Le Cirque Des Reves

Сюэ Чженъюн проводит новоиспеченных учеников Юйхэна к их новому месту жительства — такой же блеклой, как и все остальные, палатке. Сюэ Мэн театрально закатывает глаза и беззлобно ворчит, что даже здесь ему не будет покоя от шумного братца, как будто совместного проживания в одной комнате в интернате было мало. Делает это не для того, чтобы задеть или оскорбить: для них взаимные поддевки и упражнения в едком остроумии — часть негласно установленного семейного ритуала. На самом деле Сюэ Мэн более чем доволен. Ему все еще немного неуютно, он знает в «Цирке сновидений» всего несколько людей и сомневается, что сможет сразу довериться тем, с кем познакомится позже. Близость Мо Жаня дает ему чувство безопасности и покоя. Но в этот раз Мо Жань не бросает в сторону Сюэ Мэна ответной шпильки. Он вообще ведет себя задумчиво и молчаливо. Его мысли все еще пребывают в шатре Юйхэна, а перед внутренним взором продолжает мелькать увиденное и пережитое. Мо Жань едва скользит взглядом по окружающей его обстановке: парню все равно, где он будет спать, пусть хоть на соломенном тюфяке под открытым небом. Если только этот тюфяк будет рядом с вагончиком Юйхэна. Мо Жань отчетливо чувствует, как его утягивает то ли в пугающую бездну, то ли в неизведанные глубины собственного сердца. Туда, где есть место не только нежности и ласке. Но где уютно устроиться смогли жадные и голодные демоны, слепые ревущие монстры, желающие присвоить и обладать целиком. Он пугается того, как легко от встречи с Юйхэном в нем пробуждаются, уверенно поднимают голову одновременно светлая и темная стороны. Шестое чувство робко шепчет, что стоит выбрать кого-нибудь попроще и не замахиваться на небожителя, но Мо Жань шлет эти шепотки далеко и надолго, потому что согласен отныне может быть только на Юйхэна. Парни как попало сваливают в шатре вещи, даже не утруждаясь тем, чтобы разложить их по местам, и устремляются на изучение территории. Они хотят сунуть свои любопытные носы в каждый уголок, не упустить ни единой детали, найти в цирке еще хоть одну живую душу и, несомненно, не упустить момент, когда «Цирк сновидений» из блеклой копии самого себя превратится в волшебнейшее из всех возможных мест, так врезавшееся им в память. Сюэ Мэн и Мо Жань бродят по аллеям и гравийным дорожкам, заглядывают во все без исключения шатры, робко приподнимая их пологи. Изредка парням попадается реквизит: так, в одном из шатров они находят огромный, окруженный витающими в воздухе пылинками, стеклянный куб с серебристыми гранями. Куб на треть заполнен водой, внутри болтаются толстые цепи. — Наверное, это шатер иллюзионистов, — предполагает Мо Жань. — Я, кажется, помню это место. Вроде мы тут были в день моего пятнадцатилетия, но ушли с середины выступления. — Точно! — восклицает Мо Жань. — Ты меня тогда выволок отсюда, возмущаясь, что внешний вид артиста и его неопрятная борода оскорбляют твое чувство прекрасного. Сюэ Мэн фыркает в ответ. — Надеюсь, хоть в этот раз смотреть будет приятно. Может, на арену выйдет кто-то симпатичный, — и, едва закончив говорить, Сюэ Мэн отчетливо слышит над ухом звонкий смешок, по звучанию похожий то ли на журчание ручья в далеких горах, то ли на перелив изящно выкованного колокольчика. Сюэ Мэн улавливает легкий порыв ветра, озирается по сторонам, но не видит и тени другого человека. Ему бы испугаться, но вместо этого Сюэ Мэна охватывает незнакомая ему истома. Мо Жань видит странное состояние брата, стремительно уводит его прочь из шатра и отвечает согласием на скромную просьбу вернуться сюда с заходом солнца, чтобы посетить представление. Они бредут дальше и с удовольствием шумно вдыхают воздух, улавливая