***
Время тянулось мучительно долго. Капля за каплей, дуновение за дуновением — каждое явление, приходящее откуда-то со стороны недосягаемого верхнего туннеля, сковывало крепких мужчин всё больше, заставляя кутаться сильнее в рабочие куртки, или вцепляться пальцами в оголённую подранную кожу. Ожидание помощи неизбежно растягивалось без намёка на счастливое завершение и достигло рубежа в семь злополучных дней, но тут ничего не поделаешь: старик принял решение за всех, и Бэйтс, казалось бы, уже смерился с этим. Вот только у того, что взаправду скрывалось в этих диких местах, того, что было незримо, тому, чему на самом деле бросали вызов шахтёры, как своими действиями, так и ненавистными взглядами, были свои планы и в какой-то степени даже мнение о каждом из них. Это может показаться очередным безумством, но иначе оно не подало бы знак. В одну из проходящих беспокойных ночей, а может и дней, (то было им не ясно) Билли неожиданно провалился в совсем другой мир. Постепенно, теряя силы и энергию наяву, по другую сторону, он видел свой дом и двор, уже засыпанные кристально чистым снегом и озаряемые белым ярким светом. Внутри территории, огороженной низким неровным забором, мужчину встречали его жена и дочка. Какова радость: малышка Луиза подросла, а Агнес похорошела! Поцеловав женщину, он опустился на колено перед девочкой и пообещал, что никогда больше не оставит их одних на долгое время. Неожиданно в спину бывалого шахтёра ударил холод. Калитка снова распахнулась, во двор зашёл совершенно другой Кроуфорд — хоть и помятый, но ясный, с растрёпанными волосами, в которых проглядывали серебряные пряди, а также в чистой городской одежде… и без своих тараканьих усов. На правую руку у него была намотана золотая цепочка с чем-то круглым на конце. — Хей! — поприветствовал мужчина семью Бэйтсов и ловко поймал часы в ладонь. — Как вижу, старина Уильям остепенился! Джеймс пошёл навстречу другу, тот своевременно поднялся на ноги и был сразу же заключён в крепкие объятия. — Сто лет не видались! Я тоже рад видеть тебя, параноик! — Билли похлопал пришедшего по спине и резко выдохнул ледяной пар, выпуская всю накопившуюся боль и тяжесть из своей грудной клетки. Чувство облегчения и спавшего с плеч груза накрыло его тело крутой волной соизмеримой разве, что только с лавиной. Ветер снова всколыхнул зачёсанные волосы хозяина дома, словно в поддержку, а вот чужие руки неожиданно принялись сдавливать его спину сильнее, от чего идиллия сменилась нехваткой воздуха. — Х-хорош! — Бэйтс с силой отдёрнулся назад. — Уже кости хрустят! Мужчина принялся спокойно поправлять одежду. Окинув себя взглядом, он вдруг обнаружил на себе потрёпанную шахтёрскую куртку грязно-зелёного цвета. Билли замер на долю секунды. Впервые, он допустил мысль о том, что что-то было не так… но всё же, будто повинуясь сценарию, радушно переложил свои руки, усыпанные мелкими шрамами, на плечи Джеймса, отпуская увиденное с очередным выдохом. — Ну, как наши? Старик уже пошёл на поправку? А в ответ молчание, радушная улыбка и блестящий, как горный хрусталь, взгляд. Картина постепенно менялась, и на этом сюрпризы не закончились: откуда-то со стороны входа, во двор вдруг залетела бабочка. Само её появление казалось не только неестественным, но и пугающе эффектным и громким. Маленькое создание рьяно захлопало крыльями и поразительно легко приземлилось на голову Кроуфорда. Билли удивленно взглянул на неё: краснокрылая, точно буйный огонёк из проржавевшей лампы. — Она с тобой пришла? И снова молчание… Стоило бы задуматься о том, кто находится рядом… В это мгновение за спиной шахтёра раздался детский плач. Он с беспокойством обернулся назад, разжимая пальцы на плечах друга, но Луизы и Агнес уже не было — они будто растворились в воздухе, оставив после себя лишь слабо взметнувшийся снег. Мужчина с испугом обхватил себя руками и сделал резкий шаг назад в направлении выхода со двора. — Агнес?.. Луиза?!.. Нет, такого не может быть взаправду! — эмоционально выпалил Бэйтс. — Агх! Почему я должен видеть и чувствовать это?! За плечами раздался тяжёлый вздох и тёмный голос, не находящегося более в поле зрения Джеймса: «Нас всех ждёт плата за грехи: вас за наивность и дело, а меня за другое. Прими это, Билли, ведь ты не в силах ничего сделать». Шахтёр растерянно огляделся по сторонам и, не поймав никого взглядом, схватился за голову. Он оборачивался несколько раз в надежде, что кто-то снова окажется рядом с ним, но вместо образов возникали лишь голоса, и контроль над пространством оказался потерян окончательно. Слова Кроуфорда резали уши невозможным эхом, перекрывая нарастающую речь Агнесс из прошлого; шутливый смех малышки, отпечатавшийся хорошо в памяти, просто сводил с ума; мир затрещал так, что, казалось, само окружение не было в состоянии выдержать такого натиска подсознания. В какой-то момент земля просто ушла из-под истёртых подошв сапог. Билли не успел даже дёрнуться в сторону — снег быстро осыпался белым песком куда-то в глубь разошедшейся поверхности и утянул его прямо в беспросветную мглу, скрывая хорошее и приближая к настоящему.Глава 2. Вестник совести и опасности
14 апреля 2024 г. в 21:11
«Our work and live in mount’s mines
And now we’re laying lines…»
Минуты, проведённые в шахтах, сменялись часами, а затем и днями. Шёл третий день, как выжившие горняки оказались заперты глубоко под землёй среди тех самых выработок, что совместно с далёкими предшественниками создавались с их лёгкой руки. У «Взрывного отряда» всё ещё хватало сил, но они уходили в терпение, веру на лучший исход и собственные убеждения.
