Ловец снов

Омега осматривается в небольшой переговорной. На стеклянных окнах, смотрящих в офис, висят железные поперечные жалюзи, прикрытые наполовину, в центре комнаты большой стол, по обе стороны от которого стоит по пять стульев. Мужчина кладёт свою сумку на один из них, и достаёт ноутбук. Из окон напротив стола видно весь Сеул как на ладони: забитые машинами дороги, стеклянные здания, где-то выглядывают зелёные зоны и люди, бегущие по своим делам. А общий пейзаж с ясным небом и виднеющимися холмами производит невероятное впечатление, и омега отпускает лёгкую улыбку. Правда красиво. Он со своей работой давно никуда не выбирался. И сейчас даже такие мелочи греют душу. — Журналист Пак? Здравствуйте, — слышит омега за своей спиной и от неожиданности резко поворачивается на голос. Слишком увлёкся видом. — Здравствуйте, Юнги-ним, — Чимин кланяется и расплывается в вежливой улыбке, на что получает поклон в ответ. Альфа выглядит немного сонным: его волосы слегка растрёпаны, лицо припухшее, но это даже придаёт какой-то шарм. На нём светлые прямые джинсы, сверху — белая заправленная футболка и бомбер молочного цвета с голубыми вставками. На шее две цепочки: одна потолще с более крупным плетением, а вторая, с бирюзовым кристаллом, спадает чуть ниже. В ушах серебряные кольца, и Пак невольно касается своих мочек с подобными серёжками. Тёмные локоны альфы слегка прикрывают уши, а сзади спадают крупными волнами до плеч. Кажется, ему и не нужна никакая укладка, он и без неё выглядит прекрасно. Но Чимин отбрасывает свои мысли, расстёгивая вторую пуговицу на своей белоснежной выглаженной рубашке. Как-то душно. — Спасибо, что согласились уделить мне время, — омега присаживается спиной к окну напротив артиста и пододвигает к себе компьютер. Альфа кивает и, склонив голову, смотрит за омегой, который недолго копошится в ноутбуке и вскоре тоже переводит свой взгляд на собеседника. — У нас с вами не так много времени, как я понимаю, поэтому предлагаю сразу перейти к делу, — Пак растерянно моргает пару раз, смущаясь под пристальным взглядом. И в голове проскакивает мысль о том, что именно это скорее всего чувствуют его поклонники, когда встречаются с Мин Юнги вживую. — Но сначала хочу поздравить вас с выходом третьего альбома. Мне довелось послушать его вчера, и я всё ещё под большим впечатлением. Это правда невероятно. Альфа отпускает лёгкий смешок и кивает, благодаря за приятные слова. — Спасибо, — но чертинка закрадывается внутри. — Какая ваша любимая песня? В Юнги просыпается его лисья натура, когда глаза с несильным прищуром крепко цепляются за нежные черты лица напротив. Все интервью начинаются с подобных фраз, даже если это наглая ложь. И почему-то именно сегодня, именно с этим журналистом хочется слегка развлечься. Не по-злому, просто немного расслабиться самому, и расслабить его. И, возможно, это связано с таким милым, даже в чём-то детским личиком омеги, которое совершенно не вяжется с его строгим нарядом и серьёзным видом. Что-то в этом есть. — Честно говоря, — Пак с выдохом улыбается и отводит взгляд чуть в сторону, задумавшись, — очень сложно выбрать одну. Альфа сжимает губы, чтобы подавить ответную улыбку. Кажется, подловил. — Но если всё-таки постараться? Да, не все, кто берёт у него интервью, досконально читают его биографию, слушают музыку и глубоко анализируют текст, но этот омега с каждой незапланированной репликой будто отпускает всю серьёзность и выдаёт такую живую реакцию, что Мин не хочет останавливаться. — Тогда... Я назову D-Day, — Чимин снова переводит взгляд на альфу и по непонятной причине снова начинает смущаться. — Потому что дальше не слушали? — с самодовольной ухмылкой на лице выдаёт Мин. И омега понимает, что его проверяют. Он хмыкает, прикрыв глаза, и переводит это в улыбку, а в голове проскакивает мысль в ответ на предупреждение председателя Кима: "Он правда неприятный по утрам". — Потому что на первых же строчках у меня пошли слёзы, — взгляд журналиста снова становится серьёзным, возможно, отчасти прослеживаются нотки раздражения, но альфу это совсем не смущает. Он дёргает бровью вверх, как бы прося продолжить. — Её месседж сильно откликнулся у меня... Как и многие другие песни из альбома, но здесь я сам не ожидал, какой эффект на меня окажет ваш текст с первых же строк. Поэтому я выбрал D-Day, — альфа молча слушает, а уголок рта невольно отъезжает в сторону. — Мне очень понравился весь ваш альбом, и это не просто слова. Возможно, они были восприняты вами иначе. Но это было сказано искренне, — Юнги отклоняется на стуле, внимательно слушая журналиста. — И не переживайте, — омега отпускает лёгкий смешок, — у вас будет ещё шанс меня проверить. Голос Пака по-прежнему дружелюбный, он не излучает никакого