***
В восьмилетнем возрасте Панна сильно заболела. Просто простудилась — так сначала говорил деревенский врач, пока уже городские не заявили: пневмония. Девочка провела в больнице две недели, но все равно тяжело отходила от последствий болезни. И тогда ее родители обратились к тому, на кого могли рассчитывать по-настоящему. — Саша, здравствуй, — мама семейства Громовых работала учителем русского языка и литературы в школе и очень хорошо относилась к своему недавнему выпускнику. О силе перспективного юноши уже ходило множество слухов. — Как хорошо, что ты пришел! Спасибо, спасибо тебе большое! — Ну что вы, Марина Валентиновна, — засмущался парень, неловко поправляя очки. — Если я могу чем-то помочь Панночке, то я это сделаю. Девочка казалась совсем чахлой, когда он прошел в их с сестрой комнату. Мама тут же увела пятилетнюю Марфу с собой на кухню, оставляя местного колдуна со старшей дочерью наедине. Панна посмотрела на Сакова как-то замутненно, сонно потирая глаза. Ее длинные темные волосы разлетались по подушке, а на лбу проступила испарина. Саша знал эту девочку едва ли не с самого ее рождения, и теперь ему было больно видеть ее в таком состоянии. Он аккуратно коснулся ее лба, убирая с него прилипшие волосы. — Что ж ты так разболелась, Панночка? — ласково спросил парень. — Так волнуешь родителей. — Я не специально, — просипела девочка в ответ, тут же зайдясь в приступе кашля. Саша сочувственно нахмурился и поторопился вытащить из сумки все необходимые ему атрибуты. Он не желал видеть, как в этой малышке угасает жизнь. Маленькая Громова с интересом за ним наблюдала и потом выдала: — Саш, а ты правда волшебник? — Стал бы я тебе врать, Карамелька? — смущенно усмехнулся Саков. Панна захихикала — она любила, когда ее так называли. Она взахлеб смотрела мультики про «Барби» и больше всего любила часть про Щелкунчика, где была принцесса Карамелька. Как-то, когда Саша сидел с ней по просьбе родителей, она даже заставила его посмотреть с ней все свои любимые части. Молодой парень был в ужасе, но отказать малышке не смог. Но тут она снова закашлялась, и было видно, что кашель этот причиняет ей боль. — Давай мы сейчас тебя подлечим, чтобы ты могла вырасти из такой чудной принцессы в сильную-пресильную королеву, хорошо? — Саша поднялся с ее постели и принялся раскладывать все нужные предметы на полу. Малышка закивала и, превозмогая боль, приняла сидячее положение, чтобы посмотреть, что делает юноша. — Может, ты лучше научишь меня тоже быть волшебницей? — весело предложила она. — Обязательно, — тихо рассмеялся он в ответ. — Только давай ты сначала выздоровеешь, хорошо? — Хорошо, — радостно закивала девочка. В тот вечер Саша помог ей, но даже не подозревал, что ребенок запомнит и воспримет его обещание слишком, слишком серьезно.***
— Ты сможешь, — выдохнула Панна, подбадривая саму себя. — Ты справишься. В последние два месяца, помимо прочих странностей, Громова заметила в себе некие способности. Теперь на нее иначе стали реагировать звери. Например, ее кошка Муся и соседский пес Тобик готовы порвать девушку в клочья. Теперь ее слух, зрение обострились нечеловечески — иначе бы она и не услышала разговор местных старых сплетниц с другой стороны дороги. Но, главное… Она получила возможность узнавать о других людях такие вещи, какие не может знать никто. Она практически научилась вспарывать их разумы, словно скальпелем. Их самые потаенные и грязные секреты шли прямо к ней в руки, Панна просто знала их и ничего не могла с этим поделать. Она знала, что Саша будет проходить испытание в режиме «онлайн», но сама Громова решилась приехать в Москву лично. Сначала в ее план входило обокрасть собственную семью, взять деньги на университет и тихо умотать, но в последний момент она одернула себя. И откуда у нее вовсе стали появляться такие мысли? Ведь это было так не свойственно хорошей и доброй Панночке. Тогда