену: черноволосый гость, сидевший напротив Вальбурги в кресле, с любопытством повернулся в сторону Регулуса и поймал его взгляд. Гость был не просто красив, он был… Регулус судорожно сглотнул, тщетно пытаясь отвести глаза и перестать так жадно рассматривать черты лица, каким-то непостижимым образом одновременно сдержанно-мужественные и изящные. Невероятно гармоничные, они были настоящим произведением искусства: выразительные темные брови и длинные ресницы, высокий лоб, прямой нос, мягко выточенные скулы и подбородок. Всё это сочетание могло принадлежать мифической сущности, прекрасному божеству из сказок или легенд, но точно не обычному живому человеку. Конечно, реакция Регулуса была слишком очевидна, мужчина понимающе улыбнулся, и эта легкая, излучающая уверенность улыбка сделала его лицо еще более неповторимым, а глаза — темно-синие, кобальтового оттенка, заискрились весельем. «Твою мать…» — впервые Регулус выругался подобным образом. Он был абсолютно дезориентирован, очарован и, самое ужасное, с абсолютной очевидностью это понимал и принимал. Мысль о сопротивлении даже не появилась в его голове. Он также не был готов поставить и кната, как бы себя повел, будь они наедине. Мерлина ради, Регулус ведь никогда не интересовался никем подобным образом, и несмотря на то, что в его возрасте большинство сверстников порой даже слишком активно пыталось выстроить углублённые взаимоотношения, касающиеся в основном физического аспекта, он полагал, что с ним не произойдет ничего подобного. Он был готов встать перед этим мужчиной на колени и принять от него что угодно. Кровь в венах толчками переносила возбуждение всё дальше и больше с каждым гулким ударом сердца. — Том, это наш с Орионом сын и наследник рода Блэк — Регулус. Мужчина протянул ладонь для рукопожатия и произнес бархатным баритоном, звучащим вкрадчиво и интимно: — Том Марволо Реддл. Регулус, завороженный, дрожащий от волнения, протянул свою ладонь в ответ и не выдержал, на мгновение опустил взгляд. Дыхание превратилось в рваный выдох: рука Реддла была не менее красивой, чем его лицо, тонкокостной, ухоженной, бледной, с аккуратным маникюром и музыкальными пальцами. Регулус вдруг моргнул заторможено, и что-то застучало, зашумело у него в голове, словно кто-то яростно кричал и барабанил в закрытую дверь. После пары нечеловечески сильных ударов этот кто-то выбил кусок двери и с размаху залепил ему оплеуху, так что Регулус даже покачнулся в реальности. Он вспомнил другие пальцы, тоже достаточно длинные и изящные. Несмотря на разноцветные пятна от едких ингредиентов, ожоги и чуть ли не до мяса обкусанные в минуты волнений и раздумий ногти, те руки были гораздо красивее, потому что они творили настоящее волшебство. Они могли создать и яд, и лекарство, убить и оживить, уничтожить и возродить. Руки Реддла, если и создавали что-то, то всё равно всегда несли на кончиках пальцев только смерть. И смерть Регулуса в том числе. Наваждение спадало медленно, словно густая слизь флоббер-червя, что комковатой массой стекает с кожи и оставляет только тонкий серовато-грязный след. Регулус аккуратно вынул свою руку из сухой прохладной ладони Темного Лорда и рискнул ещё раз взглянуть на него. Его глаза были такими же синими, но теперь Регулус замечал в них кроваво-алые искры. Изгиб чувственных губ был скорее хищным и опасным, чем соблазнительным. Бледность уже не казалась утонченной, а вызывала ассоциации с чем-то мертвым и холодным. Он был всё так же нечеловечески красив, но это было лишь идеально подогнанным костюмом, что натянуло на себя чудовище. Живот Регулуса скрутило от тревоги и он поспешно опустил голову. Едва выдавив из себя подобающее приветствие, после кивка матери он присел в кресло и постарался теперь смотреть куда угодно, лишь бы не на