Три цветка сакуры

Начало осени приносило с собой прохладный ветер, который шептал среди листьев и парил над водами небольшой горной речки, протекающей рядом с заброшенным храмом. Речка сверкала под солнцем, мерцая как зеркало, отражающее синее небо и плавно плывущие облака. Цветы, яркие и разноцветные, украшали прилегающие поляны, добавляя красок в пейзаж и привлекали птиц, чьи песни и крики нарушали тишину. В укромном уголке этой реки, где вода мягко обтекает извилистый берег, проглядывался небольшой участок, идеальный для уединения. Этот кусочек земли, утопающий в зелени, был словно оазис среди густых кустов и высоких деревьев. Здесь листья отбрасывали тени, играя с солнечными лучами, которые пробиваясь сквозь них, создавали узоры света на лицах двух молодых мужчин. Они сидели на траве и увлеченно готовились к рыбалке. — Чёрт, снова запуталась! — вздохнул Фэн Синь, пытаясь разобрать клубок лески на своей удочке. — Ну ты и рукожоп! — вздохнул Му Цин, наблюдая за его борьбой. — Дай сюда, помогу. — Сам справлюсь! — отмахнулся тот, но его руки тряслись от раздражения. — Не упрямься, — улыбнулся Му Цин подсаживаясь ближе. — Пока ты возишься солнце сядет и на рыбалку не останется времени. Фэн Синь фыркнул, но протянул удочку. Парень ловко размотал леску из животной жилы, и через пару минут удочка была готова к использованию. — Вот, готово! Теперь можешь ловить кита, — пошутил Му Цин, протягивая её обратно. — Спасибо, — Фэн Синю было неловко. Рыбачить ему не приходилось даже в годы скитания с Его Высочеством. Это была привилегия Му Цина. Они поудобнее расположились ближе к воде, закинули удочки и приковали взгляд к поплавкам. –– Это все? Теперь просто сидеть и ничего не делать? –– спросил сквозь фальшивую улыбку Фэн Синь. –– Это называется отдыхать, –– закатил глаза Му Цин. –– Ну ну… –– саркастическим тоном бросил парень и принялся жевать губу. Прошло не больше четверти часа, а Фэн Синь уже покрылся испариной и глаз его задергался от нервного напряжения. –– Я так больше не могу! Мы же можем разьебать эту рыбу духовной силой и набрать сколько нам надо! –– со злостью прорычал он. –– Смысл рыбалки в гармонии с природой, созерцании бесконечной красоты мира и в том, чтобы почувствовать течение времени. Если ты “разъебешь” все духовной силой, то смысл потеряется, –– назидательно изрек Му Цин, чувствуя нарастающее раздражение. –– Если я буду сидеть тут молча на жопе еще хоть две минуты, то разьебет меня! Пошли уже отсюда! –– нетерпеливо взвыл бог войны. В эту самую минуту Фэн Синь заметил лёгкое движение поплавка и почувствовал натяжение лески. В его глазах появилось осторожное волнение, когда он начал аккуратно поднимать удочку, стараясь не спугнуть рыбу. Му Цин повернулся и стал с интересом наблюдать за происходящим. Постепенно, рыба поддалась, и Фэн Синь увидел первые всплески воды. Чувствуя, что победа близка, он сделал последний рывок. Рыба оказалась на берегу. Это был красивый карп, переливающийся золотистыми оттенками на солнце. Фэн Синь с восторженной улыбкой повернулся к Му Цину и поймал одобряющий взгляд. Последний подошел и деликатно извлек крючок изо рта рыбы. –– Ничего себе! Какая жирная! –– с удовольствием отметил Фэн Синь. –– Так, мы уходим? –– лукаво улыбнулся Му Цин. –– Ну, будет несправедливо не дать тебе отыграться, –– неохотно признался Фэн Синь продолжая победно улыбаться. –– Когда это мы решили, что это соревнование? –– Да вот прямо сейчас! Один-ноль в мою пользу, сучара! –– рассмеялся парень. Рыбалка вышла славной. Фэн Синь поймал семь рыбин, а Му Цин шесть, но одна была особенно крупная, так что они решили, что на этот раз, будет считаться – “ничья”. До заката оставалось пару часов и они, побросав улов в корзину, медленно побрели вверх по лестнице к заброшенному храму. –– Так ты говоришь, это место твоё тайное убежище, –– продолжил разговор Му Цин. –– Да, так уж вышло, что этот мой храм долгое время