***
Прошло три дня. Три дня с тех пор, как Ким виделся с Чонгуком. И ему кажется, что у него началась ломка. В первый день он проснулся самым счастливым человеком на свете. Воспоминания о поцелуе были ещё слишком свежи, медовый вкус ещё не выветрился с губ, а лилии не покинули лёгкие. Тэхён тогда съездил на работу, считая минуты до окончания всех совещаний и встреч. Секретарь подсовывал ему бумаги на подпись, кандидатуры художников, сценаристов и режиссёров для работы над клипом дебютирующей группы на согласование, и альфа быстро листал безликие анкеты, читал описания и ставил галочки напротив понравившихся. Одна ему особо приглянулась — молодой сценарист, который, как оказалось, работал над сериалом, о котором Ким в последнее время часто слышал от друзей. Так что решил дать ему шанс. Закончив все дела, Тэхён, как радостный щенок, ехал обратно домой, уже предвкушая сладкое смущение омеги, когда встретится с ним, обдумывал фразы, действия. Ему было до жути любопытно, как Чон поведёт себя после того, что между ними произошло. Будет ли отрицать? Уклоняться от ответов? Или позволит их истории развиваться дальше? Тэхён в любом случае не был намерен забывать их первый ужин, первый разговор по душам и первый поцелуй. Он чувствовал себя подростком, который впервые держится за ручки с омегой, впервые смотрит в глаза и открывает своё сердце. Но отчасти это было правдой. Такое с Кимом точно впервые. Он добежал до дома, закинул в себя парочку онигири с тунцом и сел смотреть телевизор на диване, время от времени поглядывая на часы. Да, он мог бы прийти к омеге домой, но не хотелось давить. Так что альфа решил подождать до их привычного времени прогулок. Около полуночи Тэхён, уже не выдерживая ожидания, спустился вниз вместе с Ёнтаном, отпустил его бегать по двору, а сам, сидя на "их" скамейке всматривался в каждую фигуру, проходящую за стеклянной дверью в фойе дома. Но омеги среди них не было. Тянущиеся друг к другу виски уже напоминали о себе, зубы с усилием периодически прикусывали нижнюю губу, чтобы отвлечься, но всё же спустя час голова болела так сильно, что всё понемногу плыло перед глазами. И Ким пошёл спать. На второй день Ким так же поздно вернулся с работы, зашёл домой переодеться и выпить таблетки, которые мало чем помогали, и решил выйти пораньше. Он закрыл за собой квартиру и со шпицем в руках встал напротив двери Чонгука. Рука потянулась ближе и на какое-то время замерла. Может, омега хочет побыть один? У него непростой период в жизни... Но всё же Тэхён постучал три раза и прислушался. Постучал ещё и, кажется, услышал клацанье когтей по полу и тихий лай. Бам. Но ничего больше. Альфа тяжело выдохнул, нахмурившись, и снова спустился во двор, где его снова ждало одиночество и смятение. Омеги снова нет. А мигрени сжимали мозг до солнечных зайчиков. Ким, сидя на скамейке, подпёр кулаком голову и постепенно вдавливал костяшки в скулу, чтобы сконцентрироваться на той боли, которая ему понятна и которую он может контролировать. Но спустя некоторое время он снова сдался и ушёл спать, чтобы спастись от мучительных мигреней. И в голове закралась мысль о том, что если это — не истинность, то он постепенно сходит с ума. Третий день был выходным. Ким проснулся около одиннадцати и, к счастью, без мигреней. Хорошо, что они приходили только ближе к ночи. Он заварил себе чай, сел за стол и уставился в окно, рассматривая городские виды, пока в голове то и дело мелькал Чонгук. Куда он делся? Правда сбежал, испугавшись того, что сделал? Посчитал это ошибкой? Или... Тэхён замер, и его лицо застыло в ужасе: или Сонхо добрался до него? Тревога брала верх, и сделать с этим Ким ничего не мог. Они даже не обменялись телефонами — некогда было. И из-за этого волнение захватывало с головой. Тревожные мысли заполонили разум, никаких адекватных идей уже не возникало — только перекрученные и по-извращённому вывернутые догадки, от которых до тошноты сжимало внутренности. Альфа Кима просто бился в теле, неспособный что-либо сделать. Хотелось быть рядом с Чонгуком. Вдыхать его запах и смотреть в большие оленьи глаза. Тэхён впервые за много лет оказался так близко, душой и телом. Он не мог даже об этом мечтать. Сердце трепетало, отбивало до боли злосчастные сто двадцать ударов в минуту от одних воспоминаний об их близости. А рядом с Чоном стучало размеренно и словно синхронизировалось с его сердцебиением, сводило их полиритм к единому рисунку. И все эти переживания и мысли путались в голове, переплетались друг с другом, так что Тэхён решил выйти прогуляться, чтобы окончательно не свести себя с ума. — Тани, лапу, — Ким сидит на всё той же скамейке, хотя бы так чувствуя связь с истинным омегой. Протягивает открытую ладонь собаке, но та упрямо прячет обе лапки под себя, на что альфа лишь усмехается. — Что, не дашь отцу лапу? Тогда не получишь вкусняшку, — он крутит между пальцами лакомство, на которое шпиц сразу реагирует радостными прыжками. — Сначала дай лапу, — но тот снова поджимает их под себя, а потом и вовсе убегает. — Не очень-то и хотелось, — ворчит Ким, а к нему вдруг подлетает нечто огромное. — Какого..? Он чувствует мокрый, шершавый язык на своей щеке и открывает глаза. К нему на колени рвётся совсем не маленький доберман, который, видимо, по-прежнему считает себя щенком. И это вызывает искреннюю улыбку у альфы, который уже добровольно подставляется под влажные поцелуи и ласково треплет висячие уши. — Ну, привет... — и Ким понимает, куда убежал его шпиц — встретить своего друга. — Бам, да куда ты? — слышится чуть поодаль. — Прошу прощения, — запыхавшись начинает голос позади, — я не удержал поводок... Тэхён оборачивается и видит знакомые мягкие черты лица, пухлые губы, тёмные шелковистые волосы и серебряные кольца в ушах, а до рецепторов доходит лёгкий привкус мандаринов. Омега стоит, согнувшись и держась руками за колени, пытается восстановить дыхание. И когда поднимает взгляд на мужчину на скамейке, то ли удивлённо, то ли испуганно застывает на месте. — П-председатель Ким?.. — с глупой улыбкой на лице говорит он. — Журналист Пак, — и альфа смотрит на него с ответной ухмылкой. Чимин на мгновение жмурится и приходит в себя. — Простите меня, председатель. Мне нужно было лучше за ним смотреть, — он кланяется и не видит, как Тэхён встаёт со своего места. — Перестаньте, — по-доброму улыбается он. — Мы с Бамом хорошие друзья. Да, малыш? — альфа легонько хлопает его по бокам, подбадривая, и тот довольно вертится на месте. А Чимин успокаивается и позволяет себе расслабиться. — Спасибо за понимание, — тихо говорит омега, поднимая глаза на Кима, и получает кивок в ответ. — А... — альфа осматривается по сторонам. — Чонгук?.. Пак удивлённо моргает, когда слышит неформальное обращение, но быстро себя ловит и делает вид, что не заметил. — Он в Тэгу у своего адвоката, — говорит больше чем нужно омега и сжимает губы, чтобы не вывалить всю подноготную. — Аа, — альфа облегчённо выдыхает и, чуть опустив взгляд, улыбается сам себе. — Вот оно что. Хорошо... И омега хмурится, пытаясь понять это выражение лица. — Вы.. его потеряли? — прощупывает почву хитрый друг. Чонгук ни разу не говорил с ним о Киме, но то, как альфа