Реддла. — Надо же, Вальбурга, словно еще вчера мы были школьниками, а теперь у тебя уже взрослые дети. Это было достаточно грубо, но в лице Вальбурги не изменилось ровным счетом ничего, будто она не заметила напоминания о том, что сыновей у неё вообще-то двое. — Намекаешь на мой преклонный возраст? — Ни в коем случае! Ты как всегда само воплощение красоты! Всего лишь сокрушаюсь о том, как быстро пролетело время. Хотелось бы мне иметь возможность вновь вернуть беззаботные школьные деньки. — Школьные деньки, может, были и беззаботные, чего не скажешь об обстановке в мире. Пожалуй, я бы от такой возможности отказалась. — Разве ты не скучаешь по Хогвартсу? Вальбурга скривила алые губы в усмешку: — Это всего лишь школа, Том, а не какое-то сакральное место. Возможно, в этой фразе Реддлу что-то не понравилось, либо беспредметная беседа логично подошла к концу, но вскоре он довольно быстро завершил разговор и засобирался уходить. Регулус упорно смотрел в пол, прощаясь, и ему было глубоко плевать на то, насколько невежливым это выглядело и не привлекло ли излишнего внимания Темного Лорда. Шаг за шагом, пока Том Реддл в сопровождении Кикимера шел по коридору к выходу из дома, тень, словно нависающая над Регулусом, понемногу рассеивалась. Вальбурга неуловимо расслабилась, даже не сменив позу, но на контрасте теперь стало очевидно, как старательно она всё это время держала лицо. Регулус молчал, потому что не мог выбрать, с чего начать разговор. Вальбурга заговорила первой: — И как тебе наш гость? Регулус открыл рот, мучительно покраснел и замер, не зная, что ответить. Он был смущен, он был зол, он был в ужасе. Уголки губ Вальбурги немного опустились, словно она была слегка разочарована. Регулус подумал ещё немного, и решил говорить начистоту: — Мама, ты ведь знаешь, кто он на самом деле? Женщина кивнула: — Знаю, — кажется, она осталась довольна осведомленностью сына. — Ты, очевидно, тоже? — Темному Лорду нечего делать в нашем доме. Вальбурга, вопреки ожиданиям Регулуса, не стала возражать, не отругала его за грубость, лишь вздохнула: — Ты действительно повзрослел, сын, — и тихо рассмеялась, когда Регулус непонимающе приподнял брови. — Не пойми меня неправильно, идеи Тома отвечают нашим интересам, и мы с твоим отцом будем не против, если ты вознамеришься присоединиться к Темному Лорду. Но, сказать по правде, меня гораздо больше устраивает, если ты не будешь напрямую лезть в эти политические игрища. Блэкам не нужно присутствовать на передовой, чтобы в конце концов оказаться в числе победителей. Мы слишком высоко находимся, сын, чтобы наше положение могла пошатнуть такая мелочь, как смена власти в волшебном мире. «О, мама, как же ты ошибаешься!» — Тебя не волнует, как эта смена происходит? — Что ты имеешь ввиду? — Хотя бы то, что магглокровок убивают, и их семьи тоже. Вальбурга фыркнула: — Обычная история, увы. Не думай, что я бессердечная, по-человечески мне жаль этих несчастных, но это естественные процессы. Жернов истории перемелет самых слабых, с этим ничего не поделаешь. — Вот как. А если на их месте окажемся мы? — Что ты говоришь? — Вальбурга даже всплеснула руками. — Как можно сравнивать нас и этих?.. Мы не слабые! Он не посмеет тронуть ни одного чистокровного! — С чего бы полукровке так трепетно относиться к чистокровным? Да ему плевать на нас, он скорее всего даже презирает и завидует всем, кто с рождения принадлежит волшебному миру и кому не нужно было выгрызать себе место под солнцем! — Вижу, ты и о его происхождении осведомлен. Том ведь наследник Слизерина, Регулус. Даже небольшая примесь грязной крови этого не может изменить. Он — такой же как и мы. — Мама, — Регулус глубоко выдохнул. — Пожалуйста, послушай меня. Он не принесет ничего хорошего ни волшебному миру, ни конкретно нашей