в нем легкие ароматы дыма и карамели. В следующем шатре, где удается обнаружить признаки жизни, Сюэ Мэн и Мо Жань находят две огромных размеров лежанки с мирно дремлющими на них белоснежными тиграми. Никаких клеток и ограничивающих свободу прутьев: будто спят здесь не способные переломить шею одной лапой звери, а домашние коты. Когда парни нарушают покой хищников, один из них лениво приподнимает голову и смотрит на незваных гостей чересчур похожим на человеческий взглядом. Братья покидают и этот шатер, восхищаясь красотой животных, продолжают свое неспешное путешествие по просторам «Цирка сновидений». Видят запертую билетную кассу, на окошко которой опущена решетка. Наблюдают, как неспешно колышутся на ветру полосатые полотнища и бесцветные флажки, натянутые гирляндами тут и там. Словно малые дети обрызгивают друг друга водой из фонтана. Возле него их и обнаруживает Сюэ Чженъюн. — Хорошо, что вы тут, — голос звучит удовлетворенно, с плохо скрываемым восхищением. — Я и сам хотел вас привести в это место, но даже рад, что свою прогулку вы выбрали закончить здесь сами. Значит, цирк уже откликается на вас и принимает. — Отец, что в нем особенного? Ты раньше о нем не упоминал. Да и вообще ты непростительно мало о цирке рассказывал. — Не сердись на меня, Мэн-эр. В «Цирке сновидений» всему свое время, и он подчиняется только собственным правилам. Те, кто ему принадлежит, не могут говорить о нем слишком много за его пределами. Даже с самыми близкими людьми. И уж тем более, если речь заходит о фонтане. Он — сосредоточие жизненной силы цирка, можно сказать, текущая в его жилах кровь. А часы над входом — его сердце. Мо Жань недоуменно смотрит на фонтан, больше похожий на неподвижный пруд, но в словах дяди его больше привлекает внимание совсем другое, поэтому он уточняет: — Дядя, о каких часах речь? — ведь ничего подобного над входом он не замечает. — О, вы увидите их чуть позже. Они становятся заметны только с открытием цирка. Это особенное изобретение Юйхэна, оно поддерживается его магией и зависит от нее. Равно как и магия в фонтане невозможна без усилий обитателей «Цирка сновидений». Мы все взаимосвязаны и, оставаясь здесь, словно подписываем пожизненный договор, отрекаясь от многого, что доступно обычным людям. Такова цена за обладание огромными силами, за долголетие, которое дарует «Цирк сновидений», за возможность хранить волшебство, исцелять им людей. Вы должны понимать это с первого дня пребывания тут. — Дядя, цирк же вроде постоянно переезжает с места на место. Как получается перевозить фонтан? — О, Мо Жань, скоро ты сам сможешь стать этому свидетелем. Здесь мы выступаем еще несколько дней, затем настанет пора отправляться. Только Сюэ Чженъюну известно, почему от этих слов по его лицу пробегает тень. Сюэ Мэн и Мо Жань замечают ее, но с расспросами соваться не решаются: оба понимают, что еще не время. Еще не все тайны «Цирка сновидений» могут быть им доступны, и придется хорошо потрудиться, чтобы новых артистов сочли достойными прикоснуться к тому, что сокрыто от обычного людского взора. Сюэ Чженъюн в это время бросает задумчивый взгляд на горизонт, где уже садится солнце. Вокруг них сгущаются сумерки. Тень с лица главы «Цирка сновидений» исчезает, и привычно бодрым тоном он обращается к сыну и племяннику: — Если хотите понять, о чем именно я говорил, не уходите отсюда до открытия. Сможете воочию наблюдать, как «Цирк сновидений» оживает. Уверяю, это всегда незабываемое зрелище. И уж тем более в первый раз, — он уходит, а парни послушно остаются у фонтана и покорно ждут. Вскоре их терпение щедро вознаграждается. Несмотря на то, что Сюэ Мэн и Мо Жань стоят достаточно далеко