негатива, и то, как профессионально омега обошёлся с этим, вызывает у альфы ответный смешок. — Приступим к вопросам? — журналист снова сияет своей вежливой улыбкой и, получив кивок, продолжает: — Вы не раз говорили, что эра Agust D — это трилогия, — снова кивок. — И, если я правильно понимаю, этот альбом станет финальным в ней. Поэтому у меня возник следующий вопрос: изначально ли планировался такой посыл альбома в качестве завершения трилогии? Видели ли вы эту точку, к которой пришли с D-Day, ещё при создании предыдущих двух частей? Альфа кивает с улыбкой на губах. — Какой вопрос... — он слегка чешет голову. — Вы правы, D-Day — это последняя глава для Agust'а D, но изначально я не мог спланировать то, куда я приду. В предыдущих двух альбомах я писал большинство треков из агрессии, злости. И в тот момент я не мог даже представить, что смогу простить и отпустить всё то, что годами слышал в свой адрес. Но время творит чудеса, — альфа ухмыляется, смотря на журналиста, который быстро печатает его ответ. — Это правда заметно — что ваш взгляд поменялся. Проблемы и вопросы, которые вы поднимаете по-прежнему очень личные, вы открыто говорите о ваших переживаниях, но, кажется, будто уже под другим углом. Видно, что вы пережили эти обиды и отпустили их, — тёплая улыбка на лице омеги плавит, и Юнги беззвучно усмехается, больше растерянно или нервно, нежели надменно. — И в связи с этим, — Пак слегка теряется под внимательным взглядом, — я хотел с вами обсудить песню Amygdala. Она тоже одна из моих любимых. Честно говоря, каждый раз мурашки по коже, — омега неловко стреляет глазами в Мина, который почему-то даже не шевелится. Смотрит на него как завороженный. — В этой песне вы делитесь очень личными подробностями из своей жизни и так точно передаёте состояние и эмоции, что пробирает до души. Были ли у вас сомнения, стоит ли выпускать настолько откровенный в душевном плане трек? Это требует большой смелости... — уже от себя добавляет Пак. Да, Чимин был поклонником его творчества. Он начал слушать Agust'а D ещё в университете, и было ощущение, будто его альбомы выходили всегда в самый нужный для омеги момент. Казалось, что они проживают одни жизненные трудности, испытывают схожие эмоции, так что музыка Юнги правда во многом стала ему близка. Именно поэтому Пак настаивал уже не первый год на кандидатуре рэпера. Ему хотелось задать все те вопросы, ответы на которые он никогда не находил в интервью. И, хоть у Чимина и не было одержимости именно образом и самой персоной Agust'а D, в его песнях он находил утешение. И был очень благодарен артисту за освещение тем и проблем, о которых не каждый осмелится говорить. Альфа слегка прокашливается. Он не привык обсуждать такие вещи, несмотря на то, каким искренним и открытым он позволял себе быть в творчестве. Юнги слегка ёрзает на стуле, поправляясь, и снова поднимает взгляд на этого омегу, который своими большими глазками смотрит прямо в душу. А Мин слишком очарован, чтобы противостоять. Почему-то с ним комфортно. — Сомнения точно были. Я написал эту песню не в самый приятный период своей жизни. Внутри меня была буквально пустота, я не чувствовал ничего к окружающему меня миру и людям. В голове всплывали картинки всего того, что я пережил. Правда трагичные вещи, но внутри было пусто, — омега слегка хмурит брови, подаваясь вперёд. Он эмпатично чувствует тяжесть от слов Мина и, не отрывая взгляда, слушает, иногда кивая. — Я мог сидеть в студии, писать трек, и в один момент меня будто выключало. Смысл делать хоть что-либо пропадал, и хотелось просто лежать, — альфу чуть потряхивает внутри и сжимает горло от воспоминаний, и он делает глоток воды из стоящей на столе бутылки. — Не знаю, насколько вам нужны такие подробности, но меня ломало изнутри, будто выворачивало и подступала тошнота от того, что эта пустота съедала меня. И когда я уже пережил этот период, мне захотелось написать песню о своих мыслях в тот момент. Чимин сидит и, кажется, не шевелится. Его рот слегка приоткрыт, а глаза держатся за альфу. И одна улыбка, которую омега позволяет себе отпустить, отходя от лёгкого шока, показывает всё то тепло, которое кроется у него внутри. — Спасибо большое, что поделились со мной, — омега мелко мотает головой и моргает, чтобы прийти в себя. — Точнее.. с нашими читателями, — выдыхает непонятно откуда взявшееся напряжение и переводит взгляд снова в компьютер, на что Мин по-доброму усмехается. — Вы же ничего из этого не записали, — и почему этот альфа сейчас так заботливо на него смотрит? Будто это Пак рассказал только что душещипательную историю, требующую поддержки. Хотя это уже желание лично омеги — проявить заботу. Чимин всегда был крайне эмпатичным и легко перенимал чужие эмоции на себя. И поэтому