Конец пляжного сезона

      Стук в соседней квартире, который долгое время не прекращался, закончился в середине ночи, и Паша, кое-как уснувший под утро, чувствуя, как раскалывается голова, поднялся с кровати. Прижав ко лбу ладонь, Паша подолгу ходил по квартире, пытаясь вспомнить, где же находится ящик с лекарствами. Паша то и дело раскрывал каждый шкаф, заглядывал внутрь, а после, оставив открытым, ведь вдруг понадобится вернуться, переходил к следующему, повторял, и так до тех пор, пока не оказался на кухне.       Остановившись в проходе на кухню, Паша испуганно отвёл взгляд — не думал, что столкнётся с мерзкой тварью сейчас, с самого утра. Успел привыкнуть к тому, что та приходит позже, гораздо позже — обычно вечером, а то и ближе к ночи, когда он уже уставший и несколько расслабленный. Сейчас же чёрное существо, расположившись у холодильника, наблюдало за парнем, пока тот, всё такой же растерянный, с прижатой ко лбу ладонью, стоял в проходе, не зная, что делать — прикинуться, что не заметил и продолжить поиски таблеток от головы, или же просто развернуться и пойти в другую комнату.       — Паша, с добрым утром! — поприветствовала тварь, начав с ехидной ухмылкой бить себя хвостом по огромному животу и бёдрам. — Как спалось? Что тебе снилось?       Паша не знал, связано ли это как-то с внезапным появлением твари, но голова загудела ещё сильнее, и парень поморщился (как ему показалось, скорее от отвращения, что подобная мерзость его поприветствовала, чем от боли).       — Паша, чего же ты молчишь? — тварь перестала себя хлестать хвостом, как никогда внимательно сосредоточив взгляд своих карих глаз на парне, при этом как-то чуть удивлённо выпятив губы, сложив те в трубочку, из-за чего парень на мгновение даже увидел в лице твари некоторое сходство с одним из учителей младшей школы, которого они с Ваней называли осьминогом за то, что у него были уж очень крупные губы на достаточно маленьком визуально лице.       Приглядевшись, Паша даже подумал, что да, это действительно очень похоже на него, что он, наконец, понял, кому принадлежит лицо твари, но в следующий миг засомневался — а так ли это на самом деле? Не ошибается ли он из-за недосыпа и головной боли?       — Что, Паша, узнал, наконец? — ехидно спросила тварь, но парень всё также ничего не ответил, лишь развернулся и побрёл прочь, обратно в гостиную, пытаясь вновь переключиться на поиски таблеток, в которых всё ещё была потребность.       Дойдя до рабочего стола, где до сих пор оставались некоторые непроверенные работы учеников, от которых давно уже пора было избавиться после увольнения, Паша опустился на корточки, и, взявшись за металлическую ручку ящика, потянул тот на себя, после чего изучающим взглядом скользнул по содержимому. Парень почему-то полагал, что видел таблетки в последний раз где-то тут, в одном из ящиков, и потому, не обнаружив их в самом нижнем, Паша начал последовательно открывать один за одним, постепенно приближаясь к верхнему. Во втором, приподняв пособие, наконец обнаружил заветные таблетки от головы. Достав, проверил срок годности — вполне ещё можно выпить. Выдавив из блистера одну и отправив тот обратно в ящик, парень поднялся и уже было собирался направиться на кухню, взять бокал и запить водой, но тут же вспомнил, что там обосновалась тварь, которая снова начнёт с ним разговаривать, потому решил пойти в ванную.       Припав к крану ванны, Паша, стараясь не облиться, с трудом всё же справился, запив таблетку, после чего немного побрызгал водой на лицо и в конце полностью смочил то — посчитал, что это поможет прийти в себя ничуть не меньше и справиться, наконец, с головной болью. Раздавшийся по ту сторону двери медленный топот копыт заставил Пашу замереть в уже как раз в тот момент, когда, сложив ладони лодочкой, набирал из-под крана медленной струёй в те воду. Повернув голову, парень уставился на дверь, на то место, где замок и выдохнул — был рад тому, что догадался предварительно закрыть его. Топот, тем временем, раздался уже практически рядом с дверью, и Паша понял, что от твари его отделяет лишь полотно двери.       — Паша, ты там? — раздался голос твари снаружи. — Можно я войду? — Паша, включив кран на полную, забрался в ванну, прижавшись спиной к холодной керамической поверхности, надеясь, что так будет в безопасности. — Паша, открой же!       Тварь, видимо, неудовлетворённая тем, что не получила ответ, начала напирать снаружи на дверь, из-за чего та даже начала трещать. Паша, не на шутку испугавшись того, что может произойти, если существо всё же заберётся внутрь, перевернулся на бок, в противоположную от двери сторону, прижал подбородок к груди, низко наклонив голову, и, накрыв ту ладонями, пытался сдержаться, чтобы не закричать от страха, который охватил его. До Паши доносились лишь звук воды, которая медленно стекала по нему, из-за чего парень порядком успел промокнуть, но терпел, и бормотание твари, которая продолжала бесноваться по ту сторону двери, не в силах попасть внутрь ванной.       Паша не помнил, сколько пролежал так в ванной. Просто в какой-то момент заметил, что тварь снаружи перестала шуметь. Выключив воду, он прислушался — слышно ли её хоть где-то, выдаст ли себя хоть как-то, но ничего такого не обнаружил. В итоге, понадеявшись на то, что тварь всё же ушла, Паша с облегчением выдохнул и чуть приподнялся, после чего намокшая футболка начала отставать от поверхности ванны. Пригладив ладонью волосы, которые прилипли ко лбу, попытавшись после зачесать их назад, Паша осмотрелся в поисках полотенца, и, заметив то у раковины, перегнувшись через керамический край ванны, вытянул руку, ухватил за тканевый край и потянул для себя, после чего принялся вытирать лицо.       Наконец, выбравшись из ванны, а затем, открыв дверь, и из ванной, Паша с некоторой опаской осмотрелся — боялся возможности того, что тварь могла притаиться где-то ещё внутри квартиры, когда он думал, что та уже ушла. Осторожно пробираясь по квартире, Паша, то и дело останавливаясь, посматривал по сторонам, всё думая, что может в любой момент вновь столкнуться с тварью. Пройдя прихожую, Паша остановился, заглянул внутрь гостиной, подумав, что существо может быть там, но ничего такого не обнаружил. Спальня с этой позиции не просматривалась, потому парень, закрыв дверь на тот случай, если тварь может быть внутри спальни, притаившись в ожидании него, направился к кухне.       Подойдя к проходу, Паша вновь остановился. Заглянув, скользнув взглядом по кухне, парень убедился, что твари не было и здесь. Пройдя чуть дальше, осмотрел так же те места, которые выпадали изначально из поля зрения, посчитав, что существо легко могло укрыться там. В них так же ничего не было, и парень смог вздохнуть облегчённо — понял, что, может быть, тварь действительно ушла. Единственной оставалась ещё спальня, которую Паша проверить не успел, потому некоторые сомнения в том, что всё закончилось, внутри у него оставались. Вернувшись обратно к гостиной, Паша остановился, раздумывая с сомнениями — что, если откроет дверь, а там за ней тварь, которая поджидала всё это время? Наконец, вздохнув поглубже, набравшись достаточно смелости, Паша, надавив на ручку двери, осторожно начал приоткрывать ту, медленно силясь заглянуть внутрь, увидеть то, что за ней. Открыв полностью, парень выдохнул. Никого не было. Пройдя дальше, добравшись до входа в спальню, так же остановился — последнее помещение, но менее страшно ему от этого не стало, даже наоборот. Паше в какую-то секунду даже показалось, что это попросту задумка твари — заманить его таким образом, чтобы он попал в очередную из её ловушек, которые до этого достаточно удачно избегал. В итоге, встав напротив дверного проёма, Паша заглянул внутрь спальни, но в той её части, которую видел, ничего не обнаружил.       Всё меньше шансов, что тварь ещё рядом…       Войдя внутрь, Паша осмотрел спальню, после чего окончательно расслабился — твари нигде не было. Ушла, теперь он один и мог выдохнуть, не беспокоиться в ближайшие часы о том, что она вернётся.       Паша, заправив кровать, чего не успел сделать утром, наспех прибрал в комнате, чтобы та приняла хоть немного презентабельный внешний вид. Голова к этому моменту прошла, и парень чувствовал себя куда лучше, чем утром. Пройдя на кухню, Паша, глянув на ряд бутылок из-под пива, оставшихся после вчерашней ночи, открыл шкаф, где хранил мусор из стекла, и принялся по одной прятать внутри, чтобы потом разом выбросить, когда придёт время забора этого вида мусора.       