от входа на территорию «Цирка сновидений», братья даже с такого расстояния слышат громкий лязг. Они видят, как на верхушке кованых ворот медленно появляется круг, разрастаясь из чего-то, похожего на блюдце, в огромные часы. Сюэ Мэну и Мо Жаню не нужно приближаться, чтобы убедиться — это именно они. Мо Жаня неудержимо тянет в ту сторону, он хочет во всех деталях рассмотреть замысловатый механизм, созданный Юйхэном, но не делает и шага. Потому что за своими спинами братья слышат легкое журчание, которое быстро превращается в громкий плеск. Фонтан оживает, вода в нем начинает искриться и переливаться, несмотря на то что рядом нет никаких источников света. Из самого центра фонтана вверх бьет струя, рассыпается на миллионы капель, падает на землю — и цирк наконец начинает просыпаться. Шатры, еще несколько минут назад бывшие цвета песка на морском побережье, обретают краски. Оранжевые и желтые, в красно-белую и черно-синию полоски: куда ни посмотри, все насыщено палитрой. Трава под ногами становится сочно-зеленой, постаменты для выступлений — золотистыми. А потом в «Цирке сновидений» зажигается свет. Сначала Мо Жань и Сюэ Мэн слышат тихий звук, больше похожий на шепот или тихий выдох невидимого существа. Несколько их взволнованных вдохов ничего не происходит… И цирк вспыхивает миллионами искр. Повсюду начинает светить такое количество гирлянд и фонариков, что Сюэ Мэн и Мо Жань невольно жмурятся: настолько ярким оказывается сияние, озаряющее шатры. В «Цирке сновидений» начинает литься музыка, и завороженные братья, слишком увлеченные моментом преображения этого волшебного места, не сразу замечают снующих теперь туда-сюда артистов и продавцов в лавках с угощениями. Не сразу видят, что у центральных ворот давно уже появились посетители, а перед открытой билетной кассой выстроилась очередь. Публика шумная, разношерстная, маленькие дети в толпе вертят головой по сторонам с такой силой, что едва не сворачивают себе шеи. Мо Жань все-таки устремляется к воротам. Он во все глаза разглядывает часы. Их циферблат полностью прозрачный, Мо Жань может увидеть каждую из шестеренок, коих внутри, кажется, миллион. Они окутаны едва уловимым белоснежным светом, похожим на тот, что исходит от кожи Юйхэна. В полумраке сумерек это рождает ощущение, что циферблат усыпан звездами. По кругу они украшены неизвестной вязью, и Мо Жань может только предположить, что это какие-то древние руны. Стрелки часов идут с обеих сторон сразу, и Мо Жань замечает, что их ход начался с открытием «Цирка сновидений» — и уверен, что их движение закончится с рассветом. Сюэ Мэн не дает ему любоваться творением Юйхэна слишком долго. Он хватает брата и тащит за собой. Он намерен не терять ни секунды: впереди долгая ночь, им нужно заново заглянуть во все возможные шатры, на которые только хватит времени и сил, познакомиться с артистами, использовать каждое мгновение доступного в полной мере волшебства. Через несколько часов Мо Жань сбивается со счета, не может точно сказать, сколько выступлений они посмотрели. Но точно знает, что ему стоило огромных сил увести Сюэ Мэна из шатра иллюзионистов — «Легенды принцев холодной горы» — сообщает вывеска на входе, — потому что Сюэ Мэн сидит там, словно загипнотизированный. Мо Жань не знает, что в смехе одного из артистов он узнает тот же переливчатый звон, что услышал днем. И взгляд Сюэ Мэн не может оторвать вовсе не от расцветающей под ногами циркачей поляны с экзотическими цветами. Не от плащей артистов, по взмаху руки превращенных в ярких атласных птиц, летающих над ареной. Нет, взгляд Сюэ Мэна приклеен к златовласым близнецам — Сюэ-младший только и успевает переводить его туда-сюда. Мо