сейчас счастливо лыбится от одного упоминания омеги, наводит Пака на определённые мысли. — Возможно, — с глупой улыбкой говорит Тэхён. Альфе кажется, что у него на лице написано: "Мы целовались", а Чимин это как с листа считывает. Настолько это кажется очевидным. Да, Чонгук не говорил, что они с Кимом сблизились, но он говорил о своих снах. Говорил, когда стало лучше, когда кошмары отпустили его, и Чимин до безумия радовался за друга. И говорил, что в Тэгу они вернулись. И раз они с Тэхёном виделись каждый день, значит, Чону нравилась его компания. Так что без задней мысли Пак решает, пусть у друга будет ещё одно отвлечение от кошмарных снов — разговоры с альфой. Раз им комфортно вместе, раз они так часто гуляли вдвоём, раз Ким уже в который раз показывал свою заинтересованность и обеспокоенность омегой: когда рассказал о новостях, когда, как оказалось, присутствовал во время спора с Сонхо, и сейчас — когда Чон пропал на несколько дней. Видно, альфе правда не всё равно. И Чимин протягивает руку вперёд, на что получает непонимающий взгляд. — Дайте свой телефон, — Ким удивлённо отшатывается. — Я не... — думает, как вежливо отказать. — Я не подкатываю к вам. Просто дайте свой телефон, — с улыбкой говорит Пак, и альфа слушается. Омега просит разблокировать экран, что Ким тоже беспрекословно делает, сильно не задумываясь, а сам смотрит, к чему его это приведёт. И спустя некоторое время получает телефон обратно в руки. — Это номер Чонгука. Напишите ему. Тэхён смотрит на заветные цифры весь оставшийся день. Пока обедает дома, пока ездит по делам, пока стоит в очереди за кофе, пока едет обратно в машине. Думает, что написать. Пишет и стирает. Почему-то его очень волнуют слова. И тепло держится весь день после встречи с журналистом, потому что Чонгук не сбежал. Потому что он, как оказалось, не прячется от него, а разбирается с делами по разводу. Значит, есть шанс, что он не жалеет об их поцелуе. И эта мысль греет. Ким ставит машину на парковку, перепечатывая уже в десятый раз слово "Привет" на "Здравствуй" и обратно. Одной рукой слепо находит на пульте кнопку блокировки и закрывает машину. На автомате идёт до лифта, бездумно нажимает нужный этаж и в последний раз перечитывает сообщение. Сейчас омега точно должен быть уже свободен — не хотелось отвлекать его от дел посреди дня. Тэхён выходит из лифта, по-прежнему смотря в телефон. Палец висит над кнопкой "отправить", и, как только глаза теперь уже точно в последний раз пробегаются по тексту, опускается на экран, отправляя сообщение. Губы поджимаются в лёгком волнении, и Ким мелко мотает головой, сбрасывая собственную паранойю. Когда слышит звук уведомления.***
Мыслей масса. Весь полёт Чонгук думал о том, что ему рассказал Джин. Старший омега был в таком шоке, что ещё долго расспрашивал Чона о его ощущениях рядом с истинным — до ужаса было любопытно. Оказалось, дедушки Сокджина были истинными. Он рос с живым примером того, что такое идеальная совместимость, созданная природой. Даже со стороны видел, как во всём они дополняли друг друга. Их ароматы и правда сочетались так гармонично, что сливались в один, и люди вокруг зачастую путались и думали, что у них одинаковые запахи. А самое главное — Джин даже не знал их недугов, потому что ни разу не видел, чтобы кто-то из них мучился. И позже ему рассказали, почему всё происходит именно так, рассказали про истинность. И он бы так и не узнал, от чего они страдали, если бы не смерть, которая их разлучила. Дедушка-омега был подавлен, к нему вернулась астма, но уже в менее тяжёлой форме, потому что аромат