ему хотелось в ответ подарить понимание и утешение. Но альфа совершенно не выглядел так, будто оно ему нужно. Он не выглядел слабым, не выглядел слишком мягким из-за того, что позволил себе быть искренним. Наоборот, Пак неожиданно для себя почувствовал его силу как альфы и как мужчины, который осознаёт свои эмоции, хоть и, кажется, частенько копит их внутри. Это заметно по лёгкому смущению Мина тем, как сильно он открылся омеге, которого видит впервые, и от этого альфа неловко бегает глазами по переговорной. — У меня включён диктофон, — Чимин указывает на телефон, лежащий на столе. — Мой следующий вопрос связан с песней People Pt.2, почему такое название? Вы хотели это связать непосредственно с песней People из вашего второго альбома? Юнги возвращает взгляд на омегу и отвечает на новый вопрос. Между ними создаётся такая необъяснимо комфортная атмосфера, что общение дальше складывается очень легко. Пак продолжает задавать вопросы, которые ставят рэпера в тупик, но только от неожиданности. Потому что так глубоко мало кто копает. Журналист обсуждает с ним понемногу все песни, будто боится упустить что-то важное, и с лица Мина в течение всего интервью не сходит приятная, непринуждённая улыбка. Омега отпускает шутки, сам тихо посмеивается с саркастичных реплик Юнги, и, кажется, мимо него не проходит ни одного слова, ни одной эмоции — он всё бережно пропускает через себя. И всё нутро альфы тянется к нему. — И последний вопрос на сегодня, — отходя от смеха после предыдущего ответа, с долей грусти в голосе говорит Пак. — В каком амплуа мы вас увидим в следующей главе вашего творчества, Юнги-ним? Agust D заканчивает свою историю, поэтому осмелюсь предположить, что у вас уже есть планы для будущих проектов? Омега склоняет голову к шее, а скромная улыбка так и не покидает лица. — А этого я вам не раскрою, журналист Пак, — с хитрым прищуром говорит альфа. — Ах, — Чимин прикладывает ладонь к груди, будто прикрывает появившуюся дыру в сердце. — Я глубоко ранен вашими словами, — и Мин начинает смеяться. — Тогда на этом у меня всё. Ещё раз спасибо вам большое, что согласились и что так искренне и развёрнуто отвечали. Омега выключает диктофон и начинает закрывать компьютер. — Спасибо за ваши вопросы. На них было интересно отвечать, — альфа встаёт и поправляет одежду. — Но вы уверены, что все из них одобрит ваше издательство? И Чимин тоже встаёт, убирая ноутбук в сумку. — Я выбил им интервью с вами. Пусть только попробуют не одобрить, — с хитрой улыбкой говорит Пак, отчего альфа снова не сдерживает тихий смех. — Рад был с вами познакомиться, журналист Пак, — Чимин обходит стол, и Мин протягивает руку, когда они оказываются рядом. Омега улыбается и пожимает руку в ответ. — Я тоже, Юнги-ним. Хорошего вам тура, — слегка кивает Пак, пока в голове тысячи нейронов твердят, как приятно ощущается гладкая кожа и лёгкое, но уверенное рукопожатие этого альфы. Чимин смущается своих же мыслей и быстро отпускает руку, неловко сжимая её в кулак. Указывает на выход, пропуская артиста вперёд, но тот не двигается. — Я подожду своего менеджера здесь, — Пак прикусывает губу и кивает в ответ. — Тогда... до свидания. Хорошего вам дня, — кланяется и выходит. А альфа провожает его взглядом, снова усаживается на стул и притягивает руку к носу. — Так, значит, мандарин... Он улыбается собственным мыслям и невольно облизывается. Это точно не последняя их встреча.

***

Совещание идёт полным ходом, а Ким по-прежнему не может выкинуть эти новости из головы. И внутри всё сжимается от одной мысли, через что Чонгук сейчас проходит. Кажется, чем чаще они видятся, тем сильнее Тэхён чувствует эту эмоциональную привязанность, которая не даёт отпустить мысли. Мысли об истинном. Внутри расцветает тепло от одного слова. Уголки губ хотят разойтись в стороны, когда в голове вновь всплывает лицо этого прекрасного омеги. Но Ким сдерживается. Его глаза снова поднимаются на коллег, и он пытается стряхнуть переживания и воспоминания, которые смешиваются в один большой ком и не дают сконцентрироваться на беседе. Звучат финальные аккорды песни, и сосредоточенные взгляды снова переводятся друг на друга. Сотрудники обсуждают свои впечатления, выдвигают предложения по бэк вокалу и дополнительной фактуре, что позволяет альфе постепенно влиться обратно в разговор. Тэхён слушал эту песню утром в машине и уже по телефону дал необходимый комментарий главному продюсеру, так что Ким не много упустил пока сидел в своих мыслях. — ...