Мальчик, который видит это

Чо Сэм видел их. Гора Хуа была священным местом с сильной аурой, так думал нищий, но оказавшись здесь, он лишь проглотил слёзы обиды; не было ни одного места, где от него бы отстали. За старейшиной Хён Ёном всегда следовали маленькие духи, которые любили блестяшки и надеялись, что этот скряга обронит хоть одну монетку. Один раз, когда этого странного духа, который одолжил его внешность, не было рядом, Чо Сэм увидел, как вокруг Ю-саго обвилось множество рук, с неприятным скрипучим смехом сминая её грудь и ползя по бёдрам. А его сасук, Пэк Чхон, стягивал всех духов поблизости, заставляя нищего быстро убегать, если Чхон Мёна не было рядом, чтобы его не съели. И даже ночью не было покоя, несмотря на то, что большую часть мелких духов отпугивали розовые лепестки, которые не прекращали падать даже спустя несколько месяцев. Во сне почувствовав, как по нему что-то ползёт, Чо Сэм открыл глаза, замерев. — Холодно. Холодно… Чо Сэм смотрел ровно в пустые глазницы на маленькой детской голове, в то время, как тело с выкрученными конечностями, походящими на сухие ветки, ползли по его телу. Дух медленно обвивал его, забираясь под одежду, проходясь по коже тонкими холодными пальчиками, поднимаясь всë выше и продолжая бормотать, и нищий чувствовал, что ему определённо следует сменить простыни после этой ночи… — Холо-гхя-я!.. Внезапно конечности скрутились ещё больше, пока не раздался хруст, а дух задрал голову, вереща и безумно извиваясь. Из глаз Чо Сэма покатились слёзы, когда это существо наконец исчезло во мраке темноты. И на его месте появился он. — Гора… Хуа… Белёсое лицо без каких-либо черт, длинная ветвь заместо левой руки, на которой растут цветы сливы в любой сезон, дыра в животе, с которой на Чо Сэма капала липкая холодная кровь. Склоняясь ближе, дух мечника Горы Хуа продолжал бормотать то же, что и всегда. Но когда он достиг лица Чо Сэма, а его ледяное дыхание коснулось кожи, по которой градом катился пот, его слова внезапно изменились: — Долг должен быть уплачен.

***

Вдох. Деревянный потолок общежития, на который падали солнечные лучи. Щебетание птиц, перебиваемые криками учеников, сейчас тренирующихся под началом Чхон Мёна. Значит… Чо Сэм потрогал свою шею и под кончиками пальцев почувствовал след от зубов; не сон. Подняв голову, он понял, что упал с кровати, и, поднявшись, поплёлся к выходу на подкашивающихся ногах. Увидев на входе Юн Чжон-тэсахёна и Чо Голь-сахёна, у которых, похоже, только что был перерыв после утренней тренировки, Чо Сэм позвал их, привлекая внимания. Его голос оказался очень сиплым. — Чо Сэ… что с тобой?! — Чо Сэм-а?! Они подбежали к своему саджэ, по лицу которого катились крупные слёзы, но как бы они не пытались расспросить его о том, что произошло, Чо Сэм не отвечал. Единственное, что он попросил: — Можно новые простыни… Он не знал, кто хуже — все эти духи, что бродят вокруг, или его собственных дух-защитник. «И вот опять». Чо Сэм не смог подавить всхлипа перед сахëнами, когда вспомнил — вернее, ему напомнили — о всех долгах перед божествами десятков храмов. Разве он виноват в том, что не может ступать нигде, кроме Горы Хуа, иначе по его душу придут разгневанные боги, что будет хуже злых духов? «Долг должен быть уплачен». Он всего лишь нищий, как он должен расплатиться со всеми ними, дух-защитник!