Туз червей

За несколько дней до шоу Роман Константинович всё же отстал от Гало – занимался организацией и неприятно приговаривал, что кукла должна быть как новая. И молодой человек перестал ходить на репетиции, отсиживаясь в номере и залечивая травмы. Сахара несколько раз пыталась зайти и помочь, но тот лишь выгонял её – то есть отправлял на встречи с девушкой Евгения. Танцовщице очень понравилась Лиля, и они неожиданно быстро сдружились. По крайней мере, так это видел Гало. Сахара же сказала, что ей сначала показалось, что Лиля гордая и не хочет даже разговаривать с ней, но оказалось, что они обе обожают фотографию, и, слово за слово, они перелайкали странички друг друга в соцсетях. Где-то в этот момент образовалась и дружба. Небольшое помещение номера в старой гостинице пропахло дымом дешевых сигарет. Одноместная кровать с белым постельным бельем и скомканным в самом конце покрывалом непонятного красного цвета с узором персидского ковра стояла у самого окна. Справа от входа находилась дверь в ванную – Гало в день заезда обратил внимание на трещины в белом, покрытом лаком дереве. Дверь как будто выбивали ногой. Напротив небольшой шкаф из теплого красного дерева и рядом с ним находился такого же цвета стол с приставленным к нему старым стулом ещё, кажется, досоветских времен. На столе на металлическом подносе стояли пыльные стаканы и электрический чайник, на носике которого желтела известь. Остальная поверхность была завалена вещами Гало – воском для волос, гримом, какими-то баночками с кремами и мазями. Дверца стоящего под столом холодильника не была закрыта до конца, и старая техника периодически издавала неприятный писк. Рядом с кроватью за тумбочкой висело большое зеркало почти в пол, на котором остались жирные следы пальцев предыдущих жильцов. Молодой человек вышел из ванной, закрыв дверь ногой, и стянул полотенце с мокрых потемневших волос. Повесил на спинку стула и подошел к шкафу, вытягивая нижнее белье и черные спортивные штаны. Голые ступни касались жесткого ковролина серо-коричневого цвета, и Гало, надев штаны, поспешил пересечь границу, ступая на куда более приятный, пусть и пыльный ламинат, постеленный на дальней от входа части комнаты. Поднял со стола баночку с мазью и бросил на кровать, походя открывая скрипящее окно нараспашку. Летний воздух тут же хлынул в помещение, сбрасывая морок застывшего во времени момента. Молодой человек медленно вдохнул, разглядывая спешащих куда-то людей на улице, и вытащил из пачки, лежащей на деревянном подоконнике, сигарету. Завалился на кровать, подмяв под себя покрывало, и, зажав сигарету губами, чиркнул колесиком зажигалки у самого носа. Огонек лизнул бумажку, обернутую вокруг табака, и послушно стих. Гало положил зажигалку обратно к пачке – совсем рядом стояла стеклянная пепельница с несколькими окурками – и потянул руку к банке, отвинчивая крышу и зачерпывая пальцами мазь. По комнате разнесся неприятный запах трав и медикаментов. Не выпуская сигарету, молодой человек выдохнул дым и начал втирать лекарство в левое плечо. Медленно перешел на правое, а затем, скривившись от боли, потянул руку через подмышку к лопатке. Под испачканными в мази пальцами почувствовалась липкая кровь. Пепел тлевшей сигареты упал на покрывало, но Гало лишь отстраненно перевел взгляд на окно, сосредотачиваясь на том, чтобы дотянуться хотя бы до большей части ран на спине. Пальцы то и дело обжигались, касаясь многочисленных полос шрамов, но он продолжал с меланхоличной апатией, как будто они ничего не значили. Внезапно раздался дверной стук, а через секунду скрип за спиной. — Привет. — Услышав голос Евгения, молодой человек удивленно округлил глаза, но тут же взял себя в руки и обернулся, скептично выгнув бровь. Ответить не мог из-за зажатой в губах сигареты и поэтому молча кивнул, бросив мимолетный взгляд на полетевший на собственные колени пепел. Парень у двери как-то нерешительно улыбнулся и, закрыв за собой, подошел ближе, пододвигая стул. Перевернул его и сел наоборот, перекинув ногу и устроив руки на спинке. Сегодня он был, на удивление, не в черном. Льняная рубашка песочного оттенка была расстегнута на две верхние пуговицы, а рукава небрежно закатаны. Темно-серые свободные брюки закреплены черным поясом, а на ногах какие-то кеды. Определенно, такие же дорогие, как и часы на левой руке. — Сахар сказала, что ты отшельничаешь. — Она много чего говорит. — Гало всё же взял сигарету в руку, переминая фильтр между пальцев, и ответил вместе с выдохом дыма. Поворачиваться полностью лицом к