Тогда до этой пятницы мы финализируем заглавный трек, и нам нужно уже собирать команду для разработки концепта видео, — Тэхён слегка растерянно моргает и хмурит брови, фокусируя внимание. Пальцы отбивают уже приевшийся ритм по столу, очки на переносице сидят чуть ниже комфортного. — Мы же оставляем дарк концепт с налётом хоррора, председатель? — глаза устремляются на Кима, и альфа уверенно кивает, вливаясь в работу. — Да, — рука тянется к папке в руках секретаря, который любезно её протягивает. — По общей истории, наших парней занесло в тёмный потусторонний мир внутреннего подсознания, из которого они и пытаются найти путь к ядру — к себе настоящему. И по пути они сталкиваются со своими тёмными сторонами и страхами, — сотрудники за столом увлечённо кивают, некоторые делают заметки у себя в ноутбуках, пока Ким листает черновое описание концепта. — Секретарь Чхве, составьте список специалистов, которых мы можем привлечь для создания необходимого визуала и истории. — Будет сделано, председатель, — альфа кивает в ответ. — Тогда, Мён PD-ним, держите меня в курсе, — омега кивает в ответ. — И на сегодня мы закончим. Спасибо, — Ким отпускает подбадривающую улыбку и смотрит на часы. За окном уже постепенно начинает темнеть, машины стоят в пробках после завершения рабочего дня, и Тэхён тоже думает сегодня уйти пораньше. Мысли об омеге не отпускают. Хочется лично увидеть, что с ним всё в порядке. Поэтому в семь часов, когда офис уже практически пустеет, Ким берёт со стола бумаги, которые не успел просмотреть, кладёт их в висящую на плече сумку и выходит из кабинета. Сразу за дверью его встречает удивлённый взгляд сотрудника, отчего Тэхён не может сдержать тихий смешок. — Не смотрите так на меня, секретарь Чхве, — говорит Ким застывшему альфе. — Тоже ступайте домой. — Простите, председатель, — с улыбкой говорит он. — Непривычно видеть вас так рано вне кабинета. — Смотрите, я исправляюсь, — ухмыляется начальник и начинает уже идти дальше к выходу. Но резко останавливает себя и, повернув голову, продолжает: — Если встретите на выходе Юнги, расскажите ему это. Чтобы больше не возникал, — секретарь не сдерживает тихий смех и прикрывает рот кулаком, чтобы хоть как то скрыть свою улыбку. Об этих "семейных ссорах" между Кимом и рэпером знает вся компания. Сотрудники тихо хихикают по углам, когда снова слышат ворчание начальника в сторону Мина или, наоборот, когда Юнги возникает по поводу очередных комментариев председателя. Все знают, что это всё несерьёзно, но наблюдать за этим по-прежнему весело. — Будет сделано, председатель, — вежливо кланяется альфа, прощаясь с Кимом. — До завтра, — бросает тот в ответ и скрывается за углом с улыбкой на губах. Пробки, и правда, оказываются приличными. Альфа шумно выдыхает, когда в очередной раз останавливается, не доехав до светофора. Выжимает тормоз, руки скучающе стучат по рулю, а глаза невольно падают на два бумажных пакета на переднем сидении, из которых исходит такой манящий аромат, что живот вмиг откликается тихим урчанием. Тэхён совершенно не знает, как снова подступиться с омеге. Не может же он просто прийти к нему и спросить, всё ли в порядке. Вряд ли они в тех отношениях. А спросить очень хочется. Хочется снова оказаться рядом, поговорить по душам и сказать, что всё будет хорошо. Что эти новости забудутся так же быстро, как появились. Ким всё утро обзванивал издательства и агентства, прося удалить статьи. Зачем он это делал? Не ответит даже он сам. Но совершенно не хотелось, чтобы этот бред приносил Чонгуку только больше боли. Пресса раздула всё до невероятных масштабов. В выпуске новостей тоже упомянули разлад в паре. Конечно, как не обсудить главную сплетню из высшего общества. Многие любят перемывать косточки другим, особенно если дело касается богатых семей. Зависть, жадность и обида руководят людьми в этот момент. Хотя, казалось бы, этот случай как никогда лучше показывает, что завидовать тут нечему. И мало кто даже подумает, что это может быть ложь. Слово альфы против слова омеги. Даже среди среднего класса, в котором оба пола работают в равной степени, возникает вопрос неравенства, предвзятости. Что уж говорить о высшем обществе, где омега — простое украшение, безликий в тени своего альфы и семьи. И губы Тэхёна сжимаются от злости. Почему он думал, что Чонгук был счастлив с ним?.. Ким приоткрывает пакет с едой навынос, чтобы удостовериться в её целости и сохранности и, возможно, чтобы лишний раз потравить свой голодный желудок. Он придёт к Чону с этим. Просто вручит и заодно взглянет на него, посмотрит в глаза, чтобы найти ответы на не дающие покоя вопросы. Уставший Тэхён решил, что вручить еду — лучший способ, чтобы завести разговор. Да и никаких других зацепок у него нет. Они ни разу не говорили об интересах, чём-то личном, чтобы ни с того ни с сего постучать в дверь и начать непринуждённый разговор. Поэтому сейчас все средства хороши. Тэхён доезжает до дома только спустя минут сорок, несмотря на то, что ресторан, в котором он взял еду, был