***
Смеркалось. Голубое небо сменилось оранжевыми и розовыми тонами. На улицах зажглись фонари. Чуть похолодало. Бродить по Куйбышеву в темное время суток довольно опасно, но у Али не было выбора. Мать с отчимом опять устроили вечеринку и позвали своих друзей, так что оставаться дома не вариант. Обычно когда они так делали Альбина гуляла всю ночь и появлялась дома лишь под утро, но то было лето и другой город, а не вот это всё. Наручные часы показывали половину одиннадцатого. Русоволосая сидела на качелях и чертила что-то в своем блокноте. Она любила рисовать. Мать говорила, что рисунки Альбины специфические, в своем репертуаре. Наверное потому, что они олицетворяли немного не то, что рисовали обычные дети. То же были пентаграммы, вампирские карикатуры и что-то демоническое. И вот, когда грифель карандаша коснулся бумаги, а девушка уже начала прикидывать в мыслях эскиз для новой картинки, рядом послышались шаги. — Так, так, так. Посмотрите, кто это у нас здесь, — это снова был Вован Шаповалов со своей наглухо отбитой компашкой. При одном их виде Ермакова сжалась. — Помнишь я говорил, что еще поквитаемся? Как подфартило-то! — хулиган мерзко загоготал, а друзья подхватили. — Че ты тут сидишь, чокнутая? Рисуешь? Дай посмотрю, — он вырвал блокнот из её рук. — Отдай! Сейчас же отдай! — Да ладно тебе, я просто посмотрю, — Вова стал листать страницы и мельком просматривать содержимое. — Господи, что за страсти? Ты реально ненормальная! — Отдай блокнот! — На, подавись, — он швырнул тетрадь своему товарищу, — ой, не поймала, — так, окружив Алю, пацаны перебрасывали блокнот над головами, не позволяя ей забрать его. — Слушайте сюда, мудаки, если вы сейчас же не оставите меня в покое, я наведу на вас порчу! Думаете, не смогу? — что было сил закричала девушка и сжала ладони в кулаки. — Я сделаю несколько кукол Вуду и буду вставлять в них иголки, а вы будете мучаться и умолять меня прекратить! — ребята опешили. — Ты совсем поехавшая? Да забери ты свой журнальчик, — Вова бросил блокнот ей в ноги. Чтобы окончательно напугать обидчиков, Ермакова закатила глаза и стала нашептывать что-то невнятное себе под нос, а затем полезла в карманы, будто ища что-то. — Эй, ты чё делаешь, дура? — завопил Антон. — Парни, бежим! — скомандовал Шаповалов, и ребята бросились в рассыпную. Довольная своей смекалкой, школьница подняла тетрадь с рисунками и вернулась на свое место.***
Соврав родителям, что идет подышать воздухом, Валера выбежал из подъезда и направился в гараж, где его ждали Рита, Лёва, Носатов и недавно прибывший Корзухин. — Игорь, ты вернулся! — завопил Лагунов в дверях, завидя друга. — Где ты был? — Ездил в деревню, где жила раньше бабка Альбины Ермаковой, — сказав это, он оперся о дверной косяк. На него уставились четыре ничего не понимающих лица. — Что? Зачем? — В общем, у меня для вас очень большой объем информации, слушайте. Сегодня утром, когда я навел справки о ней, то понял, что официальной информации мало. В начале двадцатого века родилась в Небытиевском бабушка Альбины — Софья, в возрасте двадцати двух лет забеременела от какого-то важного человека из города. Родила дочь Ингу. Всю жизнь жила в деревне, а Инга, когда выросла, переехала в город. В общем, как понимаете, информация скудная и неинтересная, — Корзухин пожал плечами. — И что в итоге? Рассказывай давай, — Хлопову не терпелось услышать продолжение истории. — Я посмотрел карты. Село Небытиевское находится под Куйбышевом. Недалеко, всего двести сорок километров. Я решил съездить туда, чтобы поспрашивать местных жителей и узнать что-то более подробное. И, бинго! Я нарыл кучу всего, — он довольно ухмыльнулся и достал блокнот, куда, видимо, записывал детали, чтобы не забыть. — Бабушка её, Софья Ильинична, в двадцатых годах черной магией занималась. В деревне, где она жила поговаривали, что именно юная Сонька со своей матерью Агафьей благодаря каким-то своим заклинаниям городских офицеров после Гражданской войны от деревни отвадили. Они через лес пройти собирались. Вечером как зашло тринадцать человек, так на утро ни один не вышел. Тела в клочья разодраны и валялись в разных частях леса, вены вздуты, глаза из орбит повылезали. Подумали сначала, что волки, но разбираться не стали, свалили все на семейство Ермаковых. Потом через десять лет из города к ним в деревню приехал заместитель главы ВЦИКа, у них с Сонькой закрутился роман, но Гришка, когда узнал, что она беременна, уехал обратно в город, ничего не объяснив. Люди также говорили, что Сонька с матерью прокляли его, и он умер через два года. Повесился. А дочь Сони в утробе матери всю