Всегда. Бесконечно.

      Тишину ночи взорвали почти одновременно прозвучавшие звонки двух телефонов. Отвечая на вызов, Чонгук успел взглянуть на время — 4:50 утра. Сердце беспокойно дернулось, такого совпадения в их жизни еще не было, чтобы звонили сразу обоим. Чонгук понял, что случилось что-то непоправимое.       В трубке тревожный мужской голос произнес:       — Господин президент, в Кынънаке цунами, скорее всего серьезные разрушения. Информации пока нет, связь нарушена. Машина за вами уже выехала.       — Готовьте самолет, — отрывочно распорядился президент, не удивляясь информированности звонившего о его местонахождении. Этот человек знал все.       Чонгук оглянулся на Тэхёна, тот уже одевался, нахмурившись.       — В Кынънак?       Тэхён кивнул и подошел ближе, обнял, притянув к себе:       — Тоже полетишь туда?       Не ответив, Чонгук тревожно посмотрел в любимые глаза:       — Будь осторожен, береги себя.       — Ты тоже…       — Люблю тебя, родной.       Тэхён улыбнулся:       — Очень на это рассчитываю. — И уже серьезно сказал: — Я тоже тебя люблю, ты — мое всё.       Чонгук грустно усмехнулся:       — Помни об этом, когда снова будешь спасать мир… ***       Добирались трудно. Посадка самолета в Кынънаке была невозможна, автомобильные дороги тоже разбиты. Президентский борт сел в соседнем городе, затем Чонгука с командой подхватил армейский вертолет.       Президент, нахмурившись, осматривал с высоты район бедствия. Страшные разрушения, нагромождение камней, деревьев, упавшие опоры электропередач. Перевернутые и сплющенные машины раскиданы повсюду, и с высоты кажется, что ребенок беспечно раскидал свои игрушки в игровой комнате.       Сопровождающий докладывал президенту:       — Мощность цунами, по предварительным оценкам, составила 3 балла.       — Что это значит? — в голосе президента металл.       — Очень сильное цунами, волны достигали 20 метров. Электричество и связь отсутствуют. Больше всего пострадал прибрежный район, практически все разрушено.       — Что с людьми?       — Пока мы не можем в полной мере оценить потери, но уже сейчас понятно, что они немалые. Была ночь, люди находились в домах и спали. Высоток в этом районе нет, в основном, частные дома, от которых ничего не осталось. Инфраструктура тоже полностью уничтожена.       — Спасатели на месте?       — Да, господин президент. Все силы брошены сюда, в том числе и спецподразделение.       Чонгук на секунду прикрыл глаза. Тошнотворная тревога внутри отзывалась изжогой. Тэхён сейчас где-то там, внизу. Чонгук впервые в жизни пожалел, что не религиозен. Мысленно он молил: «Сохрани Тэхёни живым и невредимым, очень тебя прошу. Если нужно, забери у меня все, но только сбереги его, пожалуйста».       Вертолет трясло и мотало от ветра, но Чонгук не обращал на это внимания. Он обратился к сопровождающему:       — Сколько времени люди могут находиться под завалами?       Тот горько поджал губы:       — Господин президент, это не просто землетрясение, это цунами. Волна пробралась везде. Даже если под завалами кто-то и выжил, в воде они погибли. Шансов не было ни у кого.       — Но вы ведь не отмените спасательные работы? — президент даже мысли не допускает о бессмысленности этого. Он в ярости.       — Разумеется, нет.       — Неужели у нас нет никакой системы предупреждения цунами? Почему сейсмологи молчали?       Сопровождающий в растерянности посмотрел на Ушика. Тот, вздохнув, ответил:       — Господин президент, все случилось слишком быстро. Никто не ждал этого, цунами для нас — большая редкость.       Наконец, вертолет приземлился. Президент огляделся, ступив на землю. Хаос, разруха, ад кромешный. Как будто какой-то великан позабавился, легко расшвыряв деревья, дома, автомобили. Кругом вода, грязь, битое стекло. Все переломано: огромная куча досок, каких-то железок, машин, деревьев; все покрыто илом и водорослями, в лужах плавают рыбешки.       Заметив в отдалении людей в военной форме, Чонгук энергичным шагом направился к ним.       — Господин президент, будьте осторожны, не приближайтесь к уцелевшим зданиям… Его команда торопливо следовала за ним. Ушик, на бегу взглянув на свои модные, еще утром белоснежные кроссовки, вздохнул, — скорее всего это их, кроссовок, последний день.       Разговаривая с командиром спасателей, Чонгук незаметно разглядывал снующих мимо военных, но Тэхёна так и не увидел.       — Какая помощь вам нужна в первую очередь?       Командир горестно вздохнул, оглядываясь по сторонам:       — У нас катастрофически не хватает людей и собак. Сейчас еще можно кого-то спасти, мои ребята разгребают и простукивают завалы в поисках выживших. Но нас мало. Хотя, насколько я знаю, здесь задействованы все.       