всего в трёх километрах от жилого комплекса. Оставляет машину на парковке, берёт в одну руку сумку и пакеты и идёт домой, параллельно обдумывая свою речь. Почему-то внутри поднимается волнение от мысли, что его могут просто-напросто прогнать. Но он всё равно не отказывается от этой идеи. Двери лифта открываются, альфа выходит и непривычно поворачивает налево, становясь спиной к собственной квартире. Делает глубокий вдох, выдох и подходит к двери. Опускает голову, стучит три раза, чтобы наверняка, и делает пару шагов назад. Чонгук подходит к домофону и смотрит в экран. Глаза расширяются в удивлении, но всё же омега довольно быстро открывает дверь. — Добрый вечер, — с неловкой улыбкой на устах говорит альфа. — Добрый, Тэхён-щи, — Чон кланяется одной головой. Видно, что он на взводе, глаза беспорядочно бегают, губы нервно прикусываются. — Что вас привело? Чонгук чувствует лёгкую неловкость. Как только его взгляд падает на шею альфы, в голове всплывают картинки и воспоминания со вчерашнего вечера. Тело прекрасно помнит крепкие объятия мужчины, его тепло, вкус... Омега неловко облизывается и опускает взгляд на пакеты в руках Кима. — Я, — Тэхён немного мнётся. Не знает, будет ли омеге комфортно заводить этот разговор. Но в то же время, если Чону это не понравится, он сможет коротко ответить и перевести тему, и Ким больше её не поднимет. — Я слышал, что у вас произошло... — Да, — омега отпускает еле заметную нервную усмешку, устало потирая шею, — Чимин приходил и рассказал, как вы встретились в офисе. И альфа кивает, принимая это за разрешение продолжить. — Я подумал, что вы могли пропустить ужин из-за стресса и всей этой шумихи. Поэтому принёс вам перекус, — Тэхён протягивает один из пакетов вперёд, не подходя близко. Старается не давить сильно на омегу. В его жизни и так сейчас происходит много всего. Не хочется создавать ему дополнительные поводы для переживаний. Чон перехватывает ручки из шпагата, нечаянно коснувшись тёплых пальцев альфы, и, неловко опустив взгляд, открывает пакет. — Китайская еда? — усмехается он. — Я мало о вас знаю, так что это — единственное, что я смог придумать, — альфа чешет затылок со смущенной улыбкой на лице. — Спасибо... — и взгляд омеги опускается на второй пакет. — Может, — он оглядывает квартиру за спиной и возвращает внимание к Киму, — составите компанию? Чонгук не уверен, хорошая ли это идея, учитывая то, как легко он теряется в этом альфе, но хочется ощутить спокойствие в этот сумасшедший день и провести время в приятной компании. В компании Кима. Потому что Чон соврёт, если скажет, что не рад его видеть. Сейчас хочется забыть обо всём и просто поесть. Без переживаний, без мыслей, без стресса. Омега правда сегодня особо не ел. Кусок в горло не лез со всем происходящим. Чимин пытался заставить его хоть что-то съесть, но внутри всё сжималось от одной мысли о еде. Поэтому сейчас Чон стоит и неловко мнётся, когда слышит урчание собственного живота. А Ким так тепло улыбается и отводит взгляд, делая вид, что не услышал этого, чтобы омеге не было перед ним неудобно. — Я вам точно не помешаю? — спрашивает Тэхён, а у самого подсознание кричит: к чему все эти любезности, когда вчера вечером они буквально вылизывали друг друга с такой жадностью, что одна мысль об этой близости заставляет мурашки пробежаться по всему позвоночнику. Чонгук неожиданно берёт альфу за запястье и тянет внутрь, приглашая. — Вы же знаете, что с вами мне спокойнее, — он улыбается своей милейшей улыбкой, а у самого пальцы слегка подрагивают от соприкосновения с кожей альфы. И Тэхён кивает, не сдерживая разъезжающиеся уголки губ. Он знает. И чувствует совершенно то же самое. Омега ставит пакеты на длинный кухонный островок. Весь гарнитур в белом цвете, отчего кухня, совмещённая с залом кажется ещё просторнее. Ким осторожно ступает по паркету, осматриваясь. Всё вокруг светлое и минималистичное. Никаких вычурных дизайнов — всё очень просто и комфортно, но местами даже пусто. Видно, что в квартире живут недолго. Из-за угла выбегает доберман, радостно машет хвостом и подбегает к Киму, чтобы получить свою дозу любви, которой мужчина не смеет его лишать и не менее радостно гладит шелковистые ушки. Альфа ловит на себе мягкую улыбку Чона, когда Бам пытается лизнуть чужое лицо, и строгий, но всё равно тёплый голос хозяина отрывает питомца от старого знакомого. Омега уверенно командует "Дом", и доберман скрывается из поля зрения, отчего Тэхён лишь поражённо вскидывает брови. "Тани такого не умеет", — проскакивает в голове, вызывая улыбку на лице. — Присаживайтесь, — Чон указывает на стулья с кожаной обивкой за стеклянным столом, а сам роется в шкафчиках. Ким садится лицом к омеге, который копошится на кухне: достаёт посуду и приборы разных