незваному гостю он не собирался и сразу же почувствовал тот самый внимательный взгляд, пересчитывающий каждую полосу на его спине. Молодой человек поежился, поведя плечом и тут же болезненно скривившись. Он в своих подсчетах уже давно сбился со счету. — Зачем пришел, Евгений? Чего-то хотел? — Просто Женя. — Несколько отстраненно отозвался Евгений. Гало нахмурился – он даже мысленно не называл его сокращенным именем, а теперь вот так? И в чем причина? Неожиданно парень напротив пошевелился, и его взгляд упал на банку с мазью, лежащую у скрещенной ноги «куклы». — Может, тебе помочь? Молодому человеку захотелось рассмеяться. Он даже забавно фыркнул, затянулся последний раз и затушил сигарету о пепельницу, придавливая ее к стеклянному дну. И с какой-то усмешкой бросил косой взгляд на Женю, призывно передернув плечами. «Ну давай, ты же в курсе, что я ненавижу прикосновения» — улыбнулся Гало, но в этом движении губ не было тепла. Гость тихо цокнул и поднялся с места, отходя в ванную. И крикнул оттуда, не закрывая дверь: «Ты их не ненавидишь, ты боишься, что тебе сделают больно, Вадим». Послышался шум воды в раковине, но молодой человек его почти не услышал – где-то внутри что-то екнуло слишком громко. Евгений назвал его по имени. Так естественно и так…спокойно? Как будто не было никогда никаких Гало и кукол. Только человеческое имя. И даже фраза, смысл которой зацепил болезненные струны внутри и надорвал их, не имела такого значения, как выражение имени. Гало действительно не слышал его в простой речи уже очень давно – только от Сахары, когда случались приступы. — Давай всё же попробуем. Ты, может, и акробат, но так ты сам раздираешь эти раны. — Голос за спиной оказался неожиданно близко. Молодой человек окаменел, почувствовав, как прогнулся матрас позади – пружины жалобно скрипнули – и банка с мазью, прежде стоявшая рядом с ногой, исчезла. — Не надо, не тр-… — Касание к спине было холодным и пугающим. Гало рефлекторно дернулся, но заставил себя застыть на месте – рука Жени тоже замерла. Не хватала, не пыталась успокаивающе погладить или ещё что-нибудь сделать. Просто остановилась, позволяя привыкнуть. Или смириться. Молодой человек зажмурился и поджал одну ногу в колене к себе, обхватывая её руками и прижимаясь лбом к колену. Мысленно пожелал себе терпения и, выдохнув, почти сипло произнес, — Только медленно. Лишний жест, и я не контролирую себя. — Хорошо. — Медленно ответил за спиной Евгений, и его рука чуть смелее коснулась травмированной кожи, начиная втирать мазь. Гало понимал, что сам действительно не делает лучше своим ранам, и только это помогало ему сидеть на месте, замерев. Чужие ладони плавно скользили по спине, холод мази смешивался с теплом тела, и пальцы ни на секунду не задерживались – не ощупывали шрамы, не давили на раны. Куда нежнее, чем делал он сам. Удивительным было, что он не чувствовал приближения приступа так явно, как обычно. В ушах привычно зашумело, но перед глазами не темнело, и мягкие быстрые касания не вызывали отвращения. Хотя в последнее время с этой частью проблемы ему удалось справиться, более или менее – отвращение было только к отчиму. Молодой человек почувствовал себя диким зверем, которого приручают, медленно и осторожно. Женя был бы очень хорошим дрессировщиком. — Хватит. — В какой-то момент Гало всё же почувствовал, что приступ очень близок, и резко выпрямился, оборачиваясь. В глазах снова бушевал шторм, но он ещё пока мог его контролировать. Кончики пальцев нервно подергивались, и это было заметно для обоих. Евгений тут же убрал руку со спины и кивнул, отодвинувшись. — Всё хорошо? Вадим? — Порядок… Спасибо. — Молодой человек поднял баночку с мазью и закрыл её, отставив на подоконник. Руки нещадно дрожали, пальцы сами собой захватили зажигалку, но Гало, застыв на долю секунды, сам себе покачал головой и развернулся спиной к окну, бросая задумчивый взгляд на гостя. — Ты же не просто так пришел? Он спросил это просто, чтобы отвлечься – от неприятной тянущей боли в спине, от фантомного ощущения чужих рук на теле, от собственных почему-то именно сейчас болезненных мыслей. Евгений тихо ойкнул и, приподнявшись, вытащил из кармана брюк телефон. И открыл галерею, показывая последнее фото. Чей-то школьный выпускной альбом. «Вот этот человек очень на тебя похож. Какая у тебя фамилия?» — как-то тихо спросил парень, и Гало про себя с весельем отметил, что только рядом с собой слышит эти неуверенные нотки в чужом голосе. Женя не пытался быть авторитетом, когда они вместе, хотя даже с Сахарой он слышал