девушка решила просто и банально соврать. Наговорила родителям, что в ВУЗах, которые она рассматривает, начинаются подготовочные занятия к внутренним экзаменов, которых, конечно же, не было. Любящие мама и папа согласились, выделили деньги и нашли небольшой и недорогой, но вполне приличный отель. И все ради этого… Ради того, чтобы теперь стоять перед чертовым кубом в окружении камер и людей с настоящей силой. А кто сказал, что твоя не настоящая? Панна дернулась — это были ее собственные мысли, или с ней кто-то заговорил? Она огляделась по сторонам. Все были слишком увлечены испытанием. Нет. С ней никто не говорил. Панна смогла описать происходящее в кубе с хирургической точностью — она даже напела мелодию, что лилась с пальцев группы людей, скрывающейся внутри. И теперь ее ждало самое сложное и страшное. — Панночка? Сердце ухнуло вниз, а желудок приклеился к позвонкам. Больше всего Громова боялась не испытания с багажниками, а именно этой встречи. — Саша! — девушка обернулась с натянутой белозубой улыбкой. — Привет. Так рада тебя тут видеть! Экстрасенсы уже начали проходить новое и самое главное задание первого выпуска, остальные же ждали снаружи павильона в специальном помещении, что служило сразу и гримерной комнатой, и «залом ожидания» своей очереди. Стекла в очках Сакова блеснули в свете электрических ламп. — Ты приехала меня поддержать? — в его голосе слышалось легкое смущение. — Это очень приятно, но я же просил никого… — Нет, — отрезала Панна, перебивая. — Я тоже прошла отбор. — Чего? — Я тоже участвую в «Битве». Между ними повисло тягучее, словно масляное молчание. Громова дышала очень отрывисто и тихо, смотря четко в глаза собеседника, боясь вымолвить ещё хоть слово. А Александр же… — Как? — сконфуженно спросил он, в недоумении сдвигая брови на переносице. — Видимо, я тоже что-то могу, — ответ ее прозвучал тихо, почти полушепотом, и это бесило Панну. Ее бесила ее собственная реакция на него. — Родители знают? — голос Сакова вдруг прозвучал тверже, чем привыкла слышать девушка. — Нет, — сглотнула она. — Но не смей говорить!.. Я должна… Я все сделаю сама, мне двадцать лет, и я имею право решать… — Панна, колдовство — это не шутки, — настала его очередь перебивать. — А я тут играюсь по-твоему? Громова вдруг поняла, что разозлилась. Она устала, что Саша не воспринимает ее всерьёз, будто она все еще та принцесса Карамелька, что издыхает на перьевых подушках. Нет. Это больше не так. Однако, внутри у нее что-то завибрировало. Ещё секунда, и, кажется, наружу вырвется натужный безумный хохот. Панна резко развернулась на пятках, чтобы сдержаться и уйти, но Саков вдруг схватил ее за запястье и попросил уже мягче, пытаясь воззвать к ее разуму: — Панночка… Раньше она иначе бы отреагировала на столь ласковое обращение с его стороны, но сейчас Громова понимала, что он зовёт ее так лишь потому, что привык в детстве. Она для него всё ещё ребенок. — Нет, — огрызнулась девушка через плечо. — Я тоже чего-то стою, и я это докажу. Саша в недоумении отпустил ее. Он не помнит, чтобы малышка Панночка когда-либо так себя вела. Она никогда не была грубой, никогда не язвила, не злилась и, главное, у нее никогда не было магической силы. Тем временем, Громова, подстегиваемая гневом, уже вылетела на съемочную площадку. Невысокая и хрупкая, в белом летящем платье и с длинными, прямыми почти черными волосами, она напоминала или одноименную героиню из «Вия» или Самару из «Звонка» — об этом тут же зашептались наблюдатели. В своей ярости девушка выглядела, словно только что сошла с экрана фильма ужасов. Тем не менее, в ее лице угадывались округлые, мягкие и почти детские черты. Большие серые глаза, оттенком похожие на грозовое небо. Пухлые губы. Она могла бы быть похожа на ангела, если бы только отныне в ней не взошли ростки чего-то бесовского. — Давайте начнем, — попросила Панна Илью Ларионова и ухмыльнулась.