Жань не позволяет ему врасти в кресло прямо здесь и сейчас. Ему отчаянно нужно попасть в шатер к Юйхэну, он хочет увидеть его, ему это необходимо, словно воздух. Но, подойдя к нужному месту, Мо Жань с изумлением обнаруживает, что сегодня шатер Юйхэна тих и пуст, а на входе висит едва приметная табличка: «Выступление воздушного гимнаста отменяется по техническим причинам, приносим свои извинения». Мо Жань все равно заглядывает внутрь и видит только Ши Минцзина, так сосредоточенно изучающего бассейн в сердце арены, что появление Мо Жаня не привлекает никого внимания. Сюэ Мэн замечает разочарование Мо Жаня, искренне сочувствует — хотя и бурчит, что Мо Жань ведет себя как ребенок, не получивший желанную сладость, — и увлекает его на карусели. Но сначала тащит к фургончику, манящему сонмом великолепных в своей аппетитности запахов, прокладывает им путь между жонглеров, шутов и кукольников. Сюэ Мэн нагребает огромный пакет шоколадных мышей и коричных рулетиков, начинает уплетать их за обе щеки, настойчиво впихивает угощения Мо Жаню. Его брат обожает острое, к такой еде он равнодушен, но съестные цирковые диковинки послушно принимает — и его глаза широко распахиваются от удовольствия, когда по языку растекается сочетание вкусов карамели, корицы и глазури. На карусели Сюэ Мэн и сам начинает вести себя как ребенок, с радостными вскриками замечая, что единороги на ней вертят головами в разные стороны, грифоны поднимают и опускают крылья, а дельфины легко бьют хвостами по спине посетителей. Вскоре Сюэ Мэн и Мо Жань замечают неподалеку Юйхэна и удивляются тому, что гостей в «Цирке сновидений» почти не осталось. Редкие тени еще бродят тут и там, но братьям уже не до них. Юйхэн делает им едва заметный знак головой, разворачивается на одних лишь носках своих высоких сапог и устремляется в один из шатров. Братья спешат за ним и не могут сдержать удивленный вздох, когда внутри видят множество незнакомых им людей. — Знакомьтесь, это новые участники труппы. Сюэ Мэн и Мо Жань, — голос Юйхэна ровный, лишенный эмоций, негромкий. Но стоит ему заговорить, как шумная болтовня смолкает, и все сосредоточенно, с явным уважением смотрят на него. — Расскажите им о цирке. В пределах разумного. Постарайтесь не засиживаться слишком долго. Я не буду вам мешать, надеюсь на вашу ответственность. Он уверенно покидает шатер, задерживаться здесь он явно на намерен. Когда он проходит мимо, Мо Жань замечает, что на руках Юйхэна одеты тонкие кожаные перчатки, а в его ладонях зажат небольшой бумажный пакет. Мо Жань узнает узор: таким же был украшен тот, что Сюэ Мэн набил сладостями. У парня закрадывается стратегически важное для него предположение, и намерение при первой удобной возможности его проверить становится непоколебимым. На своего нового ученика Юйхэн даже не смотрит, уходит, оставляя за собой легкий цветочный флер: аромат яблони пронизывает все существо Мо Жаня. Мо Жань хочет последовать за ним прямо сейчас хоть на край света, но его порыв на корню рубят близнецы Мэй, тут же окружившие их с Сюэ Мэном. Они тянут гостей за руки, усаживают за стол и наливают невесть откуда взявшееся вино. Сюэ Мэн и Мо Жань для всех присутствующих пока больше похожи на невиданных зверушек, которых еще только предстоит рассмотреть, пощупать и узнать поближе. Но даже так — они теперь часть «Цирка сновидений», а значит, уединенная атмосфера скрытого магией шатра — лучшее место и время, чтобы принять их в новую семью. Теплота последующих предрассветных часов захватывает Сюэ Мэна и Мо Жаня так сильно, что они не замечают момента, когда иллюзионисты-близнецы крепят на их спинах защитные талисманы, заранее подготовленные для них Юйхэном.