Подняв голову, Паша посмотрел влево и вверх, на календарь, который висел на дверце холодильника. Взяв маркер, что был на холодильнике сверху, парень зачеркнул ещё один день — очередной с момента увольнения. Глядя на череду крестов на календаре, Паша нахмурился — времени уже прошло достаточно, а он всё так и не мог собраться с силами, чтобы выбраться, наконец, и как следует заняться поисками работы, а не только день за днём расслабляться и ругать директора школы, который так с ним обошёлся спустя пять лет работы.       Паша уже на следующий после увольнения день подготовил резюме, просидев за ним достаточно, весь вечер и большую часть ночи, но уже к утру, совершенно забыв о том, что хотел и планировал, какие обещания давал себе, отправился в бар неподалёку, откуда выбрался уже ближе к вечеру следующего дня, и был худшей версией себя накануне — погрузился в самосожаление и самоутешение, бубнил под нос, что он лучше большинства коллег, что заслуживает большего, что никто из них просто не понимает, какого специалиста уволили.       А ведь всё из-за чистой глупости — в какой-то момент потребовалось сократить штат, а Паша как раз подвернулся под руку. Он ведь не японец, никто из сотрудников и родителей не будет против, если иностранец больше не будет учить японских детей, да и он сам не обидится (в чём убедил себя директор), такой всегда отходчивый, спокойный, всё воспринимает с холодной головой. Это всё Паше объяснил директор, когда у них состоялся откровенный разговор, в конце которого парень и узнал столь неприятные новости.       Пройдя к окну в дальней стене комнаты, что выходило на проезжую часть перед домом, парень, нагнувшись, вытащил первую попавшуюся чёрную футболку из общей кучи вещей, в которую на протяжении последней недели бросал все вещи, которые до этого надевал, из-за чего та уже пахла крайне неприятно, что, прочем, не очень-то беспокоило Пашу до этого. Придирчиво осмотрев, а после и понюхав, парень поморщился — почувствовал отвращение от того факта, что мог настолько себя запустить и опуститься на подобное дно. Собрав валявшуюся у ног кучу, направился в ванную, где, усевшись перед стиральной машиной по-турецки, принялся сортировать одежду по разным кучкам — цветное, светлое, тёмное. Впрочем, оценивающе посмотрев, Паша понял, что куча с цветной одеждой получилась самой большой из всех трёх, когда в двух других лишь по одной-две вещи, не больше. Распределив тем временем цветное бельё также на три кучи, по цвету (красное, зелёное, жёлтое), Паша, взяв кучу зелёной одежды, которая показалась ему самой объёмной, отправил в стиральную машину, прилично сдобрив при этом порошком.       Запустив стиральную машину, Паша долгое время шатался по квартире без дела, то и дело возвращаясь к стиральной машине, садился и наблюдал за тем, как крутится барабан — будто это было чем-то крайне увлекательным, на что стоило потратить время. Сейчас парень думал о том, что как никогда нуждается в том, чтобы привести мысли в порядок, всё как следует распределить в голове, чтобы вновь образовалась система, столь быстро разрушенная длительным запоем после увольнения.       Поднявшись и выйдя в прихожую, где стояли мешки с мусором, которого за эту неделю скопилось достаточно, остановившись, Паша поморщился — не предполагал даже, насколько много мусора появилось в квартире за это время. Наклонившись, развязав один из пакетов и заглянув внутрь, Паша отметил с некоторым облегчением, что хоть и был пьян всё это время, но всё же мусор сортировать не забывал. Представив, как пришлось бы сортировать всё это, перебирать и отправлять в отдельные пакеты и мешки, Паша испытал только ещё большее отвращение и почувствовал позывы рвоты. Решив в итоге, что на ближайший час уж точно достаточно того, чтобы контактировать с мусором и думать о нём, Паша направился обратно в спальню и порылся в поисках сумки, в которой всегда носил записную книжку. Серая тканевая сумка всё это время ожидала хозяина возле кровати, где тот её бросил в день увольнения в