этот покровительственный тон. — Чукотский. Но…подожди, я же не отсюда. — Молодой человек проследил взглядом за чужим пальцем, приблизившем фотографию, и удивленно охнул – на него смотрел практически идентичный человек. Только цвет глаз зеленый, и форма губ более выраженная. И подпись: Александр Чукотский. Не поверив глазам, Гало нетерпеливо выхватил телефон из чужих рук и приблизил ещё больше, разглядывая детали. Попадание было почти абсолютным. — Чукотский Вадим Александрович. Я оказался в детдоме со всеми документами, но не знаю подробностей того, почему именно так произошло. Чей это альбом? Может это совпадение? — Альбом моей мамы. Она родилась и училась в Твери, а в Казань переехала ради учебы. Я видел по документам, вы тверской цирк. Я уверен, что это не совпадение. Гало медленно поднял взгляд с фотографии на Евгения. Серые глаза смотрели спокойно, но внимательно – их владелец будто считывал каждое волнение души и корректировал свое поведение в зависимости от ситуации. Удивительная способность к мимикрии. Даже Вадим за столько лет жизни в не самых лучших местах не смог научиться этому, не научился подстраиваться – только рычал и кусался, защищаясь, как брошенный волчонок. Но он уже давно не детеныш. «Ты что-нибудь знаешь о нем?» — голос прозвучал слишком просяще, слишком хрипло. Молодой человек на самом деле не собирался лезть в жизнь родителей, которые его бросили. Но ему хотелось бы узнать о собственных корнях чуть больше. — Мама не очень много говорила о школе. — Покачал головой Женя и отвернулся, приваливаясь спиной к стене. — Но… Сейчас вспомню. Она вроде рассказывала, что это было странное время. Был в классе какой-то Саша, который связался с валютчиками – не знаю, в курсе ты или нет, менялы с черного рынка. Но мама говорила, что он хороший парень был, помогал ей? Не помню. Если хочешь, я могу спросить у неё. — Не нужно. — Гало вздохнул, подтягивая к себе обе ноги в позе йоги, и отдал телефон обратно. На самом деле, чего-то такого он и ожидал. Связаться с местной мафией и потом огрести – путь, через который прошла половина людей в то время. Если у тебя нет отца, значит он или бандит, или сидит. Если у тебя нет и матери, значит в твоем генетическом коде заложена преступность. Сам молодой человек так не считал, но не раз видел, как озлобляются приютские дети в той недружелюбной атмосфере, где тебе каждым чихом намекают – ты никому не всрался. После такого отношения сложно вырасти нормальным, и дело вовсе не в генетике. — Прости. — Неожиданно произнес сбоку гость, и Гало недоуменно обернулся, вскидывая бровь: «За что?». Евгений неровно выдохнул и продолжил, — Я хотел помочь, но нихуя не получается. Я решил проблему только с Сахарой, да и то потому, что ваш Роман не счел её важной персоной. С тобой всё…сложнее. Для подачи заявления мне не хватает доказательств, это или слишком долгий процесс разбирательств, или в суде я просто останусь ни с чем. Слишком мало времени. — Я ожидал этого. — В ответ улыбнулся молодой человек, вызвав непонимающий взгляд – улыбка казалась слишком легкой и несвойственной теме разговора. — Я рад уже тому, что тебе удалось вытащить Сахар. Меня же… Со мной не получится так просто. Отчим вцепился в меня и ни за что не отпустит. Я могу только попытаться сбежать, исчезнуть со всех радаров и молиться, чтобы мы никогда больше не пересеклись. А куда я сбегу? Ещё и без денег. Женя тяжело вздохнул и медленно поднялся, нахмурив брови. Гало в ответ иронично поднял бровь и слегка наклонил голову, наблюдая за чужими движениями. «Я что-нибудь придумаю. Мне нужно идти» — произнес гость. И что-то внутри дернулось от этого уверенного «придумаю», захотело поверить. — Ты же придешь на шоу? Репетиции – это одно, а выступление – совсем другое. — Неожиданно даже для себя спросил молодой человек, поднимаясь следом. Несколько шагов по инерции, и он стоит, вперив взгляд в чужую переносицу – очень близко. Настолько, что замечает тонкую полоску шрама. Гало знает этот след, не спутает ни с чем. — У тебя был сломан нос? — Да, был… Подрался неудачно. — Как-то криво улыбнулся в ответ Евгений и сам сделал небольшой шаг назад. — Приду, конечно. Я сяду так, чтобы ты со сцены видел, прямо напротив, окей? И гость нервно рассмеялся, в три быстрых шага пересек комнату и исчез за дверью, не попрощавшись. Он испугался? Вадим странно нахмурился и выдохнул, разворачиваясь к зеркалу и касаясь пальцами груди. Странное ощущение не проходило – он действительно вновь чувствовал себя человеком. Чувствовал себя Вадимом, а не Гало.