Президент Когурё решения принимал быстро.       — Вы можете дать мне каску и какую-нибудь куртку?       Командир округлил глаза, а сопровождающий президента закудахтал за его спиной:       — Господин президент, вы не можете, не должны…       Чонгук зло посмотрел на него:       — Могу и должен. Рук не хватает, мои лишними не будут.       Из-за его спины выглянул Ушик, обратившись к командиру:       — Мне тоже каску дайте и объясните, что мы должны делать. ***       К обеду масштабы катастрофы стали выглядеть более-менее ясно. Восстановление дорог, связи и электричества шло полным ходом. Военные вертолеты то и дело кружили в небе, доставляя питьевую воду, продукты питания, медицинское оборудование и прочее необходимое.       Гораздо больше тревожило количество погибших и пропавших без вести. Спасатели работали без отдыха, простукивая завалы и уцелевшие здания в поисках выживших. Специальное оборудование помогало обнаружить под обрушениями тела выживших, но для спасения этого было крайне недостаточно.       Не всегда было возможно вызволить людей из каменного мешка. Специальная техника для разбора завалов слишком долго добиралась сюда по разбитым дорогам, и неизвестно, сколько еще понадобится времени на ожидание. Поэтому все свободные руки были задействованы в расчистке завалов.       Чонгук, несмотря на защитные рукавицы, ободрал себе ладони и пальцы, в кроссовках хлюпала вода, но он упорно продолжал разгребать камни и дерево, одновременно пытаясь прислушиваться к звукам из-под них. Вряд ли он услышит чьи-то мольбы о помощи, но так хотелось верить, что хотя бы на одного выжившего станет больше.       Сейчас он не думал о своем статусе, гораздо важнее в эти часы было его участие в общем деле. Бестолковой суеты не ощущалось, все были заняты, работы велись четко и организованно.       В отдалении был раскинут медицинский лагерь, куда доставляли спасенных, и Чонгук периодически смотрел вдаль, надеясь разглядеть там Тэхёна.       Ушик выбивался из последних сил, работая рядом с другом. Он не был слабаком, но столбы пыли вокруг спровоцировали у него приступ астмы. Привычное лекарство перестало помогать еще часа два назад, и он уже даже не пытался достать бесполезный баллончик аэрозоля.       Чонгук, заметив это, решил отправить его к медикам, но Ушик слабо воспротивился:       — Еще не так все плохо.       Чонгук возмутился:       — Ты сдохнуть здесь хочешь? Немедленно отправляйся к врачам, иначе я тебя на плечо закину и сам понесу туда. Давай, даже не раздумывай, — добавил он, заметив колебания друга. — Сам сможешь дойти?       Ушик неуверенно кивнул. Но Чонгук видел, что друг совсем обессилел и, подхватив его, направился в сторону медицинского лагеря, волоча на себе задыхающегося Ушика.       Сдав друга под наблюдение врачей, Чонгук хотел было идти обратно, но разговор двух военных неподалеку заставил его напрячься. Из-за людского гомона и шума ветра до него долетали только обрывки фраз:       — Их завалило окончательно…       — Врач спецподразделения…       — Уже не спасти…       В два шага Чонгук оказался возле мужчин:       — О чем вы говорите?       Один из военных, полковник, судя по петличкам, узнал его и вытянулся по струнке, отдавая честь:       — Господин президент!       — О чем вы сейчас говорили? — его голос звучал устало, но твердо и повелительно.       Военные переглянулись, и полковник доложил:       — Здесь неподалеку было здание старой школы, каменное. Оно уцелело, но мы его не осматривали, думали, что оно пустует. Оказалось, там накануне разместили группу людей, туристы или паломники, пока не выяснено.       Чонгук, нахмурившись, слушал, не торопил. Полковник продолжал докладывать:       — Мы направили туда врача в сопровождении двух солдат, чтобы он осмотрел людей. Необходимо было оценить их состояние и определить, все ли самостоятельно смогут добраться до медицинского лагеря.       Чонгуку вдруг стало душно. Казалось, грязная пыль, летавшая повсюду, минуя респиратор, заполнила легкие. Он больше не мог, не хотел слушать подробный доклад полковника и поторопил его:       — И что случилось?       Офицер отвел взгляд в сторону:       — Здание рухнуло. Сразу после того, как они вошли туда.       — И? — Чонгук не хотел слышать безнадежности в голосе военного.       — Господин президент, связи с нашими людьми нет, мы не знаем, живы они или нет. Там есть подвал, они могли бы укрыться в нем, но подвал может быть залит водой. Да и добежать бы они не успели…       — Спасательные работы ведутся? — голос президента звенел от напряжения.       