гневе, а потом забыл на следующие несколько недель. Подняв и покопавшись в содержимом сумки, Паша извлёк записную книжку с зелёной обложкой из искусственной кожи (подарок Вани на прошлый день рождения), и принялся ту листать. Парень припоминал, что ещё до увольнения получил предложение от знакомого вместе вести частные курсы по литературе, в ответ на что тогда Паша ответил, дескать, подумает, что ему нужно время, а после выпал на время из жизни из-за алкоголизма и не вспоминал об этом предложении. Добравшись, наконец, до нужной страницы, остановился, несколько раз перечитал — надеялся, что то ещё актуально, потому что сейчас он в нём нуждался как никогда. Найдя в Line того знакомого, Паша написал ему, спросив, возможно ли ему также присоединиться к этой затее с курсами, или же в напарниках нет никакой необходимости. Внутри у парня был страх, что вот так, объявившись для знакомого спустя столь долгого молчания, в итоге получит отказ.       Пробежавшись по списку последних сообщений, в котором в основном попадались принадлежащие знакомым по работе в школе. Паша прокрутил вниз, думая поначалу, что показалось, но нет — ни одного сообщения от Вани за это время не было. Паше казалось, что уж лучший друг-то точно должен быть хоть что-то написать, но этого не случилось по непонятной для парня причине.       Может, я пропустил…       Паша пролистал ещё раз сообщения, надеясь, что всё же новые сообщения попадутся, но нет. Несколько удивлённый ситуацией, Паша уже хотел было сам написать Ване, спросить, куда тот пропал, но на экране появился значок вызова, и парень, на пару секунд вцепившись взглядом в имя, провёл пальцем по экрану вверх, принимая звонок.       — На тебя соседи жаловались. — начала девушка с некоторым раздражением в голосе. — Что там у тебя опять?       — Ничего.       — Ага. Очень хочется верить тебе, но мне несколько соседей писали, что ты стучишь по стенам. Точно хорошо?       — Я? — Паша искренне удивился услышанному. — Нет, Вера, нет. Я не стучал. Наоборот, это они всё без конца стучат по стенам.       — В ответ на твои стуки, Паша. — попыталась объяснить ему девушка. — Они в ответ стучали, понимаешь?       Паша не понимал. Ему казалось, что девушка заблуждается, что соседи внушили ей всё так, чтобы он выглядел виновным в её глазах. Но он-то помнит ясно — стучать первые начали соседи, не он, нет. Точнее, лишь раз позволил себе сорваться и швырнуть в стену теннисным мячиком, прикрикнув при этом, чтобы соседи заткнулись, так как было уже четыре часа ночи, а у них будто только открылось второе дыхание, и не думали ни при каких обстоятельствах заканчивать.       — Всё не так. — вновь попытался объясниться Паша, надеясь, что сможет достучаться до Веры и донести правду в том виде, в каком знает. — И да, я хочу спросить…       — Да?       — Ты только ради этого позвонила? — спросил Паша с некоторой надеждой в голосе и сделал паузу, ожидая ответа, но Вера молчала, из-за чего неловкость между ними только усилилась. — Ты так и не решила вернуться? Прошло уже три месяца с того момента, как мы решили разъехаться, и всё это время особо не было никаких вестей от тебя.       — Паша, я… — Вера заметно замялась, и Паша догадался без лишних сомнений. — Мне нужно чуть больше времени, просто я ещё не готова к тому, чтобы вернуться и дальше жить вместе, планировать свадьбу. У меня вообще создалось такое ощущение, что это всё было попросту зря, что мы поспешили в какой-то момент, что стоило остановиться, осмотреться и всё как следует обдумать, а не бежать в спешке, боясь опоздать.       — Ясно.       — Я обещаю, что, как только придёт время и буду действительно готова, то вернусь.       — Ясно. — Паша уже слышал от Веры подобное объяснение не один раз, потому он не очень-то верил её словам.       — Ты обиделся, да? — спросила девушка с некоторой тревогой в голосе.       — Нет, не обиделся. — ответил Паша, хотя хотел сказать, что да, обижен, что да, ему неприятно слышать подобное из раза в раз. Хотел, но не сказал, решив, что будет лишним сейчас всё вывалить вот так, что не хочет окончательно всё разрушить и поставить точку. — С соседями я всё улажу, не беспокойся об этом.       — Ладно… Только, пожалуйста, не испорти всё окончательно, я знаю, что у тебя сейчас не лучшие времена, и надеюсь, что ты справишься.       — Да, всё будет хорошо. — Паша чуть усмехнулся — так не хватало вот этих ежедневных наставлений Веры, без которых не обходилось порой ни одного дня в их совместной жизни. — Я справлюсь, можешь не сомневаться.       — Хорошо, поверю тебе на слово. Удачи.       — Спасибо. Тебе тоже.       Стоило только Вере отключиться, как Паша почувствовал себя истощённым — чувствовал, будто этот разговор опустошил его, высушил полностью. Парень даже поймал себя на мысли, что хоть всё ещё и самое утро, не больше восьми часов, что он выяснил, глянув на часы на рабочем столе, но Паша чувствовал себя ужасно разбитым и думал, что хочет вновь вернуться в кровать и проспать там до обеда точно.       Раздавшийся звонок в дверь позволил ему отвлечься от мыслей об этом. Было ещё очень рано, да и он никого не ждал, потому для Паши было странно, что кто-то пришёл в это время. Паша, подойдя к выходу, остановившись, глянул в зеркало, чуть поправив причёску, которая выглядела крайне помятой даже для этого времени. Удовлетворённый результатом, натянув улыбку, парень открыл дверь. За дверью ожидала девушка, которую Паша не узнал. К большому его удивлению, хоть снаружи был уже октябрь, незнакомка была одета по-летнему легко — достаточно тонкая, на его взгляд, белая хлопковая футболка с коротким рукавом и светлого кремового оттенка бриджи чуть ниже колена. Парень невольно почувствовал, что рядом с ней даже находиться холодно, видя что-то подобное из одежды в это время года, когда хоть как-то спасают лишь горячие напитки и еда, котацу и обогреватели. Тем не менее, глядя на девушку, Паше всё же показалось, что есть в той что-то смутно знакомое, будто он где-то до этого уже видел её.       — Доброе утро, Павору-сан. — девушка низко поклонилась, и Паша повторил за ней, также поприветствовав и поклонившись. — Я ваша соседка этажом ниже. — объяснилась та и для Паши тут же стало ясно, где ранее мог видеть её — наверняка просто неоднократно сталкивался в лифте, когда возвращался после работы или отправлялся куда-то, да и просто мог встречаться где-нибудь в доме, на входе или на одном из этажей, когда не пользовался лифтом и поднимался по лестнице.       — Извиняюсь, не сразу вас узнал. — смущённо ответил Паша.       — Да ничего. — девушка чуть раскраснелась, явно взволнованная из-за неловкого начала разговора, который пока складывался не самым лучшим образом. — Я по поводу шума. Вы сегодня всю ночь так шумели, мне даже в какой-то момент подумалось, что, может, что-то могло с вами случиться. Так разволновалась, стало так страшно, даже подумала в какой-то момент вызвать полицию или скорую, вдруг вам требовалась помощь. Рада, что всё обошлось и не было необходимости. Но вы так шумели всю ночь, я просто не могла уснуть. Лежала большую часть ночи, не сомкнув глаз. — несмотря на то, что изначально девушка показалась Паше достаточно скромной, закрытой, как только начался разговор, то уже ничто не могло её остановить, и, как показалось парню, соседка могла продолжать болтать просто вечно.       — Я извиняюсь. — решил хоть как-то остановить её парень, и, поклонившись пониже, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы извиняться, вновь выпрямился, оценивающе глянув на соседку. Он сам, конечно, достаточно высокий, сто восемьдесят шесть сантиметров, и всё равно удивлялся тому, насколько миниатюрная девушка — как казалось Паше, в ней даже ста шестидесяти не было. — Ночью не спалось, плохо себя почувствовал, из-за этого всё ходил по квартире и лишь под утро заснул. Извиняюсь, что так получилось.       — А… — девушка хотела было что-то спросить, но вдруг замялась, засомневавшись, правильно ли это.       — Вы что-то хотите спросить?       — Да. — девушка кивнула. — Но вы ведь были не одни, так?       — Что?       — Ну вы же всё время с кем-то разговаривали, да и помимо вас в квартире были ещё двое.       — Ещё двое? — Паша остолбенел, не в силах поверить в услышанное.       — Ну да. — девушка кивнула. — Тут всё хорошо на самом деле слышно, потому я слышала ваши шаги, и тех двоих других. Эти очень громко топали.       