видов, как учил папа, тянется за лучшими бокалами, мило приподнимаясь на носочках, убирает лишний мусор. — Мы можем не пачкать посуду едой навынос, — Чонгук поворачивается на голос, застыв с большой тарелкой в руках, на которую обычно ставится ещё одна, и только затем глубокая под суп. Ну или в их случае — лапшу. Чон хмыкает себе под нос в усмешке, но слушается — убирает обратно лишнюю посуду. — Я так даже базовый этикет забуду, — Чон отпускает шутку и поворачивается к альфе через плечо. — Вам не обязательно со мной соблюдать формальности, — тоже с доброй усмешкой говорит Ким. — Но вы же тоже из высшего общества, разве нет, Тэхён-щи? — омега берёт в руки палочки и подносит к столу, по пути ловя согласный кивок от Кима. — Только я ни разу не видел вас на приёмах... — задумчиво продолжает омега. — Возможно, не замечали, — Чон возвращается уже с едой в пластиковой посуде, и альфа забирает у него из рук парочку коробок, помогая расставить. — Потому что мне тоже приходится ходить по этим собраниям. Чонгук возвращается за бокалами и хмыкает себе под нос. — Возможно, и правда не замечал... Я тогда смотрел только на своего альфу, — говорит он с улыбкой, от которой отдаёт некая горечь. — Пиво? Омега вопросительно смотрит на Кима, и тот кивает. — Знаю, не очень элегантно, но как есть, — уже повеселее говорит Чон. — Не люблю вино, — и подходит к альфе с двумя бокалами в одной руке и двумя банками в другой, отчего Тэхён не сдерживает смешок. — Будем пить пиво из винных бокалов? — скорее игриво, чем возмущённо спрашивает он. — Что-то имеете против? Вы же сами сказали, Тэхён-щи, что с вами можно отпустить все формальности, — ухмыляется Чон. — И у нас есть веский повод — мы сегодня празднуем мою известную на всю страну "измену", так что, думаю, пиво в винных бокалах — самое то, — смеётся омега и садится за стул напротив, подогнув под себя ногу. Ким не может сдержать ответный смех. Чонгук по-прежнему с юмором относится ко всей этой, на самом деле, трагичной ситуации. Это не может не заставить улыбнуться. И от того, как омега расслабляется рядом с ним, грудную клетку окутывает тепло. Как отпускает себя, сидит наперекосяк, с изящным бокалом в одной руке и холодной жестяной банкой пива в другой. Маленькое чудо. — Для такого повода берут даже что покрепче, — поддерживает Тэхён. — Виски, например. — Ну, ещё не вечер, — улыбается омега и начинает ложкой помешивать жареный рис. Альфа берёт в руки палочки и подцепляет дим-самы из тарелки, время от времени поглядывая на Чона. Тот жадно жуёт рис, перемешанный с яйцами и кусочками овощей. Брови нахмурены, и он так мило кивает головой, наслаждаясь вкусом еды, что Ким не замечает, как зависает на время. — Чонгук-щи, — осторожно начинает альфа, — разрешите задать вопрос? Омега мычит в согласии и поднимает взгляд на мужчину перед собой. — Сразу скажу, вы не обязаны отвечать. Можете меня просто послать, я не обижусь, — Чон отпускает лёгкий смешок, кивая. — Ваш... бывший альфа всегда был таким? Киму отчего-то тяжело на душе. Со стороны часто кажется, что всё хорошо, когда в реальности всё иначе. И больно думать, что Чонгук долго жил бок о бок с таким человеком. — Пугает, да? — говорит омега, когда дожёвывает переложенный в тарелку кусочек курицы. — Я тоже его не узнаю в последнее время... — он осматривается по сторонам, чтобы найти, чем запить, и Тэхён подхватывает банку пива со стола и с шипящим звуком открывает её. Чон лишь послушно подставляет бокал, пока пенистая жидкость заполняет чуть больше половины. — Я бы никогда не подумал, что он может сказать обо мне такое. Тем более на всю страну... И я не думал, что увижу в нём такую агрессию, — он поднимает глаза на альфу, и что-то внутри просит довериться, открыться. Будто это жизненно необходимо — почувствовать эту поддержку. Ким не смотрит на него с жалостью или как на какого-то сломанного, брошенного или тем более испорченного. Смотрит с теплом и пониманием, которые развязывают язык лучше любого алкоголя. — Честно говоря, у нас с Сонхо были довольно хорошие отношения первое время. Нас свели, когда мне было всего шестнадцать, и я ничего кроме него и не знал. Я старался быть осторожным, всё-таки первое общение с альфой, — Чон расплывается в непринуждённой улыбке от воспоминаний, — но не смог устоять и влюбился. Довольно легко очаровать молодого омегу, который только и мечтал о любви... Совершенно не зная, что это. Ким кивает, и альфа внутри даже не реагирует ревностью или агрессией на эти слова. Потому что знает, чувствует, что Чонгук — его истинный омега, и ничто этого не изменит. Даже несмотря на то, что они знают друг друга меньше недели. Тэхён лишь ощущает нечто приятное, разливающееся внутри, от того, что с ним делятся таким личным и сокровенным. Делятся