альфы навсегда остался с ним. Переплёлся с его собственным и этим отчасти спасал. Дедушка Сокджина после потери мужа жил один и, как ни странно, смог пережить смерть истинного, несмотря на то, как тесно они были переплетены эмоционально и физически. Потому что их крепкая связь на природном уровне, на уровне души, тела, ароматов по-прежнему ярким пламенем горела внутри. Старый омега рассказывал, что чувствует присутствие своего альфы внутри себя, и это позволило ему жить дальше. Чонгук долго был под впечатлением от такой душещипательной истории. Всё это свалилось на его голову так внезапно, что мозг взрывался, но с каждым словом ему всё больше верилось, что их с Тэхёном связь особенная. Она очень подходила под описание старшего, вернее, те части, которые Чону уже довелось испытать на себе. Но и страх нагнетал новой волной. Чонгук совершенно не готов падать с головой в новые отношения. Не готов быть чьим-то "раз и навсегда", не готов быть истинным. Страшно снова погрязнуть в чём-то серьёзном, страшно быть снова подавленным, запертым. Но и влечёт, сука. Тянет к нему. Потому что, видимо, истинный. Видимо, природа уже имеет на него планы. И омега внутри, будто назло, тянется, просит быть ближе к Киму... И да, Чон разделяет себя со своей природной сущностью. Потому что именно Чон Чонгук пытается всё рационализировать, обдумать, взвесить "за" и "против", а эта текущая сука просит одного — своего истинного альфу. И как же тупо злиться на самого себя, но Чону не привыкать. Не в первый раз его природная сущность омеги вставляет ему камни в колёса. Только в этот раз злость всё меньше кажется искренней. Больше похожа на страх. Кошмары, которые за эти несколько дней успели потрепать Чонгуку нервы, были ещё одним аргументом в копилку его омеги. Паника с непривычки накатывала с каждым пробуждением. Ужасно хотелось прижаться к телу альфы, с которым всегда спокойно, который как щит, казалось, спасал от коварных снов и тёмных мыслей. Но Чонгук называл свою омежью сущность своей слабостью, корил, всё ещё винил её за то, что случилось в вечер его расставания с Сонхо, и поэтому отвергал её. Он боялся довериться ей. И поэтому сейчас тоже прячет от своего омеги хрупкое сердце. Думает, сможет удержать его разумными доводами и аргументами, почему ему не стоит ступать на эту тропинку "истинной любви до гроба". Потому что звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Природа явно не брала в расчёт амбиции Чонгука и его планы на жизнь, когда сводила его с очередным альфой из высшего общества. В мире, где Чонгук, такой, каким он является сейчас, не может быть собой. Но омега внутри не замолкает. Просит быть ближе, просит Тэхёна. К нему тянет как магнитом, тянет к этому спокойствию, теплу, комфорту и лайму, которого так не хватало в лёгких все эти дни. Чонгук даже не знал, что стал так от него зависим. Он уже несколько дней повторял себе, что всё в порядке, что его это не сильно и волнует, но сам понимал, что это был обман. Чон чувствовал, как внутри всё тает и млеет от одной мысли об этом альфе. Как тревога отходит на второй план, а сердце тонет в этом тепле. И поэтому Чон бежит. Он бежит на выход из терминала, к парковке аэропорта Инчхон, чтобы сесть в своё такси. Такси, которое привезёт не домой, а к нему. Чонгук едет именно к нему. В голове нет мыслей о Чимине и Баме, которые не ждут его раньше времени, но точно были бы рады видеть омегу. Нет. В голове только Тэхён. Только кислый лайм, только тепло чужого тела, только мягкие большие ладони, которые так приятно чувствуются на горящих щеках, талии, спине. Только