Двоих? Неужели… тварь пришла уже тогда? Но почему же тогда я ничего об этом не помню?       — Нет, я был один. — ответил Паша, нахмурившись. — Может, это были соседи из других квартир? Как вы сказали, слышимость здесь очень хорошая. Вы могли легко услышать шаги кого-то из других квартир. — парень не очень-то верил в версию, которую пытался скормить соседке, но рассчитывал на то, что та в силу некоторой характерной наивности, которая столь явно в ней прослеживалась, поверит в это и не будет больше задавать неудобных вопросов.       — Может и так… — с некоторым сомнением ответила девушка, явно задумавшись над подкинутой Пашей версией. — Если честно, даже не задумывалась о чём-то подобном. Ой, теперь так стыдно перед вами, что в такой ранний час побеспокоила… Извините, пожалуйста, Павору-сан. — девушка тут же низко поклонилась.       — Ой, да что вы, не стоит. — Паша, вмиг смутившись из-за подобной реакции, тут же замахал в воздухе ладонями. Парень почувствовал некоторую вину в том, что соседке приходится так извиняться, хотя ни капли её вины в этом нет.       Девушка выпрямилась, оправив отдельные пряди, которые чуть выбивались после столь частых извинительных поклонов.       — Извините, что всё заставляю чувствовать вас неловко, Павору-сан. — пробормотала девушка. — Мне правда очень жаль.       Паша, в очередной раз услышав от соседки извинения, хотел уже просто захлопнуть перед той дверь, настолько сильно та стала его раздражать этим.       — Ничего, понимаю. Если вы не против, то мне нужно идти.       — Ой… — девушка поднесла ладонь ко рту, чуть прикрыв ей тот, вновь сделавшись какой-то смущённой, растерянной. — Я вас задерживаю?       — Если честно, то да. — не стал юлить парень и решил сказать всё прямо. — У вас остались ещё какие-либо вопросы?       Девушка, которая выглядела всё также смущённой, в ответ лишь отрицательно помотала головой из стороны в сторону, и Паша, поклонившись, попрощался с ней, пожелав хорошего дня. Соседка повторила это за ним, и парень закрыл дверь, выдохнув — не думал, что столкнётся с кем-то настолько утомляющим разговорами по соседству. Достав телефон и проверив время, Паша удивился тому, как быстро пролетело время за разговором с девушкой — целых двадцать пять минут, которые он совсем не заметил. Ему-то показалось, что разговор не был таким уж долгим. Наоборот, он думал, что тот пролетел незаметно, был очень коротким — десять минут максимум, не более. В реальности же всё оказалось совершенно иначе, что неприятно удивило Пашу.       Кроме того, парня беспокоил тот момент, что уж слишком его утомляют разговоры с другими людьми, после чего он чувствует себя одинаково истощённым. Конечно, Паша несколько успокаивал себя, стараясь объяснить это тем, что просто обычное утреннее состояние в такие ранние часы, а тем более ещё до этого длительное время выпивал. Парень поймал себя на мысли, что уж очень бы удивился, если б после подобного запоя чувствовал себя хорошо.       Открыв Line, Паша задержался взглядом на переписке со знакомым, которому написал сообщение. Тот всё также не прочитал его, и парень, решив, что, возможно, знакомый всё ещё не проснулся или чем-то занят, раз не может прочитать, несколько успокоился. После, опустившись чуть ниже, вновь посмотрел на переписку с Ваней — всё не мог смириться с тем, что друг всё это время не писал. Сунув телефон в карман, чтобы только больше себя лишний раз не накручивать, Паша вновь прошёл в спальню, поднял записную книжку, оставленную на кровати, и принялся листать. Парень надеялся, что сможет найти в ней ещё хоть что-то среди заметок, что поможет ему, подскажет, куда или к кому обратиться в поисках нового места работы. Наконец, закончив, поняв, что ничего полезного не найти, парень закрыл записную книжку и положил рядом.       Вновь раздался звонок в дверь — всё такой же неожиданный, как и первый. Паша, поднявшись, направился к входной двери, после чего, открыв, обнаружил всё ту же соседку снизу, и не успел он хоть что-то сказать, как та, протянув вперёд, ткнула его в грудь тарелкой.       — Вот, дынные булочки. — пробормотала в спешке девушка, из-за чего Паша поначалу не понял, что она говорит, и только после, пару секунд спустя прокрутив в памяти, разобрал. — Мне очень жаль, что так поступила, не разобравшись. Надо было как следует подумать, а я… В общем, вот вам булочки в знак извинения. Надеюсь, этого будет достаточно, и вы не держите на меня зла?       — Не держу. — ответил Паша, но булочки, впрочем, брать не стал, и девушка так и стояла с протянутой тарелкой, всё ожидая, когда это произойдёт.       — Так возьмёте булочки? — с улыбкой спросила девушка, пристально уставившись на Пашу, но тот покачал отрицательно головой.       — Извините, но я не люблю сладкое.       — Но вы же не один живёте, да? — продолжила девушка. — У вас же есть девушка, думаю, она не откажется. Ведь почти все девушки любят сладкое. Возьмите, не пожалеете, да и мне совсем не жалко.       Паша сдался под напором — просто хотел уже, чтобы соседка наконец оставила его в покое и отправилась обратно к себе. Взяв тарелку, парень поблагодарил девушку, и та в очередной раз виновато улыбнулась и поклонилась, хотя никакого повода для этого не было.       — Спасибо вам. — поблагодарил Паша.       — Вам тоже, Павору-сан. Надеюсь, вашей девушке понравятся булочки.       — Если она съест их, я вам сообщу потом при встрече. — Паша попытался улыбнуться располагающе, стараясь быть как можно более доброжелательным с соседкой — не хотел портить с той отношения на пустом месте. — Что-то ещё?       Женщина покачала головой из стороны в сторону.       — Нет, ничего. Хорошего вам дня.       — И вам хорошего дня.       Паша закрыл дверь, вновь отделив себя от соседки. Как только это произошло, парень, оказавшись опять в замкнутом пространстве, почувствовал себя в безопасности — наконец избавился от назойливой соседки, которая одним своим присутствием в непосредственной близости начала действовать на него настолько раздражающе. Пройдя к мешкам с мусором, Паша, подумав немного, решив, что не готов снова в них заглядывать в попытках определить, какой из них нужный, поставил тарелку на пол, потянулся за мусорными пакетами и оторвал ещё один, после чего отправил туда булочки — есть их он точно не собирался, так как никакого доверия к соседке у него не было (мало ли из чего они сделаны).       Пройдя к раковине, оставив в той тарелку, Паша отметил в памяти, что надо будет как-то помыть тарелку, а после вернуть соседке, заодно придумав какую-нибудь историю о том, что Вера съела булочки и те ей так понравились, что даже просит соседку поделиться рецептом, чтобы могла печь их уже сама. Обдумав, насколько подобная история правдоподобная, Паша решил, что соседка будет наверняка удовлетворена, когда услышит эти слова.       Паша впервые обратил внимание на то, что в раковине скопилось порядочно так посуды, которую стоило как можно быстрее помыть. Решив, что свободного времени у него теперь предостаточно, парень, взяв губку, принялся старательно мыть содержимое раковины, постепенно раскладывая на расстеленное рядом полотенце, чтобы посуда как следует обсохла. Закончив, наконец, с посудой, Паша старательно вытер руки полотенцем, висевшим рядом как раз для этих целей.       Пройдя в гостиную, Паша, вновь достав телефон, уставился на экран, проверяя время. Прошло ещё полчаса и перевалило за восемь утра. Новых сообщений за это время не поступило. Паша вновь открыл Line и ещё раз пробежался по переписках, в очередной раз отдельно задержавшись на сообщениях от Вани. Парень вновь испытал чувство обиды на друга, как тогда, во время одного из случаев в детстве, когда они вдвоём направились к рёкану, чтобы найти отца Вани, но тот в последний момент решил, что заниматься этим должен самостоятельно, что это только между ним и отцом. Паша тогда жутко обиделся на Ваню. Парень не помнил, были ли ещё подобные случаи между ними, но этот как-то особенно сильно отложился в памяти.       Паша вспомнил вдруг, как после того, как ушёл от рёкана, оставив там Ваню в одиночестве, направился к скалам близ Отамои, которые находились не так уж далеко и привлекли внимание парня. Одна из вспомнившихся деталей из того случая заставила нахмуриться.       Стоп… А разве не тогда уже впервые видел эту мерзость?