Как считал Бэйтс, Линкер вбил остальным в перепуганные головы далеко не самый лучший вариант — бездействовать да ожидать. Безусловно, являясь опытным мастером — подрывником, старик понимал больше него, но на что тот обрекал выживших? … С другой стороны, решение старшего казалось верным: он вместе с другими экономил энергию, в то время как крутой нрав Бэйтса остывал и притуплялся, заставляя его стискивать свои зубы сильнее наравне с остальными девятнадцати шахтёрами не то от боли в замёрзших ладонях и, высохших под слоем глины, ран и ссадин, не то от подступающего к горлу голода, ведь единственным по настоящему ценным источником, утолявшим хотя бы их жажду, была вода, скапывающая со сталактитов в непригодные более каски. Тогда в горной ловушке определённо стало тише, если, конечно, исключить усиливающийся болезненный кашель, сотрясающий сточенные каменные стены.
Хоть Билли и был недоволен всеобщим решением, он также понимал, что в одиночку не выберется. Мужчина остался один на один со своей идеей в противоположном конце кратера и впервые за время заточения в шахтах достал из нагрудного кармана чёрно-белое фото, затем стряхнул с него мелкую пыль и задумчиво вгляделся в родные девичьи лица жены и маленькой дочки. В силу своего упёртого и взрывного характера, шахтёр продолжал хмуриться, но на его лице всё же проступила видная доля грусти и тоски.
Колкий холод мягко всколыхнул зачесанные волосы Бэйтса и выбил из них маленькую прядку.
В этот же миг чужая спина немного подтолкнула горняка вперёд — это был Кроуфорд, который грелся дружеским теплом, сидя спина к спине, и теперь, как и многие пугающе кашлял. Он мог, как раньше оставаться на месте, но от чего-то ему, как и Билли, было не приятно ютиться с другими…
— Ты не жалеешь? — вдруг хрипло поинтересовался Кроуфорд.
Билли тут же метнул потухший взгляд за плечо.
— О чём, Джеймс?
— Хм, — мужчина с издёвкой улыбнулся во все свои кривые зубы. — например, о Калгари… крупнейшем городе Альберты… и о той женщине…
Бэйтс промолчал и снова недовольно нахмурил брови.
— Сомневаешься, — понял приятель. — но до сих пор смотришь на семейную фотографию, которую подсунула дражайшая жена.
— Ты же понимаешь, что я не в силах это изменить.
— Конечно, но у тебя всё ещё есть способность решать… — Джеймс снова усмехнулся. — Послушай, если у тебя возникнет дилемма, то просто, обращаясь к кому-то мысленно, вспомни кое-что: Лоретта в своей романтической открытке лежит где-то там — указал рукой вверх. — высоко-высоко на импровизированном столе в одном из наших троп-туннелей, а Агнес и Луиза здесь, с тобой… — его интонация резко сменилась на мрачную. — Надеюсь, что ты не ошибёшься, в отличии от меня.
— Когда мы выберемся, волк-одиночка, тебе ещё выпадет шанс завести семью. Первую и единственную. Не понимаю, где ты мог ошибиться.
За словами последовал недовольный тычок в бок отведённым локтем.
— Не надо, Бэйтс. — Джеймс обречённо вздохнул. — За мной водится один непростительный и ужасный поступок, за который удача точно отвернётся от меня, если не здесь, так наверху.
Билли непонимающе повернулся вполоборота.
— Что ты такое городишь в последнее время? Будто ты то и не рад, что жив остался: советуешь, несёшь что-то со дня обвала про какой-то выбор и прокля…
— Я много молчу, — нервно оборвал Кроуфорд, обхватив себя руками. - и не меньше болтаю лишнего… — его губы нервно дёрнулись, и он попытался скрыть это. — Н-неважно! … Линкер прав: мы должны экономить силы, пока есть надежда на спасение.
При иных обстоятельствах, Бэйтс наверняка бы пропустил подобный укол в свой адрес мимо ушей, отшутился и переключился бы на какую-нибудь пещерную преграду, которую следовало разрушить, или переметнулся бы на иное поручение, но сейчас всё было по-другому. Как только последний выживший шахтёр уступил горной воле, вслед за нравом, изменилось и его понимание вещей. Казалось, западня заставляла осознавать то, что не хотелось, а Джеймс Кроуфорд… он снова терялся и не договаривал, хотя начинал разговор с совета.
Билли непроизвольно поднял голову к, скрывающему иной мир остроконечному куполу и сильно сожмурил глаза. Тяжёлые веки задрожали, а на лоб упала холодная капля, которая точно горючая слеза скатилась по щеке шахтёра. По стенам чёртового кратера, вслед за сторонним шёпотом, разнесся знакомый женский голос… Удар за ударом последний свободный духом человек из «Взрывного отряда» начинал терять себя…