Полковник вновь отвел глаза:       — Да, но людей не хватает, там пока двое наших все осматривают с собакой. Но время идет…       Чонгук понимал, что делается все возможное, что спасатели не могут одновременно разорваться на несколько объектов. Главы соседних государств уже сообщили, что помощь отправлена в Когурё, но когда она еще сюда прибудет…       — Как зовут того врача? — голос президента звучит глухо.       — Майор спецподразделения Ким, очень опытный специалист, — чеканит полковник.       А у Чонгука земля из-под ног уплывает…       Офицер, поняв по-своему тревогу, отразившуюся на усталом и грязном лице президента, поспешил его успокоить:       — Доктор Ким обязательно поможет этим людям, он сделает все возможное для них.       Господи, если бы полковник знал, что именно за этого человека и волнуется больше всего президент…       Чонгук просто кивнул в ответ:       — Полковник, держите меня в курсе.       Он возвращался к своей группе, к тем завалам, куда его определил командир спасателей. Старался идти энергично, размашисто, чтобы люди видели своего президента уверенным и решительным. Но спина привычно ныла, силы были на исходе, а сердце разрывалось от неизвестности.       Чонгук не паниковал. Он был очень сосредоточен на своих ощущениях, словно пытался на расстоянии услышать Тэхёна. Если бы с ним что-нибудь случилось, он, Чонгук, сразу это почувствовал бы. Тэхён жив.       Это больше походило на самовнушение, но для Чонгука звучало молитвой. Молитвой не просительной, а требовательной. Он убеждал небеса — Тэхён жив!       «А если?..» — Чонгук не позволял этой мысли не то что в голову влезть. Он просто не допускал ее. Тэхён жив. Потому что, если бы это было не так, Чонгука уже тоже не было бы, он был убежден в этом.       Тэхён жив.       Мантра, молитва, указание всем силам небесным — он жив!       Задыхаясь в пыли, перетаскивая каменные глыбы, он бормотал про себя: «Тэхён жив!».              Слушая очередной доклад военных о ходе спасательной операции, он, ни на минуту не теряя нить разговора, продолжал мысленно твердить — жив, жив, жив…       К вечеру вертолеты начали доставлять к месту катастрофы спасателей из соседних государств. Работа пошла быстрее.       Чонгук наконец позволил себе отдохнуть. Специалисты наладили связь, и он, сидя в штабной палатке, созванивался с коллегами-соседями, обсуждая самые насущные потребности Когурё на данный момент.       Помощь на самом деле была направлена беспрецедентная, но она была пока только на подходе к району разрушения.       Откуда-то появился Ушик. Он бодрился, всем свои видом демонстрируя уверенность в собственных силах. Разумеется, он не стал пересказывать Чонгуку услышанное в лагере. Медики обсуждали между собой доктора Кима, сожалея о его гибели.       — Отличный специалист…       — В свое время именно он научил меня этому…       — Это умел только он…       — Жаль, очень хороший был человек…       Ничего этого Ушик, конечно, не скажет. Но внутри все заледенело. Чонгук, бросив на него быстрый взгляд, заподозрил неладное:       — Что с лицом?       — Устал, — отмахнулся Ушик       — Ясно. Бери телефон, будешь координировать международную связь.       Ушик возмутился:       — Ты, значит, делом заниматься будешь, а я здесь задницу просиживать должен?       Президент только глазами сверкнул на него и вышел из штабной палатки.       К ночи по восстановленной дороге в Кынънак начала прибывать специальная техника для разбора завалов. Увидев автокраны и бульдозеры, Чонгук облегченно вздохнул. Больше всего ему хотелось немедленно развернуть всю эту технику к разрушенной школе, туда, где сейчас бьется его сердце.       Но президент обязан был поступиться личными интересами, доверившись профессионалам. Поэтому все, что он мог себе позволить, — это задать вопрос руководителю спасательной операции:       — К разрушенной школе техника будет направлена?       — Разумеется, господин президент. Сейчас там работают дополнительные звенья кинологов, и один из прибывших автокранов уже движется туда.       Чонгук кивнул. Вдруг навалилась страшная усталость. Ровно сутки назад он любовался безмятежно спящим Тэхёном. Двадцать четыре часа, которые вместили в себя целую жизнь. И в этой жизни он один, а его сердце и его душа где-то под обломками старого здания. Тэхён ждет его, вдруг пришло в голову Чонгуку. Не спасателей, не чудо — он ждет своего единственного и родного мужчину.       И вот эта мысль все-таки сломала железного президента. Стоящие в глазах слезы не давали возможности что-либо четко видеть, все расплывалось. Чонгук зажмурился, и выступившие крупные капли задрожали на ресницах. Он быстро смахнул их и зашагал вперед, к своему Тэхёни…