содержала одна семья в течении множества поколений, а потом остался лишь один старик Чжируо… Мне всегда тут нравилось. Я помогал ему как мог. Но и он скончался лет эдак тридцать назад… –– Фэн Синь задумчиво взглянул на храм. Время и природа объяли здание своими руками, покрыв стены мхом и плющом. От этого оно казалось частью леса, словно выросло из земли вместе с окружающими его деревьями. –– Чжируо был слегка не в себе под конец… Он посвятил этому месту всю свою жизнь от рождения до самой смерти: ухаживал за садом и сам обновлял статуи. Он владел плотницким делом, так что они все были деревянными и чернели со временем, даже хороший лак не помогал. Тут большая влажность… –– Мгм. –– В общем, к чему я это… Последняя статуя которую он создал. Она… Я очень злился! Но он сделал её перед самой кончиной и из уважения к нему я её оставил. Говорю тебе, чтобы ты ничего не подумал лишнего. –– Ты меня заинтриговал, –– тихо и задумчиво произнес Му Цин. Они вошли внутрь. В храме было очень чисто, вдоль стен стояла мебель, которая присуща обычному жилищу: скамейка для отдыха, письменный стол, шкаф с книгами, а у алтаря действительно возвышалось нечто накрытое большим непрозрачным куском ткани. Видимо, та самая, упомянутая ранее Фэн Синем, необычная статуя. –– Я посмотрю? –– спросил Му Цин. Фэн Синь нервно сглотнул и подошел к алтарю с лицом “словно на плаху”. Тяжко вздохнув он сбросил покрывало. Взору Му Цина предстали два бога войны в полном боевом облачении. Это была виртуозно выполненная работа! Один был с саблей Чжаньмадао на боку, у другого за спиной был лук Фэньшень и колчан стрел с позолоченным оперением. Их лица были выполнены с поразительной точностью! Каждая черта, каждая складка на одежде передавала их характер, но, в то же время, их взгляды были полны нежности и проникновенности. Кончики их пальцев едва соприкасались, создавая между ними неуловимое напряжение. Они словно летели на встречу друг к другу. Это были генералы Наньян и Сюаньчжэнь застывшие в прекрасном танце страсти и уважения, объединённые глубокими чувствами преданности и привязанности. Это изваяние можно было принять за символ вечной любви… Му Цин охнул и неосознанно приложил руку к груди, пытаясь унять разогнавшееся сердце.. Он перевел ошеломленный взгляд на Фэн Синя. Тот смущенно смотрел на свою обувь, сложив руки на груди. –– Это просто невероятно… –– прошептал Му Цин. Фэн Синь только хмыкнул. –– Наши лица… откуда? –– Под конец жизни я иногда приходил помогать старику заготовить на зиму дрова и воды для купания. Он был так стар, что я уже неудосуживался надевать личину Нань Фэна. Просто представлялся ремесленником из города у подножья горы. Он также просил меня попозировать для будущих статуй. Говорил, что моё лицо вполне годится для прототипа божества, –– не без удовольствия отметил Фэн Синь. –– Не знал, что однажды, он увидит нас вместе, когда выйдет в город за овощами. Мы лишь встретились взглядами и я кивнул ему, а он… Он достал бумагу и принялся зарисовывать. Мы тогда с тобой возвращались из Чэнду с дела о злобном духе постоялого двора Гудао и я захотел супа из одной местной лавчонки… –– Да, помню… –– Му Цин мягко улыбнулся. –– Старик был себе на уме и ни раз брюзжал, насчет того, что богам юга-запада и юго-востока нечего делить и всё это соперничество между ними и их последователями –– бессмыслица. Похоже эта статуя это, своего рода, его манифест… –– Прозорливый был дед! –– Му Цин незаметно подошел к Фэн Синю и всем весом навалился на него, закинув руку на плечо парня. –– Да иди ты! –– Фэн Синь смущенно оттолкнул Сюаньчженя. Му Цин снова подошел к изваянию и провел пальцами по сабле. –– Как здорово ему удалось передать Чжаньмадао! Каждый узор… –– Это заслуга его брата – архивариуса. Тут в подсобке много его рисунков из странствий по храмам и библиотекам поднебесной. Есть истории про мои стычки с демонами последних лет. Там, кстати, часто фигурируешь