нежный взгляд карих глаз и сладковатый привкус горячего языка и пухлых губ... Чонгук сидит в салоне автомобиля, нетерпеливо постукивает пальцами по чёрному корпусу телефона, смотрит в окно, а в уши льются песни о любви, навевающие только больше уверенности для совершения необдуманных действий, на которые Чона толкает его омега. Потому что это точно не любовь. Потому что человек Чонгук совершенно не знает человека Тэхёна. Только омега Чонгук знает альфу Кима. Кажется, даже ближе чем кого-либо. Знает его запах, его вкус, его тепло. И это сводит с ума. Чонгук смотрит на экран телефона, чтобы узнать время, и видит входящее письмо на почте. Открывает его и, быстро пробежавшись глазами, понимает, что это офер по работе. "Уважаемый господин Ли Юсон, вас беспокоит..." и дальше по накатанной. Это предложение разработать концепцию для музыкального клипа, как омега понял. Интересно, они знают, какими сценариями он обычно занимается? Голова сейчас мало соображает, а деньги ему правда не будут лишними. Так что, долго не раздумывая, Чонгук соглашается на предложение встретиться для обсуждения деталей, и засовывает телефон обратно в карман, облизывая губы. Чон отдаёт таксисту деньги, добегает до главного входа, быстрым шагом пересекает фойе и оказывается у лифтов. Нетерпеливо нажимает кнопку несколько раз и смотрит на циферблат. Грузовой едет в вверх, а табличка на подставке около легкового говорит о том, что он точно откликнется не скоро — ремонт. Чонгук поворачивается на пятках, ищет глазами дверь к лестницам, где он ещё ни разу не был, забегает внутрь и делает первые шаги вверх. Чем ближе альфа, чем ближе момент их встречи, тем нетерпеливее становится омега. Кажется, земля из-под ног уйдёт, если Чон не окажется рядом с Кимом прямо в этот момент. Разум полностью отключен, сейчас говорит омега. Он забивает все частоты в голове, не даёт даже крошечной доле сомнения закрасться внутрь. Мысли будут потом. Чонгук тяжело дышит, когда ноги сквозь тянущую боль в мышцах поднимают его на нужный этаж. Шаги чуть замедляются, рука тянется к двери с лестничной площадки, открывает её, и телефон в руке Чона издаёт характерный звук. Омега подносит экран ближе и смотрит на всплывшее сообщение с неизвестного номера, и улыбка проскакивает на лице. "Привет, Чонгук. Кажется, не я один уже не могу без наших прогулок по ночам. Тани скучает по тебе" И дальше следует фото шпица с поникшей мордочкой, сделанное ночью во дворе. Омега расплывается в улыбке, бегая глазами по чёрным буковкам на экране, и ловит на своём лице чужой взгляд. Поднимает глаза и встречается с шоком в чужих. — Только Тани скучает по мне?.. — Чонгук решительно подходит вплотную к альфе, внутри совершенно не осталось здравых мыслей. Только желание быть рядом. Только ничем не прикрытая тяга к истинному. — Ч-что ты... Чон делает глубокий вдох в полуметре от Тэхёна, смотрит на него из-под подрагивающих ресниц и невольно прикусывает губу, чтобы сдержать хотя бы ненадолго внутреннюю бурю, которая уже бьёт по перепонкам. — Тэхён, — глаза бегают по всему лицу Кима, осматривают каждый миллиметр кожи уже с осознанием, что это его истинный альфа. И это очень странные ощущения. Потому что верится легко и безоговорочно. Ким тоже в ответ осматривает омегу перед собой, и его аромат начинает реагировать на запах истинного, которого не было рядом слишком долго. Лайм становится ярче, сочнее и насыщеннее, а руки так и чешутся схватить и притянуть к себе. Сжать и никогда не отпускать. — Кажется, я очень скучал, — продолжает омега и, обхватив лицо напротив своими тёплыми