ведьминскую сущность переняла. Девочку назвали Инга. Жила она до пятнадцати лет в той же деревне, все её сторонились, потому что знали, каких она кровей. А как школу закончила, то сразу в город уехала. Окончила театральное училище, на сцене в молодости выступала. Сейчас официально нигде не работает. И знаете, что самое интересное? Инга была два раза замужем и оба мужа спустя два года брака с ней вешались. Улик, благодаря которым можно было доказать вину Инги, — нет. Подозреваю, что она тоже занимается или занималась черной магией. Третий муж — отец Альбины — погиб в Афганистане. Сейчас не замужем, может быть, только сожитель есть, — закончил он. — Заметили, сколько всего интересного в этой семейке? Некоторое время товарищи молчали, обдумывая услышанное. Это будто было все нереальное, не настоящее. Валера был шокирован. Получается, Стратилат — Альбина Ермакова. Она все это время была рядом. — Что еще ты знаешь? — сухо поинтересовался доктор. — Софья Ильинична умерла три года назад. Заметьте, три года назад. Альбина жила с ней в деревне всю жизнь, пока мать строила свою карьеру в Куйбышеве, а после смерти забрала дочь сюда. — А что-то касаемо вампиров есть? — спросила Рита. — Про вампиров ничего не говорили, но есть подозрения, что эта самая бабка и была вампиршей. Вероятно, пила кровь у соседей. — Получается, Стратилат и есть Альбина, — подытожил Лагунов. — Бабка передала ей свою силу перед смертью, вдруг она им тоже была? — в комнате повисло молчание. — Так. Знаете что, — Валентин Сергеевич поднялся со стула, — завтра мы должны выследить девчонку и привезти сюда, чтобы допросить, а затем, если подозрения подтвердятся, избавиться. — Может лучше сейчас? Неизвестно, что она придумает до завтрашнего утра, — предложил Лёва. — Сейчас уже поздно. Мы не можем знать, где она. Предлагаю не расходиться и заночевать сегодня всем вместе, так будет безопаснее, — дал указание доктор. Спорить никто не стал, ведь все понимали, что так действительно будет лучше.***
Альбина пришла домой только под утро. Уставшая, не выспавшаяся, с синяками под глазами. Мать с отчимом спали после своей ночной вечеринки. По всему дому валялись пустые бутылки, упаковки из-под чипсов и лапши быстрого приготовления, квартира пропахла запахом сигарет. Казалось, этот мерзкий запах табака пропитал каждый угол, каждую комнату квартиры. Из спальни послышался женский храп. Мама. Когда девушка прошла на кухню, моментально пожалела, потому что там курил еще не протрезвевший отчим. — О, Алька, — он обернулся к ней и икнул. — где была всю ночь? — Гуляла, — полезла в холодильник, но сразу же закрыла, разочарованная его пустотой. — А кто это тебе, дорогуша, разрешал гулять всю ночь? А? — отчим выкинул окурок в окно и, сунув руки в карманы, подошел к девушке. — А что мне оставалось делать, если вы тут всю ночь бухали? — Но уж точно не шляться по городу всю ночь, как шалава. Глядишь, такими темпами скоро нам с матерью в подоле принесешь. — Дядь Лёш, хватит. Ты мне не отец и не имеешь права так говорить! — А воспитывает тебя твой папаша? Твой папаша гниёт в земле! — отчим выплюнул эти слова со всей ненавистью, что была в нем. Злость и обида ударили в голову, и Ермакова, не отдавая отчета своим действиям, толкнула мужчину. — Заткнись! Закрой рот! Замолчи! — Что ты вякнула, тварь? Сейчас я покажу тебе, как нужно разговаривать со старшими! — Лёша схватил девочку за волосы и протащил в комнату. На протяжении следующего часа он кричал и подвергал Алю всяческим истязаниям. Предметом для наказания стал армейский ремень. Мужчина даже не реагировал на просьбы жены прекратить. Остановился он лишь тогда, когда девочка потеряла сознание. — Ты что сделал? Лёша, что ты сделал? — Инга с ошарашенным лицом присела возле дочери. — Ты убил её?! — Да прикидывается она, — он бросил ремень на пол и почесал подбородок. — Инга, ты бы лучше свою дочурку воспитывала. Она совсем не умеет следить за своим языком. — Но это же не повод избивать её до потери пульса! Что мы будем делать, если она не проснется? — женщина заправила за уши непослушные кудрявые волосы и обратилась к дочери. — Аля, Алечка, дочка, очнись! — А ну уйди отсюда! — Алексей оттолкнул её и присел возле тела девочки. — Да есть у нее пульс, просто болевой шок. Успокойся, — ответил он, нащупав пульс на запястье. Инга Григорьевна облегченно выдохнула. — Как же я испугалась. Милый, пожалуйста, не делай с ней больше ничего. — Это в воспитательных целях. Пошли лучше выпьем, — он вышел из комнаты. Инга, не задумываясь, последовала за мужем. Бессознательная Альбина еще несколько часов лежала одна в своей комнате.