ты… Можно почитать на досуге, –– небрежно бросил Фэн Синь и облокотился на колено деревянного Наньяна. –– Я бы посмотрел на записи про божественное оружие. Пришлось подарить Се Ляню на свадьбу один из лучших экземпляров своей коллекции. Пора найти ему замену. –– Ты про Жулин Жан Ву? Отличный клинок. И как тебя жаба не задушила отдать его? –– усмехнулся Фэн Синь. –– Ты так дорожил им. Будет просто пылиться в оружейной Хуа Чена. Се Лянь всё равно только своей тряпкой пользуется. Небеса! Где он только достал такое нелепое магическое оружие. Это оружием-то назвать язык не поворачивается… Му Цин поменялся в лице. –– Прекрати, –– глухо сказал он с ледяным выражением лица. –– Что? Теперь вы с его тряпкой друзья? –– фыркнул Фэн Синь. –– Нельзя дразнить Жое? Недавно ты и сам потешался над этим лоскутом. –– Фэн Синь! –– прикрикнул Му Цин. –– Я же просил – захлопнись! –– А с хера ли ты мне указываешь? –– тут же взбесился Фэн Синь. –– Ты не знаешь о чем говоришь, вот почему! –– Ну так объясни через рот! Му Цин сжал кулаки и прошагал через все помещение к лавке. Присев, он сложил руки на груди и закрыл глаза. –– Когда Се Лянь остался один с родителями… Он судорожно вздохнул и на его лице на секунду появился спазм, словно от сильной боли. –– Ты помнишь, его отец был болен и… Фэн Синь всё это знал и не понимал, почему Му Цин говорит об этом так, словно у него скрутило живот. –– Они решили, что без них Се Ляню будет проще снова вознестись. Хотели избавить сына от бремени ухода за ними, чтобы Се Лянь мог жить свободнее… –– в словах Му Цина сквозила жгучая горечь. –– Государь и Государыня решили оставить Се Ляня? И куда же они направились? –– недоумевал Фэн Синь. –– Они взяли одну из длинных шелковых лент, которой Се Лянь закрывал проклятую кангу на шее… На этих словах до Фэн Синя начало доходить почему эта история так трудно дается Му Цину. Он широко распахнул глаза и с силой сжал опорную балку посреди зала. –– Перекинули её через потолочную перекладину… –– Нет… –– в ужасе прошептал Фэн Синь –– Когда Се Лянь их обнаружил и снял… –– Му Цин поменял позу согнувшись и прикрыв лицо руками. –– Он сам решил залезть в петлю. Фэн Синю стало дурно. Он побелел лицом и отвернулся, словно пытаясь скрыться от представшего перед его взором кошмара. –– Затронутая магической силой, окропленная кровью принца, задушившая двоих членов императорского рода… Так эта тряпица обрела сознание. –– Почему… почему Се Лянь никогда об этом не рассказывал? Как ты узнал? –– Фэн Синь рухнул на пол. –– Узнал когда чинил Жое… Мы никогда не спрашивали –– он и не рассказывал. Ты его знаешь. Он не хотел, чтобы мы думали, что если бы мы не оставили их… Ничего этого бы не случилось, –– закончил Му Цин. В храме повисло молчание, нарушаемое лишь неровным дыханием Фэн Синя. –– Я такой идиот, –– наконец сказал он. –– Небеса! –– Ты не знал. –– Я и не пытался узнать. Я просто кретин! –– с этими словами он поднялся и направился куда-то в глубь храма. Му Цин через какое-то время последовал за ним. В дальних помещениях нашлась небольшая комната с комодом, спальным местом и бумажной ширмой с цаплями. Фэн Синь лежал на кровати лицом вниз, обняв подушку. Он явно переваривал услышанное. Му Цин присел рядом. –– Всё это в далеком прошлом. Не стоит об этом думать теперь, –– он положил руку парню на спину и легонько провел вниз вдоль позвоночника. –– Не стоит?! Как ты можешь так говорить? –– Фэн Синь был в ярости. Он явно не собирался так просто оставлять это. — Ничего этого бы не было если бы ты!.. Если бы мы… –– Если бы я?! –– опалился гневом Му Цин и вскочил с кровати. –– Не смей ставить мне это в вину! Я ушел, потому что у нас не было ни шанса вывезти это, оставайся я подле Се Ляня! Только вернувшись на средние небеса и получив должность, я действительно мог что-то изменить! –– Говори себе это почаще! –– ожесточился Фэн Синь. –– Просто признайся, что ты перешагнул через всю эту ненавистную