ладонями, тянется к чужим губам. — Очень. Глаза альфы расширяются, и Чонгук прикрывает свои, чтобы в следующую секунду плотно прижаться к пухлым губам. Он бесстыдно целует Кима, возрождая тот ураган эмоций, который накрыл в их первый раз. Но сейчас все ярче. Сейчас всё куда сильнее, громче, слаще. Разлука казалась вечной, и скорее всего это был ещё один из аспектов истинности. Чонгук не может объяснить, почему так легко верит этому. Но когда всё тело своей реакцией подтверждает эту теорию, становится тяжело сопротивляться. Тэхён мнёт губы омеги в ответ. Жадно, дорвавшись до любимого вкуса, влажно, хлюпая, чмокая, и горячо. Язык тут же скользит в податливый рот Чона и вбирает слюну, сладость, желание. Омега бесстыдно прижимается к телу напротив, трётся, ладонями притягивает лицо Кима ещё ближе, чтобы слиться этим поцелуем в одно. Каждый звонкий чмок и новый поцелуй с глухим рычанием в губы отдаёт прямо в пах, окутывает мурашками всю спину, руки, греет изнутри. И Чонгуку хочется большего. Он слегка агрессивно кусает альфу за нижнюю губу, не способный сдерживать внутренние порывы страсти и желания, гладит руками торс Тэхёна, бёдрами сталкивается с его пахом. И альфа протяжно мычит в ответ. В голове Кима полный беспорядок, но с каждой секундой этой сладкой пытки остатки здравого смысла звучат всё тише. Он прижимает к себе омегу, надавливая ладонями на поясницу, комкает между пальцев ткань футболки Чонгука и только настойчивее пихает свой язык в чужой рот, получая тихие, робкие постанывания в губы. Это всё — какое-то безумие. Хочется до одури. До дрожи в коленях. До головокружения. Хочется этого омегу всего себе. Руки Чона тянут альфу за ремень в противоположную от его квартиры сторону. И Тэхён лишь послушно идёт вперёд, пока не прижимает Чонгука к его двери, вновь впиваясь в измученные губы. Как вдруг слышится лай от удара тела об дверь. И оба отрываются друг от друга. — Не ко мне, — быстро говорит омега, вспоминая, что в его квартире сейчас Чимин, и толкает альфу обратно к двери напротив. Они быстро залетают к Киму в квартиру, чтобы друг, услышав непонятные звуки, не вышел проверять в домофон, что происходит снаружи. Чонгук смотрит, как Тэхён быстро закрывает за ними дверь, даже не задумываясь дважды над словами омеги. Они смотрят друг на друга, ничего не говоря. И только их сбившееся дыхание нарушает тишину. — Рад тебя видеть, — неловко улыбнувшись, говорит Ким и почёсывает затылок. — Я тоже... — смущённо. — Рад тебя видеть. Альфа приглашающим жестом указывает внутрь квартиры и делает первые шаги к гостиной, ведя за собой Чона. В квартире Тэхёна темно и просторно. Не так много мебели, но какая имеется, вся немного странноватая: стул в виде слепка сидящего человека, непонятные минималистичные скульптуры, но в этом есть свой характер. Кажется, Чонгук впервые узнаёт что-то о личности Кима — он любит искусство и необычные дизайнерские решения? Они только что целовались, тёрлись друг об друга телами, но именно первый взгляд на жизнь Тэхёна под новым углом кажется более интимным. Чон осматривается, пока идёт до дивана, где уже сидит альфа. Обходит по кругу, рассматривая картины на стенах и статуэтки, пока Ким взглядом провожает каждый его шаг. — Не знал, что тебе нравится искусство, — омега стоит спиной к хозяину квартиры, повернув лишь голову, и Тэхён бесшумно задыхается от этой картины. Как изящно. — Хотя я в принципе о тебе особо ничего не знаю, — с неловкой улыбкой на губах говорит Чон и уже полностью разворачивается, медленно шагая к дивану. — Да, у меня есть пара друзей. Один просто помешан на