частичкой себя и своей истории. И он, кажется, впервые в жизни чувствует такую близость, чувствует то тепло, которое хочется бережно взять в ладони и поместить в самое сердце. Омега делает ещё пару глотков. — И я правда благодарен Сонхо за те годы, когда я был с ним счастлив. Даже если моя любовь ослепляла меня и не позволяла увидеть то, как ко мне на самом деле относились, — Чон хмыкает себе под нос. — И вы ушли, потому что разлюбили? — И потому что разлюбил... И потому что осознал свою ценность, — Чонгук смотрит в глаза Киму и ищет там поддержку. — Потому что понял, что в этой жизни я достоин большего. Большего, чем просто сидеть дома и строить красивые глазки, пока "взрослые" разговаривают. Большего, чем просто растить детей и во всём потакать мужу. Большего, чем один совместный ужин раз в месяц по моей же инициативе. Я достоин внимания и любви к себе. Я достоин быть чем-то большим, чем простым украшением на приёмах и гарантированным вечерним сексом после долгого рабочего дня... Тэхён молчит, переваривает всё услышанное со слегка обеспокоенным выражением лица. — Боже, простите... Мне достаточно даже пары глотков, чтобы совершенно перестать контролировать то, что срывается с моего языка. — Чонгук-щи, пожалуйста, прекратите извиняться. Вам это совсем не к лицу. Особенно, когда вы ничего плохого не сделали, — рука Тэхёна ложится на пальцы омеги на столе, и тот слегка вздрагивает. — Вы совершенно правы. Вы достойны намного большего. Всего самого прекрасного, что этот мир может дать, — Чонгук чувствует, как его щёки краснеют, а полюбившийся лайм будто становится ярче и ближе, забирая все переживания с собой. — У меня даже в голове не укладывается, как вам хватило смелости на это, — пальцы Кима поддерживающе поглаживают костяшки омеги, у которого руки покрылись мурашками. — Вы очень сильный человек. Чонгук невольно опускает глаза на свои пальцы в нежном плену альфы, и чувствует, как краснеет ещё больше. — Вы меня засмущали... — Вы очень мило смущаетесь, — тут же отвечает Тэхён ровно то, что всплывает у него в голове, не обдумав. Чон издаёт тихий смешок, прикусывает губу, чтобы скрыть свою предательскую улыбку и поднимает взгляд на альфу, только чтобы столкнуться со звёздами в чужих глазах. Откуда столько тепла и поддержки, откуда столько родного в человеке, которого он знает всего несколько дней? Омега пытается сдержать свою лилию, которая сладким мёдом начинает цвести ещё ярче. И Ким прикрывает глаза на мгновение, втягивая её аромат. Довольно ухмыляется и убирает свою руку с пальцев Чона. — Давайте доедим? А то пока вы рассказывали, я чуть всё не съел, — шутит Ким, и Чонгук лишь тихо смеётся в ответ, смущённо отводя взгляд. Оставшееся время они едят в тишине, иногда бросая друг на друга скромные взгляды. И когда нечаянно встречаются глазами, неловко смеются и тут же возвращаются к еде. Чон всё ещё в шоке со слов альфы. С того, как легко он принял всю ситуацию, как поддержал. Чонгук уже от многих наслушался и начитался, что он сильно ошибся, когда променял счастливый брак на интрижку и теперь обречён на одиночество. Что он пожалеет о сделанном, и лучше бы ему вернуться домой и на коленях просить у мужа прощения. Поэтому сейчас поддержка Тэхёна, как бальзам на растерзанные раны, чувствуется такой необходимой. И то, что Тэхён тоже из высшего общества, радует. Значит, не все там живут, слепо веря слухам, не все безоговорочно встают на сторону альфы, ни в чем не разобравшись. Значит, есть шанс, что его родители тоже его выслушают и, возможно, поддержат... Очень хотелось бы. — Спасибо, Тэхён-щи. Было очень вкусно, — омега откидывается назад на стуле и рукой накрывает надувшийся живот. — Спасибо за приглашение, — в ответ улыбается Ким и осматривается по сторонам, приподнимаясь с места. — Думаю, мне пора. Вам наверняка хочется отдохнуть после тяжёлого дня. — Мне была приятна ваша компания... — Чонгук тоже встаёт и переступает с ноги на ногу. Не хочется отпускать альфу. Совсем не хочется. С ним тепло и спокойно. А внутренний омега уже на стенку готов лезть от желания подойти ближе. — Мне ваша — тоже, — Тэхён берёт в руки пару пустых коробок, в которые закидывает пластиковые тарелки, и Чон удивлённо моргает, тут же подрываясь к нему. — Да вы что, я сам всё уберу, — омега забирает со стола приборы и бокалы, в то время как остальное уже несёт Ким в своих руках. И Чонгук лишь послушно плетётся за ним, ощущая некую неловкость. Он же омега. Это ему стоило всё здесь убрать. И почему альфа в принципе решил это сделать?.. Тэхён подходит к раковине, и Чон быстро подбегает к нему, чтобы открыть дверцу мусорки. Альфа выкидывает посуду и, только когда разгибается и возвращается взглядом к омеге, замечает, что тот стоит боком к нему