тобой мораль и чувство долга и выбрал себя! Признайся! И я обещаю, что впредь не буду винить тебя за это. Лицо Му Цина вспыхнуло и голос задрожал от ярости. –– Я не собираюсь признаваться в том, чего не было! И какого черта мы снова обсуждаем эту тему?! –– Потому что ты не берешь на себя ответственность, Му Цин! Если бы ты не ушел тогда!.. –– Что?! Что тогда?!! Мы бы зарабатывали уличными представлениями пока Государь не скончался бы от кровохарканья, а Государыня не ушла следом от недоедания? Думаешь их привело к петле упавшее после моего ухода качество стирки или недостаточно аккуратно заштопанные одежды?! Я мог делать для вас в сотню, в тысячу раз больше будучи служителем средних небес и, чёрт побери, я пытался! Но вы с Его Высочеством выгнали меня взашеи как какого-то паршивого пса, который покусал хозяев! –– Может потому что ты поступил как клятвопреступник и дезертир? Ты ведь не уговаривал Се Ляня отпустить тебя ради общего блага с обещанием помогать, как только вернешься на средние небеса! Ты поставил его перед фактом, а потом вернулся с этим мешком риса –– словно подачкой! Мешок риса за всю ту боль, что ты причинил ему, своим уходом! –– Это просто абсурд! Я лишь хотел, чтобы вы не голодали вот и все! Никакого “искупления” я не хотел! Потому что я НЕ ВИНОВАТ НИ В ЧЕМ! Я был слугой наследного принца государства Сянь Лэ! Но к моменту как я собирался уйти, государства не существовало, а значит и Се Лянь не был никаким наследным принцем, потому что наследовать было НЕЧЕГО! Я поступил как считал нужным и имел полное на это право! Я не знал получится ли у меня вернуться на средние небеса, поэтому и не строил для вас никаких иллюзий! Это ВЫ, зная меня почти всю свою жизнь, не дали мне и шанса доказать, что я не мудак! Просто вешали на меня ярлыки “вор”, “предатель”, “подлец”, хотя я ни разу не давал вам повода усомниться в себе! Даже сейчас ты веришь в то, что я поступил так из чистого эгоизма, а не из суровой правды, что нам не выжить не стань я снова служителем средних небес! Му Цин ударил кулаком по спинке кровати и и та раскрошилась в щепки. –– И еще кое-что! За всю “ту боль”, которую я причинил Се Ляню я несу ответственность только перед ним! Нам не нужен третий, чтобы выяснять наши отношения! Так что не смей предъявлять что-либо от его лица! Ты, блядь, ему никто! Просто бывший слуга! Внезапный удар пришелся на скулу Му Цина, заставив того отшатнуться и издать еле слышный короткий стон боли. Он незамедлительно набросился на Фэн Синя с ответной атакой. Звуки борьбы тут же заполнили пространство. Они дрались столь ожесточенно, будто действительно решили друг друга убить. Круша все на своем пути, они снова оказались в главном помещении храма. Наньян, пытаясь увернуться от очередного выпада, неуклюже споткнулся о неровные доски и упал, ударившись головой о подножие статуи. Тяжело дыша, он пытался встать, но Му Цин рухнул на него сверху прижав к полу и, сжав руку в кулак, замахнулся с целью выбить Фэн Синю зубы или хотя бы сломать нос. Кровь над рассеченной бровью, заливающая Му Цину правый глаз, закапала на лицо противника. Пытаясь уклониться от падающих сверху капель, Фэн Синь скривился и отвернул лицо, от чего его выражение сделалось беспомощным и ранимым. Му Цин тут же остановился. Он со злостью пихнул Фэн синя в грудь, отталкиваясь от него, чтобы встать на ноги и ощутил резкую боль в боку. Похоже, генерал Наньян сломал ему ребро. Пошатываясь, Сюаньчжэнь снова подошел к лавке и присел, доставая из сумки вино Цинсюаня. Он жадно прильнул к горлышку и его кадык заходил туда-сюда. Фэн Синь, не без труда, принял сидячее положение облокотившись на постамент и попытался вытереть рукой кровь Му Цина с лица, но только размазал её. В зале снова воцарилась тишина. –– Ты мне сделал больно, –– сквозь зубы процедил Фэн Синь. Му Цин возмущенно зыркнул на парня у подножья статуи: –– Ты мне, блядь, вообще ребро сломал, и тебе хватает