искусстве, и вот, подсадил меня тоже. А второй... Просто дарит всё подряд, — указывая на коллекцию кукол Улицы Сезам, часть из которых всё же купил сам Тэхён. В пьяном бреду, но сам. Аккуратно приподнятые уголки губ альфы так приторно сладко смотрятся на этом скульпотурированном лице, что Чон прикусывает язык, чтобы не сорвалось бездумное: "Здесь столько прекрасных предметов искусства, но у меня спирает дыхание только, когда я смотрю на тебя"... Голова, где же ты? Когда сердце так быстро летит на дно этой глубокой ямы влюблённости. Омега подходит ближе, встаёт напротив сидящего Кима. Чуть ли не упирается ногами в колени альфы и смотрит вниз. Прямо в глаза. — Я безумно хочу поцеловать тебя. Я буквально держу своего омегу цепями, чтобы прямо сейчас не сорваться и не налететь на тебя, — Чонгук облизывается и прикусывает нижнюю губу, когда видит блеск в глазах Кима. — Я знаю, что звучу как животное на инстинктах. Но именно такие чувства ты во мне вызываешь... Тэхён тихо выдыхает через рот напряжение и, нежно обхватив запястье Чона, несильно тянет его на себя. И омега поддаётся: усаживается на бёдра Кима, кладя руки на широкие плечи. — Я боюсь, ты сбежишь, если я скажу тебе, что сейчас происходит в моей голове, — Тэхён осторожно обхватывает бёдра Чонгука и сжимает в разы слабее, чем хотелось бы. — Я хочу тебя каждой клеткой своего тела, Чонгук... И глаза Чона прикрываются, а губы сжимаются в тихом стоне, потому что каждое слово альфы лишь сильнее затягивает крепкий узел внизу живота. — Мне хён сказал, что мы истинные... Бред, да? — омега двигается ближе к торсу Кима, бездумно трётся промежностью, которая уже мокнет, пачкая трусы. Чувствует горячее дыхание на своей шее и дрожит от приятного предвкушения. — Я согласен с твоим хёном, — губы опускаются на медовую кожу, излучающую лилии, и мучительно медленно мажут по чувствительной железе. И омега стонет от игривого покусывания и горячего языка на коже. — Думаешь, я — твой истинный омега? — Чонгук закидывает голову назад, утопая в ощущениях, сидит уже вплотную к торсу Тэхёна, который влюблённо смотрит снизу вверх на так легко поддающееся его ласкам тело. — Я всем нутром чувствую, — с настойчивым рычанием в голосе, — что ты — мой истинный омега. И эти дни без тебя только сильнее убедили меня в этом. — И как же? — Чонгук опускает взгляд на альфу, который отрывает свои поблёскивающие губы от шеи омеги. Хочется услышать, как для Тэхёна прошли эти дни. Хочется знать, что альфа так же нуждается в нём. — Ко мне снова вернулись мигрени. Мой недуг, — Чонгук кивает, как бы говоря, что испытал подобное. — А сейчас они снова испарились, будто их не было ещё пять минут назад. Руки альфы резко прижимают Чона ещё ближе к себе, плотно обхватив бёдра пальцами, и омега прикусывает губу изнутри, чтобы не заскулить покорно от такой собственнической замашки. — И без тебя я чувствовал себя каким-то.. полупустым. Будто вырвали самое ценное прямо из сердца, — брови омеги поднимаются вверх от таких громких слов, но ненадолго. Тэхён не выдерживает и снова впивается в губы Чона. А тот лишь поддаётся. Чонгук тянется ближе, надувает губки, когда Ким отрывается, чтобы взять дыхание, и довольно урчит, когда альфа снова сплетает свой язык с омегой. Как ужасно приятно. Между ягодиц только сильнее мокнет, и Чон давит коленями на бёдра Тэхёна по бокам, рефлекторно пытаясь сдвинуть ноги. И альфа это замечает. Он всё замечает: усилившийся запах омеги, его лёгкие подрагивания от возбуждения и влагу, которая уже сочится сквозь джинсы и оставляет пятна на спортивных штанах Кима. И это