и совсем близко моет бокалы, сосредоточившись на непослушной пене. Большие оленьи глаза поворачиваются на Кима и смотрят растерянно и с непониманием, когда альфа молча задерживается взглядом на профиле Чонгука. И не отходит. Не хочется. Омега выключает воду и ищет глазами бумажное полотенце, но натыкается на протянутую руку, которая забирает у него один бокал. Тэхён протирает стекло, совершенно игнорируя удивлённый взгляд Чона, который совсем теряется от такой помощи. — Спасибо... — смущённо бормочет себе под нос омега, когда Тэхён забирает у него второй бокал и так же вытирает его насухо. Чонгук облизывается от близости насыщенного лайма. Смотрит на альфу так невинно и еле сдерживается от того, чтобы... — Можете поставить на верхнюю полку? — Да, конечно, — они стоят совсем вплотную друг к другу, и никто не хочет отходить. Ким поднимает голову, открывает верхний шкаф и ставит бокал на полку. А Чонгук смотрит на эту шею, выпирающий кадык, обтянутый манящей карамельной кожей и быстро взвешивает в голове все "за" и "против"... Тэхён тянется со вторым бокалом, глазами следя, чтобы нечаянно не уронить ничего на полке, и замирает с ручкой от шкафа, крепко сжатой в пальцах, когда тёплые, сухие губы бантиком нежно касаются его кадыка. Он чувствует горячее дыхание на своей коже, чувствует тепло чужого тела, которое стало ближе. И слышит тихий чмок, когда омега отрывается и смотрит на него из-под смущённо опущенных ресниц. Кажется, альфа потерял способность говорить. Это было так нежно и совершенно спонтанно, что он не знает, что сказать. Поэтому лишь смотрит в ответ в эти блестящие глаза. И Чонгук снова приближается и быстро чмокает его в губы, тут же отстраняясь, заставляя Кима по-доброму усмехнуться и отвернуться в ответном смущении. Чонгук будто, с одной стороны, боится, что его оттолкнут. А с другой, сам сомневается в своих же действиях и ждёт, чтобы его остановили. Потому что сам он это сделать уже не сможет. И альфа улыбается ещё шире от своих же мыслей. Тэхён поворачивает голову омеги за подбородок и, пробежавшись глазами по всему лицу, останавливается на губах. Он как зачарованный незаметно для себя тянется, чтобы сомкнуться в мягком и скромном поцелуе. Омега хватается за плечи Кима, чтобы удержаться на ногах, и прикрывает глаза, когда пухлые губы альфы нежно касаются его. Прижимаются, греют своим теплом. И всё тело окутывает жар, внутри вяжет сладость, мышцы млеют и слабнут в крепких руках. Тэхён одной ладонью аккуратно обнимает щёку омеги, разделяя её тепло, а вторая за талию прижимает Чона ближе. И альфа слышит довольное мычание в поцелуй. Чонгук жмётся к альфе, блаженно чмокает губами в ответ, и связь с реальностью совершенно пропадает от раскрывающейся в ярком лайме лилии. От их общего аромата, который так легко смешивается в одно гармоничное облако кисло-сладкой пелены. Всё тело просит, омега внутри просит, и Чон проводит языком по губе альфы, приоткрывает свой рот, приглашая. А Киму большего и не надо. Он тихо рычит от такой податливости и отчаянной просьбы быть ближе. Он сходит с ума от взаимности, которая чувствуется так, будто пазл наконец-то встаёт на место. Языки сплетаются в горячем плену, делятся слюной, вкусом, нуждой слиться в одно целое, и Чонгук не замечает, как уже вешается на альфу, выпрашивая больше... Тэхён мнётся в дверях, и одна мысль так и не выходит из головы. — Мы уже не малознакомые люди, Чонгук-щи? — с хитрой улыбкой на губах говорит Ким. — Что?.. — Чонгук всё не может отойти от поцелуя. Неловко теребит край футболки, боится поднять взгляд. Кто бы мог подумать? Сам набросился на альфу... — Вы говорили, что не пускаете в дом малознакомых людей, — и Чон не сдерживает лёгкий смешок. — Сотрите эту довольную ухмылку с вашего лица, Тэхён-щи, — чуть сморщив носик парирует омега. — Не могу... Этот поцелуй не выходит у меня из головы, — совершенно бесстыдно говорит Ким, и Чонгук только больше теряется под его пристальным взглядом. Но это приятная растерянность. — У меня тоже... Простите, что налетел на вас... — Опять? — альфа заглядывает Чону в глаза и видит на лице улыбку. — Прос... — и омега останавливает себя, вызывая тихий смех у Кима. — Прощу, если разрешите обращаться к вам неформально. Чонгук поднимает свои большие глаза и кивает с улыбкой на губах. — Тогда... Сладких снов, Чонгук. Я пойду, — он приподнимает ладонь и аккуратно оглаживает горячую щеку, отчего омега невольно прикрывает глаза. Он чувствует лайм везде. Пропитался им. И это ощущается невероятно. Чон потирается щекой о ладонь альфы и неохотно открывает глаза. — Сладких снов, Тэхён... — уголки губ сами расходятся в стороны, а взгляд так и не отпускает Кима, пока тот не скрывается за дверью своей квартиры. Боже... Что же он творит?..