наглости жаловаться? –– Ты меня бросил, –– откашлявшись прошептал Фэн Синь. –– Оставил меня одного. Фэн Синь откинулся назад, запрокинул голову и прикрыл глаза. –– Мы никогда не были ровней Его Высочеству. С самого начала, была пропасть в статусе между ним и нами. Но, я и ты… Му Цин… Я и ты –– мы всегда справлялись со всем вдвоем. Вместе! Мы вместе спали, ели вместе, тренировались, путешествовали и сражались вместе! Мы заботились о Его Высочестве вместе: получали оплеухи, выгораживая перед Государыней, одевали и кормили, выслушивали, лечили и защищали... Ты знаешь, у меня не было семьи кроме тебя и Се Ляня, и хотя служение Его Высочеству было моим долгом –– ты… Ты был для меня всем. Моей единственной семьей. И ты просто так, одним днем, бросил меня и ничего мне не сказал. Ты просто принял решение уйти! Му Цин болезненно выдохнул. –– Мне было всего девятнадцать! Уж извини, я не знал как жертвовать дружбой во спасение жизней правильно! –– зло резанул Му Цин. –– Вы с Се Лянем думали, что это было для меня легко, ведь, по-вашему, моей целью было сбросить вас, как обузу. Никто из вас не замечал, как перед тем, как решиться уйти, я не спал несколько ночей, как мучился страхом, что вы не поймете и расцените моё решение, как предательство и отвернетесь от меня. Всё ведь так и вышло, не так ли? Что толку вам что-то объяснять, если вы всё переворачивали наизнанку?! –– Я никогда никого так сильно не ненавидел как тебя Му Цин, –– горько проговорил Фэн Синь. Парень в ответ лишь зло усмехнулся снова складывая руки на груди. –– Я много лет так ненавидел тебя, так хотел вернуть тебе всю ту боль, что испытал из-за тебя тогда… И я слишком долго не мог понять, почему моё чувство ненависти к тебе всегда было так велико. Знаешь почему? –– Просвети же, отсталого! –– съязвил Му Цин. –– Потому что я люблю тебя. В который раз в зале надолго стало тихо. От услышанного, сердце Му Цина резко сжалось в комок, а затем принялось колотиться как бешенное. Глаза его расширились, слова, донесшиеся до его ушей, пронзили душу острыми стрелами насквозь. –– Я был влюблен в тебя еще в шестнадцать. И не понимал своих чувств. Я злился на тебя за то, что ты вызываешь во мне столько непонятных и сильных эмоций, а потом злился за то, что ты оставил меня, а потом на то, что ты был рядом, но так и не сказал “прости” за то твоё решение… Я постоянно на тебя злился и был уверен, что чувствовал только злость. Но однажды я понял, что всё это время я еще и любил тебя. Что ненавидел так сильно, только потому, что так же сильно любил. Только теперь я осознал, каким идиотом я был всё это время. Прости меня Му Цин. Этот момент стал для Сюаньчжэня мгновением прозрения, явил новую реальность, и заставил его замереть в ожидании новых откровений. — Ты сможешь меня простить? — Я… — с трудом выговорил Му Цин. — Я прощу тебя, только если ты простишь меня, за то, что я был таким самонадеянным глупцом и не объяснил всё как следует… и после… после не понял, что всё еще не слишком поздно. Что можно всё исправить простым «прости». Фэн Синь поднялся и доковылял до скамейки. Присев рядом с Му Цином, он обнял его, стараясь не давить на ребра и прошептал, обдавая ухо мужчины горячим дыханием: — Я тебя прощаю. — А я тебя… — прошептал Му Цин ему в губы. Фэн Синь приложил ладонь к раненому ребру и передавая духовные силы, стал ждать, когда перелом срастется. Му Цин же не отрываясь смотрел в его янтарные глаза дракона, пока чувства не захлестнули его, заставив прижаться своими губами к губам Фэн Синя. Поцелуй вышел тягучий, с легким привкусом крови после драки. Пальцы Фэн Синя нежно вытерли рассеченную бровь, залечивая рану. Когда Му Цин открыл глаза в них бушевало пламя. На этот раз поцелуй вышел совершенно не сдержанным. Му Цин беспрестанно толкался языком в Наньяна, а руки обернул вокруг талии парня, сжимая и поглаживая тело. Фэн Синь усилием воли разорвал поцелуй и повел его в спальню.