ужасно льстит. Заводит до горящих кончиков ушей и щёк то, как Чонгук реагирует на него, как на альфу, как реагирует на их близость. Пальцы Тэхёна скользят к промежности и с лёгким нажимом проходятся между ягодиц прямо по мокрой ткани. И омега стонет. — Тэхё-ён... — колени дрожат от приятных ощущений, пьянящий лайм только сильнее возбуждает, а такие грязные ласки заставляют стоящий член бедного омеги отчаянно дёрнуться в штанах. Ким принимает это за зелёный сигнал и снова, но уже настойчивее проводит пальцами по влажной, хлюпающей при каждом ёрзающем движении промежности, надавливая на колечко мышц. И снова стон. Омега впивается пальцами в плечи Тэхёна и с жалобным взглядом, застывшим на лице, смотрит альфе прямо в глаза. — Какой же ты мокрый, — и по щеке Чона стекает слеза. Слеза от перевозбуждения. Потому что такие откровенные слова именно от Кима вместе с его насыщенным ароматом просто разрушают его. — Такой мокрый сидишь на мне. На альфе... Чувствуешь, как сильно я тебя хочу? — омега мелко кивает, когда его бёдра направляют выше и твёрдый стояк проходится прямо по промежности. — Блять, Чонгук, — Тэхён закидывает голову назад, сам не выдерживая такого напряжения, и Чон ловит его губы своими. Но даже не двигает ими. Просто жмётся как котёнок, хочет быть ближе. Держится, как за спасательный круг. — Скажи ещё что-нибудь, — ещё одна слеза. — Прошу... Пальцы Кима снова ложатся на промежность и только сильнее давят, массируют ноющее колечко мышц ёрзающего на его бёдрах омеги. И отчаянный скулёж добивает. — Цветочек, я сейчас кончу только от этого. От того, как ты течёшь на мне. От одних поцелуев так сильно течёшь... Он шепчет это прямо в губы Чонгуку, который только успевает смаргивать влагу, застилающую зрачки. Ким слегка отталкивает омегу от себя и заглядывает ему в глаза. — У меня ноль сомнений в том, что ты — мой истинный омега. Потому что ни с кем в жизни я такого не испытывал. Никто не чувствовался настолько правильно, — и Чонгук лишь мелко кивает в ответ, потираясь щекой о тёплую ладонь альфы, которой он стирает влажный след от слезы. Сомнений нет. Тэхён — его истинный альфа... — Я чувствую то же самое... Но мы совсем друг друга не знаем, — разум стучится в дверь, и Ким чуть хмурится, настраиваясь на серьёзный лад. — Я.. — омега прекращает движения, отворачивается и тяжело выдыхает, а затем снова возвращается глазами к Тэхёну. — Я не хочу снова падать в отношения, понимаешь?.. Я только выхожу из предыдущих, и меня очень пугает всё, что я к тебе чувствую... Чонгук отодвигается чуть дальше на коленях альфы и прячет взгляд в обивке дивана, своих руках, теребящих завязки от штанов Кима. Потому что он изначально не собирался заводить этот разговор. Не собирался говорить о своих переживаниях вслух, но оно рвётся наружу. А Тэхён лишь внимательно слушает, легонько поглаживая бедро омеги в знак поддержки. Как он так быстро уловил смену в его настроении?.. Ах, да. — Я понимаю, что вряд ли смогу сопротивляться нашей истинности. Поэтому попрошу... Давай не будем торопиться? Давай узнаем друг друга и позволим всему идти своим чередом? Круглые глаза омеги поднимаются на Кима, и альфа не может сдержать улыбку. — Как скажешь. Я хочу, чтобы для тебя это было максимально комфортно, — Тэхён кивает в ответ на молчаливый вопрос и проводит рукой по волосам омеги, зарываясь пальцами среди прядей. — Ты точно настоящий?.. — с подозрительным прищуром спрашивает Чон, на что альфа лишь по-доброму смеётся. — Поцелуй и узнаешь, — хитро шепчет Ким, и Чонгук целует. Конечно, только чтобы удостовериться, что не спит.