семье. Скорее, наоборот, разрушит то, что чудом до сих пор цело. Ты думаешь, раз он уже начал с грязнокровок, то ими же и закончит? Пройдет немного времени, и чистокровные будут уничтожать друг друга, а он с удовольствием наблюдать и возглавлять этот хаос. Вальбурга встала, подошла к Регулусу и покровительственно положила ему на макушку теплую ладонь. — Сын, прекрати. Не хочешь больше его поддерживать — ради Мерлина, как тебе угодно. Но пока Темный Лорд выступает против Дамблдора и за наши интересы, ты будешь на публике по меньшей мере нейтрален к нему. Ты меня понял? — Мы можем хотя бы не принимать его здесь? — почти жалобно проговорил Регулус. Вальбурга улыбнулась по-ребячески хитро, и её красивое холеное лицо в это мгновение стало выглядеть ещё моложе: — О, мой дорогой, чем по-твоему сейчас занят твой отец в ритуальном зале? Поверь, если когда-нибудь Том ещё раз навестит нас, мы как радушные хозяева примем гостя, но если хотя бы тень мысли о вреде появится в его голове, самое лучшее, что с ним станется — он будет сквибом. При менее предпочтительном варианте для него и более приятном для нас алтарь получит хорошую магическую подпитку. Подобных ритуалов мы не проводили уже лет сто, но, как ты писал нам осенью, разве некоторые традиции не стоят того, чтобы вновь их вспомнить? *** Регулус свернулся калачиком на кровати, наблюдал за горящим пламенем в камине и варился в смеси стыда и отвращения к самому себе. Экспериментальное зелье Северуса, так удачно оказавшееся захваченным Регулусом среди прочих зелий, кажется, не помогло совершенно. Реджи, окончательно вернувшийся лишь полчаса назад, ощущался как большой неповоротливый жук, засевший где-то в затылке. «Да иди ты, Рег, можно подумать, ты самый несчастный и пострадавший! Ты даже не представляешь, что со мной было, я будто в какой-то ящик угодил — еле выбрался, и скажи мне спасибо, что вовремя тебя дернул. Как, черт возьми, ты умудрился так крепко меня закрыть?! Мне тоже в себя прийти нужно, не получается как раньше тут устроиться». «Если бы мы находились там одни, что бы было?..» «Господи боже, прекращай уже! Вероятнее всего, ты попытался бы расстегнуть ему ширинку. Это не самое ужасное, что могло бы быть, поверь мне». «Реджи!!!» «Что? Теперь хотя бы понятно, почему Барти… Хотя нет, ничего подобного, он про его идеи и магическую мощь болтал, а не про чувственные губы и соблазнительную шею. Ну, поздравляю, видимо, ты всё-таки определился с ориентацией». «Мы всё еще говорим о Темном Лорде!» «А ты всё ещё истеришь! Несколько месяцев назад у тебя половина комнаты была статьями о нем обвешана, ты на какую-то размытую картинку, где только ухо видно, как дурак пялился. Ну, действительно очень красивый сукин сын оказался, как мы и думали, и что с того? Хватит уже рефлексировать, умоляю. Даже если у тебя на него будет привставать, это не помешает нам его в конце концов убить». Регулус застонал и спрятал лицо в ладонях. Он испугался, когда Реджи не отозвался, потому что слишком привык, что больше не один в собственных мыслях, но в данный момент он почти его ненавидел. И всё-таки если бы не ментальная оплеуха от его подселенца, кто бы знает, чем всё закончилось. «Да что ж ты такой чувствительный оказался? Ох уж эти тихони, сначала «Меня ни девочки, ни мальчики не интересуют, я лучше в библиотеку», а потом как прорывает…» Регулус вздохнул и слабовольно накрыл голову подушкой, словно это могло бы хоть как-то ему помочь не слышать свои же мысли. Хорошо, что Реджи пока что не оклемался, потому как иначе он непременно бы заметил и не преминул высказаться насчет стягивающего грудь Регулуса чувства вины — будто эта ярчайшая, первая в его жизни вспышка густого, тяжелого возбуждения, возникшая к Темному Лорду, должна была быть подарена совсем другому человеку.